Уговор
6 февраля 2022 г. в 09:00
Та октябрьская ночь многое изменила в моей жизни. То была ночь признаний и откровений. Ночь принятия решений.
Промокшие почти насквозь, я и Китнисс, вновь оказались на пороге квартиры. Опьяненные друг другом, не прекращая целоваться, лавировали по коридору, ничего не замечая вокруг. С трудом вписавшись в поворот, задели вешалку, и та с грохотом упала на пол. Это, а также резко вспыхнувший свет заставили нас вернуться в реальность. На секунду я поморщился от яркого освещения.
«Твою ж мать…» — подумал я, и только тогда сообразил, что нажал не ту кнопку в лифте.
В большой гостиной, облокотившись на стену рядом с выключателем, с мрачной ухмылкой стоял Хеймитч.
— О, ребятки, а что это вы тут делаете? — поинтересовался он, недовольно сдвинув брови и прищурив глаза.
— Это мой вопрос, Хеймитч, что ты делаешь в моем доме? — не скрывая раздражения, спросил я, при этом укрывая в своих объятиях Китнисс, которая под его тяжелым взглядом тут же покрылась густым румянцем.
— Это не только твой дом, парень, — тяжело вздохнув, сказал Эбернети.
Он оторвался от стены и, шатаясь, шумно уселся на диван. Сделал неровное движение рукой, задел бокал, и тот, скользнув по столу, упал на пол — ледяные кубики разлетелись во все стороны. Ему повезло, что кроме них в бокале ничего не было — за пролитую на ковер выпивку Эффи может и голову отвернуть. Махнув рукой, он схватил бутылку и отпил прямо из горла.
— И знаешь что, Пит, когда я говорил отвезти ее домой, я имел в виду общагу.
Я только собрался ответить ему, но тут раздался голос Эффи, спустившейся со второго этажа.
— Что за шум ты тут устроил? — сонно потирая глаза, спросила моя Фея. — Пит, Китнисс?
Она запахнула полы пеньюара и, оглядев нас с ног до головы, упёрла руки в бока и вопросительно выгнула бровь.
— Вы что, издеваетесь! Опять в озеро упали?
Я посмотрел на девушку, затем переглянулся с тётушкой, и мы втроем одновременно прыснули от смеха.
— А что, уже были случаи? — непонимающе поинтересовался продюсер, чем привлек к себе внимание Эффи.
— А вам, мистер, я бы посоветовала отправиться спать, — тут же переключилась она, ткнув в него тонким пальчиком. — И да, учтите, что я не разговариваю с вами до девяти утра!
— Спасибо, куколка, что указала точное время. — Развалившись на диване, с усмешкой ответил он. — Только может просветите, что тут у вас происходит?
В этот момент Эффи сделала шаг, наступив на кусочек льда, и подняла глаза на своего кавалера. Он, поймав её взгляд, выпрямился и поднял руки в примирительном жесте, в одной все ещё сжимая початую бутылку виски.
— Я сейчас всё соберу, — заверил он.
— Кажется я просила, чтобы свою отраву ты пил на кухне. — Она сверлила его взглядом, четко проговаривая каждое слово. — Испортишь мне мебель, — она протянула руку, и он покорно отдал бутылку, — а ведь это комплект из…
— Красного дерева! — подражая её тону одновременно сказали мы с Хеймитчем и рассмеялись в один голос.
— Так, а ну тихо! — безапелляционным тоном отрезала Эффи, прищурив глаза. С ней в такие моменты лучше не спорить. — Пит, быстро в свою ванную, ты, — указывая на Хеймитча, — собери тут всё и шагом марш спать! И чтоб когда вернусь, я от тебя не слышала ни звука! А ты, детка, — уже с теплыми нотками в голосе она обратилась к девушке, которая всё ещё крепко держалась за меня, — идем со мной.
— Как ты понимаешь сопротивление тут бесполезно, — шепнул я на ухо Китнисс и, едва коснувшись губами виска, расжал руки. Девушка согласно кивнула, подарив в ответ улыбку.
— Шалопай. — Эффи отвесила мне подзатыльник. — Ведь заболеете оба!
— Ну ты же этого не допустишь, — сказал я, перехватив и поцеловав её руку. Погрозив мне кулаком, она подмигнула, взяла девушку под руку и обе они скрылись в коридоре.
Развернувшись я наткнулся на Эбернети, который преградил дорогу к лестнице. В его взгляде четко угадывались искры недовольства, наверное, мои глаза искрили не меньше, воздух в комнате быстро наэлектризовался.
— Какого хрена вы творите? — возмущенно шипел он поглядывая в сторону коридора — Мало мне выходок Хоторна и Марвела, блондинок с их войной внутри группы, давай ты еще добей меня, выдай роман с конкурсанткой!
— Как Гейл? — пропустив остальную его речь, спросил я. — Где он?
— В клинике, — вздохнул продюсер. — Я позвонил его матери, она будет завтра, но тут не известно, отчего парню будет хуже.
И в этом, отец, я был с ним абсолютно согласен. Так получилось, что из нашей «тройки» полная семья только у Хоторна. Финник вырос с бабушкой, меня растила Эффи. У Гейла же большая семья: мать отец, два брата, сестрёнка.
Помня своё детство и отношение матери ко мне, я считал, что ненависть, граничащая с безразличием к судьбе твоего ребенка, — самое страшное. Но, познакомившись с Хейзел Хоторн, понял — чрезмерная опека, переходящая в контроль за каждым шагом, тоже не сахар.
Однако я понимал причины подобного поведения. В отличие от моей, Хейзел настоящая мать, безумно любящая своих детей, которая чуть не потеряла первенца по собственной вине. Оттого она боится за него больше чем за остальных.
Не помню точно, что там случилось, кажется она просто отвлеклась или убежала в магазин оставив на некоторое время сына на детской площадке одного, только тогда Гейл получил серьезную травму, сорвался с турника ударившись головой. С того дня и до операции которую смогли сделать только через несколько лет, его преследовали приступы похожие на эпилепсию и постоянные головные боли…
— Значит так, парень! Сейчас они там закончат, ты вызываешь Эвердин такси и пусть едет домой. — Серьезным тоном сказал продюсер — Я позвоню, чтобы её без проблем пустили в общагу.
— Я скорее тебе такси вызову, — с трудом сдержав усмешку ответил я. — Китнисс останется здесь и точка!
— Тебе что, других мало! — негодовал он. — Если это очередная интрижка, лучше закончи всё сейчас и не дури девчонке голову, — прорычал он, схватив меня за рукав. — Хотя нет, я сам с ней поговорю, раз ты не думаешь о последствиях!
— Слушай ты, — перехватив и резко вывернув его руку, огрызнулся я. — Не тебе решать, с кем мне встречаться, а с кем нет! И не тебе учить меня морали, старый пройдоха. Хватит того, что я терплю тебя в своем доме, но не смей соваться в мою жизнь!
Выпалив последнюю фразу, я ослабил захват, оттолкнул его от себя и, лишив возможности сказать что-либо, направился к лестнице на второй этаж.
— Надеюсь, ты знаешь, что творишь, — крикнул он вслед, и я остановился на одной из ступенек, — я не собираюсь выгребать это дерьмо!
— Отлично! — Я сделал глубокий вдох и стиснул кулаки, пытаясь успокоиться, злость клокотала в крови тихим бешенством. — И не надо, сам справлюсь.
— Пит, да постой ты. — Эбернети догнал меня в пролёте между этажами. — Извини, если я не прав. Но ты не представляешь, что будет, если хоть один из этих борзописцев узнает о вас! Скандал в прессе вряд ли удастся просто замять, а…
— Так, Хеймитч, мне плевать на журналистов, — прервал я его тираду. — Лучше вот что скажи, я хорошо читал регламент и помню все пункты, но всё-таки, если что-то станет известно, чем это грозит ей? — затолкав эмоции поглубже, спросил я о главном, — Есть шанс, что её не отстранят?
— Мизерный, а вот ты вылетишь, по-любому!
— Ну, а вот это уже не важно.
— Погоди ты, — продюсер раздражённо цокнул языком — многим не по нраву, что вас вообще втянули в это судейство. Сейчас идет обсуждение смены формата к финалу.
— Хеймитч, я не рвался в судьи и уйду, если попросят, меня волнует только, чем это грозит конкретно Китнисс. Я знаю, что она достойна идти дальше. Обещаю тебе, мы с ней поговорим и я отступлю, если она испугается последствий. Всё? Разговор окончен.
Я развернулся, направляясь к себе, но он вновь одернул меня:
— Пит, и по поводу Эффи…
Сделав глубокий вдох, я остановился и медленно повернулся, внутри все вновь напряглось и сжалось как тугая пружина.
— Хеймитч, давай утром поговорим. Мы сейчас оба на взводе, а любой разговор, в таком состоянии, ничего хорошего не принесёт.
— Нет, послушай. Я давно должен был с тобой поговорить, — немного неуверенно начал он. — Я знаю, как нежно ты относишься к Эффи. И знаю, чего ты боишься.
Я чувствовал, что закипаю как масло во фритюре, снова невольно сжал кулаки, чтобы сдержаться.
— Я знаю ты не в восторге от моей кандидатуры…
— Нет ты не знаешь, — прошипел я всё-таки сорвавшись. — Это не ты жил в страхе, что она что-то с собой сделает! Потому что не ты откачивал ее когда она перепила успокоительных. Не ты дежурил у ее постели и прятал по дому любые режущие предметы, боясь, что она вскроет себе вены, и не ты находил любые способы увести ее из квартиры, лишь бы не оставлять одну на двенадцатом этаже. Я не в восторге? Да будь моя воля твоя кандидатура после всего этого и близко бы рядом с ней не маячила.
Я стоял выплеснув накопившуюся злость, и смотрел как этот немолодой мужчина, такой сильный и уверенный во всём с тихим «черт» осел на ступени лестницы, обхватив голову руками.
Немного помедлив я опустился рядом. Оглушительная тишина упала между нами.
Наш продюсер удивительный человек. Я всегда поражался его хватке. Он знает, кого о чём спросить и кому что ответить. Он превосходно умеет убеждать, словно разбирается в психологии. У него шикарная интуиция, будто он видит насквозь своего собеседника, порой предугадывая его следующий шаг. Его пристрастие к алкоголю никогда не мешало ему выполнять условий контракта. Помню, как на первом собрании нашей команды среди прочих разговоров он сказал такую фразу:
— И главное, детки, что вы должны помнить: вы не мешаете мне пить, а я остаюсь достаточно трезвым, чтобы вам помогать. Только, чур, слушаться меня беспрекословно.
И хотя идеальным поведением никто из нас не отличался, Эбернети всегда держал слово. В любом состоянии подталкивая нас к «звездному олимпу» или вытаскивая из передряг. Несмотря на трудный характер, он классный мужик, и в плане работы мы быстро нашли общий язык, но поверить ему снова казалось невозможным.
— Я знаю, что виноват, Пит. — вдруг убитым голосом произнёс он. — Я виноват перед ней, перед тобой. Я предал вас. Вы приняли меня в семью, а я трижды просрал ваше доверие.
Я только хмыкнул. Если честно говорить, отец, то я всегда тяжело воспринимал ухажеров Эффи. Меня до жути бесили эти непонятные типы рядом с моим самым родным человеком. И если в детстве я делал всё возможное, чтобы они сбежали как можно скорее, хотя наличие племянника и без того мешало многим, с возрастом стал пытаться терпеть их, ради неё. Правда терпения каждый раз хватало до определенного момента.
Эффи не зря боялась рассказывать о нем, понимала, как нелегко мне будет в этот раз принять их отношения.
— Я не думал, что все так обернется. — усталым голосом продолжал Хеймитч — Тогда казалось ерунда прощала дважды простит и третий раз. Не простила. — он грустно усмехнулся — Я был идиотом, не разглядел вовремя, что важно, повелся на деньги. В итоге потерял всё. Ты в праве меня ненавидеть, Пит, но раз спустя четыре года, она всё же нашла в себе силы простить и принять меня, постарайся не делать это так откровенно, хотя бы при ней. Дай нам шанс.
— Я не её отец, чтобы давать благословение, Хеймитч — сказал я поднимаясь на ноги, Эбернети поднялся следом — Эффи имеет право встречаться с кем хочет. Даже если это ты, я не стану осуждать ее за этот шаг. Формула простая: она счастлива — я спокоен, а ты цел и невредим. Запомни это.
— Я понял, Пит, спасибо! — сказал он, протягивая руку. — Думаю, это не понадобится. Мы с Эффи достаточно взрослые люди и сами можем решить, как жить дальше.
— Отличная фраза, Хеймитч, — я протянул свою руку навстречу его, — позволь нам с Китнисс сделать то же самое!
Он усмехнулся, и, скрепив наш уговор крепким рукопожатием, мы разошлись по сторонам.
Той же ночью мы с Китнисс долго проговорили. Взвесили «за» и «против» и решили быть вместе, несмотря на всевозможные последствия…