Жить дальше

Горячий чай немного привел Томаса в чувство. Оглядывая поселение, он даже нашел в себе силы улыбнуться, грея пальцы об кружку. Несмотря на поганое состояние, на душе у него потеплело. - Привет, - к нему подошла запыхавшаяся, как после бега, Бренда. – Я достала для тебя кое-что. Улыбнувшись, она протянула ему комок сот с медом, завернутых в большой ярко-зеленый лист. - Выздоравливай, Томми, ты здорово напугал меня. И не пропадай так больше. Ее слова резанули слух. Вообще-то, так его называл только Ньют раньше, для остальных он был именно «Томас». С чего вдруг Бренда решила так к нему обращаться? - Спасибо, - пробормотал он немного смущенно и поспешно отвернулся, выискивая повод уйти. С Брендой, с одной стороны, было чертовски просто, когда надо было спросить совет или доверить ей прикрывать себя из винтовки, но вот когда она вдруг начинала так смотреть, Томасу хотелось исчезнуть. Она как будто ждала ответа, а он не мог ей его дать. - О! – положение спасла проходившая мимо девушка, чьего имени Томас не помнил. – Поздравляю, Бренда, у тебя дела, смотрю, гораздо лучше, чем у Джоанны идут, с твоим подопечным. Бренда прыснула, не сдержавшись, звонко рассыпав смех, как солнечных зайчиков, а девушка продолжила. - Мы поспорили с Леной, что Джо провалиться с треском… Томас отошел от них на шаг, понимая, что ему глубоко неинтересно слушать сплетни и прочую чушь. Желания возвращаться в полутемный общий дом и валяться, рассматривая небо сквозь недоделанную крышу, не было никакого, поэтому он решил навестить Минхо. «Надеюсь, с ним все в порядке». Уже поднимаясь по тропинке к лесу, Томас получил исчерпывающий ответ на свой вопрос. - Бля, да отвали ты уже! Че я, не разберусь, что ли? Вскинув голову, Томас не смог удержаться от насмешливой улыбки. - Заткнись уже и не дергайся, я сказала! Я просто помочь тебе хочу! Минхо сидел на бревнышке около своего дома, зло отмахиваясь от Джоанны, которая бессильно швырнула бинт на землю и уперла руки в бока. - Знаешь, что… - Знаю, – Минхо скривился. – Сама туда иди. - Пошел ты! – Джоанна развернулась и стрелой пронеслась мимо Томаса, грубо толкнув его в сторону и окатив испепеляющим взглядом. - Ты бы лег, что ли, - Томас подошел ближе, не обратив на девчонку никакого внимания, и приподнял брови, рассматривая друга. Выглядел Минхо погано. Под глазами чернота, лицо бледное до зелени, руки дрожат, но запас злости и язвительности, похоже, никуда не делся. - И ты притащился советы раздавать? – он поднял голову и смерил Томаса оценивающим взглядом. – Мне сказали, что ты продрог, как цуцик, и теперь валяешься с температурой, так что вали сам отлеживайся. - Да я в порядке, - Томас сел рядом с ним, с любопытством оглянувшись на открытую дверь дома. Сквозь проем был виден грубо сколоченный стол у окна, завешенного куском ветоши, высокий чурбак вместо табурета и плетеное кресло без ножек, лежавшее на боку. «Интересно устроился. Раньше ему, по-моему, вообще наплевать было на все. Странно как». Минхо сжал голову руками, словно она разваливалась на части, потом глубоко вздохнул и медленно-медленно выдохнул, скрипнув зубами. - Я дерьмовый собеседник сегодня, - немного помолчав, сказал он и с явным трудом вытащил себя по опорному столбу вверх. – А тут, как назло, всем и каждому что-то надо. Башка болит. Ты если чего хотел, то давай завтра, ладно? Постоял минуту, слегка пошатываясь, и побрел в дом. Томас поднялся следом за ним и проводил взглядом, хорошо понимая, что пытаться заставить Минхо что-то сделать - не самая завидная перспектива. А стоило бы заставить лечь и пролежать хотя бы неделю. «Отлично просто. Давай, берись делать там, где все потерпели поражение, ты же всегда мог решить сложные задачи». Томас вздохнул, потоптался немного на месте, потом все же подошел к двери и стукнул пару раз костяшками об косяк, пытаясь привлечь внимание. Минхо стоял у окна, тяжело привалившись к стене плечом, и смотрел сквозь импровизированную занавеску куда-то вдаль. На столе валялись кучи исчирканной бумаги, измятой и разорванной, стояла подставка сразу для нескольких лучин и кружка с давно остывшим чаем. К огромному удивлению, Томас увидел среди бумаг рассыпанные ягоды ежевики, совсем свежие, как будто сорванные только ночью или ранним утром. «Надо же, кто-то позаботился. Наверное, Джоанна. Значит, он все же хоть кого-то пускает на порог». В углу справа от двери на полу был свален ворох одеял и все те же кучи бумаги. Переступив порог, Томас с искренним удивлением стал рассматривать недоделанное кресло. Красивое даже, хотя еще и без ножек, казавшееся здесь совершенно чужим. Рядом лежали длинные прутья, из которых, очевидно, Минхо плел его. Многие были сломаны. - Я же сказал, что разговоры – на завтра, - Минхо едва заметно дернул плечом в коротком, но очень раздраженном жесте. И бессильном, как Томасу показалось. «Больше по привычке огрызается». - Бренда сказала, что тебе лучше лечь, - чувствуя себя полным идиотом, Томас на ходу придумал, на кого свалить вину. - Лягу, - Минхо продолжил пристально смотреть в никуда. – Она сказала, что ты здорово повредил спину, но все равно пытался меня сюда дотащить. Спасибо. Томас неловко пожал плечами. - Ну, вообще-то это из-за меня мы свалились с обрыва, так что... - Угу, - Минхо кивнул, казалось, полностью погруженный в какие-то свои мысли. – Есть такое. В целом - квиты. Он вздохнул, с явным усилием заставив себя оторваться от окна, и смахнул с чурбака обрывки бумаги. - Садись, раз уж приперся, че топчешься? - Красивая штука, - Томас кивнул на кресло, усаживаясь к столу. – Когда ты научился? – Винс показал немного, - Минхо неловко пожал плечами. - Здорово получается, - Томас улыбнулся, поймав в голосе друга деланное безразличие . – Когда станешь мастером, будешь принимать заказы? - Не буду, - тяжело пройдя по комнате, Минхо сел на свою импровизированную кровать, тоже рассматривая кресло. Потом лег, даже не снимая ботинок, и прикрыл глаза. - Башка как ватная. Томас кивнул, не сумев удержать еще одну улыбку. На этот раз уже ироническую. -Мне сказали, ты здорово ей приложился. Странно даже – неужели не сообразил сгруппироваться в падении? - Я лучше башку сломаю, чем ноги, - возразил Минхо. – Или спину. Упершись локтями в стол, Томас подпер голову руками и насмешливо приподнял одну бровь. - А тебе не рассказывали, что башкой человек думает? В ответ он получил только косой взгляд, полный показной заинтересованности. - Рассказывали. Только я не встречал пока что такого. Как в сказке - сто раз слышал, но видеть не доводилось. Вот ты чем думал, когда на эту скалу лез? Башкой? Томас пожал плечами. - Вообще-то, это ты приперся меня доставать, так что кто, чем думал - еще очень спорный вопрос. - Угу, понял, больше не буду, - Минхо нащупал кружку на полу рядом с изголовьем и сделал пару больших глотков. - В другой раз дождусь, когда ты до смерти изведешь себя вселенской тоской, а потом сам сиганешь в океан и утонешь. Так и сделаю. Решив не отвечать, Томас продолжил рассматривать стены и потолок маленького дома. На удивление уютного, чистого, если не считать разбросанных бумаг. Спокойного. С тех пор, как они оказались на этом острове, он почти привык к постоянному гомону голосов вокруг, да и до этого не особо получалось побыть в тишине. А у Минхо было тихо. Даже слишком для его нрава. И это было странно. Томас поймал себя на мысли, что улыбается, чувствуя, что в доме пахнет свежим травяным чаем, ягодами и стружкой. «А ещё одиночеством», - неожиданно понял он. При всей уютности и тишине здесь словно бы чего-то не хватало. Или кого-то. Как будто в этом доме совершенно точно должен был жить еще один человек. - Минхо? - Томасу безумно захотелось продолжить их прерванный разговор, но уже не потому, что он злился, а потому, что вернулся в исходную точку - желание помочь. - О ком ты сказал Галли в ту ночь? Ответа не последовало. Томас поднял взгляд и обнаружил, что Минхо крепко спит, уткнувшись лицом в сгиб руки. Снова оглядевшись, он уже собрался встать и уйти, чтобы немного подразнить Джоанну и сообщить ей, что он отлично справился с тем, что ей оказалось не по зубам, когда взгляд зацепился за одну из бумаг на столе. Наличие разбросанных листков Томаса нисколько не удивило, ведь в Глейде Минхо постоянно чертил карты – видимо, сохранил эту привычку и тут. Но разорванный в клочья листок был покрыт не линиями, а мелким рваным почерком... «34 день. Все как надо. Все живы. Ищу маршрут к горам. На 34 день в Глейде я думал только о том, что ненавижу весь мир вокруг, и не понимал, зачем я там. Не понимаю и здесь. Тебя не…» Лист был разорван, и дальше прочитать не удалось. Томас поискал глазами на столе, но больше ничего не обнаружил. Наброски карт с пометками уже проложенных троп, ловушками для зверей, расчищаемыми полями под посадку. Штрихами были отмечены, видимо, маршруты, которые Минхо изучал один. «Как далеко». Томасу до зуда ладоней захотелось разбудить друга и спросить про этот клочок бумаги, или рассмотреть те, что валялись вокруг его кровати. «Даже странно, он что ведёт дневник, пытаясь сравнивать жизнь здесь с Глейдом? Зачем?» Он ещё раз огляделся, удивлённый своим открытием, и поднялся. В углу комнаты обнаружился ящик. Точь-в-точь как был у них для хранения карт Лабиринта. Ящик был закрыт на деревянную щеколду. Томас постоял минуту, потом тряхнул головой, отгоняя искушение открыть его, и вышел, прикрыв за собой дверь. Спускаясь по тропе к общему дому, он никак не мог отделаться от мысли о том, что ему безумно хочется узнать, кто именно так завладел сердцем Минхо, что даже отсутствуя, все равно как будто был рядом.