Жить дальше

- Ну? - прямо с крыши недостроенной бани спрыгнула Джоанна, неожиданно загородив дорогу. Томас отпрянул, удивленный таким появлением, и вскинул взгляд. Вырванный из своих мыслей, он даже не сразу сообразил, что именно она хочет услышать. - Что «ну»? Вид у девушки был откровенно враждебный. Джоанна сложила на груди руки, сердито сверкнув глазами, и надменно вскинула подбородок. - Наворковались? – зло процедила она. – А я-то все понять не могла, в чем проблема. Какого хрена ты заходишь к нему, как к себе домой? Томас удивлённо вскинул брови. - Вообще-то, Минхо мой друг, Джо, если ты не заметила… - Ага! – перебила Джоанна, скривившись в злой гримасе. В ее голосе отчётливо просквозили обида и ревность. - Не додружитесь до Изгнания. Мы в своё время Джилл выкинули в Лабиринт за такое. Тут, конечно, нет гриверов, но я и сама прибью тебя, если перейдёшь мне дорогу. Томас, ничего не понимая, секунду смотрел на разъярённую девушку, а потом даже поперхнулся, когда до него дошло, в чем именно она его обвиняет. «Охренеть можно! Ей повезло, что она Минхо это не выкатила. Я-то еще подумаю, прежде чем по башке дать, а вот он – точно нет». - Ты в своем уме? - процедил он, чувствуя, как вспыхнули скулы. - Да я просто беспокоился... - Ну, конечно, - Джоанна презрительно фыркнула. - Теперь это так называется. И именно по этой причине тебя пригласили туда, где остальным дверь закрыта. А до этого приготовили чай, видимо, ожидая твоего визита. Ты специально, да?! - Что? – Томас схватил Джоанну за плечи и хорошенько встряхнул. – Замолчи! - Я теперь поняла, что это за маскарад был, - зашипела она, сбросив его руки и сжимая кулаки. - Томми такой несчастный бродит по поселению, что от его вида удавиться хочется, и у него на лбу написано «утешьте меня, выслушайте, как мне плохо, дайте поныть». А Мин, как идиот, бегает кругами и только и придумывает, чем бы этого горе-героя занять и отвлечь от его страданий... - Хватит! - Томас с трудом удержался от того, чтобы не ударить Джоаннну. – Ты несешь полный бред. У меня и в мыслях не было ничего подобного, я просто хотел, чтобы меня оставили в покое! - Это прямо в глаза бросалось. Я тебя предупредила, - процедила девушка ему в лицо, переходя на почти змеиное шипение. - Я не боюсь тебя, кем бы ты себя ни мнил. И тут защищать тебя некому. Убью. Она ещё секунду смотрела Томасу прямо в глаза, словно желая вложить прямо в мозг смысл своих слов, потом отвернулась и умчалась прочь. Томас проводил ее взглядом, потрясенный списком вываленных ему на голову упреков и совершенно нелепых умозаключений. - Не обращай внимания, - в дверях общего дома стояла Лена, которая, как оказалось, слушала всю их перепалку. - У Джо совсем репа съехала. Она не привыкла проигрывать и не терпит соперничества. Томас фыркнул. - Дура. - Почему же? - подняв на него взгляд, Лена отвлеклась от рассматривания своих ногтей. – Ее можно понять. Я бы тоже боролась, окажись в такой ситуации. Томас сел на траву и отвернулся, упершись локтями в колени. Вот уж с кем, с кем, а с Джоанной делить ему было абсолютно нечего. И было противно от всего того, что она сказала. Оказывается, вот как он выглядел со стороны. Он просто не мог заставить себя шевелиться и хоть что-то делать, постоянно думая о Терезе, и злился на Минхо, который вечно дергал и куда-то гнал, но быть дармоедом не хотелось совсем, поэтому Томас буквально пинками заставлял себя подниматься и выполнять грубоватые требования бывшего Вожака бегунов. А теперь ему в лицо швырнули, что он делал все это намеренно, стремясь всем и каждому показать свои страдания и получить повышенное внимание. «Вот уж самое ценное, что есть в жизни, это внимание в виде мата и насмешек. Ночь не спал-думал, когда же это счастье мне на голову свалиться, угу». Он вздохнул и мотнул головой, стараясь выкинуть эти мысли. - Тут все изменилось для всех нас, - к нему подошла Лена и села рядом, сорвав высокий колосок. - Вдруг полная свобода, не надо бороться, бежать сражаться, выживать. Да, непросто, но мы, наконец-то, сами можем распоряжаться своей жизнью, а не зависеть от лифта, гриверов, сыворотки, каких-то Создателей. Мы свободны. Девчонки часто мечтали в Лабиринте, что каждая встретит своего героя и будет жить счастливо, когда мы найдем выход. Вечерами даже сидели у костра и играли в игру «расскажи о своем будущем». Она улыбнулась воспоминаниям и сунула колосок в уголок рта. - И вот мы там, где все это может воплотиться в жизнь. Как тут не бороться-то? У Джо по вашему Минхо совсем крыша уехала, а он даже не смотрит на нее. Какой вывод напрашивается? Есть кто-то другой. Девчонок она всех уже достала своими подозрениями, ну только к Бренде еще не подходила, но там все ясно. И тут вы пропадаете на целую ночь. Вас все бегают ищут, как сумасшедшие, но никто ничего не знает. Когда пропадал один Минхо – это было понятно. У нас девчонки, кто бегал по Лабиринту, тоже не могут усидеть на месте – по побережью кроссы устраивают. Правда, днем, но он же пацан, а у вас все не как у людей. Джо даже догнать его пробовала… Лена тихо рассмеялась, и Томас поддержал ее улыбкой. Догнать Минхо – задача непростая, уж он-то это отлично знал. - А потом вас отыскали в лесу после бури. Винс всех на уши поднял, такой переполох был. Оба в крови, один вообще в отключке был, как мне рассказали, второй весь синий от холода. Джо чуть с ума не сошла. В целом-то – вот он, казалось бы, хороший шанс, чтобы все началось. За тобой Бренда взялась ухаживать, ну это и понятно, а Джо вызвалась возиться с вашей колючкой. Я, правда, сразу сказала, что она провалится, но меня никто никогда не слушает. Томас внимательнее рассмотрел Лену, неожиданно поняв, что она очень напоминает ему Чака, которого тоже никто никогда не слушал и не воспринимал всерьез. Тоже невысокого роста, с копной каштановых мелко вьющихся волос и веснушками на носу. Правда, она была гораздо более бойкая и задиристая, чем Чак. «А может, окажись он здесь, он бы тоже стал совершенно другим. Я же толком даже узнать его не успел…» - Но Минхо сразу же свалил к себе, заявив, что у него раскалывается голова и все, чего он хочет, - чтобы от него отвалили. В его манере, надо сказать, - продолжала Лена. – Джо все равно поперлась к нему, пробовала уговорить хоть на время перебраться в общий дом, или разрешить ей у него ночевать, но он же никого не пускает. Послал по адресу и захлопнул дверь. Она утром все равно пошла опять, ну а дальше ты знаешь. Качнув головой, Томас усмехнулся. Прогнозируемо. - И тут ты такой, чуть ли не ногой дверь открываешь, - Лена засмеялась. – Да еще после того, как всю ночь вы шлялись неизвестно где вдвоем. Что еще Джо подумать могла? Да, с ее точки зрения, все факты налицо уже! Все доказано! - Да уж, - Томас слегка покраснел, вспомнив, как всего несколько дней назад сам так же легко сложил все факты и доказательства, выявив очевидный обман. Захотелось извиниться перед Минхо. «И ты, Тереза, тоже прости меня». - А кто такая Джилл, про которую сказала Джоанна? Вы тоже изгоняли в лабиринт ужаленных? Лена грустно усмехнулась и покачала головой. - Нет. Мы старались вылечить их, но девчонки гибли. Это было страшно. Но с Джилл совсем другая история. У нас было правило, что надо дождаться своего героя. Не влюбляться и все такое, пока не пройдём Лабиринт. А Джилл... ей не нужны были герои, она сама им была. Бесстрашная - одна в Лабиринт ходила, мне кажется, она ничего не боялась. Но она по уши влюбилась в нашу повариху, и об этом узнали старшие. Ее изгнали в Лабиринт прямо перед закрытием врат. Больше мы ее не видели. Томас вздохнул, невольно вспомнив, как был свидетелем изгнания Бена, и передернул плечами. - У вас было не так? - Лена повернулась, внимательно на него уставившись большими чайными глазищами, что только усилило ее сходство с Чаком. - Не знаю, - Томас пожал плечами, стараясь отогнать навязчивый призрак прошлого. - У нас таких проблем вообще не было. Как-то не до героев было – просто хотели выбраться. - Да ладно! - Лена засмеялась, вскинув брови. - За три года, или сколько вы там провели, все только про выход и думали? - Не знаю я, - Томас отчего-то даже рассердился на этот смех и такую непосредственность в подобных вопросах. Лена как будто лезла не в свое дело. - Я же прибыл за несколько дней до конца. И среди списка правил вот такого – точно не было. - Теперь ясно, почему Гэл зовёт тебя новичком, а Мин салагой, - девушка не перестала улыбаться, словно и не заметив его раздражения. – Ты был последним. - Минхо не любит, когда его так называют, - поправил Томас, вспомнив услышанный разговор. – Последней была Тереза. - Ясно, - Лена кивнула. – Нам тоже прислали Тима, напоследок. Я слышала, что так во всех Лабиринтах было. Героем он не был, надо сказать. Ладно, я пойду, дрова собрать на кухню обещала. Ты не сердись на Джо, у нее и в самом деле не все дома, сейчас. Успокоится. Она поднялась и пошла в сторону леса, разбирая пальцами волосы, и заплетая их в косу. Томас проводил Лену взглядом, привычно уже прислушиваясь к тому, как внутри начинает разгораться немного утихший пожар. Тереза тоже могла бы вот так идти босиком по траве и убирать свои кудри в хвост. ПОРОК отобрал у него все, вышвырнув сюда, как рыбу на берег. Сможешь – выживешь. Он увидел, как за Леной увязался Галли, бросивший мастерить скамейку, как она насмешливо отмахнулась от него, побежав прочь, а Галли так и остался стоять, беспомощно глядя ей вслед. «Дурак. Как есть дурак. Беги за ней, пока у тебя есть возможность. Она жива... у вас все-все впереди». Томас уронил голову на руки и закрыл глаза, понимая, что сердце снова сжимается в клубок освежеванной боли.

***

Следующую неделю он провёл как в бреду, не зная, куда себя деть и чем занять. Вот теперь он в полной мере осознал, как много делал для него Минхо, постоянно заставлявший шевелиться и отвлекавший от внутренних переживаний. Валяясь с жестокой простудой, которая душила по ночам сухим кашлем, слоняясь днём по поселению, пока Бренда опять не загоняла его в кровать, Томас чувствовал, что начинает сходить с ума в своём личном аду. Он не хотел больше нарываться на скандалы с Джо и что-то ей доказывать, наблюдая со стороны, как она бестолково маячит около дома Минхо, который показывался крайне редко, видимо, все же вняв голосу здравого рассудка и отлеживаясь. В голове у Томаса роились вопросы, которых становилось все больше и больше. Он постоянно возвращался мыслями к обрывку записки, найденному на столе, крутил головоломку с кучей разбросанных деталей, хорошо понимая, что не хватает еще как минимум половины. Лежа ночами без сна и рассматривая небо, он снова и снова анализировал всю информацию, которой располагал, пытаясь найти новые зацепки или ответы. «Надо поговорить с Галли, но как заставить его все мне объяснить? Или все же наплевать на все и в лоб спросить самого Минхо?» Томас перевернулся на бок, понимая, что опять не уснет, да и какой смысл, если небо уже сереет к рассвету, поднялся и тихо вышел. Из-за своей простуды он постоянно спал днем, а ночами маялся, не зная, как убить время или перестать думать. Под навесом, выстроенным над кухней, курился дымок – кто-то уже развел огонь. Около очага Томас с некоторым удивлением увидел Минхо, наливавшего чай, и едва заметно улыбнулся, вспомнив вторую чашку и свои мысли по этому поводу. Выходило, что это было вовсе не попыткой поухаживать за понравившейся девчонкой. Тогда зачем?.. - Привет, - он подошел ближе. – Я думал, ты отлеживаешься. Как состояние? - Нормально все, - тот кивнул в знак приветствия. – Что мне будет, кроме того, что я скоро опухну от постоянного лежания и неусыпной опеки? Томас улыбнулся на это и сел на высокий табурет, стоявший около разделочного стола. - Голова как? - Хоть ты не начинай, - Минхо закатил глаза, выдав глухой стон. – Ленивый только не спрашивает. Что может случиться с прочной костяной коробкой? Бесит, что в ней словно винт от вертолета до сих пор крутится. Он повертел в руках чашку с чаем, поймав на поверхности первые лучи солнца, улыбнулся и вылил его на траву. - Пойду я. - Не хочешь прогуляться немного? – Томас тоже поднялся, ища способ продолжить разговор. - Полежу лучше, - Минхо скривился в недовольной гримасе. – Не хочу выслушивать еще один поток нотаций от Винса и Хорхе. Такое впечатление, что я в няньке нуждаюсь. Он повесил чашку на место и пошел прочь, оставив Томаса рассматривать блестевшие на траве выплеснутый чай и задавать вопросы снова себе самому.