***
- Ну, а почему ты просто не скажешь ей? – Минхо лежал на траве, раскинув руки, и безразлично смотрел в небо сквозь кроны деревьев. Это был пятый, кажется, разговор на тему «а вдруг Лена», так что оставалось просто повторять уже сказанные ранее фразы и в очередной раз пробовать донести до осла Галли, что сама по себе она ему на шею не бросится. – Тебе не кажется, что это самый простой способ все выяснить? - Я думал об этом, - Галли потер виски и скривился. – Только… а вдруг она скажет… - Ты не думай, - Минхо даже рассмеялся. – Открой рот и скажи. Даже если тебе сразу не упадут в объятия, хоть знать будешь, нравишься ей или нет. Хотя, по мне, так Лена от тебя без ума, просто, как все девчонки, хвостом крутит и ждет, что ты начнешь ухаживать за ней. Галли вздохнул, тоже посмотрев вверх. - Тоже мне, специалист нашелся, - не сдержавшись, фыркнул он. – Минхо, понимаешь, я не могу так… каждый раз, когда думаю, что вот все будет… у меня нет права быть с ней счастливым, а я не могу без нее, с ума схожу просто… - Не начинай, - Минхо сел, сжав голову руками, чтобы не разрывалась на куски. – Галли, твои угрызения мне тут на хрен не уперлись. Если ты пришел, чтобы страдать, потому что тебя девчонка не любит – это одно. Если собрался каяться – иди в пень. Галли вздохнул, упершись лбом в сцепленные замком пальцы. - Раньше я на все иначе смотрел, а вот сейчас, как подумаю, что с Леной что-то случится, а я… а меня рядом не будет, или я ничего не смогу сделать… я не знаю, как с этим жить потом. И как жить с тем, что уже есть. - Просто жить, - Минхо тихо выдохнул, опустив голову. – Просто жить, Галли, задвинув то, что не можешь переделать, в угол, и делая то, что еще в твоих силах. Ты не вернешь мне Ньюта своими тупыми терзаниями и ничего не исправишь. Но ты можешь найти в себе мужество хотя бы сказать девчонке, что любишь ее, и выслушать ответ, можешь начать с ней встречаться и далее по списку. - Я раньше не понимал, - тихо-тихо произнес Галли после долгого молчания. – Я не понимал, что такое это вот чувство внутри, когда все узлом завязывается и дрожат руки. Думал, что вы просто… ты сможешь простить меня?***
Томас забыл, как дышать, прижавшись к дереву и ловя каждое слово. Разгадка мучавшей его головоломки оказалась совсем простой, но настолько дикой, что ему и в голову прийти не могло подобное. Застыв в тени густого кустарника, он внимательно смотрел, как Галли качнул головой и сжал дрожавшие пальцы в кулак. - Ты сможешь простить меня? - Мое отношение к тебе ничего уже не изменит, - Минхо поднялся, посмотрел на него сверху вниз и сложил руки на груди. - Так что да – смогу. Но у меня есть условие, Галли. Одно. - Какое? – тот вскинулся, казалось, готовый прямо сейчас сбегать на континент к шизам и попросить у них коробок спичек. - Ты сегодня ей все расскажешь, - усталое лицо Минхо прорезала вымученная улыбка. – Вечером. И как хочешь, получишь ответ. Уяснил? - Сука! - Галли взвился на ноги. – Это – бесчестно, я думал, ты… - И я сразу все прощу, вот прямо не отходя никуда, - Минхо пожал плечами, слишком внимательно поправляя воротник рубашки. - А теперь проваливай репетировать речь. Галли минуту буравил его тяжелым взглядом, пытаясь, видимо, заставить опустить глаза и отказаться от своего требования, но потом вздохнул и сам опустил голову, признавая поражение. - А ты? Минхо отвернулся, скрывая горькую гримасу, исказившую лицо, но Томас его отлично увидел. - А я пробегусь еще немного. Сделай что-нибудь, чтобы меня не искали, ладно? Он сорвался с места и стрелой промчался мимо Томаса, едва не задев ветку, которая того скрывала. - Сука ты! – крикнул ему вслед Галли. – И тупой недоумок! Сдохнешь – не возвращайся! И тихо-тихо добавил себе под нос. - И спасибо тебе. Он постоял еще, рассматривая небо, потом усмехнулся и пошел в сторону поселения. Томас проводил Галли взглядом, потом съехал по дереву на землю и обхватил колени руками, пытаясь уложить в голове все услышанное. «Минхо и Ньют… бред какой-то. Не верю. Да я же знал их, я же столько рядом с ними находился, елки-палки! Я бы заметил, не мог не заметить, потому что… ну такое невозможно скрыть просто!» Но… - Тебя это не касается, уяснил? Не нравится что-то? Бесит? Раздражает? Ну так, бля, я такой, какой есть, назад ничего не переделаешь! Можешь презирать меня, ненавидеть, сколько влезет и вообще близко не подходить, я слова тебе не скажу, я все понимаю. Так вот что лежало под этими словами. Дело было вовсе не в том, что Минхо любил Терезу и не собирался в этом раскаиваться… дело было… Томас вскочил и помчался догонять Галли. - Эй! Эй, стой! – заорал он, едва увидев среди деревьев широкую спину, обтянутую серой футболкой. Галли остановился и, казалось, нехотя обернулся. - Чего тебе? – не слишком любезно буркнул он. - Я все слышал, - выпалил Томас и уставился ему в глаза. – И я… - Если ты ждешь от меня покаянной исповеди, то ты - не по адресу, - Галли дернул бровью и отвернулся. – Что ж ты за заноза-то такая? Алби не зря говорил, что ты любопытный сверх меры и без мыла в жопу залезешь. - Я просто хочу понять, - Томас схватил его за руку, останавливая, но Галли вырвал запястье и пошел дальше. - Ну, оставь ты все это ради Бога, - глухим стоном попросил он. – Не вороши прошлое, ему и так неспокойно в могиле лежится. - Я поверить не могу, - Томас мотнул головой и снова догнал его, пойдя рядом. – В мозгах не укладывается просто, что они… Он споткнулся даже об мысль о такого рода отношениях между своими друзьями. - Так ты же сам сказал мне, что догадался, - Галли удивленно посмотрел на него. – Чего теперь-то такие глаза делаешь? Томас чуть не поперхнулся. - Я не о таком… я ошибся, в общем, я думал, что дело в Терезе… - О! Ну, конечно! – Галли резко остановился, разворачиваясь к нему. – Далась всем и каждому твоя баба! Ничего важнее быть и не могло! А я, мудак, подумал, что ты все понял, вот и наболтал лишнего! - Мне подобное и в голову прийти не могло! – закричал Томас, почему-то задетый за живое такими словами о Терезе. – Я бы никогда не подумал, что они… встречались… - Они и не встречались, дебил, - прошипел Галли, вдруг сжав кулаки и побледнев, как полотно. – Это было запрещено. Вами! Сраными, гребаными Создателями, которым мало было просто отобрать у нас память и швырнуть в Лабиринт. Вам надо было искать пути спасения человечества сразу в двух направлениях, да? У вас же был план «б» на случай, если сыворотка не найдется сразу, думаешь, я этого не знаю? Знаю, мне все рассказали, пока я в Сопротивлении был! Томас потрясенно отпрянул. - Я не понимаю, о чем ты… - Только хер вам, - Галли рыкнул, врезав кулаком в дерево. – Хер вам всем в задницу, потому что мы слиняли! И никто больше не сделает из нас ни послушных марионеток, ни «объекты» для добычи вакцины, ни производителей нового поколения, над которым вы снова будете ставить опыты! Мы – свободны. - Галли! - Все, отъебись, новичок, - Галли шумно выдохнул, еще раз всадил кулак в дерево, но не так, как прежде зло, а скорее бессильно. – Раз все слышал, так знаешь, что я делом занят. Я каждый день молюсь, чтобы этот мудак простил меня, а он только издевается. Но я буду пробовать снова… - Лучше бы ты дал ему выговориться, чем свои проблемы на голову выливал, - Томас проводил Галли взглядом, решив, что за ним он не пойдет. – Тогда, может, и был бы толк. - Я не вправе лезть ему в душу. Захочет - сам заговорит. Томас остался стоять, глядя вслед Галли. Он не мог вспомнить ничего из того, что услышал. Что был еще какой-то план, что ПОРОКу надо было что-то еще, кроме вакцины из крови иммунов. Или он этого просто не знал? А знала ли Тереза? И если знала, то почему не рассказала ему? Спускаясь с холма по тропинке, Томас почему-то четко понял, что – да, Тереза знала. Она знала все-все о том, что хотела и делала Ава Пейдж. «Возможно, в этом кроется какая-то разгадка ее выбора? Что, если я не прав, и все тоже не правы, осуждая ее? Если были причины для таких поступков, если было что-то еще?» От этих «если» и «возможно» у него разболелась голова. Найти ответы все равно уже было невозможно, потому что от ПОРОКа ничего не осталось. «Если только Галли снизойдет рассказать мне, что именно он узнал в этом Сопротивлении. Надо будет расспросить его». - Томас! Он вздрогнул, поняв, что задумался настолько, что не заметил, как к нему кто-то подошел. - Как успехи? Догнал? – Бренда беспокойно всмотрелась в его лицо. – Как ты себя чувствуешь? - Я в порядке, - Томас невольно улыбнулся ей, благодаря взглядом за заботу, но вот про Минхо решил не говорить. – Догнал. Пусть побродит еще немного, он вернется. Бренда фыркнула, но в ее голосе отчетливо прорезалась тревога, когда она задала следующий вопрос: - Стоит ли шарахаться в таком состоянии? - Он упрямее осла, - Томас деланно равнодушно пожал плечами. - Джоанна очень волнуется, - Бренда усмехнулась. – Уже дважды ходила к его дому, но там никого нет. - Угу, - Томас поднял голову и посмотрел по сторонам. – Я пойду, ладно? И заторопился в сторону дома Минхо. «Он пробегает еще часа два точно, а скорее больше. У меня есть время. Черт побери, но вот теперь мне просто позарез нужны ответы, и если они у него есть, то я просто должен их найти. Минхо поймет, я уверен. Я не собираюсь копаться в его жизни, но так дальше продолжаться не может, он просто угробит себя такими темпами. Я должен ему помочь и во всем разобраться». У двери, которая стояла распахнутой, Томас замер на секунду, а потом шагнул на порог. - Его нет, - раздался голос из тени, и за спиной нарисовалась Джоанна, которая, оказывается, караулила снаружи. - Знаю, - Томас отмахнулся от нее, ощущая неприятный колкий взгляд точно между лопаток, как точку прицела. Он затылком чувствовал, что девушка не сдвинулась с места, наблюдая за ним, поэтому просто грохнул дверью у нее перед носом, решив, что все сантименты сейчас обождут. Оглядев комнату, в которой уже было довольно темно, Томас взял со стола несколько листков, рассмотрел их и отложил. Карты. Не то, что было нужно. Ему нужно было найти остальные клочки прочитанной записи, а лучше все сразу, чтобы понять и разобраться в том, что произошло в прошлом. Поняв, что на столе больше ничего нет, Томас стал бродить по комнате, подбирая и разворачивая смятые листы. «День 43. Я устал…» «Почему он постоянно сравнивает Глейд и Тихую Гавань? Зачем считает дни». Томас сел на пол, придвинув к себе ворох бумаг и стал разворачивать одну за другой. «15 день. Томас очнулся. Тебя бы это обрадовало, я уверен. Он жив. Ты – нет. Надо написать имена на камне. Вечером сделаю. Мой 15 день в Глейде был полностью посвящен попыткам сажать картошку. Ненавижу ковыряться в земле. Я тогда уже знал, что явно не этим хочу заниматься всю жизнь». «День 28. Дождь. Тебе бы понравилось. Он классно стучит по океану. Звук похож на стук сердца, только его гораздо больше. Это было бы сердце, если бы я был внутри него. Как-то так. На 28 день в Глейде я подрался с Галли, потому что он учил меня строить навес. Словом, строитель из меня тоже не вышел. Ну, ты это знаешь». «5 день. Смотрю на всех вокруг и не понимаю, что я здесь делаю. Незнакомые лица, совершенно чужие дела, суета, споры, слезы. В Глейде все начиналось совершенно так же, только без слез, там рыдать просто некому было. Алби, Галли, Котелок и наши специалисты по кукурузе и поросятам. Я даже не помнил, кто я и зачем я. Тут проще – я знаю, что именно надо делать. Я справлюсь. Хоть в этот раз сдержу слово. Я построю дом». Томас отложил бумаги и мотнул головой. Больше всего эти разрозненные листки напоминали ему записки сумасшедшего. Казалось, что Минхо общался с умершим человеком, не понимая, что тот это все никогда не прочитает. «Впрочем, я сам иногда мысленно разговариваю с Ньютом… правда, я все же понимаю, что придумываю его ответы…» За окном стемнело настолько, что буквы уже тяжело удавалось различать, а Томас все читал и читал эти клочки прошлой и настоящей жизни, сплетенные в одно узелковое письмо из оголенных, но живых еще нервов. Письма, или дневник, он так и не смог понять, что же это, были насквозь пропитаны таким теплом и такой тоской, что сердце щемило временами. «Никогда бы не подумал, что Минхо умеет что-то так глубоко переживать. Вообще по нему не скажешь. Бревно-бревном, еще и язвительное бревно, и черствое, и злое. Просто удивительно». Томас подпер голову рукой, всматриваясь в найденный прямо около изголовья кровати лист, датированный 31 днем. «… Я смотрел на то, как ты таращишь на все глаза, и просто не мог удержаться от смеха. Это было забавно. Впрочем, ты же знаешь, как глупо выглядят все новички. Ты сразу проявил полную неспособность к готовке, обварив пальцы кипятком и посолив всем чай. После этого Галли отказался учить тебя что-то строить, опасаясь, что ты расшибешь себе голову молотком…» - Привет. Томас вскинул взгляд, поспешно отбросив лист. Он даже не услышал, как открылась дверь. На пороге, подперев косяк плечом, стоял Минхо и смотрел на него вскинув брови. - Мне войти-то можно?