Жить дальше

Тишина свалилась на плечи какой-то неподъемной тяжестью вместе с отголоском вопроса. Томасу показалось, что у него физически хрустнул позвоночник под этим грузом. Минхо смотрел на него, не переступая порог дома и не двигаясь с места, а тот сидел и не знал, что делать и как объяснить свой поступок. Из головы как-то резко исчезла уверенность, что Минхо обязательно его поймет, потому что потемневший взгляд раскосых глаз, больше всего был похож на бур, медленно сверливший в Томасе дыру. Вдруг стало настолько тихо, что Томас отчетливо услышал собственное тяжелое дыхание, бешено стучавший пульс и даже шорох сползшей по виску капли пота. И очень-очень медленный глубокий вдох Минхо, который наконец-то, опустил глаза, уставившись в пол, словно заставляя себя успокоиться. - Ладно, - тихо и как-то мертво произнес он. – Я в целом почти не удивлен. Он вошел, пинком открыл ящик в углу, сбив ногой щеколду, и опрокинул его на пол. - Валяй, Томми! Будут вопросы - задавай, отвечу, - высыпавшийся ворох бумаг, Минхо просто пнул в сторону Томаса, разбросав по всей комнате. Потом прошел к столу, зажег торчавшие в подставке лучины и швырнул зажигалку в сторону. В свете разгоревшихся огоньков Томас увидел, что Минхо трясет, и у него дрожат руки. - Я просто… - Я по порядку не раскладывал, так что ройся, где нравится, - Минхо сдернул с крючка на стене чистую рубашку и вылетел прочь, оставив Томаса рассматривать ворох исписанных бумаг, разлетевшихся по всей комнате. Ветер, ворвавшийся в открытую настежь дверь, подхватил несколько листков и перекатил их по полу с тихим шуршанием. - Черт! – Томас бессильно пнул оказавшийся около него лист. – Черт побери, а! И зажмурился, ударившись лбом в кулаки. Вот только этого и не хватало ему сейчас! Вот именно такого поворота событий. Поди теперь объясни все! «Объясню, - он вдохнул и выдохнул сквозь зубы, борясь с желанием заорать на весь дом матом. – Он должен меня понять сейчас». Томас заставил себя успокоиться, посидел еще, пока не перестали дрожать пальцы, и поднялся. Он собрал все бумаги, даже не глядя на даты и записи, которые стали уже совершенно неважными, затолкал их обратно в опрокинутый ящик, и сел за стол. Оставалось ждать, когда Минхо остынет и вернется, чтобы с ним можно было поговорить.

***

Ждать пришлось долго. Томас пропустил ужин, бессмысленно пялясь на ползшие по лучинкам огоньки и придумывая один вариант объяснений следом за другим и тут же отбрасывая их в сторону. Он взял со стола чашку с чаем, повертел ее в руках, ловя на темной поверхности отсветы огня, и слабо грустно им улыбнулся. «Интересно, это тебе? – мысленно спросил он Ньюта. – Я даже не знаю, что бы сказал сейчас в такой ситуации. Ньют, это правда?.. Мне чертовски нужна сейчас твоя помощь и твой совет. Ты же знал его лучше, чем я… я вообще ни черта не знал, как оказалось. Как можно было так дружить, так вместе куда-то стремиться и при этом совершенно ничего не знать о человеке… о вас обоих?» - Закончил? – в дом ввалился Минхо, тяжело переводя дыхание. С него ручьями текла вода – видимо, плавал прямо в одежде, рубашку он так и не переодел и бросил ее на кровать, едва переступив порог. Пересек комнату и замер у окна. Томас поднял взгляд и уставился ему в спину, не зная, что сказать. - Зачем? – после долгого тяжелого, как предгрозовой воздух, молчания спросил Минхо. – Ты на себя уже не похож, - Томас выдохнул, заставляя себя ответить, потому что больше всего хотелось сейчас встать и уйти. И забыть обо всем, что узнал и услышал. Но он чувствовал, что должен во всем разобраться и понять. Минхо промолчал, уставившись в окно и с явным трудом давя дрожь во всем теле. Рассматривая сведенные судорогой мышцы на его спине, Томас не знал, чего ожидать. Что Минхо сделает? Двинет ему опять по морде? Сможет успокоиться и взять себя в руки? Убьет? Или так и будет размазывать этой гробовой тишиной, позволяя купаться в чувстве вины, как в кипятке? - Я хочу помочь тебе, - Томас все же нарушил молчание, когда оно стало совершенно невыносимым. – Ты – мой друг, Минхо. И Ньют тоже был моим другом, и его не хватает… - Да уж, - Минхо выдохнул и уронил голову, упершись руками в оконный проем. – Я знаю. Что именно ты тут искал? Спрашивай, я же сказал, что отвечу. Томас перекатил пальцами по столу смятый комок бумаги, поймав на нем «24 день…», и сглотнул. У него было много вопросов, но больше всего ему хотелось заставить Минхо заговорить и выбросить из себя уже физически ощутимое безумие, которое душило его изнутри, выжигая и уничтожая полностью. - Как?.. – начал он и запнулся, остро осознав, что лезет совсем не в свое дело, но в то же время понимая, что это, как загнившая рана – нужно содрать корку и вскрыть ее, вычистить, обработать, дать гною вытечь, а ране зажить нормально. Это больно. Но это необходимо. - А хрен его знает, - Минхо вздрогнул, как от выстрела, и засмеялся. Совсем не весело. – Я ж не помню ничего до Лабиринта. И не хочу помнить. Он обернулся, минуту стоял, просто сжимая и разжимая кулаки и успокаивая бившую его крупную дрожь, потом сел на подоконник и поджал ногу, упершись в нее локтями. - Ньют все перевернул в Глейде. Я появился шестым, но никакого дела себе найти там так и не смог. Учился метать ножи. Мы почти не разговаривали между собой, только по необходимости. А Ньют… на третий вечер своего пребывания он начал стаскивать на пустой пятак куски деревьев и обломки досок, пока мы на это таращились и ржали, развел костер и стал жарить на нем хлеб. Пахло вкусно. Первым сообразил Алби, тоже пошел и сел у костра. Потом все остальные. Сперва просто молча сидели, жрали, что Котелок притащил, а потом спать разошлись. На следующий вечер он повторил это, и потом опять. Я даже не помню, как это произошло, но начали как-то разговаривать, рассказывать, кто что любит, а кому что не так. Минхо усмехнулся, глядя мимо Томаса остановившимся взглядом. - Алби быстро заметил, что начали пропадать склоки, мы все стали спокойнее, даже стали предлагать друг другу помощь. Тогда он сказал, что Ньют не будет учиться никаким делам, а станет его помощником. Как же мы ржали, спрашивая, в чем именно Алби нужно будет помогать? Галли даже по загривку схлопотал за свои шуточки. А Ньют сидел, улыбался и глазел на всех, иногда спрашивая, почему именно каждый из нас выбрал себе то или иное занятие. С его появлением все изменилось, словно нам всем адски не хватало именно вот таких посиделок, разговоров этих дурацких… короче, он умудрился помирить всех и заставить как-то смотреть в одну сторону. Томас сцепил пальцы в замок, пристально наблюдая за странным выражением лица Минхо, который смотрел в стенку, полностью погруженный в свои воспоминания. Полуулыбка, помноженная на этот взгляд, вызывала ощущение, что он разговаривает с безумцем. - А потом? Минхо моргнул, сосредоточенно нахмурился и оторвал взгляд от стены, упершись им Томасу в глаза. Наверное, выдержать удар цунами было бы проще, но Томас не стал отворачиваться. - А потом я понял, что моя ненависть к этому месту улетучилась. Я не знаю, как, но просто в одно утро проснулся и понял, что не бесит солнце, пробивающееся через крышу, и запах чая, и эта мерзкая сырая роса. Я понял, что перестал думать, что все, чего мне хочется - чтобы все отвалили и найти выход из этого поганого Глейда. - А вы искали его? – Томас нахмурился. По логике Лабиринта, объектам полагалось сразу начать пробовать выбраться из ловушки, а не налаживать быт. Это казалось просчетом в проекте ПОРОКа. - Алби попробовал один раз сходить в Лабиринт, примчался, высунув язык и выпучив глаза, сказал, что там пиздец какой-то и туда мы соваться не будем, мол, задачи есть и поважнее. Он вечно затирал про то, что надо себя совершенствовать, учиться чему-то новому и развиваться. Поэтому я им просто не подходил. Я не хотел учиться ничему из того, что умели остальные. Меня просто бесило это место. Я постоянно носился по нему кругами, чтобы хоть чем-то себя занять и не сойти с ума, или кидал ножи, или пробовал подняться на стену. Иногда бегал в Лабиринт, но недалеко – стремно было. Он перевел дыхание. - Я не знаю, как и что должно происходить у людей, но однажды утром я увидел Ньюта, который пытался заварить себе чай, и понял, что у меня чердак уезжает. Понял, почему хочу тут оставаться и ради кого. Особой радости мне это не доставило. Минхо снова уперся глазами в стену, расфокусированно уставившись в никуда. - Он улыбнулся, почувствовав мой взгляд, подошел и стал рассказывать, что придумал, чем будет заниматься, когда мы уйдем из этого места, потому что не можем же мы вечность тут торчать. А я, как мудак, стоял и даже сказать ничего не мог. У него были охренительные глаза в то утро… всегда были… Я сказал Алби, что пойду искать выход, раз все равно никто больше делать этого не хочет, а сидеть тут на жопе ровно мне надоело. Он не стал возражать, но предупредил, что если не успею вернуться до закрытия врат, то меня там сожрут какие-то твари. - И ты стал искать выход? Один? – Томас удивленно вскинул брови. -А на хрен мне кто еще там сдался-то? – Минхо пожал плечами. – Я бегал там и думал, что вот же Ньют офигеет, когда я найду выход и отведу его к нему. Мне почему-то очень хотелось, чтобы он был мне благодарен за это, чтобы сказал что-то хорошее… А еще я бегал и пытался не думать про него, но это не получалось. Мне казалось, что я умом тронусь, если так будет продолжаться, поэтому однажды просто подошел и в лоб сказал ему все, решив, что если заржет – я его убью, а если у виска покрутит, то это нормально, потому как я и сам уже понимал, что репой поехал. Минхо опять улыбнулся, снова тепло, опустив глаза. В этой улыбке было что-то такое, что заставило Томаса вздрогнуть, но он не рискнул торопить рассказ. - А он сказал, что это нормально, потому что одиночество - самая поганая вещь на земле. Томас едва заметно кивнул. Ньют действительно был самым мудрым из них из всех и умел уловить суть вещей, чтобы донести ее простым и понятным языком. - Мне с трудом удавалось держаться на расстоянии, чердак сносило так, что хоть об стену убивайся. У нас и было-то всего часа полтора до рассвета, чтобы просто побыть вдвоем, пока все дрыхли, как сурки. Ньют много времени проводил с Алби, они постоянно обсуждали что-то, ковырялись с посадками этими мерзкими, а я бесился и ничего не мог сделать. Пока не нашел однажды в Лабиринте новый проход. Я сразу подумал, что раз его тут раньше не было, то я точно нашел выход, и побежал обратно, стараясь запомнить маршрут. Я сказал Ньюту, что завтра мы уйдет с ним из этого поганого места и больше не вернемся, иначе я просто убью Алби. Он долго смеялся надо мной в тот вечер, сказав, что я недоверчивый дурень, не способный понять очевидные вещи. А утром…