Amber Chronicles: the scarlet butterfly

      — С бодростью.       — Спасибо, Кохэку.       Я окинул взглядом Киллуа. Какое у него тело… Загляденье. Сразу видно, что он посвятил не один день совершенствованию физического тела. А мелкие капли, что медленно соскальзывали с его белых волос, очерчивали шею, оставляя за собой влажные дорожки на коже, довершали картину. От Киллуа веяло морозом — когда я вышел из «ванной» комнаты, он едва смог проснуться, и я посоветовал ему умыться холодной водой. Душа, понятное дело, здесь нет, но Киллуа это, похоже, не помешало. Мой взгляд стал насмешливым.       — И как тебе «душ»? — усмехнулся я, протягивая ему забытую им футболку.       — О, прекрасно, просто прекрасно, — закатил глаза он, но вещь взял, тут же натягивая прямо на влажное тело — полотенец тут тоже нет. Хотя, вероятно, есть, но улучшать условия нашего проживания хозяева дирижабля явно не собирались. Сдерживать насмешку я не стал, а Киллуа предпочёл не замечать её и сменил тему: — Кстати, когда завершение полёта?       Я пожал плечами и окинул взглядом комнату, в которую мы вчера попали случайно, и вздохнул, не найдя часов. Впрочем, не особо-то и надеялся. Я даже и не знаю, жил ли здесь кто-либо когда-нибудь, и для чего вообще нужна эта комната, а точнее комнатушка с когда-то белыми, а сейчас желтоватыми и кое-где отклеившимися обоями, в которой находились матрас на удивление с чистым бельём и приложение в виде каморки с раковиной с ледяной водой и туалетом. Ну хоть какие-то блага цивилизации. Однако не в таком месте и не в подобной ситуации я бы хотел проснуться с кем-то в одной постели. С Киллуа я бы согласился и не на простой совместный сон; жаль, что нам только по четырнадцать. Ожидаемо не обнаружив часов, со вздохом я достал свой телефон и посмотрел время на нём, чтобы определить время точнее, чем мои биологические часы.       — Вообще, должны были приземлиться уже час назад, насколько я помню. Логично предположить, что Нетеро-сан уменьшил скорость, — высказал я свои мысли. — Мне кажется, он питает к Гону некоторый интерес или как минимум благосклонность.       — Я заметил. Думаю, его расположение распространилось и на нас, — задумчиво выдал Киллуа, поправляя одежду.       — Возможно… — на этом тема себя исчерпала. — Как думаешь, успеем поесть?       — Без понятия, — просто ответил Киллуа, открывая дверь в коридор. — Во всяком случае, нам стоит найти людей, а рядом с источником бесплатной еды они точно будут.       — Резонно, — согласился я с его мыслями, плотно прикрыв за собой дверь.       …Через двадцать минут прозвучало объявление пилота, что дирижабль готов совершить посадку. Вместе со всеми мы покидали общую столовую, будучи уже сытыми.       Не желая лезть в толпу у выхода, я присел на лавку поблизости. Рядом стоял скучающий Киллуа.       — Как думаешь, что сейчас будет?       — Не знаю, но я вижу какую-то башню. Что-то знакомое… В этих местах, кажется, какая-то там тюрьма для особо опасных преступников. Что-то такое упоминалось в одном из учебников, — Киллуа пожал плечами. На эти слова я обернулся к окну, что было позади меня. О, а это уже интереснее… Учитель говорил, что это место входит в пятёрку тюрем для людей без нэн или с очень низким его потенциалом развития с самой странной защитой, что не исключало её действенность: за всю историю существования тюрьмы сбежала лишь одна банда рецидивистов с низким уровнем владения нэн в составе восьми человек, но половина из них затем напоролась на колья в скрытом рву, окружающем тюрьму, а остальных сожрали горные стиломеды — неприглядные крылатые твари, походящие на страшных человеческих младенцев, обладают острыми клыками и отталкивающим розоватым цветом и обитают в горах (на самом деле, не такие уж они и опасные, а хантеры их истребляют влёгкую — клыки в медицине используются и как стабилизаторы, и как реактивы). Так или иначе, ещё ни один заключённый живым отсюда пока не вышел, так как сидят тут осуждённые на не менее чем столетний срок. Но я отвлёкся. — Хотя, знаешь, велика вероятность того, что нам нужно будет найти способ спуститься вниз… — задумчиво продолжал он, но осёкся и тут же объяснился: — Уже почти все вышли, пора и нам.       Я кивнул, поднимаясь. Уже на выходе мы встретили выглядящего бодрым Гона, он присоединился к нам и, просто фонтанируя позитивными эмоциями, с довольством начал рассказывать, что смог заставить Нетеро-сана использовать обе руки.       Когда мы только ступили на песочного цвета камень, остальные люди уже медленно расползлись по поверхности огромной башни, которая может даже потрясти своими размерами обычного человека. Она в разы больше дирижабля, который при всём старании сложно назвать даже средним по размеру. Но меня привлекли не размеры. Пол, бессистематично расчерченный прямоугольниками плит, натолкнул меня на очевидный вывод. Похоже, нам действительно придётся найти способ пройти весь этот путь от начала до конца и желательно остаться целым.       — Куда это нас занесло? Здесь же нет ни черта, — раздался голос, по-моему, Леорио.       — Пожалуйста, ваше внимание, — Бинс, спустившийся вместе с нами, улыбнулся, когда все обернулись на него. — Третий этап Экзамена начнётся прямо здесь, на вершине Башни Уловок.       — Уловок? — переспросил стоящий позади нас взрослый мужчина.       — Чтобы пройти на следующий этап, вам нужно будет достичь её основания. На всё про всё у вас семьдесят два часа, — продолжал говорить он, приподняв руки. — Итак, объявляю третий этап открытым! Удачи!       Многие переглядывались несколько удивлённо, другие осматривали башню на предмет прохода или люка. Я же спокойно ходил по плитам, наблюдая за пока что нулевыми успехами остальных — никто ещё не провалился под пол. Бинс тем временем вернулся на дирижабль, что через пару минут плавно оторвался от земли. Послышалось удаляющееся пожелание «ни пуха, ни пера» по громкоговорителю, после чего судно отлетело подальше, чтобы, подозреваю, вернуться через эти же семьдесят два часа. Проводив их взглядом, я отправил их «к чёрту» и через пару секунд выбросил из головы. Ещё раз оглядел поверхность башни, более внимательно, но не заметил ничего привлекательного. Кроме, конечно же, скрытых камер, но в этом тоже нет ничего примечательного: угрозы по ту сторону экрана не ощущалось, но наблюдение велось за всеми, через камеры, в отличие от предыдущих этапов, где экзаменаторы, приставленные к каждому кандидату начиная со второй части первого этапа присутствовали лично. Но чтобы это определить (всё же слежка через камеру не непосредственная слежка, и определить по ней что-то гораздо сложнее), я заострил внимание сверх нужного, и это наверняка заметили оба экзаменатора: и приставленный ко мне, и этапа в целом. Как бы мне не аукнулось то, что последний меня запомнил.       В компании Гона и Киллуа я подошёл к Курапике и Леорио, совершенно недоумевающим по поводу задания, что и поспешили высказать нам. Затем мы подошли к краю башни, а на их лицах отобразился мыслительный процесс.       — Нам что, карабкаться придётся? — нахмурился Леорио, покрепче перехватив свой кейс с лекарствами. Действительно, довольно высоко. Но вершина даже не самой высокой горы из всей горной цепи Хёлефьяль, что находился рядом с моим родным лесом — Гринсвартом, всё равно находится выше над землёй, чем Башня Уловок.       — Самоубийству подобно… — Курапика покачал головой.       — Для простого человека — да, — раздался самодовольный голос стоящего позади нас человека, на который мы обернулись. Перед нами предстал взрослый смуглый мужчина с прикреплённым на груди номером восемьдесят шесть, и он просто излучал уверенность в себе. Несмотря на фразу и мнение о себе, как о «непростом» человеке, нэн он не пользовался и серьёзной угрозы не нёс ни для кого из нас. — а вот для опытного скалолаза это очень легко, — похвастался он своими умениями и в подтверждение своих слов начал спускаться вниз по башне; мы же просто внимательно наблюдали за ним, ожидая, что будет дальше — мало ли, вдруг там ловушки. Даже не знаю, что хуже: ловушки или то, что его действительно ждёт?       — Ну даёт, — без энтузиазма протянул Киллуа, прерывая мои мысли, и я сконцентрировался на окружающих меня людях. Как я посмотрю, Киллуа не сильно-то и верит в этого человека.       — Быстро же он спускается, — так же протянул Гон.       Через пару минут, когда восемьдесят шестой номер спустился уже на хорошее расстояние, раздался звук разрезаемого мощными крыльями воздуха, привлекая наше внимание. На высокой скорости к нам приближались стиломеды, что забрали незадачливого кандидата в хантеры и улетели восвояси. Я поморщился, но не из-за жалости к номеру восемьдесят шесть, а из-за несколько странного чувства прекрасного у природы. Она стиломед точно недолюбливала, раз наделила их такой… кхм, неприглядностью.       — Чёрт, кажется, спускаться по стене не выход… — поразился Леорио, круглыми глазами проводив скрывшихся монстров. Впечатлительный Гон недалеко от него ушёл, Курапика вообще более сдержан, а Киллуа и не такое видел, так что просто поморщился, как и я.       — Вообще не выход, — согласился Киллуа. — Себе дороже.       — Верно…       Через некоторое время мы разошлись в разные стороны: Курапика с Леорио, Киллуа с Гоном, а я сам пожелал остаться одним. Интересно, будет ли у нас возможность погулять по окрестностям? У меня в запасе всё ещё нет зубов ни одного из видов стиломед. Порошок, то есть их перемолотые зубы, в ядовитом секрете Алого рублика после высокотемпературной обработки очень эффективны при уничтожении болезнетворных микробов и вирусов. К слову, мне очень повезло, так как в моём лесу Алого рублика очень много, а не добрались до него только потому, что ближе к подножию Хёлефьяль, на самой границе Гринсварта растут почти идентичные этому растению Подгорные сонницы. И если рублик ядовит сам по себе, то сонница круглогодично выделяет на территорию диаметром в четыре метра ничем не пахнущий газ, погружающий приближавшихся к себе существ в сон. Как правило, если жертву не оттащить, то растения, которые прорастают целыми скоплениями, присасываются к ней и медленно вытягивают все соки из ещё живого существа. Как жаль, что нам, скорее всего, не дадут пройтись вокруг.       Внезапно раздались едва слышимые щелчки, словно открылось множество мельчайших замочков. Эти звуки практически одновременно прошлись по всей крыше Башни Уловок. Встав, я заинтересованно обернулся. Из всех людей пятая часть, которой не повезло (или повезло — с какой стороны посмотреть) стоять на «ложных» плитах, провалилась вниз, но это мало кто заметил — не до других сейчас. Впрочем, и я бы не заметил, если бы мой слух был не так развит и я не услышал щелчки. Я с любопытством наклонился в сторону, где недавно рядом со мной ошивался какой-то худощавый мужчина. Видимо, тоже провалился. Интересно… Надо бы рассказать ребятам об этом. Нет, рассказывать о том, что я услышал щелчки и чувствую внимание с камер, я им не буду, а последнее Киллуа, скорее всего, и сам почувствовал; можно просто намекнуть, обратить их внимание на то, что некоторые провалились. Окинув взглядом всё вокруг в поиске ребят, я неспешно направился в сторону Киллуа и Гона, что, поглощенные изучением плит, успели отойти от меня на другой конец крыши башни. Однако…       — Что?!..       …стоило мне пройти пару шагов, я неосмотрительно наступил на одну из плит, под которой я, между прочим, слышал щелчки. Твою ж… Благо кошачьи рефлексы у меня развиты прекрасно, и хотя ноги у меня сейчас человеческие, а не в звериной форме, я ловко приземлился на ноги. В ту же секунду тьму комнаты разрезало слабое освещение. Я посмотрел наверх, откуда я провалился. Надо мной был уже закрытый проход, о чём ясно говорила блокировка металлическими прутьями. Значит, проходы одноразовые.       Скользнув взглядом по потолку дальше, я нахмурился. Ещё один проход? Похрен, зачем он здесь нужен, через него я смогу выбраться и присоединиться к ребятам.       В моей голове сразу же определилась траектория движения, но совершить прыжок мне не дали. Динамик в верхнем углу коротко пискнул, сверкнул красной лампочкой, послышался звук помех, скоро сошедших на нет. В этот момент иллюзия с одной из стен спала, и вместо обычной кирпичной кладки перед моим взглядом предстал проём, сейчас так же заблокированный прутьями, только более толстыми, чем наверху, а чуть выше проёма за мной наблюдала камера, на ножке которой мигала маленькая красная точка.       — Приветствую, кандидат! Ты попал на «Путь кооперации», и сейчас тебе нужно дождаться своего напарника, с которым вы и пройдёте дальше, — и засмеялся, будто это всё для него какой-то цирк. А, ну да, он наверняка совсем зачах в этой тюрьме, развлекаться не умеет… Язвительный ответ почти соскользнул с языка, но я сдержал его, ведь не хотел добавить к предвкушению экзаменатора ещё и мстительность. Предчувствие взвыло: я чётко ощутил, что меня и без этого ждёт подвох в этом испытании. Я коротко взглянул в сторону «выхода» наружу. — Даже и не думай. Если ты выйдешь отсюда, то в следующем пути я не открою тебе проход дальше, в следствие чего ты провалишь экзамен, — предупредил голос, но я уловил нотки злорадной насмешки. Стало немного некомфортно; появилось ощущение, будто я под прицелом.       Я усмехнулся, расправив плечи. Не мне чувствовать себя жертвой. Вряд ли экзаменатор напрямую что-то сделает мне, а выход мне всё равно закрыт, так что осталось только расслабиться, показывая самоуверенность, и ожидать своего напарника на время этапа. Однако, что-то подсказывало мне, что этот этап не дастся мне легко, не в плане задания, но напарника. Интуиция меня никогда не подводила, хоть и развивать её было неимоверно сложно. Да, у меня есть рефлексы и инстинкты от звериной части, и удача любит меня, но это далеко не означает, что всё достаётся мне только по моему желанию. Талант, тренировки, упорство, здоровый эгоизм и, чего греха таить, достижение целей и претворение желаний любыми способами. Я не могу быть идеальным с подобными принципами и не самой тяжёлой, но и не лёгкой судьбой.       Прислонившись спиной к стене, я поднял голову, прикрыв глаза. Интересно, кому выпадет судьба быть моим напарником? Не скрываю, надеюсь, что это будет не Хисока или кто-то такой же неприятный.       Дальше время тянулось не по-обыкновенному медленно. Единственным развлечением было вслушиваться в шаги людей, проходящих надо мной, течение их крови по сосудам и биение сердца. К слову, было очень сложно научиться «сортировать» все звуки и абстрагироваться от определённых из них, а также «регулировать мощность» слуха, ведь иначе бы в этом букете самых разнообразных звуков я бы просто не выжил.       Я слышал, что несколько людей проходили очень близко к проходу, и мои друзья тоже были рядом. Похоже, они искали меня. «Он уже провалился», — послышался голос Гона, на что Киллуа сказал: «Вижу. Надеюсь, это была не ловушка, и мы ещё встретимся; нам остаётся только пожелать ему удачи».       — Я тоже надеюсь, — одними губами шепнул я, печально выдохнув. Из-за своей невнимательности я не смогу быть рядом с ними и помочь. Проваливать испытание мне не хочется, так что ничего не поделать. Тоже надеюсь, что мы встретимся. — Удачи… друзья.       Через десяток минут после того, как ребята отошли, сверху послышалось клацание, и неуловимо повеяло крепко сдерживаемой аурой. Я напрягся, не потому, что узнал Гиттаракура, а скорее потому, что на периферии сознания мелькала какая-то мысль, но я никак не мог ухватить её. Кого-то он мне напоминает. Эта аура, да и иглы… Неужели…       Я схватился за горло, когда он застыл прямо рядом со вторым проходом и повернулся ко мне лицом: он выпустил ауру в мою сторону.       — Твою мать, — прохрипел я на родном языке прошлой жизни. Нет, он не душил меня, просто эта аура… она столь давящая, щупальцами рвёт лёгкие, расцарапывает изнутри, Гиттаракур ломает рёбра одним только своим вниманием. Ощущение в разы хуже, чем от пристального контакта взглядов с Хисокой. Я распахнул глаза, втянул воздух сквозь зубы и словно внезапно окунулся в спокойный океан: меня коконом окутала моя аура, защищая от враждебного воздействия внешнего мира. Вдохнув глубоко, полной грудью, я принял напряжённую позу, готовясь к бою. Стоило раньше это сделать… «Постоянная бдительность!» — всплыла странная мысль. Кажется, это какой-то персонаж из книги. Неважно, мысль же верная.       Долго ждать не пришлось. Гиттаракур сделал шаг вперёд и с тихим клацанием провалился под плиту, приземлившись на ноги. Я всё так же настороженно вглядывался в него, в каждую чёрточку и малейшее движение грудной клетки, высчитывая, каковы шансы того, что он решит убить меня. Зачем? Если моё неожиданное предположение верно, и Гиттаракур — Иллуми, то его мысли могут быть таковы: я был рядом с Киллуа, а убить меня сейчас легче, чем потом, когда мы будем в толпе.       Гиттаракур не мигая сверлил меня нечитаемым взглядом, я был полностью взаимен. Это сражение взглядами и аурой могло продолжаться вечно, а моя интуиция поражённо молчала, настолько сложно прочитать его: то он твердо решал меня убить, то передумывал, то уговаривал себя подождать, то ещё что-то… слишком сумбурно, и моя интуиция не могла определить даже того, какая мысль всё же преобладает.       Но в наше, безусловно, занимательное дело вмешалась третья сторона, прервав наши гляделки, чему я благодарен, но озвучивать это не собираюсь.       — Вот и второй человек! Итак, мы подготовили множество путей прохождения, вам же попался один из наиболее занимательных. Теперь вы можете приступить к испытанию под названием «Путь кооперации». Чтобы добраться до самого нижнего уровня, вам следует забыть разногласия и сплотиться, проявив свои навыки коммуникации, — сдерживая смех, произнёс экзаменатор. — Условие лишь одно: убивать напарника запрещено. Если кто-то из вас убьёт другого — вы провалитесь. Если ваш напарник погибнет, выполняя задание, — тоже провалитесь! К выходу каждого из испытаний вы должны подойти совместно!       Я позволил себе немного расслабиться, почувствовав, что Гиттаракур снова скрыл ауру и враждебное намерение, и отзеркалил его действия. Он не желает меня убивать, хотя кто знает, что у него в голове творится. Он наблюдал за мной всё таким же нечитаемым взглядом, но мне стало ясно, что проваливать экзамен он собирается только в крайнем случае.       — Меня зовут Липпо, я надзиратель этой тюрьмы и проверяющий третьего этапа, — будто только вспомнив о правилах приличия, голос представился. — Я очень надеюсь, что вы не только не разочаруете меня, но и развлечёте, — Липпо по ту сторону камеры явно улыбнулся. — Какая колоритная парочка, хи-хи-хи, — тихо послышалось из динамика, точно он говорил не с нами. Моя интуиция любезно подсказала, что испытание придётся мне не по душе. Какое подлое хихикание, многообещающее, так сказать. — Думаю, вы сами в состоянии определять время, так что напоминать о нём не буду. Что же, кандидаты, прошу вас пройти в следующую комнату и начать испытание! — провозгласил Липпо, с нетерпением подгоняя нас: меня и моего неожиданного напарника.       Прутья кто-то словно разрезал посередине, и они отъехали в стороны, скрывшись в стене. Мы вдвоём шагнули вперёд, не желая пропускать кого-то позади себя, а в коридоре держали чёткую дистанцию. Благо сам коридор был довольно широк, в отличие от проёма…       Дальше мы старались идти быстро, но осторожно — мало ли какое испытание мог устроить тот неприятный тип. Всё же это тюрьма, и её защита, очевидно, предупреждала побеги, а это значит, что опасность может крыться в каждом кирпиче, и вот это подозрительное насекомое я, пожалуй… нет, не убью — это слишком рискованно, ведь при его убийстве может произойти всё что угодно, — но отправлю его назад.       Раздался взрыв.       До нас долетели лишь мелкие каменные обломки, и туманом поднялась неплотная пылевая завеса. Я не счёл остаточную волну от того взрыва достойной внимания. Покосился на Гиттаракура. Вот уж образец спокойствия: идёт дальше, как будто ничего не произошло, и даже ритм клацания не сбился. Да и по лицу сложно что-то определить…       Первый уровень испытаний начался уже через пару минут быстрой ходьбы, когда перед нами предстало разветвление.       — Уровень первый, — подал голос Липпо, будто ничего не видел и не знал. Много надежд на того червя не возлагал, вестимо. Впрочем, они всегда были мне противны, так что я бы поспешил пройти мимо, если бы мы были не на Экзамене. — Вы видите разветвление. Решайте сами, разделяться или нет, но не забудьте, что закончить испытание вы должны так же, как и начали, — совместно.       Что ж, ладно. Стоит проверить по органам чувств… Идём по порядку. Сначала зрение. Я прикрыл один глаз, сосредоточившись на другом — том, что имеет кошачье зрение. Бесполезно. Оба прохода идут дальше моего поля зрения. Дальше. Обоняние. Прикрыв и второй глаз, я принюхался, но от обоих проходов веяло соками разных растений, какими-то химическими соединениями, запахами животных, кирпича, металлов и минералов (последнее для меня выделялось особенно чётко — видимо, «наследие» от Филидов), разной степени сложности различимости. И ветер.       Уши, плотно прижатые капюшоном, едва дернулись, но я уже мог разобрать чётче. В проходе справа потоки воздуха слишком тонкие для такого широкого прохода. Как из вентиляции. А вот в левом уже сквозняки, хоть и почти неуловимые, да и — я бросил по камешку, отколотых от кирпичной стены взрывом, в оба прохода с одинаковой силой — эхо, обусловленное способностью волн отражаться от твердых поверхностей, уходит дальше и… делится. Ещё развилки.       Неужели нас ждёт лабиринт?       Гиттаракур, имеющий, похоже, слух если и хуже моего, то не намного, без слов отправился в левый проход, даже не оборачиваясь, будто не сомневался, что я пойду за ним. Впрочем, так и есть — я направился за своим напарником, если его можно назвать таковым. Глупо было бы поступать иначе.       В проходе своё царствование чётко обозначила темнота, хотя свет всё же проникал сквозь решётки, опустившиеся спустя долю секунды после того, как мы прошли. Сам проход представлял собой простой, но длинный (занял две минуты быстрого шага) коридор, и каждый шорох отражался эхом от стен. Походка обоих из нас бесшумна, но это всё бессмысленно из-за клацания Гиттаракура. И это бесконечное эхо уже раздражает меня.       Опасно. Я на нервах, а рядом нет тех людей, что могли бы мне помочь успокоиться.       Кажется, на мне совершенно плохо сказывается сдерживание негатива в себе. Я почувствовал, как внутренний зверь раздражённо фыркнул. Нет, не кажется… Хм… а ведь все сдерживаемые чувства остаются во внутреннем мире и напрямую влияют на него, из-за чего его эмоции накладываются на мои, и мне ещё хуже. Приходится сдерживать так и рвущееся на свободу желание убийств, что непонятным образом несут с собой довольство. Не сам факт убийства, но тепло крови на ладонях, привкус железа, запах смерти…       Как и когда человеческие черты заострились звериными, как и когда стерлась чёткая грань между человеком и жертвой, между мной и моей хищнической ипостасью, как и когда дыхание смерти стало чем-то не столь привычным, сколь необходимым для сохранения внутреннего баланса, — ответы на эти и подобные им вопросы неизвестны, да и не нужны. Это действительно уже привычно настолько, что не стоит внимания, интегрировалось в моё сознание глубоко, но незаметно, словно это было с самого детства.       Я бесшумно втянул воздух, из-за воспоминаний чувствуя фантомный запах крови, отдающий металлом. Впрочем, он был сразу вытеснен другим, неприятным для меня, хотя сейчас каким-то далёким.       Металлическая дверь отъехала в сторону, когда мы подошли к ней. За ней оказалась комната, такая же совершенно обычная и пустая, не считая четырёх прямоугольных проёмов в противоположной стене.       — Вот и вторая развилка! Как и в прошлый раз, вам нужно выбрать правильный проход, и верный из них только один. Не так просто, как в прошлый раз, но следующее задание в несколько раз сложнее! — весело произнёс Липпо, чей голос неизменно был пронизан предвкушением и азартом. Я прислушался к себе, а вернее к зверю. Тот был насторожен, и весь его настрой понятно объяснял, что от этого этапа не стоит ждать чего-то хорошего и мне следует сосредоточиться. И указал в правую сторону.       Из маленького проёма, в котором можно пройти только согнувшись, чуть ли не на четвереньках, сквозняки навевали тот неприятный запах. Появилась странная мысль, что пройти нужно как можно быстрее. Я нахмурился, но ставить эксперименты и проверять причины не хотелось. Во всяком случае, это единственно верный проход, так что я направился к нему. Гиттаракур, впившись нечитаемым взглядом в мою спину, двинулся за мной. Не обращая внимания, я наклонился, согнул ноги, практически прижав колени к полу, и костяшками пальцев опёрся о кирпичный пол.       — Скорость на возможный максимум. Надеюсь, я не провалю испытание из-за твоей смерти, — бросил я, намеренно изменив звучание своего голоса на более механическое, и сильно оттолкнулся, буквально выбросил тело вперёд, сорвавшись с места с низкого старта.       Удивительно, но Гиттаракур меня послушал, пусть я и сам не уверен, что что-то реально произойдёт. Гиттаракур выбежал не более чем через секунду после меня. Выпрямившись, он недовольно, громче обычного, заклацал, смотря на меня в упор. Но ему пришлось отвлечься, так как проход с шумом закрылся стальной «дверью», и мы услышали, как его начал заполнять довольно мелкий песок. Из щели под этой «дверью» высыпалось немного песка. Влажного песка. Вымоченного явно не в безобидной водичке, судя по характерному ненасыщенно фиолетовому следу.       Секунда почти осязаемого напряжения — и мы оба отвернулись от прохода, в котором мы вполне могли и пострадать (не умереть, конечно, но отравиться мы могли. В крайнем случае, взорвать стену не проблема для нас…), и сделали вид, что так и должно быть.       Я развернулся к Гиттаракуру спиной, но остался готовым к атакам. Передо мной предстала большая, даже огромная, но с низким потолком комната, погружённая в неуютный полумрак. Множество проходов к следующему уровню этого этапа было довольно далеко, и разделяло нас для многих непроходимое препятствие.       Отсутствие большей части пола возместили бассейном в протяженность больше двадцати метров с вязкой жидкостью грязно-жёлтого цвета, она бурлила и медленно выделяла тяжёлые пары с неприятным запахом. Насколько я помню, эти пары едва ли не опаснее самого вещества. Не ртуть, конечно, но они опасны для человеческого организма, обладают общетоксическим и раздражающим действием, и даже самые натренированные люди могут получить травмы слизистой носа, глаз, ожоги лёгких и кожи разной степени тяжести и симптомы интоксикации. Но… Люди. Экзамен рассчитан преимущественно именно на хорошо натренированных людей, а не нэн-пользователей. Благо здесь предусмотрительно поставили хорошую вентиляцию и, видимо, мощный фильтр, иначе пары бы по этой системе вытравили всех заключенных. По крайней мере, из-за какого-никакого проветривания не нужно прилагать сильные усилия для защиты дыхательных путей. У Гиттаракура сильно уплотнилась аура в считанных миллиметрах от лица, а мне и вовсе не нужно было что-либо делать из-за маски, на данный момент она блокировала лишь опасные токсины, но не заглушала ужасный запах. В конце концов, я часто полагался на обоняние, и не хотел что-либо пропустить, совершить ошибку.       В голове быстро вырисовывался простой и одновременно сложный в своём исполнении план. Сложный из-за одного фактора — Гиттаракура. Понимая опасность затеи, за неимением условий лучше, я понадеялся на благоразумность напарника и его понимание ситуации, которое, судя по тому, как напряжённо он смотрел на субстанцию, разделяющую нас и выход на свободу, приближено к реальности. С таким коротким расстоянием для разбега и низким потолком шансы успешно перепрыгнуть на другую сторону близки к нулю, и мы оба это осознали. Липпо же молча наблюдал за нами, путь его слежка иногда прерывалась.       — Надеюсь, ты понимаешь, что это испытание стоит пройти быстро. То, что я сейчас сделаю, только поспособствует скорости прохождения, — осторожно подбирая слова, сказал я, оказавшись рядом с Гиттаракуром. Я смотрел ему в лицо, и он отвечал мне тем же, и даже прекратил клацать, слушая меня.       До этого момента я старался на него не смотреть даже и ограничивал наши контакты настолько, насколько это возможно, так как не знаю, чего можно от него ожидать, пусть и стал немного более расслабленным из-за понимания, что ему эта лицензия нужна в ближайшее время, и с условием «вернуться к выходу совместно» ему не выгодно меня убивать. Но сейчас мне предстояло нечто очень странное. Вдох… всё будет хорошо… и выдох. Его молчание придавало мне уверенности — по крайней мере нет явного сопротивления, а в ауре проскользнул чуть не упущенный мной лёгкий интерес, хоть и глаза оставались такими же безразличными.       Я аккуратно, даже мягко, но быстро схватил его запястье, сжал его сильнее и потянул напарника на себя. Он не сопротивлялся. Я крутанулся вокруг себя с ним и отправил его в полёт резким броском с помощью нен. Необъяснимо, но ладонь горела в месте прикосновения к холодной, ледяной коже. А его запах, который я не смог разобрать, остался у меня в голове, зацепив какое-то воспоминание. Какое же, чёрт возьми?..       Гиттаракур сделал кульбит в воздухе, но смог восстановить равновесие, что было сложно, ведь летел он по почти горизонтальной траектории и, оказавшись на другой стороне, приземлился на корточки. Удостоверившись, что всё в порядке, я больше не медлил ни секунды. Расстояния до бассейна хватило лишь на один широкий шаг — мало для нормального разбега. Резко оттолкнувшись за сантиметр от края, я прыгнул на ближайшую стену. Из-за того, что я привык больше прыгать с кошачьими лапами и хвостом, я едва не коснулся кислоты, но пробежался по стене всё равно в опасной близости к ней. Несколько шагов по инерции, но игнорировать законы физики, хоть и сильно ослабленные для этого мира, — редко выполнимая задача, так что, чтобы не упасть в бассейн, я поспешил мощно оттолкнуться от кирпичной стены. Кувыркнувшись в воздухе, восстановил равновесие и, опять же, из-за небольшого дискомфорта чуть не налетел на Гиттаракура, но у нас обоих хорошая реакция, и мы сумели избежать столкновения.       На остаточной энергии на ногах я прокатился дальше по полу, тормозя рукой. Поднялся. Для нахождения выхода пришлось постараться, прислушаться к каждому подряд. Наткнувшись на верный, я хотел было ступить вперёд, как позади меня громко клацнули и за плечо оттянули от прохода в тот же момент, когда взвыла моя интуиция. Оттолкнули не с целью атаковать, так что я остался на ногах. Благодарно кивнув, я окинул взглядом все выходы. Что за?..       Все выходы были верными, то есть имели проход, вероятно, в итоге ведущий к одной точке, но стремительно закрывались. Мы с Гиттаракуром быстро оказались рядом с последним проходом и едва успели до того, когда бесшумно опустилась последняя дверь с острейшим низом, прорубившим бы и кости. Что за… бред? Почему это испытание такое сложное? Обычный человек не прошел бы это даже с зельем удачи за пазухой. Может, экспериментальный путь?       На всё те же некрасивые кирпичные стены длинного, широкого коридора резко упал слабый жёлтоватый свет, моргнув пару раз. Динамик высоко всхрипел звуком помех. Раздался голос Липпо:        — Рад что вы прошли испытание, но расслабляться не стоит. Этот коридор — ещё одно испытание — полон ловушек.       Я задумчиво посмотрел вперёд одним лишь правым, кошачьим глазом — коридор уходил в темноту и явно шёл вниз по кругу стен башни. Многие ловушки можно увидеть, некоторые можно почувствовать или даже предсказать, без ненужной скромности, интуиция развита прекрасно, как и кошачьи инстинкты, контроль нэн хороший, логика и скорость мышления на высоком уровне, хоть и многое ещё предстоит развивать. Хм.       Глубоко вдохнув, я решил идти вперёд первым. Однако, стоило мне сделать шаг, два кирпича из стен по бокам исчезли, и высунулись тонкие трубочки, мощным потоком наполняя проход странным, очень плотным, сухим газом, в котором практически отсутствовала влага. Растерявшись незнанием этого вещества, я застыл на секунду, но успел прикоснуться к своей маске, настраивая её на газ более опасный прошлого. Из-за промедления газ попал в мой организм, благо в малой дозе из-за того, что ещё на предыдущем уровне я наладил фильтр маски.       Прислушавшись к организму, я понял, что вещество является ядом лишь частично, но это знание пользы не принесло ровным счетом никакой, поскольку само вещество неизвестно мне. Закусив губу клыком, я задумчиво нахмурился. Снотворное? Галлюциногены? Плотная дымка немного развеялась, и стало очевидным отсутствие симптомов подобного действия.       Я смог уловить слабокислый, горьковатый запах, и в этот момент по телу прокатилась горячая волна. Глаза закатились, воздуха резко стало не хватать, но всё исчезло так же быстро, как и появилось. Облизнув пересохшие губы, я иронично улыбнулся. Янтарная кислота в компонентах, надо же. И одна из самых мощных разновидностей — даже того количества, что вдохнул я, хватило для распространения по всему телу за пару секунд.       Всё ясно.       Афродизиак Келтайна.