***
Вскоре на площади появились Гон и Киллуа, и Кохэку поспешил встретиться с ними. Обнявшись крепко после, кажется, бесконечной разлуки, теперь все вместе они направились в интернет-кафе. Само заведение оказалось совсем не многолюдным, так что ребята без проблем нашли свободное место, укромное, где им никто не помешает. Киллуа усадил Гона за небольшой столик с ноутбуком, а сам встал сбоку, чтобы видеть всё и направлять. Кохэку встал с другой стороны, облокотившись о спинку стула Гона. Нужный им сайт нашелся достаточно быстро, но, естественно, чтобы получить из него информацию, нужно было предъявить свою лицензию хантера, и Гон достал свою. Спустя короткое время загрузки на экране появилась виртуальная дверь, выглядящая как дверь в мексиканский паб. После клика мышки на эту дверь на экране появился пиксельный бар. — Наведи на бармена, — посоветовал Киллуа Гону. Тот послушно навёл курсор, нажал, и рядом с барменом появились различные варианты вопросов. — Теперь выбери категорию игр. Стоило нажать на эту категорию, бармен произнес цену за данную информацию. Гон и Киллуа на мгновение застыли. — Бесплатно мало что получишь, а особенно информацию. Я заплачу, — подал голос Кохэку, быстро проводя по терминалу, и ввел данные на клавиатуре. — Мне несложно. — Тут немало… спасибо, Кохэку, — улыбнулся Гон. Курута почувствовал, что на его лицо выползла непрошенная улыбка. Сразу после того, как перевод денег был оформлен, произошёл небольшой всплеск нэн из ноутбука, и пространство рядом с парнями изменилось. Качественная иллюзия. — Похоже, только те, кто может использовать нэн, могут перейти по этой ссылке, — произнес Киллуа, рассматривая изменившееся окружение. Предположение верно, ведь обычные люди хоть и смогут как-то обмануть, ввести данные чужой лицензии и заплатить, но всего этого они увидеть не смогут. — Хорошо, слушайте внимательно, — начал говорить бармен, и тут же забрал на себя всё внимание трех подростков. — Остров Жадности — это игра, созданная пользователями нэн. Судя по всему, создателей было несколько, но никому не известно, чего они добивались. Они поместили нэн во все копии игры. Когда человек начинает игру, нэн активируется и затягивает игрока внутрь игры. — Внутрь игры?.. — удивленно переспросил Гон, а бармен тем временем продолжил: — Только пользователи нэн могут сыграть в эту игру, — иллюзорный бармен начал смешивать напиток. — Пока игрок остаётся внутри игры, она будет продолжаться, даже если отключить приставку. Она закончится, если игрок умрёт. Один человек, у которого была копия, нанял пятьдесят хантеров, чтобы они попробовали сыграть, но ни один из них не вернулся. Говорят, вернуться можно, только если найти точку сохранения, но никто не знает, где они находятся. — Правда ли это? — спросил Гон, по очереди повернувшись по сторонам. Киллуа скрестил руки на груди и ответил ему: — Это информация с сайта хантеров, так что она должна быть достоверной. Гон повернулся снова к стойке, и его взгляд упал на напиток, что бармен поставил прямо перед ним. Он рефлекторно потянулся к нему, но его пальцы прошли сквозь текстуру. Гону сразу стало неловко, и он предпочёл сделать вид, что ничего не произошло. Кохэку тихо усмехнулся, на лице Киллуа появился намек на улыбку, Гон чуть покраснел, но упрямо сидел с видом, будто бы ничего не делал и не слышал. — На аукционе Йорк-Нью зарегистрированы семь копий Острова Жадности. Начальная цена — восемь целых, девять десятых миллиарда. — Девять миллиардов?! — опешил Гон. — Цена огромная! На четыре миллиарда больше, чем указано в интернете! — взорвался Киллуа и ударил ладонями о барную стойку. Вернее, попытался, потому что его руки так же прошли сквозь текстуру. — Довольно дорогая для игры, — Кохэку тоже немного удивился. Даже для него это тяжеловатая сумма, особенно если учитывать, что это игра. Хотя если помнить её функционал, и насколько эта игра общирна, это практически дверь в другой мир. Если смотреть с этой стороны, становится ясно, почему она такая дорогая. Ему не жалко, но Гон должен сам достичь этой цели. — Несмотря на то что игра считается легендой, многие люди сочли ее обычной, поэтому сложность получения небольшая — всего лишь уровень восемь. Принимая во внимание цену, можно поднять до седьмого, — снова заговорил бармен. — Если у вас достаточно денег, то получить её легко. Информации больше не было, а потому они покинули иллюзию. На секунду за их столом воцарилась тишина. — Ну, всё-таки деньги — большая проблема, — задумчиво произнес Киллуа. — Заработайте, — Кохэку хмыкнул, когда на него вскинули недопонимающие взгляды оба подростка. На их лбах прямо-таки читалось: «заработать девять миллиардов?!». — Вы крестьяне или хантеры? — Послушай, а мы можем поучаствовать в аукционе? — спросил Гон у Киллуа, повернувшись к нему лицом. Тот пару раз моргнул, затем понимание чего-то озарило его лицо, и он прищелкнул пальцами. Пришла очередь Кохэку недоуменно вскинуть брови. Они оба дошли до чего-то, чего он явно не имел в виду. — Ну конечно можем! — Можно искать сокровища, а затем продавать их, — Гон улыбался своей гениальной затее. Кохэку забеспокоился. Сейчас они вполне могут потратить деньги впустую. — Отлично, Гон! Начнем с восьмиста миллионов, а потом… — Так, стоп, — встрял в разговор Кохэку, для убедительности встав между ними двумя. — Сейчас вы ничего делать не будете. Завтра мы встречаемся с Леорио и Курапикой. А кто лучше понимает, как заработать деньги на таком? Леорио! Дождитесь завтрашнего дня и делайте, что хотите, но сейчас придержите свой пыл! — Кохэку закрыл ноутбук от греха подальше и даже немного придавил нэн, а затем раздраженно потянул за ухо Гона, что предложил эту идею. — Ай-ай-ай, ладно, мы поняли, до завтра ни шагу, только отпусти, — взмолился Гон, и Кохэку тут же сменил гнев на милость, тихо вздохнув. — Пока вы не можете с первого взгляда определить мошенников и не знаете, как и куда вкладывать деньги, вы можете уйти в огромный минус, и если вы это сделаете, я лично вам помогать не собираюсь, — сложил руки на груди и отвернулся в сторону двери. — Теперь, чтобы занять вас, предлагаю пройтись по городу и заглянуть куда-нибудь поесть. Два подростка позади переглянулись с одной и той же мыслью. «Пугает, когда злится». Встреча с Леорио произошла совсем скоро и случилась на редкость эффектной. Он застал их за покупкой телефона для Гона и выбил огромную скидку, так что все зеваки, невольно остановившиеся посмотреть за этим шоу, бурно аплодировали победе Паладинайта. Кохэку тоже не отказался похлопать ему. Леорио единственный из всех них разбирался в финансах, и он поблагодарил Кохэку за то, что остановил двух балбесов от сливания денег в никуда. Тот лишь усмехнулся и победно стрельнул глазами в мальчишек, что тут же отвели взгляд, будто бы они тут вообще ни при чем. После радостных объятий все четверо отправились в кафе пообедать и рассказать, что происходило в расставании. Кохэку лишь вкратце поделился, что пару раз виделся с Курапикой и тренировался со своим нэн — неполная правда. Больше удовольствия ему приносило слушать веселые истории совместного проживания Киллуа и Гона на Китовом острове и приключений на Небесной арене. Все звучало действительно интересно, пускай он и слышал о них, когда сам прибыл на Небесную арену к Хисоке, о чем ребятам так и не рассказал. Леорио воспринимал всё очень эмоционально, как и всегда, что на лицо сама собой выползала улыбка. Особенно он был шокирован, когда узнал, что Гон вернул должок Хисоки, и пристыжен, что он очень мало знает о нэн. Пока Гон и Киллуа того не видели, Кохэку написал на листочке пару советов и уловок, как улучшить контроль нэн. Все же Леорио выбрал долгий путь открытия узлов энергии, и уже владеет им на уровне новичка, к тому же, если сравнить его с обычным человеком, он невероятно силен и вынослив, и еще есть области гражданской жизни, в которых он очень хорошо разбирается. Всё это, как для возраста Леорио, внушало уважение, но всё-таки ему, на несколько лет старше всех них, свойственно сравнивать и принижать себя. Вот почему Кохэку решил этот листок передать втайне от Гона и Киллуа, — у них с чувством такта иногда бывает туго, а шуточки здесь совсем неуместны. Для Леорио самооценка — это больная тема, пускай сам он это хорошо маскирует. Достаточно лишь вспомнить, что он искренне винил себя в недостатке умений и денег, будто бы это он не сумел спасти друга. С самооценкой Кохэку помочь не мог. Знать причины проблемы не значит знать её решение. Но с такой мелочью, как тренировки нэн он помочь мог, в этом он разбирался прекрасно, так почему бы и нет? Дальше ребята решили отправиться снова в интернет-кафе, чтобы отыскать способ, как заработать больше денег к акциону, но Кохэку на этом с ними распрощался. Встреча с друзьями наполнила его легкостью и теплом, но его еще ждали дела, о которых им лучше не говорить. В конце концов, меньше знаешь — крепче спишь.***
— Здравствуй, Сова, — хмыкнул Кохэку, когда подошел к человеку, что даже в темном переулке стоял в солнцезащитных очках. — И тебе не хворать, Мотылек, — тот кивнул и достал небольшой мешочек из кармана. В моменте он превратился в серый платок, прикрывающий черную папку. Хотя мужчина старался этого не выдать, но он явно не хотел здесь находиться — это легко заметить по неестественной улыбке и тому, как сильно он сжимал папку. — Чего ты такой грустный, пташка? — улыбнулся позабавленный Кохэку, забирая папку из чужих рук. — Ты же и сам знаешь, что с меня заживо снимут кожу, если кто-то расскажет, что я здесь был и что я делал. Повезло, что у Червя своё задание, — мужчина ссутулился, подозрительно оглядевшись. — Мне приказано через пятнадцать минут быть у господина Ако, так что… это все, что ты хотел? — Но меня ты боишься больше, чем своего крестного папочку, так ведь? — позволил себе смешок. — Опоздаешь ради меня? Какая разница, снимут с тебя кожу сейчас или потом? — Н-не будь так жесток, — брюнет вздрогнул. Кохэку махнул ладонью, Сова поклонился и сбежал во тьму закоулков. Совы питаются насекомыми, но в мире людей все по-другому, и человек, зовущийся Совой, пресмыкается перед Мотыльком. Знали бы крестные отцы, насколько на самом деле жалкие их лучшие бойцы. Звери Тени… одно только название. Итак, Сова — инджу крестного отца мафии, имеющего свое влияние, в основном, в республике Свиден. Когда мафия собиралась забрать себе свободные земли, принадлежавшие клану Курута, Кохэку лично показал им, в чем они неправы, но оставил жизнь Сове, потому что предполагал, что он еще может пригодиться. Недавно Хисока написал ему, что Пауки собираются украсть абсолютно весь товар подпольного аукциона, и он вспомнил, что это им удастся вместе со смертью крестных отцов и их инджу. Пришла пора Сове вернуть свой долг, пока он еще мог это сделать — пока еще жив. Потому Кохэку потребовал с него список всех зарегистрированных лотов подпольного аукциона. Пауки — напрочь отбитые люди, и если они на что-то нацелились, им ничего не помешает. Не хотелось бы с ними связываться, но если его догадка верна, ему придется. Он вернулся в свой номер отеля, чтобы в спокойствии проглядеть папку. До его ушей дошел слух, что на продажу выходит три красных глаза. Три. То есть один из них без пары — с чего бы? Только если человек был одноглазым… или если один глаз оставили намеренно. Кохэку не сомневался, что тогда, при нападении на клан Курута, Куроро Люцифер лично работал над телом его матери. Как сказал Хисока, лидер питает слабость к символизму и эстетике. Ему показалось красивым и символичным оставить один глаз в губах, окрашенных кровавой помадой, — он это сделал. Второй глаз пауки забрали с собой как трофей и, видимо, продали, после чего он загулял по аукционам. Он хотел найти этот глаз и вернуть, дал себе слово, но сейчас?.. Геней Редан не остановить от их цели, а сейчас самостоятельно выкрасть что-то в одиночку он не сможет, слишком много препятствий, и он не знает, где Пауки сейчас. Это значит, что заполучить желаемое выйдет только одним способом, самым неприятным и небезопасным из всех возможных. Ничего из списка не вызывало в нем интереса: какие-то картины, книги, наркотики и алкоголь, встретил он здесь и копию Острова Жадности, но это не его дело. Гон сам должен отыскать способ туда попасть, ведь этого желал его отец, принести ему на блюдечке будет несправедливо по отношению ко всем, по этой причине он и не стал предлагать ребятам свои деньги. Но чем дальше листать папку, тем лучше становилось ясно, почему аукцион подпольный. Последний десяток страниц — части человеческих тел. Каких-то знаменитостей или сильных хантеров, особенно дорогими были конечности, видоизмененные с помощью нэн. Среди них и находились красные глаза, но Кохэку, на удивление, не почувствовал в себе практически ничего. Вот пара, — всё еще неинтересно, не то. Но, наконец, следующая страница… На фотографии в формалине плавал красный глаз, жутко глядя прямо в камеру. Кохэку почувствовал, как в ответ загорелись алым светом и его собственные глаза. Впервые за долгое время он не мог их контролировать. В груди зарождалась ледяная ярость, действительно неконтролируемая, беспощадная… и бессильная. С фотографии на него смотрел глаз отца, пересаженный матери. Мертвого отца и мертвой матери. Он никогда не перепутает, никогда не ошибется в том, подделка это или нет, точно не Кохэку. Большую часть этой жизни он смотрел в эти глаза почти каждый день, и это именно он. Цена в два раза выше пары глаз, и пометка, что он принадлежал главе клана. Злость и боль побежали по венам вместе с раскаленной кровью. Как можно… как же это… жизни всех этих безликих людей, собирающихся в зале аукциона ради азарта и почета, не стоят ни единой прожилки глаза его матери, человека, подарившего ему жизнь. Толстую стопку листов насквозь пронзили заострённые когти, бумага затрещала под руками парня. Глубоко вдохнув воздуха, он силой воли разжал пальцы, захлопнул папку и откинул её на стол, чтобы не видеть изображений, иначе он окончательно потеряет контроль, и так разошедшийся по швам. Подсознание тоже тряхнуло, и звериная часть встрепенулась, чувствуя ярость. Кохэку прикрыл покрасневшие глаза руками и стиснул зубы, глубоко дыша через нос. Так и застыл, сидя за столом, на котором лежала безобразным мусором очень ценная папка. Сейчас ему плевать, сколько денег она могла бы стоить. Неизвестно, сколько он просидел так, пустым взглядом сверля одну точку. Может, минуту, а может, и пару часов. Но он успокоился, внушив себе, что сейчас не время для эмоций, стоит подумать о немаловажной вещи: как забрать этот… товар. Даже мысли об этом вызывали алые вспышки под веками, словно на них раскаленным клеймом отпечатали эти фотографии. Собственные глаза всё еще горели, хотя уже не так явно, как раньше. Вместо огня лишь догорали угли, но даже так он всё еще не мог полностью взять над ними контроль. Кохэку опустил голову, погружаясь в свои мрачные мысли. А ведь Курапике гораздо тяжелее было справиться с этим. Как Курута побочной ветви, он имел гораздо меньше власти над алыми глазами. Должно быть, он прошел через немалое количество трудностей, начиная от собственного состояния и заканчивая чужим страхом, одинокий, отвергнутый, потерянный. Наверняка он считал, что единственное место, где его бы приняли таким, какой он есть, — в родном клане, вот почему его ненависть к Паукам не укротить. И вот почему он так отреагировал, когда сам Кохэку раскрыл свое лицо. Возможно, когда-нибудь… если найдутся люди, если он позволит себе раскрыть сердце кому-то, кроме Кохэку… если привяжется к Гону и Киллуа настолько, что поймет настоящее: им неважно, из какого он клана и что не так с его глазами… вероятно, именно в тот момент он избавится от груза прошлого. А сейчас Кохэку не в силах противостоять его ярости.***
— Так значит, Курапика убил его? — спросил Кохэку, хотя и без того знал ответ. Приятно, что друзья о нем помнят и делятся крохами ценных сведений, что имеют сами. — Верно. Пауки ищут его повсюду, — согласился Гон из трубки телефона. — Чтобы предложить вступить к ним? — Не похоже на это, — теперь послышался голос Киллуа. — Один из них, человек с хвостом и катаной, расплакался, так что они наверняка хотят отомстить. Он ведь Гону предложил присоединиться к ним, думаю, он очень похож на того Увогина. — Ясно… Спасибо за информацию, ребята, — Кохэку чуть улыбнулся. — Прошу вас, не рискуйте так больше. — Кохэку… ты тоже охотишься на них? — голос Киллуа стал тише, будто бы он пытался скрыть беспокойство. Недавно они сбежали из плена, и хотя они не знали об этом, Кохэку нашел их, когда они уже выламывали стены. Он прикрыл их отступление, чтобы Нобунага не смог преследовать их. И всё равно парни успели осознать опасность этих преступников. — Если это можно назвать охотой… в какой-то мере, да, — хмыкнул Кохэку, смотря на заходящее солнце. Пора бы выдвигаться. — Тогда береги себя, — это ребята прокричали в трубку вместе. — И вы себя тоже, друзья, — тихо ответил он, но в ответ слышал лишь гудки. — Простите, ребята, но не получается у меня себя беречь. Есть кое-что важнее, и я сам не знаю, почему это мне так важно. Кохэку понимает Пауков, пожалуй. Величие Геней Редан не исчезнет, даже если они лишатся половины членов группы. Не паук — гидра, что отрастит все конечности заново. Они убивали людей безжалостно, прочувствовали боль потери, но отомстят и продолжат убивать дальше. Точно так же, как они, Кохэку убивал людей, но все еще способен питать искреннюю, светлую связь с людьми. С друзьями. С наставником. С матерью. Не то чтобы он пожелал теперь мстить, но вернуть то, что принадлежало первому его близкому человеку в этом мире, принадлежало тому, кто вообще даровал ему эту жизнь, он просто обязан. Курапика счел должным написать ему всё, что он знал о Рёдане, полагая, что Кохэку вдруг захочет с этим как-то связаться, и передал, что крестные отцы наняли еще наемников для их убийства, в числе которых и Золдики, Зено с Сильвой. События канона, оживленные всей полученной информацией, воскресали в памяти, и план рисовался в голове. Максимально опасный и рассчитанный на удачу, — он буквально залезет пауку меж его жвал, и у него будет очень ограниченное время сделать то, что он хочет, или ему придется планировать уже то, как оттуда сделать ноги. Зато, если все получится, он почти со стопроцентной вероятностью получит глаз в свои руки. За эти два-три дня ему пришлось побегать по Йорк-Нью, собирая информацию и тщательно отслеживая деятельность Пауков, чтобы поймать момент, когда удобнее всего вмешаться, причем вмешаться так, чтобы они вручили ему желаемое. Он нашел расположение их временной базы, побывал на встрече Хисоки и Курапики, и даже следил издалека за битвой, в которой пал одиннадцатый, чтобы не дать конечному исходу измениться. Он не мог позволить себе, чтобы кто-то из ребят погиб по вине его беспечности. Он же и нашел ребят в плену Пауков, и хотя случилось это совсем поздно, он распространил немного своего нэн вокруг здания, чтобы Нобунага не смог отследить их. Благо в Йорк-Нью всегда влажный климат. Но даже так, он не мог вспомнить, что происходило в каноне — арка была настолько насыщенной, что он совершенно забыл подробности, и в реальности подобрать момента тоже не мог. Можно было бы захватить кого-то в заложники и использовать их для обмена, но возможностей не представлялось. Спасти Увогина? Пауки ни за что не поверят, что он мог бы умереть без его помощи, и Курапика явно такого жеста бы не оценил. Да и показывать себя враждебной стороной и объявлять себя персоной нон-грата Пауков наподобие Курапики вообще не хотелось. Чтоб на него еще десяток сумасшедших охоту открыл? Ему и Хисоки с Иллуми по горло хватает, спасибо. Именно с помощью Курапики, хотя тот не подозревал об этом, Кохэку смог вспомнить. И в благодарность за это он написал лишь один туманный совет: «Не верь глазам, ни своим, ни чужим. Неживое может затронуть твое сердце, но правды в том не будет. Паукам не суждено умереть сегодня, а настоящим красным глазам суждено попасть не в твои руки». И направился прямиком в паучью пасть. Подпольный аукцион. Движение по всему городу оказалось заблокированным. Пришлось добираться своим ходом, благо от его отеля сравнительно недалеко. Он скрыл ауру и прикрылся иллюзией, несмотря на то что в этой бойне и резне, которую устроили оставшиеся Пауки, его вряд ли бы кто-то заметил. Спрятал плащ в подсумок, чтобы не сковывал хвост и уши, ноги его хотя и остались скрыты повязками, но стали снова кошачьими, — так он смог двигаться с максимальной скоростью и обострить восприятие на полную. Ему не хотелось, чтобы шальная пуля или случайный взрыв задели и обнаружили его, и он смог бы добрался до нужного ему предпоследнего этажа мафиозного отеля в рекордные сроки. Обстановка идеальна. Грохот взрывов, крики людей, переполох, суета и беготня, она помогла ему проникнуть сюда без изощрений и уловок. Кот в подсознании не мог сдержать глухого шипения, чувствуя опасность повсюду. Геней Редан в полном составе внизу, а их лидер, Куроро Люцифер, один сражается против двух Золдиков. Сражается против двоих сильнейших убийц не в полную силу, чтобы случайно не убить и вдобавок украсть способности. В памяти проносятся красочные картинки их битвы. Хотелось бы увидеть вживую… Силен, опасен, просто невероятно. До ужаса. До истошно бьющегося сердца. Кровь не стынет, а бежит только быстрее, отдаваясь дрожью на кончиках пальцев от неясного предвкушения. Сильный хищник. Получится ли? Для сомнений не время. Он уже стоит у окна предпоследнего этажа. Распахивает его, впуская с улицы свежий воздух и гром. Кажется, даже пол трясется от того, что происходит пятью метрами выше. Плащ снова на нем как дополнительная защита, в руке клинок из хрустального древа. Внезапное для всех вмешательство уже даже не третьего, а четвертого или пятого лица в этот спектакль под названием «Йорк-Нью» случится совсем скоро. Три, два, один… Взрыв. Кохэку прикрылся рукавом, плащ был способен защитить его от осколков и мощной ударной волны. Потолок выдержал, хотя и пошел крупными трещинами, но кусок стены верхнего этажа явно выломало той мощной атакой. Теперь можно расслышать диалог между Золдиками и Люцифером, и он напряг свои уши, высунувшись из окна. Иллуми убил их заказчиков, и теперь они могут идти, потому что убивать кого-то просто так — незачем. Время до подходящего момента исчисляется секундами. Сердце мерно бьется в такт. Дыхание подобно спящему. Нэн скрыт. Капюшон снова на голове. Слышны шаги в сторону, противоположную от окна. Пора. Он бесшумно взобрался по стене наверх. Когда двери захлопнулись за ушедшими Золдиками, Куроро Люцифер расслабился всем телом и аурой, упав на спину. Удивительно, насколько может быть беспечен человек, обладающий такой невероятной мощью. Доля секунды — раздается металлический звон. Это клинок воткнулся в сантиметре от головы Куроро, и он тут же отпрыгнул со своего места к стене, развернувшись лицом и материализовав книгу в руке. Значит, не играл — действительно был беспечен. Кохэку расслабленно присел на корточки на обломках стены, не сводя с Паука пристального взгляда. — И ты тоже не убиваешь просто так? — хмыкнул Куроро, но на лице его читалось замешательство. — Я не убил тебя, потому что у тебя есть то, что нужно мне, — Кохэку склонил голову вбок, стараясь казаться как можно более уверенным. Курапика его убьет сам, если узнает, что он был так близок и не убил лидера Геней Редан. На самом же деле, это не имеет смысла. Практически их девиз — Паук не умрет, даже если ему отрезать голову. Этот человек — король воров, даже его способности идеально подходят званию. Короля можно выбрать нового, его смерть подкосит группировку, но не уничтожит её. И раз так, в выборе между палкой в колесо группы и получением нужного он выберет последнее. Таковы его личные приоритеты, да простит его Курапика. Тем более, пока что всё идет идеально, и остается надеяться, что и дальше будет идти так же. — Смотря что ты имеешь в виду. Возможно, тебе самому придется платить за то, что не воспользовался шансом, — несмотря на слова, Куроро опустил руку, и книга исчезла, а сам он устало улыбнулся. За стеной послышались шаги. Плохо дело. Люцифер не дал однозначного ответа, не потерял самообладание. Более того, он угрожает, хотя, не зная сил противника, еще сомневается, что способен эту угрозу поддержать действиями. Кохэку знает, конечно, что способен, но не должен врагу дать в этом уверенности. Не должен врагу дать понять, каких усилий ему стоит сейчас держать тело под контролем, — сердце готово сорваться в бешеный бой, а пальцы едва не дрожат от напряжения. Кохэку поднялся и, не поворачивая головы, боковым зрением оценил обстановку за окном. До соседнего здания не так уж и далеко, так что он сможет усилить тело с помощью нэн и допрыгнуть. Шансы на побег есть, так что еще можно подождать и услышать чужое решение. Возможно, Куроро всё же даст согласие, если поверит в его силу. — Мне нужен алый глаз главы клана Курута.