останешься ли ты со мной, моя любовь, ещё на один день?
Тайны и загадки привносят в нашу жизнь ещё больший интерес, заставляя думать и размышлять. Кто-то не в силах отыскать ответ на вопрос, а кто-то, несмотря ни на что, спешит к разгадке. Маленькую тайну хранила и Хлоя Прайс, которая последние две недели занималась чем-то увлекательным в своей комнате, не покидая её пределы ни на одну лишнюю минуту. Накрыв глаза Макс своими руками, Хлоя аккуратно отворила дверь, впустив девушку в свой мир уже в который раз. — Если я ещё обкурена не до такой степени, чтобы перестать различать циферблат, то уже двадцать первое число... Убрав ладони, взгляду Макс предстала комната в сине-фиолетовом свете. Посреди стоял огромный фонарик, на который была надета вручную созданная небесная карта. Невозможно было предположить то количество времени, которое Прайс тратила на вырезание каждой детали. Чуть опомнившись, взору открылись и стены, обклеенные различными нарисованными комиксами. На них привычные СуперМакс и Профессор Прайс спасали мир от катастрофы, но теперь уже в космосе. Переходя от одного листка к другому, Колфилд видела постепенное развитие сюжет. Движение сопровождалось довольными возгласами, смехом, улыбкой. Но стоило ей обернуться, как знакомое веснушчатое лицо замирало в удивлении, ожидании чего-то нового. Губы дрогнули в едва заметной улыбке, а глаза устремились к потолку, разглядывая импровизированное космическое пространство. — Я не верю, что сейчас вижу это, Хлоя! — два изумруда бегали из стороны в сторону, уцепившись за коробку, одиноко стоявшую на письменном столе, — Это тоже мне? — Верный ответ. Открывай. Руки, не справляясь с дрожью, сняли крышку, и взору предстал блокнот с надписью "Макс в восемнадцатилетие". Кожаная коричневая обложка была чуть помята временем, но это не делала её менее интересной. Потёртости придавали ей антикварный вид. Пальцы с трепетом открыли первую страницу, а с губ слетело собственное имя - "Макс". Переворачивая листы, бегая глазами по словам, на лице Колфилд проигрывались разные эмоции: улыбка до ушей, затем едва заметные слезинки в уголках глаз, которые не выдерживали и скатывались по щекам. "Мой верный напарник - Долговязая Макс, моя дурашка, мой напарник во времени, моя правая и левая рука, моя Макс... Я чертовски долго наполняла своей писаниной этот дневник, который вела с шестнадцати лет. Знаешь, тут каждая страница о тебе. Когда ты уехала в Сиэтл, меня не покидали сомнения насчёт нашей дружбы: возможна ли она, когда тебя нет рядом? Зря я задумывалась над этим, потому что двадцать тысяч сообщений и десять тысяч фоток говорят об обратном. Я не умею говорить все эти милые слова, но ради того, чтобы увидеть твои слёзки радости, я готова показать свою до отвала башки милую и нежную сторону. Когда мы были мелкими, то всегда придумывали какие-нибудь занятия каждый день. Это не изменилось с течением времени. Я никогда не уставала представлять нас в роли пиратов Аркадии Бэй, захвативших этот вымерший город, покорившими его. Потому что с тобой всё возможно. Я чувствую всё, что происходит между нами, и принимаю это. Потому что ближе тебя у меня никого нет. Мы с тобой, вроде как, две половинки одного целого, прекрасно подходим друг другу. Ты всегда спасала меня, была кругом, который бросают в случае, если нет выхода. Макс, ты всегда знала, как поступить, всегда действовала из лучших намерений ко мне. И я так благодарна тебе. Хочу, чтобы этот день стал особенным для тебя... На душе стало теплее. Нет, вовсе не из-за того, что в комнате была пригодная температура. Сердце билось чаще, кровь бурлила, закипала, двигаясь по венам. Макс не могла сдвинуться дальше этих страниц с текстом, который написала Хлоя. Синеволосая заметила, что Колфилд начала хлюпать носом, а затем и вовсе отложила блокнот на стол. Руки Макс потянулись к щекам, чтобы поскорее стереть с лица слезинки, убрать последствия чувствительности и эмоциональности. — Хлоя, это потрясающе! — повернувшись, шатенка улыбнулась, уменьшая расстояние между подругой и собой, — Ты заставила меня всплакнуть. — Это не всё. Листай давай, я не отстану от тебя, пока ты не посмотришь все мои записи, сделанные специально! — Хочешь ещё раз взглянуть на мои слёзы? Мир таинственной и загадочной Хлои Прайс всегда был открыт для Макс. Но период отсутствия в Аркадии дал о себе знать. Дневник мог стать ключом ко всему, что происходило в то время, пока Колфилд жила в Сиэтле. Каждая запись была адресована Макс. Всё, что происходило каждый день, было описано в мельчайших подробностях: сегодня пропустила Блэквелл по причине болезни (такое чувство, будто в горле разместили сверло), Рэйчел Эмбер предложила потусоваться вместе после занятий (она такая классная, но не круче тебя, Макимус), Джастин предложил покататься на скейте (боже, я не вставала на доску с наших четырнадцати, Колфилд! Но если бы ты увидела меня, то сразу бы сделала крутецкую фотку на свой полароид!). И всё это было предназначено той самой, которую Хлоя была готова ждать вечность. Да, время наложило свой отпечаток на каждую: кто-то сменил имидж, кто-то поменял круг общения, кто-то до сих пор не мог освоиться, но всё это угасало в одно мгновение, ведь важным было то, что два человека, наконец, окончательно воссоединились спустя долгие дни. — Поверить не могу: тут же каждый день описан для меня. Хотя я знала то, чем ты занималась, но не настолько детально! — Макс пихнула Прайс в бок, а затем положила голову на её плечо, — Ты всё это для меня устроила... — Я могла не рассказывать чего-либо, но это никогда бы не скрылось от тебя. Верь мне. "Верь мне". Эта фраза током пролетела по всему телу Макс, заставляя её вздрогнуть. Верить можно тому, кто по-настоящему этого заслуживает. Как два слова могут заставить сердце биться быстро-быстро, практически выпрыгивая из груди? Хлоя была похожа на вспышку, яркую вспышку, которая моментально загоралась и точно так же потухала. Но вот последствия этой вспышки оставались не долгое время. Когда в твоём мире, где, кажется, никому нет места, появляется такой человек, можно отбросить все сомнения насчёт правильности выбора. Такое никогда не бывает неправильным. — Я чувствую, что разревусь, если прочту хоть ещё одну строчку, Хлоя, — сказала Макс, закрывая лицо руками, — Не поверишь, но это самый лучший День рождения за всю мою жизнь. — На это я и рассчитывала, Колфилд, — Хлоя внимательно рассмотрела лицо Макс, а затем аккуратно, неспеша дотронулась кончиками пальцев до щеки подруги, — Я слишком долго откладывала этот момент, что кажется, будто всё затянулось. — Что ты имеешь в виду? — Макс, — голос синеволосой немного дрогнул, но сама она, вроде как, держалась, — Ты со мной уже столько времени, из-за чего не помню той поры, когда была без сопровождения твоей милой мордашки. Моя лучшая подруга, мой верный пират... — Помнишь, что мы давали клятву быть вместе навсегда? — Колфилд улыбнулась, отводя взгляд в сторону, — Я помню. — Я никогда не забывала об этом. Поэтому хотела сказать, что хочу точно так же всегда быть с тобой. Каждую минуту видеть тебя, слышать твой голос. Любить тебя. Хлоя Прайс - человек, живший в собственном панцире, оградивший себя от мира. Сейчас она выглядела совсем иначе: эмоциональной, волнующейся, сентиментальной. Эта сторона была знакома только Макс, поскольку Прайс не боялась показать настоящую себя именно ей. Потому что искренне любила существование подруги, ставшей возлюбленной. — Люби и ты меня, Колфилд. До конца...***
Четыре года спустя
Ночка выдалась жаркой, поэтому, подъезжая к дому, из пикапа вышла девушка, то и дело взмахивавшая руками. Она улыбалась, звонко смеялась, иногда делала серьёзный вид, а уже через секунду снова хохотала. Лето было достаточно тёплым. Можно было не переживать, что где-нибудь ты будешь застигнут холодным ветром. Синеволосая сняла с себя куртку и кинула её второй девушке, пытавшейся аккуратно закрыть дверцу машины. — Я же говорю, Макс, что это было ахренительно! — восторженные возгласы всё никак не давали Хлое прийти в себя, — Нам срочно нужно повторить это. — Тише, дурочка! Сейчас весь район будет на ушах от твоего эмоционального отзыва. Это же просто концерт, — Колфилд смяла в руках кожаную куртку и направилась к двери, проходя мимо Прайс. — Это не просто концерт, а настоящее погружение в мир рока! — Я слишком отсталая, чтобы заценить это. Давай же, заходи в дом. Не хватало, чтобы Джойс и Дэвид проснулись от этих возгласов. Им точно не зайдёт идея о походе на следующий концерт. Хлоя догнала Макс у входа в дом. Вместе они переступили порог их обители, в которой они проживали на протяжении двух лет. Академия была уже позади, но нужно было выстроить целую стратегию по самостоятельному выживанию. Хлоя работала в закусочной "Два Кита", а иногда брала занятия репетиторством по математике и химии. Макс же решила не покидать родные стены Блэквелла и устроилась туда ассистенткой преподавателя фотографии. Девушка всё так же любила полароид и мгновенные снимки, поэтому всегда носила любимую сердцу камеру отца Хлои. Мечты есть у всех, и у них она тоже была - переехать в Лос-Анджелес, чтобы жить так, как они всегда хотели. Навыки фотографии пригодились бы для работы в каком-нибудь журнале, а ум великой Мисс-Я-Ненавижу-Математику стал бы основой в её будущей карьеры. Только вот оставалось заработать совсем немного денег для новой жизни. Откладывая большую часть заработка, Макс и Хлоя записывали в блокноте итоговую сумму, всё ближе и ближе достигая цели. — Привет, моё любимое место в этом доме, — сказала Хлоя, плюхнувшись на кровать, — Макс, иди сюда. Колфилд легла рядом, но смотрела в потолок. Вероятно, её что-то беспокоило, но она не делилась этим. — Хлоя, — начала она неспешно, — Тебе не приходило ничего от Рэйчел? — Мы переписывались два дня назад, уже три. Она говорит, что подписала контракт с модельным агентством. Может быть, мы в скором времени встретимся. Солнечная Рэйчел Эмбер, так и не закончив обучение, в один день просто испарилась, не сказав никому о своих намерениях. Мистер и миссис Эмбер, обеспокоенные поведением дочери, сразу же связались с Хлоей. Но та не хотела раскрывать всех подробностей до того момента, пока беглянка сама не пожелает рассказать всё. "Хлоя, я знаю, что я не самый лучший друг, потому что ты много не знаешь обо мне. Я не говорила тебе, но знай, что я так скучаю по тому времени, когда мы вместе отрывались до утра, курили траву и просто болтали ни о чём. Думаю, это было самое волшебное и беззаботное время за всю мою жизнь. Но я всегда хотела чего-то, что не смогу тебе сейчас объяснить. Я уехала из города. Теперь я там, где всегда хотела быть. Это место станет обителью для меня на какой-то неопределённый срок. Пожалуйста, никому не говори об этом. Как только у меня появятся детали, я сразу же дам вам знать о том, во что ввязалась. Твоя Рэйчел Вот так, написав смс-ку, Эмбер испарилась на два месяца, но потом, одним зимним вечером, она позвонила в дом Джойс и сказала, что живёт в Лос-Анджелесе. Как оказалось, девушка давно вынашивала идею стать моделью, поэтому втихаря подписала контракт с модельной школой. Рэйчел не хотела, чтобы кто-то знал все подробности из-за уверенности в том, что останется непонятой. Родители видели дочь идеалом, на который равнялся каждый студент Блэквелла. Но амбиции взяли верх. Теперь, когда прошло столько времени, она присылала открытки из разных городов и стран, чтобы напомнить о себе. Сейчас она находилась в Нью-Йорке, а через два дня улетала в Париж, чтобы принять участие во втором важном показе. Казалось, что всё, чего она хотела, по волшебству сбылось. Но она не смогла отойти от желания жить с переменами. На её пути никогда не было того, кто бы мог покорить сердце, стать любовью всей жизни. Поиски никогда не были успешными. — Макс, помнишь, как мы раньше тайком выбирались из домов, чтобы посмотреть на звёзды? — Хлоя положила руку под голову и тоже уставилась на потолок, — Я бы хотела ненадолго вернуться в то время. — Мы можем сделать это в любой день, Хлоя. — Честно? — Честно-честно. Обещаю, что так будет всегда. Свет далёких звёзд всегда манил их. Почему? Наверное, всё, что так далеко от нас, притягивает ещё больше из-за желания добраться до этих огоньков, наполнить ими все карманы и снова вернуться домой, чтобы разложить их на пледе и любоваться прекрасным свечением. Звёзды похожи на людей... Находясь далеко друг от друга, Хлоя смотрела на то же небо, что и Макс. И им хотелось воссоединиться. И время помогло им. Теперь каждая являлась той самой звездой, желанной и прекрасной. — Я люблю тебя до бесконечности, Хлоя Прайс. — До бесконечности, Макс, Колфилд...