The Brothers

Мелькор привычно лежал рядом с братом. Одна рука держав ладонь брата перекачивали в него силы. Манвэ так верил, что он особенный, самый сильный… Бауглир не хотел портить эту иллюзию. Такую важную брату… Тот зачаровывал накануне новых Орлов, учил их… Брату нужны силы чтобы создать новую практически расу. И Мелькор их ему давал из ночи в ночь. Где-то на скале сработала сигналка от Орлов, Мелькор знал про нее, но этой ночью забыл перенаправить на себя, в первую очередь, и он не успел растворится тенью. Он даже не проснулся. А вот Манвэ вполне себе. Он открыл глаза, хотел было сорваться и поспешить к гнездам ради малейшего пустяка в виде чиха орлёнка, но остановился. На кровати лежал кто-то ещё. Манвэ не сразу понял что это брат, слишком давно он его не видел. Черные волосы до колен, сейчас были убраны в хвост, но все равно разметались. Черная простая рубаха лишь с шелковым узором по краю, босой, в простых штанах. Все чёрное, идеально чёрное, чистое, чтобы не пачкать кровать брата. Под ним ничего не смялось. Словно его и нет, но Манвэ чувствовал его руку в своей, и чувствовал ручеек сил. Тех самых сил, которыми он всегда был полон по утрам не первое столетие. Тех самых, чье дуновение чувствовал каждый день, тех, что каждый раз он приписывал самому себе из-за того, как родственно они ощущались. Впрочем, не удивительно, если это был брат. Вторая половинка одного целого… Мужчина был бледен. Истощен. Он жил на одной магии, а одной ей сыт не будешь. Да и сжимать огромную мощь в пятнышко со стопу младшего брата тоже было далеко не полезно. Это как впихнуть килограмм сахара в райское яблочко. Но Мелькор как-то умудрялся раз за разом, хотя это невероятно опасно и черевато потерей сил. Но Бауглир всегда отмахивался, потому что брат для него был значительно важнее и пока последствий он не ощущал. Да, в теле была слабость, каждый раз, когда он воплощался по ночам, но все проходило после зарядки. Манвэ завис, пока пытался понять, кто это, и тем временем глаза переключились на лицо. Смутно, очень смутно знакомое по детским воспоминаниям. Осознание заставило выдернуть руку из чужой ладони, отшатнуться… Чувства внутри смешались. Одна часть, спрятанная давным давно, ликовала. Брат рядом, и пришел, и был все это время рядом. Другая же хотела удушить заразу прямо сейчас, за всю ту боль, что была причинена Мелькором ему. А ее было много… Очень много. И за то, что он все это время лгал. Бауглир же проснулся от того, что его разбудили собственные чары. Скоро рассвет, а все с этим пробуждение младшего брата. Брюнет сразу открыл карие глаза с ярко-голубыми прожилками, посмотрел на брата… И растаял тонкой дымкой, моментально развеявшейся. Твою мать, снова?! Эта зараза снова ушла? — Блять, Мелькор, если ты в комнате, то появись, надо поговорить. — сказал крайне недовольно Манвэ. Но ответа не последовало. — Каковы шансы, что сегодня не будет грозы? — спросил Намо, делая свой ход. — Шах. Ирмо съел эту фигуру в этот же ход, и король так и остался неприступным. — Крайне высоки. Но к завтрашнему дню надо защитить Сады. — сказал младший, откидываясь в кресло, сидя в той самой комнате, увитой виноградом вместо стен. — А я то думаю, почему Вайре сегодня укрывала теплицы Эсте… — сказал Намо. Когда какие-то события зависели от характера того или иного существа, Ирмо знал все лучше. Он знал подноготную каждого. И его, Мандоса, в том числе. — Хватит думать о том, как ты ничтожен перед моим разумом, ты сам отказываешься сливаться и делить силы поровну. Это никак бы нам не помешало и не умалило наших способностей. — недовольно сказал Ирмо, улавливая поток мыслей брата. — Да, пожалуй ты прав. Но становится всесильным я тоже не хочу. Мы втроём способны на слишком многое. — вздохнул Смерть. — Твой ход. Как Мандос видит из-под повязки поражались многие. Почти все были уверены, что Намо слеп физически. Если бы… Ирмо нравилось снимать эту повязку. Видеть то, чего не видят другие, видеть то, что под ней. Полностью черные глаза, полные звёзд в себе. Засасывающая глубина, с которой невозможно справиться. Лориэн знал, что задумывалась просто пара брат и сестра. Ниэнна, и единое существо, повелевающее душами. Но Эру прекрасно понимал, что столько власти нельзя давать одному и разделил брата пополам. Получились они, близнецы Ирмо и Намо. И смотреть в эти глаза без последствий мог лишь младший брат, Сон. Остальных глаза затянут, оставив лишь телесную оболочку и в глазах появится новая звезда, лишь одна из многих… В глазницах Намо души будут находить свое успокоение, а их проекции будут обитать в Чертоге. — Почему ты не снимаешь повязку, когда мы наедине? — спросил немного недовольно Лориэн. — Твои глаза — совершенство, они прекрасны! — воскликнул он в конце концов. — Ирмо, Ирмо, Ирмо… Ну что ты как ребенок в самом деле? Подумай, что произойдет, если внезапно придут наши жены или сестра? Они не будут спрашивать, почему я без повязки, они просто окажутся во мне. И не вернуться. Совсем. Да, я могу выпустить их энергию, но феа… Они больше никогда не станут нашими родными дамами. Просто потому что… — Они уже не будут ничего помнить… Да, пожалуй, ты прав. — Ирмо нахмурился. Он никогда не думал об этом всем с такой стороны. Если эльфам возможно вернуть память, она будет в их проекции в чертоге и вообще они растут на глазах у Ирмо и это для него не проблема, но Айнур существовали и вне досягаемости Сна. — Что ж, пойдем поможем им, все равно игра бесконечна. — в ответ ему кивнули. Намо встал, собрал шахматы, подошёл к брату со спины, приобнял за плечо, нежно поцеловал и пошел с ним так. Лориэн улыбнулся на это, поцеловал братика в ответ, потерся о его руку, но опустил ее и просто взял за ручку.

***

Мелькор появился в комнате в своей крепости. Все покрылось толстым слоем пыли. Всплеск магии и все чисто, свежо, и пахнет сиренью. Как брат. У него всегда была ветка сирени в помещениях, где он находился. Запах появился сам собой, по привычке. Что поделать… Вала упал спокойно в кровать, не боясь наделать следов на ней и сгреб в охапку подушку. Снова чертова сирень, но он заставил ее запахнуть мятой. Так было попроще и полегче. Он хотел быть там, у Манвэ, тенью быть рядом с братом, помогать ему и любоваться им. Он ведь брат… Единственный близкий человек. Семья… И он глупо упустил возможность продолжить это… Сам виноват. Сам забыл про чары. Сам он никогда не просыпаться раньше срока. Ты с ним почти всю его жизнь, ты же знаешь… Вот так весь уклад жизни меняется к черту за один единственный день. Из-за одной единственной промашки. Одна ошибка, что меняет все… Насильно Мелькор заставил себя выкарабкаться из постели и пойти по пустым коридорам. Холодно. Не как с тобой. И темно, но твой свет ничего не заменит, брат. Раз уж вышло так, что ему теперь не придется таиться всегда в тени, придется есть. Мелькор сорвал с яблони спелое красное яблоко. У него был свой сад прямо в крепости. Лава от вулкана в стенах и под землей создавали комфортную температуру для различных растений и что бы забыться, Мелько взялся за работу — прополоть грядки моркови, лука и прочих, собрать себе на обед и ужин еды, пойти на кухню, что был здесь же, в этом же зале, приготовить. Поставить на лавовую конфорку закипать чайник, нарвать мяты и мелисы. Посмотреть на засохшую сирень. Он не стал накладывать на нее чары роста и сохранения. Она напоминала брата, а его сейчас придётся забыть, пока он не расслабился окончательно. С сожалением зарезал одного из телят. Самого хилого, ему сложно просто так прожить было бы, значит будет обедом. И ужином. На следующие пару дней. Мелькор умел готовить. Сейчас запечет мясо с картофелем, кабачками, помидорами, морковью и травами и будет радоваться хотя бы этому. Тогда в Манвэ что-то сломалось…