The Brothers

— Если вкратце, то из-за вот этой заразы, у Манвэ галлюцинации и зацикленности на том что он никому, а именно брату, не нужен. — дыхание младшенького позади сменилось, оно стало на пару секунд отрывистым каким-то, но вскоре успокоилось и стало опять размеренным, после того как Мелькор погладил его по голове. — Он создал образ идеального старшего брата в голове, который в конце концов оформился в меня. По сути, больше ничего особенного сказать не могу. Хотя нет, могу. Женитьба с Вардой — фарс что бы эта скотина пришла наконец. Так что можете спокойно оформлять развод и женить Ульмо с Элберет. Когда произошел тот самый всплеск, что вызвал у всех кучу вопросов, Манвэ пытался создать мне тело, но у него не вышло, получилось так, что я стал подселенцем в его теле. С управлением телом справлялись, Манвэ стало чуть проще, потому что мы могли теперь общаться не только во сне или когда он без сознания, но зависимости от Бауглира это не отменило. Итак, я Сулимо, младший брат Мелькора и старший брат Манвэ. Как ты уже наверняка понял, Король я. И изначально всем этим занимался я. Делами я продолжу заниматься, но параллельно будем возвращать брату душевное равновесие. Надеюсь, вдвоем это будет проще. — вздохнул Ветер. Повернувшись, увидел что шаурмяшка из младшего братика окупировала Мелькора как подушку и постель, а брюнет при этом глупо улыбался и обнимал рулетик. Ирмо на долго после этой речи задумался. Было над чем. Про зацикленность на Мелькоре он узнал и так. Хаос мыслей… Это скорее истерика на тот момент. Со сранностью в виде резкого эгоизма и смены характера вполне справлялось объяснение про то, что появилась вторая личность. Тем более эгоизм там тоже был довольно странный. В целом вопросов особо не было, вот только… — Как я могу судить, Манвэ обожает Мелькора, а ты ненавидишь его. Вы не прибьете друг друга? Благословенный все ещё чертовски силен, ты наверное видел что с ним происходило… — сказал Лориэн. — Боюсь, что меня вырубило, когда началась буря и я очнулся только когда я уже был сутки как у Мелькора. Так что о том, насколько все плохо я увидел только сейчас. И нам придется уживаться потому что нас связывает Манвэ. Тем более, что возможно он ещё заслужит мое прощение. — воспоминания об объятиях отдавались приятным предвкушением по телу, но он его отгонял. Только этого не хватало. Он несколько веков игнорировал наше существование, нельзя его прощать из-за каких-то объятий и того, что он дал тебе тело. За тело можно стать лояльнее, но не простить. Ирмо кивнул. Чтож, это уже неплохо. Но и не особо хорошо. В конце концов, надо ещё столько всего восстанавливать, а тут Сулимо и с ним все ещё проблемы… — В ближайшее время ты должен выступить перед остальными. И так паника. Надо все восстанавливать, с погодой понемногу справляются твои Майар и Ульмо, но это сложно. Восстановление происходит слишком медленно. Ещё и координирование всего происходит довольно конфликтно. — сказал Лориэн. Краткое описание происходящего не повредит. — Передай что все налаживается и я появлюсь в ближайшие пару дней. К моим Майар я загляну завтра, предупреди их, не хочу ждать пока все соберутся вместе и я смогу с ними поговорить, они тогда успеют всем разболтать, но сам видишь, у меня на них уже значительно меньше времени чем раньше. О разделении ни слова, рано пока. — сказал Сулимо, а Манвушка слегка заворочался в одеяле на груди брюнета, но доверчиво все ещё жался к Мелькору. Но явно ему чего-то не хватало и он тыкался упорно личиком в плюшевого орла. — Ладно, я пойду, возможно пришлю что-то из лекарств для того, что бы у второго тебя устанавливалась расшатанная психика. Пока он один и активна сама «проблема», в его случае одиночество, то они бесполезны, но сейчас-то… — Сулимо на эти слова кивнул. Возможно, это не помешает. Но он ещё подумает. — И тебе ещё успокоительного на случай если не поладите с Мелькором. — зачем-то добавил Ирмо. — О, с этим проблем нет. У этой заразы всюду мята, постоянно мятный чай, мелисса и прочее. — сказал седовласый. Манвэ в новом воплощении был снова блондином, белые неестественно слепящие волосы, а у него седые. Видимо, Сули или перетянул подсознательно на себя все те горести из-за которых они и поседели, или просто на восстановление и его не хватило сил Мелькора, но цвет волос при том что его тело ощущается невероятно родным вообще не имеет значения. — Нет. Мята у вас двоих ассоциируется с Мелько. Ты можешь подсознательно не успокаиваться, а наоборот, начать бесится, вспоминая плохое, связанное с этим запахом. На всякий случай присылать буду, принимать или нет — твое дело. — строго сказал рогатый. — Ладно, пожалуй мне стоит идти. Жезл из рук исчез, защита от перемещений была на время снята, а Сулимо поспешил к ворочащемуся брату, закончив с делами. Ирмо поспешил исчезнуть, защита встала на место, а Манвэ так крепко вцепился в Сулимо, то не оставалось иного варианта как забраться в кровать к ним. Юноша не собирался отпускать ни старшего, ни среднего братика, и орла как-то при этом удерживал. В итоге пододвинув впритык магией две кровати в тесноте мужчины устроились втроём на кровати, обнимая его. И чуть-чуть друг друга, потому что иначе не получалось. В итоге Мелькору это все надоело, и он просто взвалил Манвэ на себя, благо тот был лёгкий и хрупкий, Сулимо под бок, обнял его одной рукой, второй Манвэ, а самый младший счастливо обнял старших братьев, тем более он был ниже по уровню их всех — его голова была на чужой груди, а голова Сулимо устроилась на плече брюнета. И деться некуда… В конце концов Бауглир поцеловал седого в макушку. — Спокойной ночи. Потом буду оправдываться перед тобой, завтра трудный день, особенно у тебя. — сказал Мелькор. — Но запомни, если у тебя есть какие-либо проблемы, хочешь выговориться или же просто расслабиться — я к твоим услугам, братец. — Это братец было так непривычно… Для Благословенного Ветер был братиком, в редких случаях просто братом. Так что это было… Непривычно, странно, но при этом по домашнему. Отчасти, Сулимо понимал, что их феа стремится к единению, они ведь братья в конце концов, да и предложение было довольно заманчивым… — Пока — не заслужил. Но ты прав, сейчас надо спать. — Сулимо скупо поцеловал старшего в щеку. Потом уже Манвэ, но младшего он поцеловал в лобик, нежно, навевая только приятные сны. Старшего поцеловал чисто ради приличий и то, скорее чтобы тот отстал. Тем более сработало — Темнюк расплылся в блаженной улыбке и укрыв из одеялом прикрыл глаза, и правда наконец-то засыпая.

***

Ниэнна устало лежала на груди старшего брата. По щекам катились слезы, хотя у любого обычного Айну за две недели все высохли бы, но к сожалению переживающих Майар было ещё слишком много и ее призвание — помочь им обрести покой. А потому слезы сами текли из глаз. — Он придет в себя? — спросила Плакальщица, подтирая влагу на лице. Большего она сделать не могла, только ютится на коленях Намо, с которым ее собственные переживания отходили на второй план. — Вот придет Ирмо и узнаем, но если бы дело только усугублялось, думаю мы точно это бы почувствовали. — все знали что для Феантури открыто больше чем для других. — Ты правда так думаешь? — большие голубовато-серые глаза поднялись на мужчину в повязке. Она часто хотела снять её и посмотреть что там… Белые глазные яблоки? Наоборот черные? Пустота на месте органов зрения? Но каждый раз ладошку ловили и качали головой, говоря: Не надо. Никакие уговоры не помогали. Только слова в ответ: Так надо и Не могу сказать. И все. Вот и сейчас она потянулась к ткани, но ладошку поймали и коснулись губами пальцев, от чего девушка покраснела и отдернула руку. Порой, братья вели себя по отношению к ней не совсем по братски, но она все им прощала и ничего не высказывала. Про то что творится между любимыми членами семьи она только догадывалась, но ей и этого порой хватало. — Милая, не начинай снова. Тебе нельзя туда смотреть, никому нельзя. Совсем. Это ради твоего же блага. — сказал все тем же ровным, почти ласковым тоном Намо. Он не любил поднимать эту тему. Даже сестре он не хотел раскрывать этого секрета, и тем более чтобы она стала его жертвой. — Почему? Я готова увидеть там что угодно, или ты думаешь, что я девушка и психологически не выдержу того, что меня там ожидает? — поджав губы спросила Плакальщица, но слезы делали ее лицо таким, словно она капризно пытается выпросить что-то. Хотя, в общих чертах так и было. — То, что под повязкой — опасно для всех, даже тебя. Я слишком люблю тебя, что бы позволить ее снять. — сказал строго Намо, но его строгий выговор прервало появление блондина, что сразу обнял сестру со спины, поцеловал в макушку и погладил небольшой рог, закрученный на ее головке назад. Потом чмокнул брата в уголок губ, сел ему на второе колено, свободное от сестренки. — Я даже не знаю, с хорошими или плохими я вестями. — поведал он.