Долгая Зима

Тор сидел на крыльце дома воеводы и мрачно рассматривал топор. Руна с ночи сражения побледнела и теперь была едва различима, но не исчезла. Так же как и знак на руке стал лишь следом ожога на кисти. - Что сидишь? - Локи подошел, опустился рядом на ступеньку и сощурившись оглядел мрачным взором двор. - Вот, - Тор показал ему руку и топор. - О! - уважительно хмыкнул Локи. - Ну поздравляю. - С чем? - Теперь у тебя есть собственное заговоренное оружие. Говорят, вы воины любите такое, - Локи пожал плечами. - Что ты тут сидишь? - Воеводу жду, - отозвался Тор, новыми глазами осматривая топор. - Локи... серьезно? Такой неказистый топорик теперь заговоренное оружие? - Ага, - фыркнул Локи, явно веселился за его счет. Впрочем сын Одина решил не обращать внимания. - Это знак воинов. Он помогает в бою. Так что теперь топором этим ты будешь разить без промаху. - А она исчезнет? - в душе Тора мешалось сомнение и восхищение столь щедрым даром. Правда топорик был действительно неказист. Но если доработать острие да насадить на другое топорище... - Если до сих пор не исчезла, то уже вряд ли сойдет. Сильные чары, - Локи пожал плечами. - Спасибо, - искренне выдохнул Тор. - Не меня благодари, - дернул Локи плечом. - А зачем тебе воевода? Тор помолчал, тяжело вздохнув. Пристроил топорик за пояс и медленно заговорил: - Помнишь я рассказывал тебе как оказался в реке раненый? - Помню, - кивнул Локи, прищурившись. - На самом деле новгородцы на нас напали... когда мы пировали победу. Застали врасплох. Многих убили, а других взяли в плен. Мне с двумя друзьями удалось сбежать. Мы хотели вернуться с подмогой! - горячо заверил Тор, но сам уже понимал насколько глупо это звучит. - Это ты-то с такой ногой вернуться хотел? - фыркнул Локи. - Глупо, да? - Да не то слово. - Ну вот... - Тор дернул плечом. - Тех кто в той сече не погиб, воевода должен был в Новгород рабами привезти. Тор с утра проснулся с этой мыслью. Представил как угрюмой осенью свели с драккара в веревках и цепях Видара и горстку его выживших воинов. Как их затолкали в темный деревянный барак для рабов. Как тяжела была для них голодная и холодная зима. И изнутри мучительно стало жечь стыдом. Сам-то он лежал у печи, да сказки слушал. И ни разу не подумал о горькой судьбе своих людей. А теперь Тор был в одном с ними городе и должен был, хотя бы спросить об их судьбе. Мучимый этими размышлениями, он и вышел из избы и устроился на крыльце, дожидаться воеводу. Да вот, Локи разговорами развлекать. - И что? - равнодушно спросил Локи. - Локи! - Тор вскинулся, мгновенно почувствовав укол злости. Но глаза Локи были равнодушными и спокойными. - Хорошо, Тор. Ты дождешься воеводу. Скажешь ему о своих людях и? Он их отпустит что ли? Они добыча, честно взятая в бою. Их судьба горька, но толку от твоих мук? - Я их ярл. Я должен что-то сделать, - угрюмо буркнул Тор. - А что ты сделаешь? - голос друга тоже жег. Резкие и честные слова хлестнули болью. - Хотя бы узнаю все ли пережили зиму, - тихо вздохнул Тор. - Ну как хочешь, - Локи фыркнул и поднялся на ноги. - Я с тобой сидеть тут не буду. - Ну и не надо, - фыркнул Тор, отворачиваясь и замирая в ожидании. Ждать пришлось долго. Тор успел озябнуть, а солнце поднялось высоко над городом, обласкав соломенные крыши. Дима вошел во двор весь мрачный и нелюдимый, но сыну Одина слишком свербило узнать.  — Воевода, — он поднялся на ноги. — Дозволь спросить.  — М? — Дмитрий вздрогнул и устало посмотрел на Тора. — Чего тебе?  — Мои люди, — Тор чуть запнулся, но заставил себя стоять ровно и смотреть воеводе прямо в лицо. — Которых вы захватили у истока Невы. Что с ними сталось?  — Люди… — воевода потер лицо рукой. Но потом ответил прямо и жестко. — Пока твой отец или их семьи не внесут за них выкуп, они останутся рабами в Новгороде. Тор дернул щекой, но промолчал. Новгородцы были победителями и как победители были в своем праве. Но для всякого асгардца плен был жутким позором, что можно было смыть лишь кровью пролитой в бою.  — Мы отправили гонцов к твоим землям. Да пока они не вернулись, — Дима посмотрел за околицу и вздохнул. — А может и вовсе не вернутся.  — Дозволь мне с моими людьми свидиться, — попросил Тор. Дима снова посмотрел на него хмуро.  — Хорошо, Тор. Но учти, если кто из них сбежит — своей головой ответишь.  — Отвечу, — мрачно отозвался Тор.  — Тогда идем к детинцу. Их там держат, — Дима поправил теплый плащ и повел его к крепости. *** Новгородский детинец внушал уважение. Раньше Тор крепостей не видел; Асгард имел собственный частокол, но он окружал все небольшое поселение. Но Новгород был намного больше Асгарда, и потому Тор во все глаза смотрел на чужую крепость. Бревенчатый частокол высился в два человеческих роста. Между мощных стволов-кольев проглядывали узкие бойницы. Ворота, обитые кованным железом, были приветливо распахнуты. Проходя между толстыми стенами, Тор мысленно представил какого штурмовать такую крепость. Картина в воображении представилась крайне удручающая. За воротами расстилалось широкое подворье. Оружейные, мастерские, дружинные избы, конюшни и скотный двор. Суета привычная военному лагерю или вот, крепости. К воеводе сразу подошли дружинники, подозрительно разглядывая сына Одина.  — Отведите его к остальным варягам. Пусть поговорит, — Дима положил руку на плечо Тора и чуть подтолкнул. Дружинники переглянулись, но повели его в глубь этого небольшого поселения внутри города. Видара и других Тор узнал издали. Сердце болезненно сжалось и вздрогнуло. Щеки вновь обожгло стыдом и за плен сородичей, и за собственную свободу. Захотелось немедленно развернуться, не попадаться тем кого звал друзьями на глаза. Но он обругал себя мысленно за трусость и решительно двинулся за русичами к сородичам. Те их заметили. Остановились, подтянулись друг к другу, хмурыми взглядами оглядывая Тора. А потом признали.  — Ну здравствуй, — хмыкнул Видар, выходя вперед. Гордый ярл, он теперь выглядел жалко. Весь зарос густой, косматой бородой. Волосы сбились неряшливыми, грязными колтунами. Одежда износилась. Сапог и пояса у Видара не осталось. Зато глаза смотрели с безумной злобой запертого в клетку зверя. — Мы надеялись, что тебе удалось уйти.  — Нет, — Тор прикусил губу и покачал головой. Полагалось бы обнять Видара как брата, но при чужих и в такой странной ситуации об объятиях не думалось.  — Ну, добро пожаловать тогда, — Видар криво, презрительно усмехнулся.  — Я гость в Новгороде, — тихо ответил ему Тор. — Как вы тут?  — Как положено рабам, — резко отрезал Видар и взгляд его стал жестоким и колючим. — Что, продался, ярл?  — Да как ты смеешь! — вспыхнул Тор. В глазах потемнело от гнева и он едва успел остановить себя прежде чем ударил Видара. Бить чужого раба было неправильно. Тем более ведь сам же хотел встречи, хотя знал, что отцовские воины будут злиться.  — А как тогда? Либо ты привез за нас выкуп, но я не вижу с тобой ни князя ни кузнеца. Либо ты продался новгородцам, ярл, чтобы спасти свою шкуру.  — Чтобы ты знал, — процедил Тор сквозь зубы. — Ни то, ни другое не правда. Воевода принял меня как равного.  — Тогда где кузнец, Тор? Тор не выдержал, отвел глаза.  — Нету.  — Ха! — фыркнул Видар, скрестив руки на груди.  — Я вынужден был бежать из тех мест где скрывался, — принялся быстро оправдываться Тор. — И по пути мы с воеводой объединились против более страшного врага. И после тех боев он меня позвал в свой дом гостем…  — Мне это не интересно, — Видар встряхнул головой и вдруг выплюнул в лицо Тору: — трус.  — Да как ты смеешь! - оскорбление глубоко уязвило, но видно на то и был расчет.  — Трус, сбежавший с поля брани, — еще злее повторил Видар, и ушел прочь, повторно сплюнув густую слюну под ноги Тору.  — Ярл, — к взбешенному Тору подошел один из воинов Одина. — Не слушай Видара. Горечь поражения и унизительный плен помутили его разум. Коли ты гость у воеводы, упроси его не назначать непомерным выкуп.  — Я сам собираюсь принести весть отцу и вернуться за вами, — Тор скосился на воина, узнавая в нем старика Олафа. Дома говорили, что Олаф счастливчик. Двадцать походов прошел он без единой царапины. А сейчас у него недоставало глаза.  — Мы в тебя верим, ярл, — грустно улыбнулся Олаф. — Ты сын своего отца, а значит сын чести.  — Мне жаль, что все так обернулось, — Тор снова скрипнул зубами. Бешеная злоба и обида на слова Видара все еще жгли изнутри.  — Все в воле богов, ярл, — заметил Олаф. — Может статься, что не спроста все это. Меня звали счастливчиком всю мою жизнь, ярл. Как знать? Может быть в Новгороде рабом удача моя? - Да какая же в том может быть удача? - возмутился Тор, выплескивая горечь в словах. Олаф посмотрел на него умудренным жизнью взглядом и вдруг улыбнулся как-то очень печально. - Мы все еще живы, ярл, - тихо сказал он. - И ты жив. А у Новгородцев восьмого дня идол Перуна размолотило. - А мы тут причем? - Так ведь... кмети говорят, что вы с воеводой как раз восемь дней назад в путь пустились, - тихо проговорил Олаф. - Одно к одному и сходится. Гневаются боги. Везде гневаются. Тор встряхнул головой, испуганно и растерянно глядя на старого воина. - Ступай, ярл, - Олаф спохватился и чуть склонил голову. - Побеспокойся перед отцом за нашу судьбу. - Обязательно, - Тор облизнул губы. - Даю слово. С этими словами он поспешил прочь, не прощаясь. - Доброй дороги, ярл! - полетело ему вслед. Тор дернулся, но не обернулся. В груди жгло обидой, стыдом и злостью. Слова Видара несправедливые, но правдивые больно задели. Ведь и правда, кто он для них если не трус бежавший из боя и теперь подобно псу лижущий пятки врагам? Но и то что сказал Олаф из головы не шло. Зимние духи старухи Лоухи, разломившийся идол Перуна, все это выглядело все страшнее. Как бы не сталось так, что возвращаться Тору более некуда. Тор запнулся, поднял голову и увидел воеводу. Тот раздавал поручения своим воинам, спокойный, собранный, уверенный в себе. Воевода-то был дома. А вот сам Тор… Он оглянулся на рабов и глубоко вздохнул. Следовало взять себя в руки и не выказывать шибко норов, если он действительно хотел освободить своих людей. Они конечно спасибо не скажут, но может он все-таки сумеет выпросить для них милости? Хотя от одной мысли о том, чтобы просить, в душе переворачивалось.  — Поговорил? — Дима подошел к нему и внимательно вгляделся в лицо.  — Да, — Тор невольно отвел глаза. — Какой выкуп за них нужен?  — То тебе у Константина надо узнавать, — Дима пожал плечами. - Но по трети веса золотом или шкурами за простых воинов. И половина за вожака вашего. Уговор был такой.  — Ясно, — ответил Тор. Сгорбился и молча пошел к дому воеводы, шаг в шаг с ним. Цену за свободу воинов новгородцы назначили высокую.