Мы были королями...

Я оглянулась вокруг — я шла по берегу, под ногами шуршал мелкий щебень, справа серебрилась в свете луны лента реки. Передо мной высился зелёный холм, поросший цветами. Цветы издавали сильный приятный аромат, тихо покачиваясь под редкими порывами ветра. На вершине холма виднелся тёмный невнятный силуэт. Забравшись наверх, я обнаружила, что стою посреди руин некогда большого замка. Остались только несколько стен, все стяги давно истлели, а сквозь пол прорывалась трава. В свете луны я заметила в траве какую-то фигурку, и наклонившись, чтобы её поднять, я увидела, что это шахматы. Какая-то мысль заскреблась на задворках сознания, и я поражённо застыла. Это были наши шахматы. — Сьюзен? Сьюзен! — я непонимающими глазами смотрела на Эдмунда. — Ты вся заледенела, с тобой всё в порядке? — Да… да, просто… приснился странный сон. Иди, нам завтра рано вставать. Я лежала на кровати в комнате поместья, закутавшись в одеяло. Мою правую руку что-то укололо. Разжав её, я молча посмотрела на шахматную фигурку, которая лежала в руке. Я спустила ноги на пол и замерла. Пол был покрыт тонким слоем изморози. *** На следующее утро, спустившись вниз, я решила не заходить за луком, а более подробно разведать обстановку, все входы и выходы в поместье — так мне было спокойнее. Поздоровалась с кухарками, которые только начали доставать продукты для завтрака, обнаружила скрытую часть библиотеки, отогнув странно отполированную статуэтку, подивилась фантазии старшего поколения Яксли, которые умудрились запихнуть в один стеллаж ценнейшие оригиналы философских трактатов и Камасутру. Аккуратно вернула статуэтку на место — здесь меня ничего не интересовало. Прикинула, какой коридор удобнее всего для того, чтобы держать оборону (северный), и нашла выход для прислуги и проход в конюшни. Достигнув оранжереи, поднялась на третий этаж — оказалось, что там есть небольшая мансарда. Я подошла к небольшому балкончику и оглядела окрестности. Интуиция завопила благим матом. Я насторожилась и пригнулась, рука сама по себе потянулась к метательным иглам. Что происходит, что меня так могло насторожить? Я снова оглянулась вокруг. Здесь был только один вход прямо передо мной, за спиной освещённая неясным рассветным светом деревянная мансарда, в воздухе невесомо пляшут пылинки. Тихо, выход прямо передо мной, единственный выход, некуда отступать, здесь некуда… Блядь! Чёртов сон насторожил меня куда сильнее, чем я предполагала. Моя фирменная паранойя давала о себе знать. Я посмотрела бы, как вы бы стали себя вести после месяца, проведённого в плену, после ожидания каждую минуту удара в спину. Я шагнула в сторону и села на пол, опираясь на деревянные панели спиной. Медленно вдохнула и представила обратный отсчёт от 10 до 1, постепенно концентрируясь на дыхании, и представила, как от меня во все стороны распространяется мягкий свет, проникая во все стороны и распространяясь вокруг. За окном чирикали пташки, предвещая рассвет, тихо фыркали кони в конюшне, ритмично дышал человек в тренировочном зале и воздух гудел, разрываемый его мечом. Я открыла глаза и плавно поднялась на ноги. Дойдя до комнаты Эдмунда, я неслышно открыла дверь и подстроилась под его дыхание. Вдох-выдох. Я скользнула к его кровати, одновременно с этим доставая клинок, и начала подносить его к горлу, чтобы в следующий миг встретиться с твёрдым взглядом Эдмунда, с лязгом скрестившего мой клинок с перочинным ножом. — Какого чёрта, Сью? Я фыркнула и легко убрала клинок обратно в ножны, спрятанные в складках платья. — Просто проверяла тебя, маленький брат. Зато ты теперь точно проснулся, — невинно заметила я, садясь на стул рядом с письменным столом. — Вставай, страна зовёт. — Какого чёрта? — со стоном повторил Эдмунд и упал спиной в подушки. — Я всегда встаю на час позже, почему именно сейчас тебе вздумалось меня разбудить? Я серьёзно посмотрела ему в глаза и сказала: — Питер тренируется. Можем попробовать его подловить. Эдмунд задумчиво смотрел в потолок. — Вернуть к Сути Верховного, да? Сомневаюсь, что даже совместных усилий таких мечников, как мы, для этого хватит. А впрочем… может сработать. — Он сел на кровати и взлохматил волосы. — Дай мне пять минут. Он быстрым шагом ушёл в ванную и умылся, хотя попытки пригладить волосы ни к чему не привели. — Боже, я уже и забыл, как они топорщились! — с неудовольствием потянув за особо непокорные пряди, воскликнул Эдмунд. — Чувствую себя малолеткой, за которым не следят родители. — Ты и есть малолетка, Эдмунд, — заметила я. — Боже, Сьюзи, ты тоже это заметила? — наигранно-удивлённо вскинул брови брат. — Пошли уже, острячка. Я слегка поморщилась — кажется, Эдмунд стал ещё более язвительным в малолетнем амплуа — и вместе с ним вышла из комнаты. Я остановила его перед спуском на нижний этаж, где располагался и тренировочный зал, и положила руки ему на грудь. Он сделал то же самое. Я замедляла дыхание, постепенно задавая нужный ритм и Эдмунду — такой способ позволял сделать менее заметным не только Мастера лука, но и «настраивающегося» на него воина. Кивнув друг другу, мы неслышно спустились по лестнице. На нашу удачу стойка с оружием располагалась за пределами тренировочного зала — а замок на ней мог вскрыть даже ребёнок. Судя по звукам, для Питера он тоже не стал преградой. Мы взяли себе по клинку — Эдмунду пришлось взять самый короткий, я взяла бастард — и заглянули из-за угла в зал. Питер тренировался уже как минимум полчаса — на коже выступил пот, дыхание было не таким лёгким. Обнажённый по пояс и босиком, он плавно перетекал из одной стойки в другую, делал выпады и проводил различные атаки. Когда он развернулся к нам спиной, я сделала сигнал Эдмунду, и мы метнулись в зал, нападая на него одновременно. Щадить или предупреждать его я не стала — иначе затеваемый нами ритуал не имел смысла. Когда мне показалось, что меч войдёт в незащищённую спину брата, стоящая перед нами фигура размылась, и клинок мой и Эдмунда скрестился с мечом брата. Он со злостью крикнул: — Вы совсем свихнулись?! Мы не стали отвечать, поочерёдно отступая и атакуя в рваном ритме. Мы с Эдмундом хорошо работали в паре и часто устраивали такие тренировки дома – в Нарнии. Меч Эдмунда самым кончиком чиркнул Питеру по горлу, и, смотря в наши сосредоточенные глаза, он понял, что нужно защищаться по-настоящему. Игры закончились. Взгляд Питера заледенел. Он подобрался и неуловимо ушёл в сторону, снизу выбивая меч из руки Эдмунда. Брат вскрикнул и выронил его – всё-таки десятилетнему мальчишке трудно удержать в руке такое оружие, будь ты хоть трижды мечник. Я досадливо цыкнула и оттеснила Питера от Эдмунда, держа блок. Хорошо, что выбитый меч отлетел далеко и Верховный не мог им воспользоваться. Впрочем, как и Эдмунд. Я ушла в глухую оборону, помогая Эдмунду выскользнуть из зала и вернуться с новым клинком спустя минуту. Теперь мы снова атаковали вдвоём и больше не допускали ошибок: у Питера всё реже получалось атаковать, и теперь уже защищался он. Мы перемещались по залу, нападая вновь и вновь. У нас было преимущество - Питер начал уставать, а мы только вступили в поединок. Он тоже это понял и, кувырком уйдя из-под удара, подхватил с пола тот первый меч Эдмунда, который он выбил из рук. Не знаю, как Эдмунд справлялся с тем, чтобы пытаться убить собственного брата – а впрочем, думаю, так же, как и я. Ведь для нас была только одна вещь выше верности семье. Слова вновь и вновь бились в моей голове. Теперь Питер наседал на нас, орудуя одновременно двумя клинками, и одной из атак он буквально отбросил меня от себя. Упав на одно колено, я выдохнула: — За Нарнию! И с новыми силами бросилась в бой. Слева от меня эхом крикнул Эдмунд: — За Нарнию! Клинки пели и сверкали в наших руках, мы перемещались так быстро, что для постороннего взгляда наши движения смазывались. Мы атаковали на пределе своих возможностей — но я чувствовала, что этого мало. Мало! Где-то вдалеке раздались лёгкие шаги, но я не обратила на них внимания. Всё моё внимание — и внимание Мудрого и Верховного — было сосредоточено только в одном месте: в тренировочном зале, где наши жизни шли по грани. Атака, укол, поворот, отступить, перекрестить руки с Эдмундом. Мы атаковали как один человек — но к сожалению, нам противостоял именно один человек с двумя мечами. Совершенный амбидекстер, Питер разработал свой собственный стиль работы двумя мечами, в основу которого легли нарнийская и орландская школа фехтования. За это он получил прозвище Бич Тархистана, которое ему дали наши враги. Взгляды и шаги скользят рядом, и движения похожи на странный танец. У Питера одна стойка плавно перетекает в другую, и я понимаю, что нам конец — потому что это первая связка «Вихря листьев», комбинации, доступной только мастерам. Комбинации, которая заканчивается только одним — смертью всех противников. Эдмунд вскрикивает, и я завершаю начатое движение, понимая, что сейчас напорюсь горлом на клинок Питера — и в последний момент падаю из-за его же подсечки. Я оказываюсь лежащей на полу с прижатым к горлу клинком, а где-то в стороне шипит Эдмунд, спешно перематывая руку отрезанным от рубашки лоскутом. Вдруг в тишине зала раздаются неспешные аплодисменты. — Браво, браво, молодые люди! Какая экспрессия! Какой стиль! Какая самобытная, не побоюсь этого слова, школа фехтования! Но нельзя же быть столь неосторожными, стоит всегда звать на тренировку тренера или взрослого, который сможет вас подстраховать и уберечь от подобных неприятностей! Ещё секунда — и мы могли бы попрощаться с милой Сьюзен. Боже, дети! У меня прибавилось седых волос, — к нам быстро подходил тренер Стивена Джон. — Вы совсем тут с ума посходили, но какой талант! Что вы не поделили? Девочку? Мальчика? Я, не отводя взгляда от Питера, который тяжело дышал и держал на прицеле и меня, и Эдмунда, ответила: — О, мы всего лишь тренировались, - просигналила бровями Питеру, и он отвёл клинок в сторону, позволив мне сесть. - Вы несомненно правы, мы были так опрометчивы, но вы же бы нас подстраховали, ведь правда, мистер Хок? – я пошире распахнула глаза и посмотрела на него снизу вверх, сразу после этого понурившись и вздыхая. – Ох, мне было так страшно, так страшно! – по щеке скользнула одинокая слезинка. – Мы с братьями обязательно позовём вас в следующий раз, но у нас нет денег, чтобы платить вам… Джон покачал головой: — Об этом не беспокойтесь, юные дарования, вы вполне можете приходить ко мне на занятия после Стивена, мне самому интересно познакомиться с вашей школой боя. Где вы учились? Я, быстро просчитав варианты, удивлённо посмотрела на него и сказала: — Нас учил сослуживец отца, а разве это какая-то особая техника? Сейчас, в разгар военных действий, найти некого невнятного друга отца, который к тому же наверняка на фронте, практически нереально. Особенно, если учесть, что я — вот беда! — совсем запамятовала его имя. — Ох, мне что-то поплохело, можно, мы выйдем на свежий воздух? — и навалилась на здоровое плечо вставшего неподалеку Эдмунда. — Братья доведут меня, правда, Питер? Он, продолжая настороженно отслеживать каждый наш жест, кивнул: — Простите, мистер Хок, мы и вправду пойдём. Джон скептически поднял бровь, но пропустил нас: — Что-то когда ваша сестричка лихо махала мечом, не похоже было, чтобы ей было плохо. Ну да это не моя забота, захотите потренироваться — приходите после Стивена, если поймаю ещё раз, пеняйте на себя, я доложу лорду Яксли, и вы вылетите отсюда, как пробка от шампанского. Проблемы никому не нужны. Мы кивнули, показав, что приняли к сведению, и скульптурной композицией — я с перекинутой рукой через шею Эдмунда, который прижимает раненную руку к себе, и Питер, обнявший меня за талию и «случайно» забывший короткий меч в другой руке — двинулись на выход. Как это банально — кнут, пряник… Но действенно, что тут поделать. *** К тому моменту, как исчезло ощущение взгляда в спину, мы как раз успели дойти до многострадального дерева, возле которого проходили все наши встречи. Питер тут же отпрыгнул в сторону, направив на нас меч, и сквозь зубы процедил: — За Нарнию? Нападение на короля расценивается как угроза духу и магии Нарнии и карается смертью! Это государственная измена, ебать вас обоих! У вас есть пять минут на то, чтобы объяснить, что блядь за пизда только что произошла? Со спины, блядь! Пиздец, охуели совсем! Верховный очень редко позволял себе ругаться матом (в отличие от нас с Эдмундом), и это значило только то, что он очень, очень зол и очень напуган. Подняв руки ладонями вверх, я попыталась шагнуть вперёд, но Питер крикнул: — Стой, где стоишь, Девятихвостая! — да, а это прозвище тархистанцы дали мне, чем я очень в глубине души гордилась. Они имели ввиду Девятихвостую лисицу, жуткие легенды о которой рассказывались поколениями тархистанцев по ночам. Но все рассказчики сходились в двух вещах — как и любого оборотня, Лисицу нельзя узнать днём, потому что выглядит она как красивая девушка-шатенка, а если в демоническом обличье ей отрезать хвост — на его месте вырастут два новых. Моих агентов не раз пытались поймать или обезвредить, но каждый раз они успевали улизнуть, оказывалось, что это агенты других стран или же и вовсе их собственных секретных ведомств — а мои ребята спокойно выполняли свои миссии. — Питер, на нас на всех «Кража судьбы». Я свою разрушила. Так как ты Мастер меча, мы хотели снять заклятие и с тебя, заставив использовать фехтовальное мастерство на максимальном уровне. Но видимо, на тебе заклятие более сильное, чем на мне, и завязано дополнительно на ответственности за подданных или что-то в этом роде. Ведь Верховный король — самый главный из нас, — немного добавила я. Помолчав, я закончила, ударив рукой в грудь и поцеловав костяшки, — Клянусь Нарнией. Питер помедлил ещё несколько секунд и со вздохом сел на траву, воткнув меч в землю. — Я так понимаю, судя по тому, что здесь нет Люси, вы подозреваете её?.. Психи вы всё-таки. Вы оба. Совсем ебанутые. Я же мог вас убить, — и, уставившись в землю, глухо повторил, — Я же мог вас убить. Мы промолчали, потому что все слова уже были сказаны, и смотрели, как по озеру проходит мелкая рябь, и облака отражаются в нём. Через 5 минут я ехидно усмехнулась и сказала: — Пошли завтракать, Твоё Великолепное Величество. Опоздаем в школу.