Мы были королями...

Эта глава не всех порадует. Всё, я предупредила. Питер неспешно брёл по улице, забросив школьный пиджак себе на плечо. В этот раз ему удалось (хоть и с трудом) избежать назойливого внимания Эдмунда. Он мог бы сказать, что проверял свои силы, или что решил щёлкнуть по носу младшего, или ещё какую-нибудь хрень, но он никогда не стал бы врать себе. Питер заебался. Ему надоело, что все разговаривают с ним как с умалишённым. Достало, что Сьюзен и Эдмунд обращаются, как с бомбой замедленного действия. Что тело тормозит и не успевает реагировать на приказы мозга во время поединков. Да, за последние месяцы он успел немного улучшить свою форму, но и в Нарнии он, прямо скажем, не прохлаждался. Для того, чтобы вернуть форму полностью, ему потребуется не год и даже не два. А пятнадцать — шепнул внутренний голос. Это была не правда — опыт ведь остался с ним — но лет семь Питер бы точно поставил в планы. Он устал ходить в школу и сжимать зубы каждый раз, когда преподаватели разговаривали с ним свысока. Он видел энтузиазм Сьюзен и Эдмунда в поисках пути назад, в попытках снять Кражу Судьбы. Но правда была в том, что он не верил. Не верил, что они смогут вернуться. И с одной стороны, он надеялся, что они смогли построить достаточно устойчивую систему, а с другой — если даже они и вернутся, то через сколько лет? Сто, двести… тысячу? Даже самые могущественные империи не жили дольше пятиста-тысячи лет. Питер сомневался, что Нарния продержится дольше без своих королей. Аслан, да они даже не успели оставить наследников! Думали, что у них всё впереди. Не хотели давать врагам средство давления на них. Да и кандидат в крон-принцы был только у Сьюзен. Всё здесь было не так. Тело не его. Жизнь не его. Не его народ, не его страна. И люди — тоже не его. Мелочные, жадные, трусливые. Обожающие глумиться на слабыми, как шакалы. Толерантные. Особенно, когда не могут защитить свои убеждения. Терпимые к нацистам, к шовинистам, к коррупции и загрязнению своей планеты. К неравенству. Равнодушные. Вот и сейчас — заслышав звуки возни в подворотне и негромкие стоны, все они ускоряли шаг и отводили глаза в сторону. Это было не их дело. Они торопились — в университет, на работу, в магазин. Ведь выговор от начальника не стоил того, чтобы ввязываться в чужие разборки. Не стоил того, чтобы попытаться спасти чью-то жизнь, чьё-то здоровье и чьё-то достоинство. Но правда была проста — им было страшно. Они знали, что ничем не могут помочь. К счастью, Питер мог. Небрежной походкой он продолжил двигаться по улице, лишь слегка подправляя свою траекторию так, чтобы оказаться ближе к проулку. Лицо Питера ни на секунду не изменило своего скучающего выражения. Он нарочито отвёл взгляд в сторону, встретившись глазами с парнем, который стоял «на стрёме». Тот презрительно сплюнул на тротуар и кинул взгляд через плечо, чтобы проверить, как дела у его дружков. Это стало для него ошибкой. Третье правило воина: стоя в охранении, не смотри назад. Если к тебе подберутся с тыла — значит, другие часовые уже все полегли, как и охраняемый объект. Если же ты пропустишь врага сам — вина будет на тебе. В мгновение ока преодолев разделяющее их расстояние, Питер обхватил парня за шею, зажав ему рот и ткнув в нужную точку. Глаза оборванца закатились, и Питер мягко опустил его тело, прислонив к стене дома. Он не собирался церемониться с этой падалью, но лишний шум ему был не нужен. Если убиваешь — будь готов быть убитым. Тем не менее, шерифы ему тоже были не нужны — поэтому добивать его он не стал. Не слишком разумно было оставлять врага за спиной, но его обморок продлится как минимум пятнадцать минут. Питер справится с любым из них и во второй раз. Вкрадчивым, едва слышным шагом он скользнул внутрь переулка. Очевидно, здесь были разборки банд — но банды были совсем разного уровня. Группа беспризорников возраста средней школы живописно лежала (или стояла) в грязном, закрытом со всех сторон переулке. Один из них скрючился на земле и закрывал голову руками от двоих взрослых бандитов, которые били его ногами. Другого парнишку как-то с ленцой бил по красивому лицу, за шиворот прислонив к стене, другой нападающий. Ещё двое мальчишек лежали в отключке возле мусорных баков и явно слабо соображали, едва шевелясь. Ну, это уж слишком. В душе Питера разгоралась ярость, а окружающая обстановка приобрела особую чёткость. Его взгляд цеплялся за множество разных деталей, и показалось, что в переулке стало немного сумрачнее, хотя видно стало даже лучше. Не заметив появления Верховного, сидящий на мусорном баке «франт» в костюме продолжал разглагольствовать, глядя сверху вниз на последнего мальчишку, который упрямо пытался подняться с земли, несмотря на дрожащие руки, залитое кровью лицо и слипшиеся рыжие волосы: — Джейк-Джейк-Джейк… Я же говорил тебе, малыш, чтобы вы не лезли на нашу территорию. Вы не доросли до серьёзных разборок. Мне плевать, где вы будете «работать». Мне плевать, как вы будете договариваться со смотрящим. Не можете заработать — идите на панель. Ты вроде смазливый, хах… — хохотнул он над собственной немудрёной шуткой. Для Питера этого было достаточно. Подобная мразь не заслуживает жизни. Он метнулся через весь переулок и, оттолкнувшись от противоположной стены, молниеносно перерезал тому горло. Наконец-то он заткнулся. Громилы тут же отвлеклись от своего занятия, и, увидев в панике хрипящего на земле шефа, пытающегося зажать руками горло, с руганью бросились на Питера. Верховному было плевать. Он вынес приговор и собирался привести его в исполнение. Когда один из бандитов в очередной раз попытался ударить его по лицу, Питер стремительно перехватил его кулак и резким движением другой руки выбил ему локоть. Тот с воем рухнул на землю, и Питер добил его жёстким ударом коленом в солнечное сплетение. Развернувшись корпусом, Питер отбил летящий в него с другой стороны нож своим и тут же перехватил его, отправив назад. Последний нападающий, поняв, что дело запахло жаренным, собирался удрать и уже развернулся к Верховному спиной, когда тот запрыгнул на него сзади. Перехватил рукой спереди голову бандита, упёршись второй, и резко дёрнул на себя. Послышался хруст позвонков. Тело с глухим стуком упало на землю. По-звериному поведя носом в сторону, Питер нечеловеческим движением оглядел переулок. Никого опасного. Тут он встретился взглядом с тем мальчишкой, который всё же смог, шатаясь, подняться. В глазах его был страх. Он боялся не этих мёртвых громил. Он боялся Питера. Медленно тот приходил в себя. Он перевёл взгляд вниз. Под его ногами лежал чёртов труп. Он же не мог в самом деле?.. О, похоже, что мог. Он действительно грохнул всех этих ублюдков. Питер прокашлялся. — Я… м… ты в порядке? — он внимательно посмотрел на мальчика. Тот неуверенно кивнул. — Спасибо, что вписался за нас, приятель, но теперь у нас тут четыре Джонни Доу, и ты немного опоздал со своим супер-возмездием. Парень в чём-то был прав, и Питер видел, что он только пытается казаться крутым. Питер не был уверен, что в четырнадцать он бы не струхнул среди кучи свеженьких трупов. Постойте-ка, так он был в такой ситуации. К счастью, было уже вечернее время, а они находились не в самом благополучном районе, к тому же Питер пока не успел засветиться в криминале. Но у парней из-за него могут быть проблемы. Если он быстро не придумает, куда девать трупы. Тут он вспомнил назидательный совет Сьюзен: — Питер, если тебе когда-нибудь — и не надо так морщиться, ситуации бывают разными — придётся прятать трупы, кидай их в реку! Река всё унесёт… и не забудь поблагодарить духа воды! Питер спокойно посмотрел на парня: — Возможно, ты знаешь, как пройти к Темзе? Тот нервно кивнул и ответил: — Улавливаю твою мысль, чувак, но сначала надо помочь моим друзьям. Питер кивнул и начал быстро и осторожно осматривать пострадавших ребят, перевязывая их бинтами, которые всегда носил с собой, и смачивая спиртом раны. Слава Богу, никаких серьёзных повреждений у них не было — даже те, что лежали без сознания, начали приходить в себя. «Рыжий», как называл его Питер, был бы с ним не согласен, и угрюмо и со смешанным страхом и дрожащими руками помогал ему перевязывать товарищей. Но Верховный считал серьёзными только повреждения головы или внутренних органов, ну и потерю конечностей. Остальное можно потерпеть. «Красавчик», один из двух, который формально оставался на ногах к приходу Питера, с ужасом смотрел на трупы (что не мешало ему обшаривать их карманы) и тихо причитал: — Какого хрена, мужик? За нас теперь точно возьмутся всерьёз, а нам даже перекантоваться негде! Последнюю нашу лёжку нашли только что, а у нас ещё мелкие, которым надо принести пожрать… Рыжий грубо сказал: — Заткнись, Басти, и помогай перетаскивать трупы. Это наши проблемы. К удаче Питера, сходку специально назначили в таком месте, где можно было избавиться от неприятных неожиданностей. При сдвиге металлического щита, который скрывал лаз между домами, можно было достичь одного из небольших технических отводов Темзы. Пока «Красавчик» нервно стоял на стрёме, Питер и Рыжий смогли быстро избавиться от всех трупов, кинув их по очереди в реку. Питер на всякий случай едва слышно прошептал (Рыжий на него подозрительно покосился): — Водяной-хозяин вод, забери жертву, утяни под толщу, концы в воду, да в чёрную рощу. Матушка-река, прими в последний путь тех, кто должен утонуть. И размахнулся, кидая подальше краюшку хлеба в качестве подношения. Так оно вернее будет. Совесть его не особенно мучила — бандиты, которые сегодня умерли, были плохими людьми, и Питер сам вынес им приговор. Но упрёк красавчика был справедливым — если они пострадали из-за Питера, тот должен взять за них ответственность. Смерив их взглядом, Великолепный принял решение и кивнул сам себе. — Я знаю место, где вы можете недолго отсидеться. А послезавтра я найду вам постоянное пристанище. Никто из парней, несмотря на то, что все были примерно его возраста, не стал оспаривать право Питера решать, где им ночевать. И не только потому, что им и вправду было некуда идти — все они помнили, как этот компанейский и домашний с виду мальчик хладнокровно перерезал горло Франту. Питер же воспринимал то, что ему подчиняются незнакомые мальчишки, как должное. — Можете звать меня Королём. — Рыжий. — Красавчик. — Гвоздь. — Мозг. — Ли. М-да, клички двоих он угадал сходу. Фантазия у уличной шпаны никогда не была выдающейся. Внезапно паренёк, назвавшийся Мозгом и доставший из кармана перетянутые скотчем очки, воскликнул: — Э, а ты не тот самый Король случаем?.. Который дерётся в «Красном Драконе»? Питер довольно усмехнулся. Что ж, о нём уже идут кое-какие слухи. — Случаем тот самый. Пошли заберём вашу малышню и я покажу вам место. Только это в Уимблдоне. Рыжий угрюмо кивнул. — Там нас точно не будут искать. *** Питер не собирался рефлексировать и переживать из-за убитых ублюдков — туда им и дорога. Это были не первые жертвы на его совести и даже не последние. Первого своего врага он убил в четырнадцать, а потом, после битвы, забылся в пьяном угаре на несколько дней. Правление они тогда, по сути, ещё не приняли, Аслан пропадал по каким-то таинственным делам, и если психика Эдмунда и Люси пострадала не слишком сильно — они были ещё совсем детьми и воспринимали происходящее как злую сказку — Сьюзен и Питер переживали и переосмысляли первое сражение ещё долгие годы. Наверное, тогда от ломки его спасла одна из девушек-дриад, чьего отца заморозила Колдунья и разморозил Аслан. Она была горячо благодарна юному королю, и у неё было доброе сердце. Увидев пустой, остановившийся взгляд Питера, она молча взяла его за руку и увела в свой шатёр. Он целовался иступлено, хоть и не умело, и цеплялся за неё с жаждой и неуверенностью одновременно. Они не любили друг друга — да они друг друга даже не знали! — но оказалось, что для хорошего секса достаточно приязни, симпатии и нежности. Они оба были молодыми и достаточно красивыми для того, чтобы не испытывать излишнего смущения — этого было довольно. И пусть брат и сёстры потом зубоскалили, беззлобно подтрунивая над любвеобильностью Питера — для него это было способом сохранить свой рассудок и перезагрузиться. Для Сьюзен выходом стали медитации и исступленные тренировки с луком, которые позволяли погрузиться в отрешённое состояние и выматывали так, что ночью она приходила и просто падала лицом в кровать. Позже и Питер выкладывался по полной на тренировках с мечом — но его постель редко пустовала. Он нравился девушкам и знал, как получить удовольствие самому и доставить его партнёрше, а когда стоит расстаться так, чтобы это было наиболее безболезненно для обоих. И сейчас он ясно понимал, о чём говорили Сьюзен и Эдмунд. Он становится… мм… несдержан. Если так можно назвать берсеркизм с изрезанными вне плана трупами. Питер решил завести дневник и впредь не ходить никуда в одиночку — если бы Эдмунд был здесь, вряд ли ему бы сорвало резьбу. Одного у Справедливого не отнять — он не только хорошо сражается, но и быстро соображает, и потенциально проблемную ситуацию разрешил бы сразу. Питер оставил беспризорников в одном из отнорков хода, найденного Люси. Недалеко от выхода в Уимблдоне нашёлся короткий тоннель, переходящий в подземную комнату. Долго там не проживёшь — хоть там и было на удивление сухо, там не было ни света, ни свежего воздуха. Он не собирался делать из них «детей подземелья» и планировал подыскать другие ответвления, возможно, какое-то из них приведёт в окрестности, в которых можно будет найти дом для сквоттинга. Сейчас он бродил в окрестностях Уимблдона с той же целью. В пансионат возвращаться не хотелось. Придётся сдаваться с повинной семье — Верховный чётко знал, что неучтённые трупы вылезают в самые неожиданные моменты. К тому же с подбором дома может помочь Люси, ведь именно она нашла этот таинственный ход. В портовом районе бродить тоже не хотелось — набродился уже, вокруг наверняка уже куча копов… Задумавшись, Питер брёл по улице, наслаждаясь солнечным, но немного прохладным осенним днём. Тихо шуршали под ветром деревья, чирикали птицы, немного приторно пахли цветы в клумбах возле домов. Вдруг он увидел на земле большую крылатую тень — гораздо больше птицы. Рефлекторно он напрягся, и когда услышал свист рассекаемого воздуха, метнулся к ближайшему укрытию, пригнувшись. Это его и спасло. Через секунду, прошедшую после срабатывания рефлексов, сработал мозг, и Питер удивился: откуда в Англии взяться грифонам, да ещё и с камнями для атаки? Раздавшийся вдалеке взрыв и волна щебня, от которой он закрыл лицо, расставил всё по своим местам. Грифонам было, действительно, неоткуда взяться в Англии. В отличие от самолётов фашистской Германии. О возможной воздушной атаке и необходимых действиях предупреждали всех — но никто не ожидал внезапной атаки без объявления войны. Да и почему Уимблдон? Кому нужны эти окраины*? Многие были растеряны и метались по улице в поисках укрытия, будто забыв о проведённых учениях и о том, что совсем рядом станция метро**. Заплаканная девочка недалеко от Питера размазывала по лицу известку и надрывно звала маму. После первой бомбы свист раздавался один за другим, и улица стала напоминать ад. Великолепный же почувствовал себя… привычно. Ты внизу, сверху летит смерть, а свист снарядов рассекает воздух — значит, борьба идёт. Значит, скоро твои грифоны столкнутся с вражескими. Значит, нужно защищать гражданских и молить Аслана о том, чтобы летящая смерть прошла мимо. Схватив в охапку шокированную девочку, Питер побежал в сторону метро и закричал: — В метро, все в метро! Шевелитесь, чёрт побери! — он перехватил бегущего с вытаращенными глазами парня ненамного старше себя и стремительно развернул его в сторону станции. — В метро безопасно! На, помоги ребёнку! Сунув слабо соображающему парню в руки девочку и убедившись, что его взгляд приобрёл осмысленность, Питер метнулся в другой переулок, в котором пожилая женщина и её внучка буквально тащили на себе деда, едва передвигавшего ногами. Он стучал их по плечам и причитал: — Бросьте, старый я, не уйдёте вы далеко-то! Линда, про себя не думаешь, про внучку подумай! Питер подбежал к ним и сказал: — Я помогу! — подхватил деда на руки (вот и пригодились тренировки) и, поддерживаемый охающей старушкой, побежал к станции. На то место, с которого они отбежали, тяжело упал, протаранив землю, снаряд. Питер только напрягся и припустил ещё быстрее — но им всем повезло, и снаряд не разорвался. Спустившись в подземелье, Питер хотел снова выйти наружу, вдруг кому-то ещё потребуется его помощь. Но старушка внезапно закапризничала, и Питеру пришлось из одного угла (ой, нет, здесь вот шпана какая-то подозрительная, не уследим за вещами!) тащить деда в другой (а здесь поддувает…). Когда Питер сообразил, что женщина, видевшая его насквозь, не пускала его наружу из чувства благодарности таким хитрым образом, взрывы снаружи стихли. Верховный с досадой покачал головой и немного ссутулился. Возможно, он мог бы помочь ещё кому-то… Он уже развернулся, чтобы уйти, когда бабушка внезапно дёрнула его за уши и поцеловала в лоб, тихо проговорив: — Храни тебя дева Мария, сынок. Спасибо. Я держу паб на Тисовой улице с мужем. Заходи, сынок, мы тебя завсегда накормим. Она с силой похлопала руками по плечам Питера и отпустила его. Питер неловко улыбнулся — в конце концов, не ему судить женщину, которая всего лишь хотела его поблагодарить. Кивнув напоследок, он двинулся к неприметному техническому проходу, из которого можно было добраться до туннеля в пансионат. … Потом они скажут, что это была ошибка. Но как Верховный Король Питер понимал — война началась сегодня.