Огонь и Лёд "Сквозь пламя и тьму"

Пытаясь подавить нервное напряжение и переварить произошедшее, Мерида спустилась в зимний сад и занялась тем, что было ей по душе, успокаивало нервы, радовало глаз — работа с землей. Девушка взяла лопатку и подошла к столу, на котором разноцветной шеренгой стояли орхидей: синие, розовые, белые, бордовые — яркие, нежные, словно бархат и такие прекрасные. Насыпав свежий грунт в приготовленный горшок, девушка отделила росток и бережно поместила на новое место. — Вот так-то будет лучше. — улыбнувшись цветку, сказала она. — Здесь тебе обязательно понравится! Мерида так была увлечена своей работой, что не заметила, как скрывшись в тени раскидистых ветвей апельсина, за ней пристально наблюдает мужчина. Он скрестил руки на груди и, изучающим взглядом смотрел на то, в кого превратился ребенок-сорванец, который при прошлой встрече его раздражал и доставил массу неприятностей. Алек и сам не мог себе объяснить, почему стоит сейчас здесь, но когда спускаясь по лестнице, чтобы выйти во двор он уловил цветочно-медовый аромат девушки, ноги сами понесли его по сладкому, пьянящему, словно амброзия следу. Очень давно, вампир уже сталкивался с подобным магнетизмом человеческой крови — тогда, он был сбит, растерян, наделал много ошибок, прежде чем разобрался в себе и научился держать свою жажду в узде, но сейчас, он едва ли обратил внимание на сильное жжение в горле и какое-то дурманящее, путающее мысли желание раствориться в этой маленькой, хрупкой еще совсем юной женщине. За прошедшие двести лет, Алек в совершенстве овладел искусством цинизма и равнодушия, он научился отторгать от себя все прекрасное, доброе, светлое и умышленно не видел этих качеств в других. Его устраивало то, что вампиры сторонятся его, не желая быть обруганными, а люди — они боялись его до смерти, ведь весь его облик, каждая клеточка совершенного тела источали такую лютую злобу, что ей можно было убить. — Разговариваешь с цветами? — насмешливо протянул он, все также стоя в тени. — Кажется, это первый шаг к безумию. Чистый, прохладный, с легкой хрипотцой — услышав наяву тот самый голос, что столько лет звучал у нее в голове, девушка замерла, а сердце пропустило удар. Стараясь не выказать волнения, Мерида с легкой улыбкой произнесла, чуть повернув голову к обладателю голоса. — А скрывшись в тени наблюдать за кем-то, который по счету шаг? — Кажется, следующий… — грустно улыбнулся вампир, выходя из своего укрытия и не спеша, делая несколько шагов в сторону девушки — он боялся приближаться вплотную, знал, что напугает, поэтому медленно крался, не осознавая, что сейчас выглядит, как хищный зверь открывший охоту на свою жертву. Но к счастью, Мерида стояла к нему спиной и не видела, ни кошачьей походки, ни жадного блеска в скрытых за изумрудными линзами рубиновых глазах. — Любишь возиться с землей и разговаривать с цветами? — Да, земля меня успокаивает. — спокойно ответила девушка, поставив очередной горшок с орхидеей на стол и, поворачиваясь к ящику с петунией. — К тому же, цветы более благодарные слушатели, нежели люди. — С этим не поспоришь, — кивнул вампир, останавливаясь возле ветки граната, которая так же скрыла его в своей тени, — они не возразят, не скажут, что ты не прав, не обвинят… Но ни совета, ни сочувствия от них так же не дождешься, так каков смысл вести с ними диалог, если не услышишь никакого ответа? — А с кем, — слукавила девушка, — с тем, кто презирал меня с того самого момента как увидел? Алек нахмурился. Он понял, что это камень, брошенный в его огород, и он удачно достиг своей цели. Значит, девочка не только помнит его, но и то острое чувство неприязни, что он к ней испытывал. Как такое возможно, ведь она была еще совсем крошкой? — Значит, помнишь меня? — делая медленные шаги, по прикрытой опавшими листьями дорожке, спросил он, описывая дугу мимо небольшого пруда с качающимися на поверхности кувшинками. — Помню, — кивнула девушка, — а, Вы меня помните? — Если честно, — лениво протянул вампир, ощупывая придирчивым взглядом тонкий девичий стан, высокую грудь, недовольно остановившись на единственном изъяне этого совершенства — перепачканной свежей землей школьной форме. — Не вспоминал до сегодняшнего дня. — тут, разумеется, Алек так же слукавил, иногда, он вспоминал взбалмошную девчонку, которая после всех каверз подарила ему медальон, взяв обещание вернуться. Мериде было невдомек, что мужчина может быть нечестен с ней, и его признание больно кольнуло в нежное девичье сердце. — Стоит ли понимать, что мои давние проказы так же забыты и прощены? — девушка хотела понять, простил ли он ее за испорченные вещи и нервы. — Это был ощутимый удар по моему самолюбию… — зло процедил вампир, вспомнив неприятный инцидент. — Простите меня, я была несносным ребенком. — тонкие плечи поникли под тяжестью вины. — Думаю, с тех пор мало что изменилось — ты все тот же маленький, избалованный ребенок. Мерида резко развернулась, сверкая возмущением в сапфировых глазах. Она гневно смотрела на мужчину, который вышел из тени и теперь стоял в рассеянном свете, льющегося из запыленного окна. Ей бы испугаться, но она была так возмущена его словами, что не обратила должного внимания, ни на белизну кожи, ни на яркость алых губ, ни на неестественный блеск изумрудных глаз. Столько труда! Столько лет она стремилась к этой встрече, и ради чего? Чтобы услышать подобное? Как обидно! Он считает ее всего лишь избалованной девчонкой и не более. Горечь затопила сознание девушки, заволакивая дымкой гнева и толкая ее на новые дерзкие поступки. — Потрудитесь объясниться, господин Вольтури! — потребовала она ответа, уперев руки в бока в перепачканных в земле перчатках, тем самым нанося еще больший урон и без того, подпачканной белой блузке. В свете тусклого солнца ярко сверкнули белоснежные зубы — вампир явно забавлялся гневом человеческой девочки, еще совсем ребенка. — Твоя сегодняшняя выходка с угоном машины — яркое тому подтверждение. Как ты думаешь, Его светлости удалось уладить конфликт? Девушка дернула плечом. — Уверенна, что герцог уже решил этот вопрос приписав надбавку к, и без того, баснословной зарплате Джека. — Такая маленькая, а уже все измеряешь деньгами, — презрительно выдавил Алек, скривившись как от дурного запаха. — Думаешь, все можно купить за деньги? — Нет, не все, — сверкая гневом в глазах, возмущенно выдохнула девушка, бросая лопатку на стол, — ни за какие деньги, невозможно купить мое уважение к вам, mio caro*(мой дорогой)! — с этими словами, она решительным шагом подошла к вампиру и, сняв перчатки с едва дрожащих рук, шлепнула их на белоснежную рубашку своего визави. Гордо вскинув голову и, глядя в глаза оппоненту, Мерида отряхнула перепачканные руки и, бросив: buona giornata.* — всего хорошего. — развернулась и едва сдерживая себя, чтобы не перейти на бег, заторопилась к выходу. — Ты мне за это заплатишь, Землеройка! — скрипя зубами от едва сдерживаемой злости, пропыхтел Алек, отряхивая безнадежно испорченную рубашку.