Огонь и Лёд "Сквозь пламя и тьму"

Несчастное лицо Эванс изрядно нервировало и даже нагоняло страху. «Нельзя… Нельзя смотреть на меня такими щенячьими глазами, словно мне сейчас отрубят голову, не иначе…» — шипел про себя взвинченный упырь. Он замер напротив щедро припорошенной пылью рукописи, снова разглядывая грубую кожу корешка и оценивая габариты книги — она была достаточно большой и явно весила пару- тройку килограмм. И как при первом анализе он упустил эту важную деталь? А тем временем, этот, казалось бы, незначительный аспект, в последствии выйдет на первый план, доставив им массу хлопот. Это будет увесистый груз на, и без того, тяжелые рюкзаки и спины уставших путников, и Алек уже прикидывал с чем ему нужно попрощаться, чтобы впихнуть эту громадину в свой переполненный рюкзак. Вариант переложить часть своей поклажи в рюкзак Эванс, он даже не рассматривал — девчонка и так едва держалась на ногах и даже три лишних килограмма могли сыграть с ней злую шутку, а тут… Алек был уверен, что у книги колоссальный вес. Ну что ж, придется выбросить баллон с пропаном — все равно он практически пуст и толку от него с гулькин нос, посуда тоже отправится на выброс — смысл ее таскать, если он ей все равно не пользуется, а Мериде будет достаточно одной чашки и ложки, к тому же их ресурсы на исходе и всего через день, из провизии останется только чай и горсть отсыревших сухарей. Еще придется оставить часть своих вещей — без сменного свитера, сухих носков и теплой парки он как-нибудь сможет обойтись, а вот контейнер с единственным пакетом крови он оставит про запас — его голод гораздо страшнее мокрых ног и несвежего свитера. Возможно, что придется провести ревизию и в рюкзаке смертной, наверняка, там тоже найдется парочка вещей, без которых они смогут обойтись. Наконец собравшись с мыслями, Алек протянул слегка дрожащие руки к фолианту. Если бы он себя не знал, то мог бы подумать, что ему страшно. Но нет, вампир был уверен, что дело тут не в страхе, скорее всего он просто устал, ну может быть немного нервничает, но лишь чуточку… самую малость, и то, не из-за себя, а из-за нервирующей его Эванс, сердце которой барабанило с такой скоростью, что пулемет бы позавидовал. Сделав короткий рваный выдох, Алек коснулся пальцами холодного корешка. Пальцы зарылись в густой слой неприятной на ощупь пыли. Как странно, они проделали такой долгий и опасный путь, чтобы найти этот трактат, и вот, он перед ними, мужчина практически держал его в руках, но радости от находки, увы, не испытывал. Нигде, даже в самой глубине его черной души не вспыхнул крохотный огонек радости. Ему было все равно на это сокровище… Абсолютно плевать. Сейчас он бы с радостью оказался в своей комнате в замке Вольтури с бокалом выдержанного виски и в обществе Адель. Что-то скользкое и неприятное шевельнулось внутри. Вампир вспомнил, как некрасиво поступил с любовницей, не ценил и не уважал девушку за ее терпение и ласку, что она дарила ему пусть и не любя, но щедро и искренне старалась дать то, в чем он нуждался, а он так и не смог ответить ей тем же, наверное потому, что был слишком сильно занят жалостью к самому себе. И вот теперь, Адель ушла, и Алек с сожалением осознал, что до него больше нет дела ни единой живой душе. Хотя нет, — вампир покосился в сторону подпрыгивающей от страха Мериды, — одна все же тревожится о нем, и оказывается, осознание этого, приятно греет душу. Но если он не хочет причинить смертной вред, то ему стоит держать ее на расстоянии, а иначе, история может повториться, и он не был уверен, что снова сможет это пережить. Алек сделал простой, но верный вывод: с Эванс стоит быть немного терпимей, но при этом не давать повода ей видеть в его доброте и отношении скрытый подтекст, а перед Адель непременно извиниться. Гордый собой в принятых им решениях, он наконец снял трактат с постамента, ииии, ничего не произошло: стены не рухнули и двери так же остались недвижимы, каменная полка, на которой лежала книга последние две тысячи лет была гладкой и не предусматривала ни на себе ни под собой никаких скрытых механизмов. — Ну вот видишь, Землеройка, я был прав! — улыбнувшись, мурлыкнул вампир, наблюдая за тем, как смертная срывается с места и мчится к нему. На миг ему показалось, что она так страстно желает взять в руки книгу, но на удивление, девушка впечаталась в него, крепко обвив свои тонкие, горячие руки вокруг его шеи. Вопреки своему скверному характеру, Алек расплылся в довольной улыбке, приобняв Мериду в ответ. — Испугалась? — Больше никогда-никогда так не делай! Понял? — едва сдерживая слезы, возбужденно шептала она, — Я чуть не умерла от страха! — Пришлось бы оставить твое скончавшееся от испуга тело здесь. Составила бы компанию этому почившему незнакомцу, раз моя компания тебе не в радость. — проворчал вампир, наверное впервые за последние десять лет улыбаясь так тепло. — Алек, гад, Волтьтури — ты жуткая язва! — закатила глаза Мерида, — Я бы с радостью надавала тебе подзатыльников, но боюсь, разница весовых категорий слишком велика, и только поэтому твоя шея еще цела и не горит от моих подзатылей! Знай это! — Учту, Землеройка, — хохотнул вампир, — ну так что, хочешь посмотреть на то, зачем мы сюда пришли? — Спросишь тоже, — глаза Эванс вспыхнули огнем любопытства, вытеснив плескавшийся в них всего секунду назад страх, — конечно хочу! Вампир небрежно впихнул в дрожащие руки смертной бесценный фолиант, словно тот не имел никакой ценности. Сейчас, когда они без ущерба для себя добыли книгу, стоило подумать о более насущном — о возвращении назад. Мужчина подошел к массивному столу на котором громоздились чаши с жемчугом, камнями и золотыми монетами, и легким движением руки небрежно смахнул все сокровища, освобождая поверхность. Монеты со звоном рассыпались по полу; жемчуг, словно горох, забарабанил по щербатым камням, теряясь в темных углах и трещинах. Мерида вздрогнула, вопросительно взглянув на своего спутника, тот прочитав вопрос в ее сапфировых глазах, пожал плечами: — Все равно нам не унести и десятой части этих сокровищ с собой, так какая разница где они будут лежать: на столе или в куче пыли? А мне нужен стол, хочу перебрать наши вещи и выкинуть ненужное. Мерида ничего не ответила, снова переключив свое внимание на книгу, а Алек принялся выворачивать рюкзаки, сортируя их содержимое на три кучи: необходимое, условно необходимое и то, без чего они могли обойтись. Когда сортировка была закончена, вампир смотрел на скромную кучку ненужных вещей, понимая, что придется пожертвовать не только условно необходимыми вещами, но какой-то частью того, без чего им не выжить. — Все не так плохо. — послышался за спиной мягкий голос смертной, и тонкие девичьи руки легли на его уставшие, напряженные плечи. — Я уверенна, мы сможем обойтись и малым. — Куда уж меньше, я и так отсеял максимум. — проворчал Алек, едва не поддавшись порыву отстраниться, но поборов желание скинуть с себя горячие руки, остался стоять на месте, ощущая спиной жар человеческого тела. Находясь в замкнутой экосистеме пещеры, девушка наконец согрелась и теперь щедро дарила свое тепло его продрогшему телу. Нет, он не мерз, но и согреться тоже не мог, и жар источаемый смертной был сравним с горячей ванной, по которой он истосковался, проведя последние дни на продуваемых всеми ветрами хребтах Гималай. — Я уверена, мы сможем оставить еще что-нибудь! — оптимистично заявила она, к разочарованию вампира убрав руки и подойдя к столу. — Давай теперь я проведу ревизию! Алек растерянно пожал плечами, позволяя Мериде взять инициативу в свои руки: все равно то, что она отберет, отсеется только после его одобрения. — Да, ты был прав. — раздался через некоторое время удрученный вздох Эванс, — ты и так отсеял максимум и даже больше. — девушка устало плюхнулась рядом с Алеком, который последние минут двадцать сидел на каменном парапете, когда-то очень давно служившим водным резервуаром отдаленно напоминавшим фонтан. Вампир снова перебирал между пальцев жемчужную подвеску, молча наблюдая за кипучей деятельностью своей спутницы, прикидывая как максимально быстро вернуться обратно в поселок, имея такой экстремальный минимум провизии. — Одежду мы можем сменить на свежую, воду — заменить снегом, еды и так осталось совсем немного. Без остального — мы просто не доберемся обратно. Попробуем максимально освободить один рюкзак, переложив все в другой, надеюсь там хватит места, чтобы аккуратно донести столь древнюю рукопись без повреждений. — Не волнуйся, Землеройка, донесем конечно, — улыбнулся мужчина, положив руку на хрупкое плечо девушки и слегка приобняв. Он пытался подбодрить ее, скрывая лишь один маленький, но слишком весомый нюанс: он-то несомненно доберется… доползет, а вот она — скорее всего нет. Наверное хорошо, что она не видела своего лица. Не знала как плохо выглядит. Как заострились и без того тонкие черты и какие синяки залегли фиолетовыми тенями под ее покрасневшими глазами. Мерида таяла на глазах, словно восковая свеча. Угасала. Загибалась. И дьявол, Алеку было адски больно видеть и осознавать, что он не в силах ее спасти. Нет, если Эванс сдастся, будет почти обеими ногами за чертой живых, он конечно сможет вернуть ее из-за пелены небытия, но не в его власти сохранить ее хрупкую человечность. Он создаст очередного монстра. Подобного себе. А от нежной, юной девушки останется лишь внешняя оболочка, хранящая под собой хаос, жестокость и смерть. — Ты отдохни еще немного, — мягко сказал он, — поспи. Скоро мы покинем это место, и больше у тебя не будет такой роскоши, как полноценный отдых. — девушка хотела было его перебить, но мужчина ее остановил. — Не спорь. Тебе нужны силы, и лучший способ их восстановить — это хорошенько выспаться, пока есть такая возможность. Слишком властный. Слишком убедительный. Алеку не нужно было давить или повышать голос, ему просто стоило сказать и собственная воля подавлялась, оголяя лишь слепое повиновение. Девушка согласно кивнула и, выпив напоследок еще одну чашку обжигающего чая, юркнула в спальный мешок и блаженно прикрыла глаза. Сон липкой паутиной окутал сознание, подталкивая в объятия Морфея. Всего несколько минут и Мерида плыла по облакам сновидений, не чувствуя холода и не слыша ни воя ветра, ни рева пламени в каменных желобах. Впервые за последние дни ей было тепло и уютно. Она чувствовала себя в полной безопасности. Когда Мерида проснулась, за стенами пещеры, медленно отвоевывал свои права холодный и тихий рассвет. Девушка выползла из своего укрытия и с наслаждением потянулась. Не считая веселого треска огня, в пещере царила тишина. Оглядевшись вокруг, смертная увидела, что рюкзаки стоят собраны и упакованы, а куча отбракованных вещей каким-то чудом даже стала меньше. Несмотря на перегруз, Алек таки смог впихнуть часть провизии, тем самым увеличив их шансы. " Какой же он все-таки молодец!» — Мерида улыбнулась своим мыслям, и не удержавшись, прошептала: — Если бы ты не был таким циником и хоть на миг прекратил презирать меня, то я бы назвала тебя своим Богом! Я завидую той, которую ты полюбишь. Ей достанется идеальный мужчина! — Не вздумай молиться на меня… — послышался насмешливый голос из глубины зала. — А то мое эго взлетит до небес! — Ну вот, испортил всю магию момента… — проворчала Мерида, чувствуя, как краска стыда заливает щеки, она не хотела оборачиваться к источнику звука, ей было неловко за свои слова, ведь они не предназначались для ушей этого надменного гордеца. Если по правде, девушка была уверена, что Алек спал, поэтому так смело высказала то, что не посмела бы сказать ему в лицо, уж слишком заносчив и груб он иногда бывал. Но несмотря на это, она все равно любила его и для нее он был лучшим. — Я просто хотела сказать, что ты большая умница. Не накручивай себе того, чего нет! Я ценю то, что ты делаешь, чтобы вытащить наши задницы из этого снежного плена, и уважаю тебя за то, что несмотря на свою неприязнь, ты заботишься обо мне. — Ага, и поэтому из чувства благодарности ты завидуешь той, в кого я, не дай боги, влюблюсь? — раздался насмешливый, с легкой хрипотцой голос. Вслед за затихшим эхо, из тени колонны появился Алек. Он не спеша вышел на свет. Такой самоуверенный, спокойный и чертовски красивый. «Как же можно быть таким до неприличия красивым?» — возмущенно подумала девушка, скользнув взглядом по блестящим каштановым волосам, бледному лицу, задержалась на чувственных губах, которые были искривлены насмешливой ухмылкой. Наблюдая за мужчиной, Мерида не сразу поняла, что он ждет от нее ответа. — Не совсем так, — поспешила оправдаться она, облизнув пересохшие от волнения губы. — Мне кажется, что с той, кого ты полюбишь, ты будешь совсем другим. Уверена, что маска сноба и циника падет и ты проявишь лучшие из своих качеств. Подобных дифирамб он никак не ожидал в свой адрес. А слышать такое от Эванс было вообще выше его понимания. Поэтому не сдержавшись, Алек запрокинув голову назад, разразился таким хохотом, что завибрировали стены. И в отличии от всего остального, этот смех был искренним. Настоящим. — Мерида, ты не перестаешь меня удивлять. — наконец перестав смеяться, спокойно вымолвил он, хотя на губах застыла улыбка, похожая на оскал. — Я — такой какой есть. И поверь, малышка, та, которую я полюблю, достойна сочувствия, но никак не зависти. Ты ведь не знаешь, как умерла моя жена. Ничего не знаешь… — Ты сказал, что ее погубило любопытство… — слегка заикаясь, обескураженно пролепетала Мерида. — Только я не совсем понимаю… — Чтобы понять, тебе придется узнать слишком много грязи обо мне и мире в целом. Боюсь, девочка, твоя нежная психика этого не выдержит. Я лишь хочу сказать, что единственная женщина, которую я имел неосторожность полюбить, пострадала из-за моего равнодушия, жестокости и эгоизма. Последняя сказанная фраза повисла напряжением в воздухе. Не желая видеть разочарования в глазах смертной, Алек отвернулся. Мерида вопреки всему тоже хранила молчание. Ей конечно хотелось узнать подробности прошлой жизни мужчины, но после услышанного, лезть ему в душу не хотелось, она понимала, что не имеет на это никакого права, также девушка осознавала, что и сам Алек больше не скажет ей ничего. Видимо, его прошлая жизнь так и останется тайной… Редкой книгой, которая пленит жадный взгляд коллекционера, но которую лично ей, не суждено когда-либо раскрыть. До того как мглистое утро рассеет темноту ночи, оставалось совсем чуть-чуть. Путники были готовы, но оставшееся время они провели в напряженном молчании, украдкой бросая изучающие взгляды друг на друга, в те моменты когда одному казалась, что этого не видит другой. Наконец, когда стрелка на бессмертных «Ролексах» Алека отсчитали очередной час его вечности, он хлопнул в ладоши и, резко встав многозначительно посмотрел на Эванс. — Поднимай задницу, Землеройка, нас ждет долгий путь домой. Жду не дождусь, когда закроюсь в своей комнате, наберу полную ванну горячей воды и, занырнув по самые уши, в усмерть упьюсь самым лучшим виски в моей коллекции, отмечая удачное завершение нашей экспедиции и твое максимально удаленное местоположение от меня! — Мне бы твое рвение! — вовсе не обижаясь на очередную сказанную им гадость, проворчала Мерида, заныривая в лямки рюкзака, что заботливо поддерживал все тот же насмехающийся над ней итальянец. — У меня нет ни малейшего желания возвращаться в Англию. — Мне казалось ты любишь свою семью и бредишь работой. — слегка удивившись такому откровению, уточнил Алек. — Разве нет? — Все так, — устало вздохнула девушка, отчего-то смущенно глядя на собственные руки в теплых перчатках, — но есть вещи, из-за которых мне вовсе не хочется ехать домой. — Дай-ка угадаю? — грустно усмехнулся Вольтури, — Уилтшир? Эванс удрученно вздохнула, коротко кивнув, при этом продолжая стыдливо смотреть куда-то вниз. — Ну, что ж, тебя сложно за это винить. — понимающе ответил Алек и, притянув девушку к себе, обнял. После, положив свои руки на хрупкие плечи смертной, сжал, и глядя в печальные синие глаза, уверенно произнес: — Но я обещаю, когда ты вернешься, у тебя будет достаточно денег, чтобы рассчитаться с долгами семьи и жить так, как ты этого захочешь. — Но у нас с ним будет ребенок! — возмутилась девушка. — Малышу нужен будет отец! — Послушай, Мерида, — снова поймав ее ускользающий взгляд, мягко сказал он, — не всякий мужчина достоин называться отцом. И к сожалению, Артур не попадает в число достойных. Мне жаль, но тебе и твоему ребенку будет лучше, если у него не будет такого отца, а у тебя — мужа. Ты достойна лучшего, и уверен, что ты обязательно встретишь мужчину, который по достоинству оценит тебя, твои таланты, и полюбит твоего ребенка, как родного. — Возможно ты прав, но наличие беременности, я как объясню? Скажу, что сквозняком надуло? — резонно заметила Мерида. — Можешь сказать, что он мой. — пожал плечами Алек, — Если нужно, я подтвержу словами — можешь за это не переживать. — Что? — если бы сейчас раздался звон, Мерида была бы готова поспорить, что это ее челюсть ударилась об каменный пол. — Ты предлагаешь мне, свалить все на тебя? Ты хоть понимаешь, во что сам впутываешься? — Предельно четко. — кивнул он. — Сомневаюсь. — отрезала девушка. — Ты взваливаешь на себя то, к чему абсолютно не имеешь никакого отношения. Моя семья может этого не понять и потребовать брака! — Значит придется им объяснить, что я уже был женат и больше жениться не намерен. Я признаю отцовство и возьму на себя материальную ответственность. Обещаю быть щедрым! — подмигнул он. — Боже, ты сошел с ума! — схватившись за голову, девушка надавила на виски, словно пытаясь унять мигрень. — Звучит, как полный бред! Какое отцовство? Какая материальная ответственность? Мы даже с тобой не спали, а ты уже повесил на себя чужого отпрыска! Алек остановился. Весь его шутливый настрой мгновенно исчез, сменив веселые искры в зеленых глазах, холодным и острым словно лезвие прищуром. — Послушай, Эванс, — почти рычал он, — если честно, мне плевать что подумаешь обо мне ты, твоя семья и этот полный кретин Уилтшир. Я даю тебе шанс, который не даст больше никто — быть свободной! Если ты умная — то воспользуешься им, если нет, то ты сама виновата. Пока у тебя есть время, выбирай. Обдумай все хорошенько, а после, дай знать мне. Мерида была в таком потрясении, что не только слова застряли в горле, в голове бурлило так, что казалось мозг вскипит от полученной информации: «Уму не постижимо! Александр, мужчина, которого я сплю и вижу рядом с собой, мечтаю и, по сути, боготворю, но который холоден и безразличен ко мне, вдруг добровольно берет на себя ответственность за нашего с Артуром ребенка, только ради того, чтобы я стала свободной! Он хочет, чтобы я была свободна! Невероятно! Какой самоотверженный поступок! Что произошло, что будучи ранее глухим и слепым к моим стенаниям человеком, он вдруг решил пожертвовать собственными интересами и репутацией, буквально швырнув их на жертвенный алтарь ради меня? А вдруг, Алек знает, как Артур надругался надо мной в последний раз и теперь хочет спасти от жестокости и непредсказуемости Уилтшира? Но это невозможно! Да, они с Деметрием видели, как я была расстроена, но вряд ли догадались об истинных причинах моего состояния. Что ты творишь, Вольтури? Ведь я окончательно и бесповоротно продам тебе собственную душу! И желательно тело…» С трудом отмахнувшись от назойливых мыслей и, наконец собрав растекшуюся ванильной лужицей у ног собственную волю в хрупкий, но крепкий кулак, Мерида смело посмотрела в глаза своего спутника. — И что же ты хочешь взамен за такую услугу? «Твое сердце… тело… душу». — мелькнула шальная мысль в голове вампира. Он с необъяснимой тоской смотрел в сапфировые глаза, видя в них отражение столетия назад утраченного прошлого. Замешательство длилось всего секунду, но перед глазами промелькнула целая жизнь с ней, с Селеной… И пусть счастья там было совсем немного, но его несомненно было больше, чем за все прожитые годы. И интуитивно, сам того не желая, Алек искал его снова, пытался воссоздать или хотя бы заменить, то удивительное, сладкое чувство эйфории и счастья, которое увы, было утраченное вместе с единственной женщиной, которую он любил. — Что ты можешь мне дать, Землеройка? — снисходительно спросил он, коснувшись ее щеки и, кончиками пальцев ощущая, какая нежная, словно бархат кожа. Так и хотелось коснуться ее губами, попробовать на вкус. — Что можешь предложить? — Все, что пожелаешь… — поспешила с ответом она, — только скажи… «Тебя… Везде. По-всякому. Глубоко. Часто…» — Мне ничего не нужно, кроме одного… — все же не удержавшись, он коснулся большим пальцем пахнущей чабрецом и мятой нижней губы и, слегка надавив, погладил, ощущая в собственном теле отклики плотского желания. — Все, что угодно… — уплывая от этих невинных, но будораживших прикосновений, пролепетала девушка. — Шевели уже своей задницей. — одернув руку, вдруг спохватился Алек, моментально сбрасывая с себя маску наважденя и отрезвляя своей грубостью Мериду, которая аж подпрыгнула от такой неожиданной смены настроения. — Я хочу есть, спать и трахаться. Последний пункт можно чередовать и желательно не один раз. Но не здесь и не с тобой, так что пошли уже давай. И простого человеческого спасибо, будет вполне достаточно. Парень подтолкнул обескураженную Эванс к распахнутым дверям, намереваясь все же выдвигаться в путь. Но едва стоило им приблизиться к распахнутому проему не менее чем на три метра, произошло то, чего они оба так сильно боялись: раздался хруст и плита под ними слегка просела, поднимая вверх клубы удушливой пыли, а массивные каменные створки, к общему ужасу, пришли в движение! Причем все это происходило с такой скоростью, что растерявшимся путникам оставалось лишь наблюдать, как оплот знаний и тайн, сокровищ и удивительных открытий превращается в их ловушку и могилу, теперь уже на троих…