Сецуна
Цоканье каблуков по асфальту отдавалось в воздухе гулким эхом, глупая улыбка парализовала губы, я чувствовала как в груди плещется нежность, всё моё внимание было приковано к его смс. Моему первому романтичному смс в жизни. Ноги несли к дорогому сердцу человеку почти не касаясь земли, несколько метров отделяли от двери его дома, когда сильные руки одним резким движением обхватили меня, а рот и нос грубо заткнули тряпкой, пропитанной чем-то едким, ранящим лёгкие тысячей лезвий при каждом вдохе. Телефон выпал из рук при неожиданном столкновении, глаза заслезились, в отчаянной попытке освободиться я ударила нападающего по ноге, он выругался, но зажимал меня крепко, требуя от кого-то: — Держи её! — Меня тут же обхватили за ноги и трепыхающуюся несли куда-то, но воздуха категорически не хватало, наступало удушье, сознание заволокла тёмная пелена забвения. Я открыла липкие от слёз глаза в незнакомом месте. Ожидания рассмотреть сырой тёмный подвал не оправдались. В тусклом свете настольных ламп, я различила богатые убранства комнаты, сама же лежала на просторной кровати с внушительным балдахином алого цвета над ней и такими же простынями из шёлка. В молочного цвета комнате, у противоположной от меня стены располагались: резной шкаф, зеркало и тяжёлая штора, скрывающая окно. Лёгкие всё ещё слегка жгло, а в горле стояла тошнота. Я встала и ощутила слабость во всём теле, но подошла к окну, чтобы яростно отдёрнуть штору. Ночной Токио жил своей жизнью где-то далеко внизу. Очень далеко. Люди и машины с такой высоты имели масштаб муравьёв. Я огляделась в поиске сумочки, в ней хранился мой жезл, но, само собой, в комнате её не оказалось. Я доплелась к двери, одна из них оказалась ванной, а другая — заперта. Попытка закричать отдалась в горле режущей болью и я лишь сипло закашлялась. Моя ладонь несколько раз ударила по дереву и я сползла вниз. «Почему мне так плохо?» Следующее пробуждение оказалось не многим лучше. Ковровое покрытие, на котором я расположилась, оказалось недостаточно мягким для продолжительного сна. Все мышцы ныли, но уже другой болью, прежнего головокружения не чувствовалось, хотя общая слабость и нытьё в груди оставались со мной. Всё та же комната, но на этот раз её освещал дневной свет затянутого тучами неба. На душе было также мрачно и горько. Я поднялась и опёрлась на колонну дубовой кровати, когда брякающее движение ключа открыло замок двери и на пороге возник Исао Кимура. — Проснись и пой, птичка моя. — Он поставил поднос с едой на прикроватный столик. — Ты, — хрипло выдавила я. — Я. — С подлой улыбкой подтвердил он и не стал утруждать озвучкой вопросов, читающихся в моих глазах. — Не думали же вы со своим пареньком, что Исао Кимуре можно сломать нос, — он выдержал многозначительную паузу, обращая моё внимание на пластырь поверх опухшей переносицы, — и спокойно уйти в закат? — Что ты сделал с Мамору? — Я зло отчеканила каждое слово. — Пока ничего. Мы ему только прощальный привет от тебя передали. Он живёт своей жизнью, а его судьба будет напрямую зависеть от твоего поведения. — Мужчина приблизился ко мне хищной походкой и осмотрел похотливым взглядом. — Сецуна, ты должна знать. Я всегда получаю то, что пожелаю. — По-твоему так просто выдернуть из жизни человека? Меня будут искать. — Он хохотнул. — Для меня — просто, а тебя — проще многих. Ты и так словно не существовала прежде: девушка — загадка. У тебя нет семьи. Те подруги с которыми ты живёшь? — Исао махнул рукой. — Заткнуть их будет легко. Но многое из неприятного мне не придётся делать, если ты пойдёшь навстречу. — Его туманный взгляд заставлял обдумывать неприятности, которые бандит способен устроить сенши. Я ставила на Харуку и Мичиру, но небольшой части меня всё-таки стало тревожно. — Обидно будет, если твоя дочка, — он сделал вид, что вспоминает, — Хотару, кажется, не дойдёт из школы домой. — Не смей угрожать ей. — Сердце наполнила кипящая ярость и я всю её направила в руки, которыми мощно толкнула Исао в стену, затем выбежала через дверь в просторную светлую гостиную. По обе стороны от входа стояли охранники в чёрных костюмах, они бросились на меня, я пригнулась и рванула вперёд, не позволяя себя заключить в удушающие объятья. Один схватил меня за кисть и я с разворота ударила его по лицу, он не ожидал такого и прижал ладонь к хрустнувшему носу, освобождая мою руку. Другой быстро нагнал меня, притянув к себе за волосы и обхватывая плечи сзади. Я со всей силы наступила ему на ногу, заехала с локтя по корпусу и когда он ослабил хватку достаточно, повернулась, чтобы ударить в челюсть. Костяшки пальцев страшно заныли. Первый охранник перестал обращать внимание на сломанный нос, достал пистолет и нацелил в меня. Нисколько не мешкая, я бросила в него подвернувшимся под руку стулом. К тому же где-то истошно завопил Исао: — Не стреляй! Второй охранник снёс меня с ног словно товарный поезд, я впечаталась в стену и ощутила на себе выражение «вышибить дух», голова затрещала от боли, я почувствовала как штукатурка отошла от стены вместе со мной. Он швырнул меня в сторону, как тряпичную куклу и я разбила спиной что-то стеклянное, осколки осыпали меня сверху, местами разрезая кожу. Ударом ноги я повалила несущегося ко мне охранника, но второй навалился и врезал такую пощёчину, что рассёк губу. Я ощутила языком железный вкус собственной крови. Даже демоны редко могли достичь подобного результата, но люди были гораздо хуже, они порой страшнее. Звериный взгляд моего противника был последним, что я видела прежде, чем новый сильный удар отправил меня в забытье. Я открыла глаза, лёжа на постели, руки ужасно затекли, голова раскалывалась. С тяжёлым стоном я запрокинула голову и рассмотрела, что прикована наручниками к кровати. Почувствовала как матрас прогнулся под весом присевшего возле меня Исао. — Да-а, — протянул он, — вы со твоим парнем друг друга стоите. Что ж, тем интереснее будет укротить тебя. — Он сальным взглядом прошёлся по мне. — Я прощаю тебя на первый раз, ты, возможно не поняла ещё куда попала. Но в следующий, найдешь в комнате подарок с кусочками близкого тебе человека. — Он сообщил это так, словно оглашал расписание на день. — Если ты поняла, то сейчас я поднесу телефон и ты сообщишь на работу о том, что приболела и когда выйдешь не знаешь. Без выкрутасов. — Мои глаза сверлили мучителя ненавистным взглядом, но я сделала как он требовал. — Видишь, как легко мы можем прийти к пониманию? Хорошо, что сожительниц ты предупредила сама. Выиграла нам немного времени прежде, чем будет привлечена полиция. — Да, прежде, чем подняться к Мамору, я действительно сообщила подругам, что мне необходимо несколько дней для обдумывания одного вопроса и я уеду. Судя по всему, его люди слышали этот разговор. Как иронично, теперь у меня действительно есть время для этого не отвлекаясь на легко разжигаемую в парне страсть. Я прикрыла горячие веки, осознавая в какое дурацкое положение попала. «Вот тебе и человеческая жизнь. По таким историям снимают фильмы». Тыльная сторона ладони коснулась моей щеки, спускаясь по шее к ключице. Я вздрогнула и поймала вожделенный взгляд мужчины на себе. — Красавица. — шипел он. — Ты мне покоришься. — Надеешься на стокгольмский синдром? — Я не стала разубеждать его в том, что никогда не буду принадлежать этому мерзавцу без чести и совести. Мой лучший шанс заключался в притворстве, затем получить хеншин и тогда Кимура получит по заслугам. Лелея эту мысль, я кивнула, когда он спросил буду ли я послушной. Мужчина освободил мои запястья. — Надеюсь, что ты изменишь отношение к сложившейся ситуации. Помни, что мои люди приглядывают за твоей семьей и они пострадают быстрее, чем ты выберешься отсюда. — Он почти ушёл, но добавил. — В шкафу платье, переоденься к ужину. Не смотря на пульсирующую боль в затылке, я подошла к шкафу и достала наряд. Вечернее платье в пол небесного цвета из шёлковой нити ручной работы и конечно же вызывающий вырез на груди. Со вздохом я переоделась, поправила волосы и умылась. Кимура ахнул, по-джентльменски отодвигая для меня стул, когда охранник сопроводил в столовую. Меня сразу приковали наручниками к столу, чтобы я могла только орудовать палочками над тарелкой. Оба охранника зашли ко мне за спину и тогда нам вынесли еду. Исао повесил мне на шею какую-то дорогую и тяжёлую побрякушку. — Носи его на радость мне. — Он отвешивал комплименты, говорил о науке, политике и жизненных ценностях. Когда мужчина раздражал меня не настолько, чтобы я рассматривала палочку как орудие, то старалась отвечать, создавая иллюзию интересующей меня беседы. В конце вечера он галантно поцеловал мою руку, провожая до комнаты-тюрьмы, словно мы прогуливались к моему дому после свидания. — Могу я попросить? — Кимура удивлённо выгнул бровь. При другом раскладе такие мужчины отвечают: конечно, чего твоя душа пожелает, но он мешкал, воображая подвох. — Я хочу получить свои вещи, они дороги мне, как память. — Мужчина растянулся в улыбке, просьба показалась ему выполнимой, но он продолжал присматриваться ко мне. — Ты — Клеопатра, — вкрадчиво начал мысль. — Царица, сводящая мужчин с ума, способная обвести вокруг пальца самых умных мужей. Только это я знаю о тебе наверняка. Поэтому каждую твою просьбу я буду тщательно взвешивать, а ты заслуживать покорностью. — На этом он ушёл, а я долго не могла закрыть глаза, планируя варианты побега, его последствия и риски. Измученная долгими размышлениями, под утро я наконец прикрыла глаза и увидела Мамору. Он стоял в открытом оконном проёме, звал меня. — Скорее, Сецуна, нужно бежать. — Я приблизилась к парню без лишних вопросов, радость видеть его вскружила мне голову, он подал руку и прижал к себе. Тёплый, родной, Мамору прошептал, что теперь я в безопасности и я действительно ощущала себя именно так. Парень подхватил меня на руки и шагнул в пропасть, сердце разорвалось от ужаса свободного падения и я проснулась. «Ты не принцесса, которую выручают принцы, а воин времени и кругооборота. Что сказали бы предки, узнав о победе над Сейлор Плутон банды якудза?» — Я настраивала себя на достойную борьбу и отпор, которые плохие ребята долго не смогут забыть. В моей голове уже сформировалось подобие плана и я собиралась претворить его в жизнь сразу, как верну жезл сенши. День прошёл в мучительном ожидании хоть каких-то действий. Так долго время не шло для меня даже у Врат. Поздно вечером я снова ужинала с Исао, он был отчего-то в распрекрасном настроении и меня не зря это напугало. Наконец, он озвучил: — А Мамору твой не долго горевал. Пара дней как ты рассталась с ним по смс и он уже сделал предложение другой. — Кимура рассмеялся так громко и заливисто, что не видел как мои кулаки сжались, переламывая палочки пополам. В горле застрял комок солёной обиды, в первые несколько секунд отчаянная ненависть закипала в груди, я не могла понять как такое возможно, но тут же выудила ответ в своей памяти: «Если когда-нибудь ты решишь, что ошиблась — одно только слово и всё прекратиться. Я оставлю тебя в покое и больше никогда не стану тревожить». — Одно слово… — одними губами проговорила я под издевательский смех Исао. «Ты мне за это заплатишь.» — Изумлённый моими способностями охранник уже всучил новые палочки, а я не сводила глаз с гиены, которую была намерена обратить из хищника в жертву. В голове стучала кровь, в реальном мире меня практически не существовало, я думала о Мамору, его мыслях и чувствах, толкнувших вернуться к Усаги. Опомнилась только когда изрядно выпивший Исао начал приставать, заведя в спальню. Он впечатал меня лицом к стене, нетерпеливо ёрзая по телу руками и задирая подол платья. Для этого он не снял наручники, трус. Но я и с ними привела его в чувства ударом в пах, когда мужчина захотел посмотреть на моё лицо и развернул к себе. Пока он приходил в себя от болезненного удара, я обхватила его за шею и повалила на кровать, безучастно стремясь придушить негодяя сковывающей запястья цепью. — Ох…охра-на, — хрипел Исао. Ногой он задел лампу и та разбилась, вбежали помощники, нанося ощутимые удары, чтобы освободить хозяина. В один момент мне показалось, что я не выпущу его пока не задушу, даже если следом убьют меня, но его вырвали из кольца моих рук. Фиолетового оттенка мужчина покинул спальню, а я получила ещё несколько ударов. Оставленная наедине со своими болью, обидами и страхами, позволила выплакаться до полного опустошения, принимая на кровати позу эмбриона. Следующим утром я была совершенно разбитой и проснулась едва солнечные лучи проникли в комнату. С замирающим сердцем я прислушивалась к повороту ключа. Охранник агрессивной походкой приблизился ко мне и я поёжилась, даже зажмурилась, но почувствовала, что натёртые металлом запястья теперь свободны. Из-за спин помощников выглянул Исао. — Ты так ничего и не поняла. — Он разочарованно покачал головой. — Теперь я заставлю тебя умолять принадлежать мне. — Внутри всё похолодело, но мужчина бросил мне в руки сумку. Мою сумку. Я сразу ощутила прилив сил и надежду, они мстительным огоньком вспыхнули в моих глазах. Как только я осталась одна, сжала в руке хеншин и выбила стекло в окне, так как открыть раму вручную не удалось. В лицо ударил свежий порыв прохладного ветра, свобода имела запах мокрого асфальта и грозовых туч. Снова послышался поворот ключа, я взяла осколок стекла покрупнее и, не обращая внимания на глубокий порез, швырнула в первого появившегося охранника, угодив в плечо. Тот застонал и повалился в руки идущему следом, а я уже взобралась на подоконник и услышала как верещит Кимура: — Нет, стой! — Я обернулась. — Стрелять? — Все трое толпились в дверях, второй охранник держал меня на прицеле, а я, с улыбкой глядя в глаза Исао, оттолкнулась, падая навстречу ветру, выстрела не последовало. Хеншин дал мне силы, перевоплощая в Сейлор Плутон прямо в падении с высотки. Телепортация на землю позволила не разбиться насмерть. Я дождалась помощника, спустившегося за моим телом и вырубила одним точным ударом посоха. Стук каблуков разрезал тишину пентхауса, он отмеривал время, оставшееся жить Исао Кимуре. Несколько охранников у входа попытались сопротивляться, но их смело моей атакой. Мужчина скорбно выпивал, сидя в гостиной, но быстро вскочил, когда к его ногам упали помощники, а атака насквозь вылетела, выбивая окна помещения. — Т-ты кто? — Карма, — я подбиралась к нему кошачьей походкой, чтобы тот боялся, почувствовал себя жертвой, загоняемой в угол. — Ты поступал настолько плохо, что расплата настигнет тебя раньше. — Кимура отступал к веранде, расположенной на крыше здания и прищурился. — Ты из этих. Сейлоров. — Догадался мужчина и с надеждой глянул на выскочившего охранника. Того самого, кому я разрезала плечо осколком стекла. Он был перевязан и тяжело шевелил рукой, поэтому я отбросила его атакой раньше, чем тот успел в меня выстрелить. — Я думал, что вы правительственный проект. — Растерялся Исао, поднимая руки вверх. — Мы можем договориться. — Я — твоя расплата, тебе нечего предложить за погубленную девушку и другие сломанные твоими руками жизни. — Он уже перелез за ограду и понял, что бежать некуда. — Я не хотел, — взмолился бандит и на его лице действительно отразилось сожаление. — Я-я готов искупить… как угодно. — Он вполне натурально зарыдал и в тот момент порыв ветра оттолкнул мужчину от ограды, он начал терять равновесие, размахивая руками и срываясь вниз. Я рефлекторно выставила посох вперёд, он ухватился, мотаясь на нём, как на перекладине. — Прошу, не убивай. — Я смотрела в его страдающую физиономию и часть меня требовала возмездия, уверенности в безопасности моих близких, но другая сомневалась, что его убийство не изменит мою личность, оставляя на ней тёмное пятно. «Он того не стоит». — Я до конца дней буду работать на благотворительность, уйду в религию и буду вечно тебе поклоняться, заслуживая искупление. — Посох медленно поднял бандита из невесомости над пропастью. Я грозно над ним возвысилась. — Помни свою клятву и знай что в тот же день, когда ты нарушишь её, я заберу тебя в кошмар, который ты не мог вообразить. — Он осел на пол и активно закивал, а я растворилась на его глазах для пущего эффекта. Своим появлением дома или точнее своим видом, я заслужила самые удивлённые лица Харуку и Мичиру из тех, что мне доводилось видеть. На резонный вопрос что со мной, я начала историю знакомства с Исао Кимурой от начала и до сегодняшнего момента. За рассказом мы выпили ни одну чашку чая, гневные вздохи Харуки сменялись сочувствующими поглаживаниями Мичиру. Я рассказала и о встрече на медицинском форуме, роли Мамору, но даже не углубляясь в подробности нашего разговора в конце, скрипачка доверительно поинтересовалась: — Между вами что-то есть? — Я на секунду задумалась, вспоминая слова Кимуры. Придумать про обручение с другой он не мог, не его уровень, а в моей голове эта картинка полностью сложилась. — Больше нет. — Твёрдо ответила я. Харука тяжело выдохнула, а Мичиру перевела быстрый взгляд на блондинку. Они предложили мне отдохнуть, но я не могла долго оставаться в четырёх стенах, не после всего, что было. «Забудь меня. Прощай». — Снова и снова читала я смс, которое отправил Мамору Исао. Вспомнила, что моя машина оставалась в окрестностях его дома и решила, что нужно забрать или попытаться найти, что с ней сделали парни Кимуры. Однако, идти по хлебным крошкам не пришлось. Она стояла там, где была припаркована — вдоль улицы за углом. Я подняла глаза на окна его квартиры и замерла, позволяя мыслям унести в счастливые грёзы о том, как я поднимаюсь, он встречает горячими объятьями и трепетным поцелуем, а больше мы не расстаемся. Пусть мы не вместе, но никто не сможет запретить мне фантазировать о том, как хорошо нам вдвоём. Меня вспугнули знакомые голоса, я интуитивно прильнула к земле, прячась за машиной. «Де-жа-вю» — Усаги весело щебетала что-то, а потом испуганно спросила: — Что? Что такое? — Через небольшую паузу, Мамору неуверенно ответил: — Ничего, показалось. Я осторожно выглянула, когда их шаги отдалились, девушка держала парня под руку, они шли к нему домой. Моя рука легла на холодное стекло автомобиля, боль ломала рёбра изнутри, но единственная мысль, пришедшая в голову, была совершенно альтруистической: «Будьте счастливы».Мамору
В пятницу вечером решилась моя судьба. Я познакомился с родителями Усаги, и мы договорились, что сыграем свадьбу через год, после того как Усаги окончит школу. Я не стал настаивать на своем, хотя по закону девушка, достигшая шестнадцати лет*, могла бы заключить брак. Возможно, если бы я сгорал от любовной лихорадки, то отказал её родителям в просьбе. В конце концов, расписаться мы могли в любое время, а свадьбу сыграть позже, так поступали очень многие пары, стесненные в средствах, как мы. Но нам не было необходимости спешить: Усаги не была в положении (о чем родители девушки подумали в первую очередь и пришлось их разубеждать), а я и вовсе мечтал отсрочить этот «счастливый» день на совсем. Решение пожениться было спонтанным для обеих сторон. У меня не было лишних средств на свадьбу, я ещё и на ноут не накопил, да и моей нынешней зарплаты явно не хватало бы на то, чтобы содержать супругу, которая в принципе тратила деньги не задумываясь. Так что за это время я планировал поднакопить денег, найдя подработку получше. К тому же, я рассчитывал сам окончить учебу и только потом делать Усаги предложение, но обстоятельства переменились и мне пришлось действовать более решительно, чтобы загладить свою вину. Отсрочка празднования отлично вписывалась в мой предыдущий план, поскольку через год, я сам должен получить диплом. Родители Усаги тоже были не готовы к тратам, а ещё, полагаю, они были не уверены, что дочка получит аттестат, после того как дорвётся до семейной жизни. Меня они не знали и, вероятно, представляли эдаким деспотом, которого устроит безграмотная жена, лишь бы дома всегда был порядок и сытный ужин. Мама жалела Усаги, а я жалел себя, представляя радужные перспективы совместной жизни. Но дело было сделано и отступать больше не куда. На следующий день было решено пройтись по свадебным салонам, чтобы прицениться и просто познакомиться с ассортиментом. Примерную цену колец я уже знал, но Усаги хотела зайти и в ювелирный тоже. Так пролетело утро субботы, близился полдень, и мы решили заглянуть ко мне, чтобы перекусить. Усаги твердо вознамерилась экономить мои деньги и гордо отказалась от похода в кафе, потому что платье, на которое она положила глаз, стоило как новенькая бюджетная тачка. Я только обреченно закатил глаза, припомнив, что вынужден ездить на старом подержанном байке и уже много лет грежу о собственном автомобиле. Зачем Усаги дорогое платье, если она наденет его один-единственный раз? Но я оставил свои мысли при себе и пообещал, что мы купим все, что её душе угодно. Вот, после этого, в ней и открылся талант финансового аналитика. Мы возвращались к дому другой дорогой, поэтому я неожиданно для себя наткнулся на машину Сецуны, припаркованную в чужом дворе. Я даже остановился, чтобы взглянуть на номер ещё раз. Усаги забеспокоилась: — Что такое? — На моём лбу выступила испарина. Как давно здесь стоит этот автомобиль? Сецуна все-таки вернулась, чтобы поговорить и ждет меня в квартире? Или с ней действительно что-то случилось и она бросила свой седан? — Ничего. Показалось, — ответил я и мы снова зашагали к дому. Я был бы рад увидеть Сецуну в своей квартире, но в тоже время меня пугала эта мысль. Если бы она вернулась раньше, если бы я повременил с предложением, если бы смог дождаться… А теперь, что делать теперь? Ключ повернулся в замке, я толкнул дверь, и мы вошли. Квартира встретила нас абсолютной тишиной. — Я помою руки и на кухню, — энергично заявила Усаги, пока я вяло расшнуровывал обувь. — Я тоже скоро подойду, — тихо пообещал, с трудом справляясь с желанием просто лечь на пороге и умереть. Усаги стала ещё говорливее, чем раньше, она словно пыталась наверстать эти дни. А может быть просто стремилась заполнить тишину, потому что я, как прежде, был не особенно многословным. Когда я пришел, она во всю хозяйничала на кухне: накрыла на стол, нашла что нужно разогреть и поставила на плиту. Неделю назад она казалась абсолютно беспомощной: приходя ко мне, она первым делом садилась на стул и утыкалась в телефон, дожидаясь пока я поставлю еду ей под нос. Нас обоих это устраивало: она не громила мою кухню, а ей не приходилось чувствовать себя виноватой. Но теперь я был приятно удивлен. — Кстати, мама, записала меня в школу фигурного катания, так что я буду заниматься, — гордо поделилась Усаги и я чуть не промахнулся мимо стула. — Ого! Здорово! — похвалил я, не веря собственным ушам. Усаги, которая старательно пытается откосить в школе от физкультуры, будет заниматься фигурным катанием? Грешно так говорить, но может быть нам действительно стоило на время расстаться? Усаги сильно переменилась, она выглядела более уверенной и это мне нравилось. — Не сомневаюсь, что у тебя все получится. Во времена серебряного тысячелетия ты прекрасно каталась… — Сейчас я тоже катаюсь хорошо, — подтвердила Усаги, — Мако не зря со мной занималась. — Извини, что в крайний раз, когда ты позвала меня кататься, я отказал… — Ничего, — Усаги улыбнулась, — ты же объяснил, что у тебя работа. — Но ты все равно расстроилась… Усаги присела рядом и взяла меня за руку. — Мне просто хотелось, чтобы ты был рядом. Я опустил глаза, а она потянулась ко мне и её губы скользнули по моей щеке. — Усаги, я так виноват перед тобой, — это прикосновение пробрало меня до костей. Я ни жалел о том, что был с Сецуной, но я жалел о той боли, которую невольно причинил этим Усаги. — Не нужно! — Почти вскрикнула она и я увидел, как страх исказил знакомое лицо. — Не говори, ничего. Ничего не хочу знать… Если буду знать, то… Не смогу верить тебе. — Хорошо, — прошептал я, тяжело поднимаясь из-за стола, чтобы разложить еду по тарелкам. — Чем займемся после? — поинтересовался я. — Не знаю, — настроение Усаги, явно испортилось. — Может быть составим списки гостей? К пяти часам я должна была пойти к Рей, сегодня девочки смотрят выступление «Трех звезд» по телику, но мне как-то не хочется… — Почему? — удивился я. — Повеселись с подругами, у нас ещё много времени, чтобы составить списки. — Ладно, — уныло отозвалась Усаги. Мы принялись за еду. — Мамо-чан, — снова позвала она, — ты всё ещё хочешь переспать до свадьбы? Я поперхнулся и закашлялся. — Почему ты спрашиваешь? — Ну, мало ли, — она покраснела. — Я потерплю год, не переживай. — Тебя не потянет на других девчонок? Я нервно промокнул лоб салфеткой. — Нет, Усако, меня никуда не потянет. Даже на мальчишек. — Мамо-чан! — вскрикнула она и легонько хлопнула меня по плечу, обиженно надувая губы. — Хватит шутить! — Тебе не о чём беспокоиться. Я же дал слово. Я буду верен тебе, всегда. Она кусала дрожащие губы и старалась не заплакать, но в глазах уже стояли слезы. — Усако! — я сгреб её в объятья, и она разревелась. Тогда я наклонился, нашел её губы, и теплая волна нежности накрыла нас обоих. Усаги быстро перестала плакать и казалось позабыла обо всем плохом, я снова позавидовал этому её умению. Хотел бы я так же научиться забывать… Потом я проводил Усаги до метро и снова пошел другой дорогой, чтобы проверить на месте ли машина Сецуны. Но черный седан уже куда-то пропал. Я присел на корточки и прикоснулся пальцами к асфальту, призывая свои силы, для того чтобы духи показали мне, где сейчас находится Сецуна. Стоило мне найти её мысленно, как я, не раздумывая ни секунды, бросился домой чтобы надеть мотоэкипировку. После оседлал байк и помчался навстречу. Периодически я останавливался, проверял не изменилось ли её настоящее местоположение. Внутренний навигатор безошибочно вел меня вперед, хотя я не знал ту местность и никогда раньше там не был. Токио, с его вечным шумом оказался далеко позади. Я ещё долго несся по трассе, а потом свернул с главной дороги к узкой проселочной тропе. Меня неслабо подбрасывало, и я забеспокоился, как бы мой старикан не рассыпался подо мной на ходу, но оставалось уже немного. Вскоре появился высокий холм на котором я видел Сецуну. Я бросил байк внизу, снял шлем и побежал вперед. Грубые сапоги мяли сочную зеленую траву, пока я тяжело поднимался вверх. Сецуна сидела спиной ко мне, и я её окликнул. Она вздрогнула, но даже не повернулась. — Как ты меня нашёл? — был задан мне вопрос. Я тяжело перевел дыхание. — Я — принц Земли, забыла? Могу найти кого угодно, если он всё ещё на моей планете… Она продолжала сидеть ко мне спиной и ничего не ответила. Злость схлынула так же быстро, как возникла. Я не хотел грубить, но её вопрос вынудил меня это сделать. Спросить хотелось о многом, но я искал Сецуну по другой причине. Я здесь не для того, чтобы выяснять отношения, я пришел чтобы рассказать про Усаги. — Знаю, я обещал не тревожить тебя… Обещал, что не стану преследовать и я здесь не для этого… — следующие слова дались мне с великим трудом, я и сам не верил в то, что говорил — Я уважаю твой выбор… В глубине души, я знал, что не смогу примириться с ним до самой смерти. Но я не собирался оставаться рабом своих желаний. — Я только хотел, чтобы ты узнала от меня первого, что мы с Усаги поженимся. Через год… — для чего-то добавил я, будто всё ещё лелеял надежду, что за это время что-нибудь в наших жизнях изменится или кто-то избавит меня от этого бремени. — Я понимаю, — прошелестел её голос, и мы замолчали. Она все так же сидела ко мне спиной. Прежняя обида, обожгла с новой силой, я шагнул вперед. — Я думал, ты ушла к вратам, но сегодня увидел машину… — как не пытался, я не смог удержаться от того, чтобы не потребовать хоть каких-нибудь объяснений. Я почти обошел её, как вдруг она сама резко обернулась, и я отпрянул. Губа Сецуны была рассечена, на щеке сиял синяк, правая рука была перебинтована, а на запястье левой виднелся синий след, словно от веревки. Я выронил шлем и опустился на колени. — Что произошло? — рывком сдернув перчатки, я ласково коснулся её лица. — Кто сделал это? Демоны? Аутеры? Иннеры? Кто? Неужели девочки, решили вмешаться в наши отношения? Так может быть, это они отправили эту смску, чтобы я оставил Сецуну и сделал предложение Усаги? Они, конечно, не могли знать о том, что я решусь на такое, но, наверняка, надеялись на примирение. А я-то, дурак! Если бы нарушил слово… Если бы я нашел Сецуну раньше… — Смс, которую я получил, писала не ты, — уверенно проговорил я, но все-таки надеялся, что она подтвердит. — Кто это был?! — закричал я, исступлённо ударяя кулаком по земле. — Неужели сенши? Ответь мне, умоляю, — я схватил её за плечи, заглядывая в глаза. Неужели они не способны принять наше счастье? В мире больше нет мужчин, которые помогли бы Усаги забеременеть? Какое право они имеют вмешиваться в наши судьбы и решать что-то за нас? Меня колотило от праведного гнева. Я сейчас же расстанусь с Усаги, если Сецуна скажет, что её травмы дело рук подружек моей невесты! — Ты не хочешь этого знать, поверь, — проговорила она, подтверждая мои худшие опасения. Как они могли? Только за то, что она была со мной? Наказали бы меня! Я сжал руки в кулаки. — Я хочу знать всё! Я имею на это право! Она закрыла глаза и тихо выдохнула: — Исао Кимура. Я присел на траву. Кимура. Вначале это имя принесло мне облегчение, затем меня охватило мучительное чувство стыда. Я посмел сомневаться в подругах Усаги. Думал о них дурно потому что ждал осуждения. Однако радость оттого, что судьей Сецуны были не девочки, быстро погасла стоило вспомнить, что за тип этот Кимура. Тем временем Сецуна продолжала говорить: — Я не такая самоотверженная, как ты подумал. Мне помогли. Машина стояла неподалеку, потому что в тот вечер я приехала… к тебе. И его люди убедили меня поехать с ними. Я видел, как именно они её «убедили» и сжал кулаки сильнее. Я был готов тот час, бросится разыскивать Кимуру и воздать ему по заслугам, но Сецуна кратко поделилась со мной событиями прошедших трех дней, рассказав, что её истязатели уже своё получили. С горечью мне пришлось принять тот факт, что наше расставание — досадная издевка судьбы. Винить оставалось только самого себя… Почему в течение многих лет я безошибочно оказывался там, где требовалась моя помощь, неизменно выручая из беды Сейлор Мун, но игнорировал собственную интуицию, когда так нужен был Сецуне? Почему легко поверил своим заблуждениям? — Это только моя вина… — я устало опустился на траву и взъерошил волосы. — Если бы я не ударил Кимуру… Если бы не захотел его проучить, возможно, он бы успокоился? — Не стоит винить себя, то что должно произойти — случается. Верно? — она предприняла попытку утешить меня, но я с досадой покачал головой. Раскаяние и отвращение к самому себе, не отпускали. — Мне не следовало произносить тех слов… Из-за них я стал заложником данного обещания. Я должен был найти тебя… Она прервала меня: — Но ты произнес… Воцарилось недолгое молчание, она усмехнулась и добавила: — Мне теперь кажется, что вам с Усаги попросту суждено быть вместе. По моему телу пробежал озноб, острая боль в груди разрывала сердце. Я знал, что заслужил ненависть и злые слова, но был не готов встретить осуждение, только не от неё… — Может быть ты и права, — Проговорил я отстранёно. Я сам отказался от любви Сецуны, так какая разница, что будет дальше. Мне остаётся только плыть по течению, так же как это делают многие. К тому же я не могу снова ранить Усаги, не теперь… Мне и в прошлый раз не хватило жестокости посмотреть ей в глаза, глупо думать, что я смогу найти в себе нужную черствость. А ведь я будущий врач, должен быть твёрдым, обладать силой духа и действовать решительно без колебаний, когда на кону благополучие другого человека, даже если мои методы будут болезненными, а лечение тяжёлым. Я тот кто не боится принимать ответственность и именно поэтому… Кем я стану, если откажусь от своего слова? Останусь ли самим собой? Каким должен быть настоящий мужчина, тем кто держит обещание, или тем, кто не задумываясь добивается своего? Мне предстояло сделать выбор. Но что бы я не решил, кому-то пришлось бы страдать… — Я зашел слишком далеко, — объяснил для Сецуны, — и не могу причинить Усаги новую боль. Я дал обещание… Сецуна устремила задумчивый взгляд вдаль. Солнце кралось по небу к горизонту, стыдливо кутаясь в облаках, окрашивая их во все оттенки розового. — Посмотри, как красиво. Закат, каждый раз разный, но по-своему прекрасен. Как и любовь. Её рука легла на моё плечо. — Вы будете счастливы вместе. Я видела. Я не стал её разубеждать. Люди видят лишь то, что им позволяют видеть. Никто не узнает, какие демоны терзают меня, когда я остаюсь один. — Прости меня, если сможешь. Я все равно буду любить тебя, — она приподнялась и я тоже поднялся на ноги. Указательным пальцем она прикоснулась к моим губам, словно хотела помешать новым неосторожным словам появиться на свет, но мне нечего было добавить.Сецуна
— Сецуна, — позвал глубокий мужской голос и мне показалось, что от этого звука родилась новая Вселенная, я непроизвольно вздрогнула, различая сквозь призму нахлынувших воспоминаний, голос Мамору. Некогда холм, а теперь солидная возвышенность, на обрыве которого я сидела, изрядно подрос за тысячелетия ландшафтных трансформаций. Он был немым свидетелем самых значимых событий моей прошлой жизни. Здесь мы познакомились с Дийем, тайно встречались и полюбили друг друга, на нём мы расставались. А теперь, в новую минуту скорби и попытке коснуться хоть какой-то ниточки прошлого, я услышала своё имя как когда-то, но из уст другого мужчины, которого полюбила всей душой. — Как ты меня нашёл? — Я поняла глупость вопроса в тот же миг, что задала, но он сам собой нервно вырвался. Ведь на этом месте я ощущала себя окутанной надёжной защитой от всего мира, но у принца Земли был ключик к любым тайным комнатам этой планеты. Даже если так, я не ожидала, что он им воспользуется. Почему сейчас? Я не могла повернуться к нему и спросить, я помнила, что мой внешний вид зародит в голове парня уйму вопросов, мне придётся рассказывать и нам обоим будет ещё тяжелее, чем уже есть. Мамору сам начал объясняться, его голос не выдавал хоть каких-то оттенков эмоций. Оттого мелкие камушки в моей руке, что я прежде сбрасывала вниз по одному, отрешённо наблюдая за падением, выпали в пропасть разом из дрожащей ладони. Всё развернулось именно так, как я поняла после слов Кимуры. Для Мамору смс с моего номера стало тем самым словом, что поставило точку в наших отношениях и он избрал для себя дальнейший путь в соответствии с этим. — Я понимаю… — утопая в собственных размышлениях, обозначила я. Мне хотелось, чтобы он знал это, если однажды откроется правда о том, что не я оттолкнула его, не хотела этого. «Как ему, должно быть, больно было. Он наверняка злится на меня, ненавидит, я бы злилась». Мамору хорошо скрывал чувства за безразличным тоном и я решила, что парень сумеет уйти не проронив больше ни слова, так было бы проще. Не смотря на зудящее желание взглянуть на него снова, я заставляла тело сидеть смирно и рассматривать лежащий у подножья возвышенности Токио. Когда-то королевство Земли располагалось на том же месте, другой мужчина стоял рядом и заверял, что нашу любовь друг к другу отнять никто никогда не сможет, для этого придётся вырвать сердца и всё равно, сила великого чувства не исчезнет, ведь энергия не возникает ниоткуда и не уходит в никуда. Я начинала думать, что он ошибался, а я проклята переживать день сурка. В моей жизни всё шло по кругу. В тот раз и в этот — тюрьма разлучила нас так или иначе, молоток судьбы сделал из сердца отбивную, а моя любовь в итоге женится на другой девушке. Я пришла сюда, чтобы справиться с тем холодом, что разъедало моё нутро, как кислота, но появление Мамору, как и в прошлый раз, отбрасывало назад. Моё сердце забилось чаще, услышав о моменте с машиной. Что ответить? Мысли роились как пчёлы в улье, но все казались совершенно нелогичными. Самой адекватной была ложь про хорошую парикмахерскую возле его дома. Я слышала, что он приближается и обернулась. Он был необычно одет, в руках держал мотоциклетный шлем пока не выронил, затем сам упал возле меня. Очевидные вопросы посыпались на меня с тревогой в глазах, хотя я не ожидала, что он подумает даже на сенши. Он требовательно сжал мои плечи, заглядывая в глаза. Я спряталась от этого взгляда, устало прикрывая веки, ресницы задрожали, сопротивляясь приказу. — Ты не хочешь этого знать, поверь. — Глаза горели от жара его слов, я хотела что-то придумать, но как назло ни одной правдоподобной истории в голову так и не пришло. Я вздохнула и на выдохе отпустила имя, которое так жаждал услышать парень: — Исао Кимура. — Открыла глаза, наблюдая как меняется выражение его лица, а во взгляде ярость переплавляется с удивлением. — Я не такая самоотверженная, как ты подумал. Мне помогли. — Грустная улыбка тронула моё лицо. — Машина стояла неподалёку, потому что в тот вечер я приехала… к тебе и его люди, — я подбирала слова, чтобы ранить парня как можно меньше, — убедили поехать с ними. — Затем, я коротко поведала, что произошло дальше. Я наблюдала как он создавал внутри себя камеру пыток, чтобы после истязать собственное сознание. Нестерпимо хотелось обнять Мамору, крепко прижаться так, чтобы почти раствориться в нём и повторить процедуру. Он слушал очень сурово напрягая брови, временами отводил взгляд и тогда я отчётливо видела сожаление. Именно с этого он начал, услышав окончание истории. — Не стоит винить себя, то что должно произойти — случается. Верно? — Это было темой наших посиделок в рождественскую ночь, ничего не изменилось спустя столь короткое время, но Мамору ответ не устраивал и он продолжал себя обвинять, рассуждая, что было бы если бы… — Мне не следовало произносить тех слов… Из-за них я стал заложником данного обещания. Я должен был найти тебя… — Но ты произнёс. — Коротко подытожила я. Это было грубо и, может, звучало, как пощёчина, но в самом деле я не смогла бы держаться сейчас за нас обоих, придётся взять себя в руки и примириться с нашей историей. Он поступил так, как считал нужным и сожалеть об этом — только изводить себя, а ещё меня. Я ведь и правда всё понимала, от меня легко можно было ожидать подобных слов, они гладко легли в подходящий момент. Даже слишком. Исао практически толкнул нас в объятья друг друга, а после своими же руками разлучил, наказывая за эгоизм наших чувств, за нерешимость отказаться друг от друга. Возникла натянутая пауза, после которой я болезненно усмехнулась, ведь в груди успела зародиться истерика, протестующая против несправедливости происходящего. — Мне теперь кажется, что вам с Усаги попросту суждено быть вместе. — Я прикусила губу. Даже если думала так, не стоило говорить это ему, мы оба словно давили друг другу на открытую рану своими словами. Я ведь знала итак, что Мамору не отступит от данного им слова, поэтому не пришла к нему сама. Говорить о том, что узнав о моих приключениях, он слепо бросит Усаги было не нужно, но он сказал, что не поступит с ней так, раз дал обещание. То ли воздух похолодел, то ли у меня внутри всё замёрзло, а затем сердце, расширяющееся от растущего к парню уважения, разорвалось, обращая внутренности в кашу из осколков. Моё внимание обратилось к закату, словно ища в нём ответы и подходящие слова. — Посмотри как красиво. Каждый раз он разный, но по своему прекрасен. Как и любовь. — Я ободряюще положила руку на плечо Мамору. В моих глазах отражалась вся нежность, испытываемая к нему, огромное обожание и не гаснущая привязанность. В мыслях крутилось: «Я тебя люблю. Не безрассудно и слепо, а без сомнений и сожалений. Поэтому могу отпустить.» Мои губы сказали иное: — Вы будете счастливы вместе. Я видела. — Взгляд задержался на сапфировой глубине его глаз и опёршись о его плечо, я поднялась. Во времена тридцатого тысячелетия, Эндимион и Серенити действительно казались довольно счастливой парой. Я думала о том, что Серенити не просто так отправила меня жить в это время, возможно она знала, что так будет, знала больше меня, ведь для неё это туманное прошлое, позволившее всем стать теми, кто они есть. Было скверно думать о себе как об этапе жизни Мамору, но это правда, как и то, что для меня он стал целой жизнью. — Прости меня, если сможешь. Я все равно буду любить тебя, — Мои губы задрожали, а брови отразили печаль. Даже столь прекрасное признание в данном контексте опустошало сердце. Вероятно, не существовало тех слов от которых могло бы стать легче. Я коснулась его губ пальцами, они обжигали. «Поцеловать, прижаться и к чёрту всё. Последний раз». — Не прерывая зрительного контакте, я отступила и сжала хеншин, принимая облик сенши, чтобы уйти также, как пришла сюда. «И я буду любить тебя».