Оливия
Мой разум метался в истерике, требуя немедленно подняться и бежать, спасаться бегством, но я игнорировала эту просьбу. Тело окаменело настолько, что Ятен долго не мог добиться нужного положения головы и рук. Только сейчас я кажется по-настоящему осознала безумие своего поступка. Жестокая забава с каждой минутой могла обернуться против меня. Внизу экрана под рисковыми видео обычно появляется фраза: «не повторяйте такого никогда», мне бы тоже не помешало вспомнить про неё. Я испытывала Ятена на прочность, хотела узнать насколько тверда его добропорядочность. Хотела понять хороша ли я настолько, чтобы мужчина смог потерять голову, но не выдержала его пристальный взгляд и опустила глаза. Когда Ятен приподнял мою голову за подбородок, я приготовилась к скорой смерти. Медленный яд его поцелуя уже распространялся под кожей. Губы приоткрылись в беззвучном призыве, но Ятен не склонился ко мне. — Ты невозможно, преступно, привлекательна. Жар разливался по телу, концентрируясь спазмом внизу живота. Восторг сменился опустошающей тоской, стоило Ятену отойти. Какой же наивной я была, когда решилась на дерзкую, странную выходку. Что я пыталась самой себе доказать? Что могу соблазнить парня? Что достаточно взрослая чтобы так рисковать? Что не икона, на которую стоит молиться? Браво, Оливия! Вот и доказала! Ятен держался так, будто я была рядовой моделью: смущение прошло и он рисовал не отрываясь. Его внимательный взгляд скользил по моему телу, бросая то в жар, то в холод и заставляя проклинать себя и свою безрассудность. Мысленно я сама пририсовала у него над головой нимб, представив себя суккубом, искушающим непорочную душу. Я злилась. Я была разочарована. И только это придавало мне сил сохранять ставшее неудобным положение неизменным долгое время. Когда работа была завершена, Ятен подошёл ко мне, прикоснулся к ладони губами и россыпь мурашек побежала по коже. — Прими мои извинения, — прозвучало церемониально. «Извинения? Сейчас? Мне что же следовало раздеться, чтобы принц Ятен наконец передо мной извинился?!» — я стиснула зубы, чтобы не высказываться вслух. Он подал мне платье и галантно отвернулся, хотя учитывая обстоятельства в этом уже не было никакого смысла. Я быстро оделась и подобрала шпильки с пола, но пафосный Ятен нас ещё не покинул. — Прошу только об одном: причиняя боль мне, не сделай больно себе, — добавил он и я вспыхнула. Обошла его и посмотрела прямо в глаза. — Это угроза, принц? Хочешь сказать, что сейчас вместо наслаждения, ты получил наказание? — я испытующе прищурилась. — Или одного любования стало недостаточно? — я дерзко шагнула вперёд, с вызовом отбрасывая длинные волосы за плечо. Мне следовало остановиться немедленно! Сегодняшним вечером я и так нарушила все мыслимые и немыслимые приличия. Однако рядом со мной не было почтенных заботливых дам, приставленных ко мне матерью, чтобы её дитя угодило в капкан соблазнов. Я продолжила играть с огнём. Не знаю чего я добивалась… В самом ли деле я старалась причинить ему боль такую же как он причинил мне? Или я боролась с собой, со своим немыслимым желанием принадлежать ему вопреки чудовищной лжи, которую обязана была забыть, для того чтобы снова стать счастливой? Прежде чем уступить, сдаться на милость победителя, я хотела вооружиться уверенностью, что он не предаст меня снова, так же скоро. Но не ждала ли я слишком многого, ведь ему предстояло очень сильно поменяться и я не знала, что мне следует предпринять, чтобы он сам этого захотел. Я подошла к мольберту, придирчиво рассматривая карандашный рисунок, чтобы отыскать хоть один явный недочёт, но тщетно. — Удивлена, что принц Ятен изволил извиниться. Видимо он считает, что действий от него я готова дожидаться бессрочно… Я в задумчивости постучала пальцем по подбородку, размышляя забрать набросок с собой или оставить как память? — Уже несколько месяцев я вижу чудесные сны о родном доме. В них прекрасный юноша в свободном лёгком одеянии ведёт меня к алтарю. Потом я катаюсь на крылатом коне, а мой жених говорит, что рядом с ним я всегда буду в безопасности ведь он хранитель моих мечтаний. Я не выдумывала: славные утопические сны последнее время снились мне почти каждую ночь. Разве что конь и юноша никогда не появлялись вместе, но на таких незначительных мелочах не было нужды акцентировать внимание. — В этом году мне исполнится семнадцать лет, это значит, что родители найдут мне супруга… Не знаю кого они сочтут достойным… Я открепила бумагу от мольберта. — Но, думаю, они бы прислушались ко мне… Вот только я ума не приложу кого стоит порекомендовать? Принца, который ценит гордыню выше меня и готов солгать ради выгоды? Или принца о котором я ничего не знаю, даже имени? Аккуратно сложила кнопки на планку и забрала рисунок. — Возьму его с собой, раз смотреть на меня было пыткой, — я поджала губы и подхватила картину, которую оставила у стены. — Как-то ты сказал, что происходившее между нами было настоящим. Однако сомневаюсь, что ты смог поступиться бы с самим собой ради меня. Или я не права, Ятен? И прямо сейчас ты доказал обратное? Я покачала головой. — Вместо того, чтобы научиться разговаривать со мной и спрашивать о том, чего я хочу, ты решаешь всё сам…Ятен
— Это угроза, принц? — Она никогда меня так не звала. Не уверен, знала ли, что мой титул напоминал о разрушенном доме и погибшей семье. Я был принцем без царства и воспринимал уточнение как издёвку, слова ранили, особенно от неё. Тон, пропитанный скептицизмом и злостью резал по ушам. Да, мне было мало только любоваться ею. Я хотел, чтобы она принадлежала мне вся, без полумер, третьих лишних, без остатка. Странно, что она то ли упрекала меня в том, то ли сомневалась и теперь провоцировала. А она определённо провоцировала, но я упорно не мог понять на что и зачем. Мне открылась совершенно другая Оливия, она своего добилась, я изобразил её голой, но гордой, со взглядом к ногам которого мужчины станут падать ниц. Она задумчиво рассматривала результат. «Уверена, что это ты?» Я молчал и не двигался, стиснув зубы, ведь если начну, наговорю много чего неприятного. Прежняя Оливия усыпляла во мне худшие черты, а нынешняя пробуждала, меня уже трясло от злости и желания наказать её за слова. Она снова назвала меня принцем, этот звук словно скрежет метала по стеклу вызывал болезненный озноб. Она сыпала бессмысленными обвинениями, прекрасно зная, что мне не хватит жизни загладить вину, не говоря уже о паре дней, что прошли по факту. Насмехалась над извинениями и резала без ножа упоминаниями о свадьбе с другим. Сравнениями, в которых она будто рассматривает меня в качестве жениха, но интонация её говорила чётче — я предпочту незнакомца. Я отвернулся от неё, пряча руки, что уже не разжимались из кулаков. Лицо перекосилось от напряжения, хотелось и уши закрыть, чтобы её не слышать, а ещё лучше выставить прочь. Не знаю как сумел так долго продержаться со своим взрывным характером, наверное, ради неё, а девушка тем временем продолжала бросать в меня сомнениями, обвинениями и советами, которых я никак не понимал. — Да чего ты хочешь от меня?! — Я взорвался, быстро приблизившись к ней и отнимая оба рисунка, чтобы отбросить в сторону. Она изменилась в лице, отражая смесь удивления, злости и испуга, попятилась и упёрлась в стену. Я припечатал кулаком возле её головы и краска в том месте покрылась сеткой трещин. От этого стало легче, я положил вторую руку ей на плечо, чувствовал как колотится её сердце, она открыла глаза, теперь в них было больше страха. Я быстро накрыл её губы своими, с силой привлекая к себе за талию. На миг она растерялась, не знаю стала бы отвечать или оттолкнула, но я оторвался от неё сам и проницательно посмотрел в глаза, зло проговаривая: — Этого ты хочешь? Чтобы я смотрел на тебя, как Сейя? Чтобы вёл как он и хотел тебя? Потому что он точно воспользовался бы ситуацией, ты знаешь. — Девушка обиженно нахмурилась, я прижал её ещё крепче, впиваясь поцелуями в шею, а рукой сжимая ягодицы и приподнимая по ноге платье. — Ятен! — Она забилась в моих руках, протестуя, колотила по спине, но я не обращал внимания, нашёл её губы и жадно поцеловал. Оливия мычала и мотала головой, стараясь вырваться. Я посмотрел на неё, она притихла, тяжело переводя дыхание и буравя злым взглядом. — Так ты хотела узнать поступлюсь ли я своими принципами, чтобы заменить его тебе? Пока один брат любит твою душу, а другой только желает тело, выбрать трудно, правда? Мы по отдельности тебя не устраиваем и ты пришла в поиске компромисса? Я — не Сейя, Оливия. — Со злостью отчеканив каждое слово, я отпустил её. — И я не облегчу тебе выбор. — В глазах девушки стояли слёзы, я провёл ладонью по лицу, стирая жар своего намеренного выступления. — Относись я к тебе немного хуже, дал бы то, чего ты ждёшь, — спокойнее и тише проговорил я. Её губы задрожали, а тело вздрогнуло в немом всхлипе, голосом, готовым разрыдаться, она ответила: — Ненавижу! — Пощёчина развернула моё лицо в сторону и девушка выбежала из комнаты прочь. Я осмотрел масштабы погрома, первым делом поднял с пола рисунок, который служил тому причиной, он будто олицетворял моих демонов, я быстро спрятал его подальше. Собрал её шпильки, разбросанные по всей комнате и аккуратно уложил на стол. Именно так я хотел обращаться с ней. Бережно, нежно, но ей хотелось страсти и битых стёкол. Кстати об этом, вторая картина была в раме, она треснула при ударе и стекло разбилось, холст был порван, словно наши отношения с Оливией. Я опустился, чтобы собрать осколки. — Привет, Ятен. Что произошло? — Вошёл Сейя, его голос был не дружелюбным, а скорее осторожным. — Не сошлись во мнении о моем творчестве, — безразлично заверил я, не оборачиваясь. — Ты довёл Оливию до слёз! И так спокойно говоришь об этом?! — Перешёл брат к претензиям. — Чтобы девушка заплакала, много не нужно. Тебе ли не знать? — Я припомнил ему вечно хнычущую Усаги, продолжая собирать стекло. — Не передергивай! Мы говорим об Оливии, а не о какой-то там девушке! Что между вами происходит? — Он похоже не понял, тем лучше. На одного человека меньше я сегодня обидел. — Почему ты так с ней обращаешься? — Не хочу тебе грубить, Сейя, но не твоё дело. — Настроение обсуждать что-либо с ним, у меня не было совершенно. — Ошибаешься! Очень даже моё. — Я молча закатил глаза, давая понять, что продолжения разговора не будет. — Ятен, ты в конец оборзел… Надеюсь, тебе станет стыдно. — Он вышел из комнаты, а я гневно выбросил вперёд всё, что собрал, потому что стыдно действительно стало. Вечером того дня я долго гулял по улицам Токио, размышляя о своих поступках, словах и над тем, какими они должны были быть, чтобы Оливия ответила мне взаимностью. Пришёл к выводу, что совершенно не знаю ответа на этот вопрос. Как бы хорошо ты ни знал человека, в вопросах любовных это вообще не помогает, ты либо «да», либо «нет», без каких-либо подстроек и попыток влюбить в себя. У меня в голове только никак не укладывалось, что такой типаж, как Сейя, нравился Оливии. Крутой и самоуверенный парень, самый популярный в королевстве? Это ведь так пошло, душевная организация Оливии казалась мне гораздо тоньше. Я бы не злился так, предпочти она Тайки. Да кого я обманываю, злился, но было хотя бы понятнее. Гоняя по кругу тяжёлые мысли, я пнул мелкий камушек и он перелетел через дорогу, слабо ударяя витрину. Поднял голову и прочитал: Не хватает слов? Скажите всё языком ханакатобы. Я нахмурился, пытаясь понять, что за язык такой универсальный. Потому что мне слов действительно не хватало или я не так расставлял их в предложении, ведь отношения с любимой девушкой только портились, а мне ещё предстояло снова извиняться. Интуитивно я понял, что ханакатоба — язык цветов, ведь я вошёл в цветочную лавку и там мои предположения подтвердили. Разузнав о значениях всех возможных вариантов, остановился на том, что скажет ей: я восхищаюсь тобой. Задумался. Последний раз Оливия только и делала, что упрекала меня в этом восприятии. Однако, существовал шанс, что она не знает земного языка цветов или не поймёт, что его знаю я, но точно почувствует моё отношение. Ранункулюсы приглянулись внешне мне больше всех, я выбрал белые и красные, как две девушки, что открылись мне в Оливии. Нежная и непорочная, но также страстная и властная. Моя любовь не угасла, а это ли не доказательство её? Хотел, чтобы она знала. Так что я забрал свои цветы с каким-то воодушевлением и ночью оставил букет в комнате Оливии, к нему был прикреплён бумажный конверт, в котором лежали её шпильки и карточка с четверостишием:«Так я молчу, не зная, что сказать, Не оттого, что сердце охладело. Нет, на мои уста кладет печать Моя любовь, которой нет предела».
Хотел уйти, не тревожа Оливию, и не рассматривая спящую девушку в стиле маньяка, но уговорив себя на единственный быстрый взгляд в сторону кровати, не понял, как оказался возле неё. Я с тоской следил за трепыханием её ресниц и едва уловимым дыханием. Одна её рука была заломлена возле лица, а длинные волосы обрамляли всё тело, словно она была фениксом. Такая нежная и беззащитная. Как я мог поступать с ней хоть сколько-нибудь жестоко? Против воли мозга, тыльной стороной ладони, я коснулся её лица, оставляя след прикосновения на бархатной коже. Девушка мило нахмурилась и зашевелилась, и я исчез в тот же миг, порядочно натерпевшись страха.Оливия
Я выговорилась и уже хотела уходить, но Ятен вспылил и потребовал объяснений, чтобы понять что лежало в основе моих поступков. Казалось бы я добилась того, чего хотела, он интересовался моим мнением, но на этот раз я растерялась, потому что сама толком не понимала - что мне нужно от него. Я хотела вернуть те вечера, когда мы гуляли и целовались и мое желание осуществилось весьма специфическим способом. Не дождавшись моего ответа, не мешкая ни мгновение, Ятен угрожающе приблизился ко мне. Я попятилась назад, но меня остановила бетонная преграда. Прямо в моё лицо несся кулак Ятена и я зажмурилась от ужаса. Когда раздался глухой удар, я вздрогнула, и со страхом разлепила глаза. Нет, я совсем не представляла с кем вздумала поиграться! Зелёные глаза потемнели и в чёрных зрачках яростно плясало бесовское пламя. Я выдержала испытующий взгляд, но рука Ятена с силой потянула меня вперёд и прикосновение губ расплавило, словно жар огня мягкий воск. Однако Ятен быстро отстранился, возвращая меня к холодной действительности своими словами. — Этого ты хочешь? «Да», — ответ молниеносно сформировался в моей голове, я облизнула губы, обдумывая, что сказать вслух, но он оборвал мои мысли. — Чтобы я смотрел на тебя как Сейя? «При чем здесь он?» — так же мысленно изумилась я и тут же получила ответ. — Чтобы вёл как он и хотел тебя? Потому что он точно воспользовался бы ситуацией, ты знаешь. Я задохнулась от возмущения. Сейя если и проявлял ко мне какой-то интерес, то только в больном воображении Ятена. В жизни я не добилась ничего кроме поцелуя на спор, о котором Сейя наверняка сотню раз пожалел. С тех пор я стала явно более изобретательной и ещё более несносной, потому что в том, чего не добилась с Сейей, осуществила с Ятеном. Он схватил меня ещё крепче, оставляя болезненные засосы на шее, а его пальцы так сжали моё бедро, что с губ против воли сорвался распутный, протяжный стон. Волна возбуждения прокатилась по телу. А пальцы Ятена уже задирали мою юбку, я до смерти испугалась и забилась в его руках. — Ятен! — вскрикнула я, но он будто не слышал. Я пустила в ход руки, молотила его по спине, что есть силы. Кричать и звать на помощь было стыдно. Я никогда не смогла бы отмыться от позора своего падения, ведь даже самой себе я боялась признаться в преступных желаниях, которые испытывала к двум своим защитникам, что уж говорить о том, если об этом узнает кто-то ещё? Недавно я сама устроила бунт против собственного обожествления, но на деле опасалась, что меня перестанут воспринимать "хорошей" в чужих глазах. Все свое время я тратила на то, чтобы овладеть искусством нравиться людям, привыкла купаться в похвале и до печеночных колик боялась осуждения. Он снова требовательно накрыл мои губы. Так мы ещё никогда не целовались: он продолжал наседать, не замечая мои протесты. Вдруг его язык пробрался в мой рот, я остолбенела и даже перестала сопротивляться. Ничего другого настолько же непристойного со мной ещё не случалось. Когда он все же отпустил меня, я подавила желание вытереть мокрые губы. И он снова заговорил, я не понимала в чем он меня обвиняет, от каких принципов я просила его отказаться? Он думал, что я сравнивала его с Сейей, но он ошибался. Неужели он порицает любые мысли о близости? Целомудренные поцелуи все что должно быть между нами, но я заставила его сорваться, вести себя так, как он не хотел? — Я не Сейя, Оливия. И не облегчу твой выбор, — отрезал Ятен и я сморгнула слезы. Я не понимала, чем так плох Сейя, потому что в этот момент остро ощущала наше общее сходство. Сейе просто не приходилось скрывать свою истинную натуру, я же не могла позволить себе быть собой, ибо открыто проявлять свои чувства неприлично для девушки. — Относись я к тебе намного хуже, дал бы то, чего ты ждёшь, — закончил он. Каждое слово звучало для меня пощечиной. Так вот как все видится в его глазах! Ну, конечно, я ведь сама пришла к нему, для чего-то разделась и чего-то от него хочу. Что именно не сложно догадаться! Я пришла сюда исключительно с этой целью. Впрочем, не он один, способен так расценить моё поведение. Я ведь действительно веду себя крайне нелогично. Но услышать, как небезразличный человек уличает тебя в безнравственности было невыносимо. А мог ли он иначе оценить мою скрытую грань, если видел перед собой только святую Оливию? — Ненавижу! — прошипела я и залепила ему пощёчину с такой силой, что голова Ятена развернулась в сторону. Красный след от моих пальцев ярко сиял на его щеке. Истерика рвалась наружу и я выскочила из комнаты Ятена, чтобы спастись от неё. Ноги уносили меня вниз по лестнице, как вдруг, я наткнулась на Сейю. — Оливия, что случилось? — встревожился он, хватая меня за плечи. — Ничего не случилось, — всхлипнула я, растирая по лицу соленую влагу. — Это Ятен тебя обидел? — нахмурился Сейя и отодвинул меня с явным намерением выяснить причину у брата. — Нет-нет, — энергично заголосила я, судорожно схватив Сейю за футболку. — Не ходи к нему, не нужно! — Да что такое между вами происходит? Сейя снова попытался отстраниться от меня, но я держала его крепко. — Я хочу во всем разобраться… — Нет, будет только хуже, — простонала я. — Хуже, чем сейчас? — Сейя скептически изогнул бровь. — Я иду к нему, — уверенно проговорил он, тогда я решительно потянула Сейю на себя и впилась в его губы, надеясь хотя бы немного отвлечь. Нельзя было допустить, чтобы он вошёл и увидел меня на картине. Очередной глупый план сработал, я отпустила Сейю и пустилась наутёк не оглядываясь. В комнате я наконец-то дала волю слезам. Пора было сознаться самой себе в том, что я — неудачница! Меня не любит Сейя, а теперь не любит и Ятен. Он наверняка никогда меня не простит. Но может быть так даже лучше? Теперь когда он понял, что я совсем не такая как в его фантазиях - не придётся обманываться? Теперь мы квиты... Стук в дверь заставил меня вздрогнуть. — Оливия, ты здесь? К тебе можно? — услышала я голос Сейи, но промолчала, потирая издерганный нос рукой, потому что из него текло наравне с глазами. Дверь приоткрылась. — Оливия? — Сейя, уходи… Умоляю, — я спрятала лицо в подушку, потому что не хотела, чтобы он видел меня такой. — Я не уйду, — он присел рядом и его рука прошлась по моим волосам. Сочувствие вновь пробудило уснувшую было истерику. По телу пробежала судорога и я стала задыхаться слезами. Мне снова хотелось стать для Ятена божественным светом, вернуть его любовь, я проклинала собственную глупость. Моя душа металась точно маятник из крайности в крайность. Пламя в груди разрасталось в бушующий пожар, что съедает изнутри. А Сейя продолжал успокаивающе гладить меня по голове. — Тише — тише, — успокаивал он, — все будет хорошо. Расскажешь мне, что произошло между тобой и Ятеном? — Нет, — я вздрогнула, боялась что он будет меня уговаривать, но Сейя неожиданно быстро смирился. — Хорошо. А что это было на лестнице? Зачем ты меня поцеловала? Щеки вспыхнули, я резко развернулась и выпалила на одном дыхании. — Потому что ты мне нравишься! Всегда нравился, с самого детства! Я вздохнула с облегчением, давний груз больше меня не тяготил и я не испытывала ни малейших угрызений совести, потому что давно ни на что не надеялась. — Хорошо, — прозвучал его ответ. Я удивлённо хлопала глазами. «Чего тут может быть хорошего?» — так и подмывало спросить, но Сейя не стал мучить меня догадками. — Я согласен. — Что?! О чем ты говоришь?! Слезы мгновенно высохли. — Ты призналась мне в любви, разве не так? Я не понимала к чему он ведёт: — Так. — Ну, вот! — улыбнулся Сейя, будто другого объяснения не нужно. Я нахмурилась и тогда он решил продолжить: — Когда кто-то признается, другой должен дать ответ: или принять его чувства, или отказать. Если чувства взаимны, люди начинают встречаться. Короче говоря, я не против стать твоим парнем, — разжевал он специально для меня. В этот момент я кажется перестала дышать. Сейя Коу — мой парень?! Разве можно в это поверить?! Я промычала в ответ что-то нечленораздельное, а Сейя весело закинул руку мне на плечо и проговорил: — Вот, теперь-то ты обязана признаться, что случилось у тебя с Ятеном? Я твой парень и секретов между нами быть не должно… — Сейя, я все равно не хочу обсуждать это с тобой, — рассердилась я, не увидев ничего забавного в том, как он использовал ситуацию в свою пользу. — Но Ливи, — протянул он, — я переживаю… Я разозлилась и солгала. — Ятен признался мне, а я ему отказала! Сейя печально посмотрел себе под ноги. — Выходит, он любит тебя… — вздохнул он. — Наверное, да, — я раздражённо повела плечом. Сейя обнял меня и будто на автомате проговорил: — Все будет хорошо, не переживай. Мы долго сидели прижавшись друг к другу, пока я пыталась утихомирить взбесившееся сердце. Я была маленьким зверьком по следам, которого мчался хищник. Только этим преследователем была я сама, запутавшаяся в собственных чувствах. — Все наладится, — пообещал напоследок Сейя прежде, чем оставил меня одну.Ятен
Таким отвратительным завтраком меня ещё не кормили. И дело совсем не в стряпне Тайки. Сейя решил, что нет момента лучше, чтобы объявить радостную весть: они с Оливией теперь пара. Хоть бы подождал пока доем, ведь я тут же бросил палочки, глянул на девушку, она стыдливо опустила ресницы. Буря начинала рождаться у меня в груди, я промокнул губы салфеткой, встал и швырнул тарелку в мойку, после чего ушёл к себе. Торшер тут же полетел на пол и разбился, я зажал голову подушкой и закричал, полегчало, но всё равно не хватало воздуха и смысла жизни. По крайней мере с первым что-то можно было сделать - я распахнул двери на балкон. Наблюдая как плывут мимо облака, я часто дышал и всхлипывал, сардонически смеясь, сквозь кошмарную улыбку, отражающую всю боль моей утраты. Слёзы лишь наметились в глазах, но даже они знали, что не способны принести облегчения, поэтому остались при мне горьким сгустком отчаянья. «Она, похоже, открыла ему чувства и Сейя не смог отказать. Как глупо. Люди — идиоты!» Я быстро вышел из комнаты, чувствуя, что меня переполняет гнев от них обоих, заставляющих страдать и себя и меня. Может, они поймут это не сразу, но однажды поймут, что совершили ошибку. — Где они? — На кухне остался только Тайки, он неуверенно глянул в сторону комнаты Оливии, этого было достаточно, чтобы я направился туда. — Ятен, нам в школу пора. — Таким важным делом он словно пытался предостеречь меня от глупостей. Я разозлился ещё больше, но ответил спокойно: — Отлично, позову их. — Брат проводил меня недоверчивым взглядом. Я слышал их разговор, начиная от «Усаги ничего не значит» и заканчивая признанием в любви. Закатил глаза и без стука вошёл на этой фальшивой ноте. — Заканчивайте миловаться, в школу пора. — Я окинул их хмурым взглядом и пошёл на выход. Сейя быстро подлетел и удержал меня за плечо со словами: — Ятен, тебе придётся принять наши отношения. — Я вас умоляю, давайте без этого фарса. — Я обернулся с миной, полной брезгливого отвращения. — Ты её не любишь. Даже вряд ли ответишь какого цвета у неё глаза. — Зло процедил брату в лицо. — Повторяй чаще, что Усаги была похожа на неё, поэтому ты влюбился и теперь всё понял, может и сам со временем поверишь. — Я развёл руками, изображая наигранное удивление. — Раз они так похожи, чего меня не постигла любовная лихорадка к Усаги Цукино? — Ты перегибаешь. — В голосе брата слышалась угроза. Я видел как на лице Сейи вздулась венка, как неприятно слушать это Оливии, но остановиться не мог. — А я отвечу вам, — язвительный смешок сорвался с моих губ, после чего тихо и утробно проговорил, глядя Оливии в глаза: — Ты просто хочешь мне отомстить, сделать также больно, как я тебе. — Перевёл взгляд на Сейю и продолжил: — А она для тебя не больше, чем утешительный приз. — Кулак брюнета, выписанный по лицу, быстро заткнул поток моей желчи, я отшатнулся и схватился за челюсть. Было больно, но смотря с чем сравнивать. Если с болью в груди, то можно сказать, что кровь, проступившая из губы, приятно щекотала подбородок. Агония захватила меня, я снёс брата, ударив головой в солнечное сплетение и впечатывая Сейю в косметический столик. Он разбился, я чувствовал, удары с локтя по спине, слышал крики Оливии, но продолжал держать Сейю за корпус, словно кобра и похоже воспользовался силой, забирая у брата энергию. Довольно быстро, однако, нас расцепил Тайки. — Вы издеваетесь надо мной? — Возмущался шатен, удерживая Воителя. Тот гавкал с короткого поводка: — Она тебе отказала и правильно сделала! Такого, как ты нельзя любить! — На жестокие слова мне было нечего ответить, я тяжело дышал, взъерошенный и по-любому проигравший, но удивила Оливия, внезапно залепив брюнету пощечину. Я приоткрыл рот и выпрямился, осознавая, что она встала на мою сторону. Понимала принцесса или нет, что таким образом демонстрировала свой выбор? Когда два парня дерутся за девушку, не важно кто прав или кто победил, она будет с тем, к кому лежит её сердце. Я просиял, но подавил довольную улыбку, когда Сейю провели мимо словно заключённого. Испытующе глянул на Оливию, стремясь прочесть её мысли, ждал, что попытается отчитать, но девушка только сочувственно косилась на мою рану и я молча пошёл в ванную, чтобы привести себя в порядок. Увидел её в зеркале с аптечкой из которой рыжеволосая медсестра изъяла пластырь. У нас дома примитивных земных лекарств не было, откуда она только достала её? Решил, что принесла с собой после приюта, обернулся на предложение помочь. Перевёл взгляд с неё на пластырь и обратно, затем усмехнулся: — Ты серьезно? Сейе досталась сила, а мне ускоренная регенерация. Рана заживёт быстрее, чем ты наклеишь эту бумажку. — Я зачем-то грубил, потому что в очередной раз не понимал чего мне ждать. Вряд ли она скажет, что после этой драки увидела во мне мужчину мечты и теперь расстанется с Сейей. Хотя пощёчина ему дарила шанс мне, её доброта была скорее извинением. За то, что она всё-таки с ним, за то, что, быть может, я прав и она хотела сравнять наш с ней счёт, а теперь жалеет. И ещё хуже: она обходительна, потому что за спиной держит нож, который воткнёт мне в спину, когда скажет, что между ней и Сейей всё правда. Стало только страшнее, когда она пропустила хамство мимо ушей и захотела хотя бы обработать рану. Я не стал отговаривать, очевидно у неё был какой-то план и я демонстративно подставил щёку, бросая нетерпеливые взгляды на её сомкнутые губы. — Ятен… Ты не прав… Я вовсе не хотела тебе отомстить… — Голос Оливии ласкал, в то время, как руки делали больно, я аккуратно перехватил её запястье и проникновенно заглянул в глаза: — И ты не права. Он тебе не нужен… будь со мной. — Я сказал это ласково, мягко, замечая замешательство во взгляде. Не давая опомниться, приник к её подрагивающим губам. — Что ты делаешь?! — Я привлёк её к себе, но она отстранилась. «Целую. Предлагаю свою любовь. Отговариваю от ошибок». Мне казалось, что мои действия и слова прозрачны, очевидны. — Посмотри мне в глаза и скажи, что не любишь. — Её словно застигли врасплох, девушка взяла паузу, но после вытолкнула каждое слово: — Я… сомневаюсь, что мы подходим друг другу и будем счастливы. — Её губы задрожали, во взгляде блеснули слёзы. Это ведь не ответ, она не может сказать, что не любит меня. Я задумался над тем, верит ли она в то, о чём говорит? Могут ли это быть слёзы сомнений? — Пойдём. Нас все давно ждут. — Я не пустил, поймал за талию и развернул к себе. — Ни к одной паре не прилагается гарантия на вечное счастье. Есть только чувства. — Я повторил: — Скажи, что хочешь быть с ним, а не со мной и я отступлю. — Отпусти! Я приказываю. — Но я не пустил. — Ятен, это уже не смешно! Ты забываешься… — Не важно, я хотел получить простой ответ, я заслуживал его, тем более, что она не вырывалась, а только требовала. — Сначала ответь мне. — Тогда она вырвалась и разозлилась. — Да, я люблю Сейю! — Она словно хотела скорее отстреляться и эта пуля попала точно в сердце, я даже отпрянул. Лицо дёрнулось в болезненном спазме, а Оливия поспешила уйти. Провожая взглядом рыжий шлейф волос, я вздохнул. Думал, что смогу отличить правду от лжи или она не признается ни в чём подобном, но по факту мой худший кошмар сбылся. «Что ж, ты получил ответ».Оливия
На утро на моём косметическом столике обнаружилась ваза с цветами и конверт, в котором были шпильки и послание от Ятена. Я сразу расстроилась. Он даже не удосужился отдать мне заколки лично в руки, а значит и записку мне читать не стоит. Я отложила листок и принялась расчесывать волосы. Только бумажка упорно привлекала взгляд, и я не выдержала, судорожно схватила её, смяла и бросила в мусорное ведро. Не хочу обнаружить в ней патетическое признание о том насколько он разочарован моим поведением. Я снова уселась на мягкий пуфик и яростно принялась рвать перепутавшиеся за ночь пряди. От боли, на глазах навернулись слезы. Теперь мой взгляд был неотрывно прикован к букету. Зачем он подарил мне цветы? Что это значит? Махровые лепестки красных и белых ранункулюсов напоминали одновременно и благородные розы, и нежные пионы. Головки цветков тесно жались друг к другу в страстном поцелуе. Ятен ведь ничего не делает просто так. Он говорит на иносказательном языке. Значит цветы — символ. Лютик означает восхищение или симпатию, но сок его ядовит. Вероятно, так он тоже сообщает о том, как сильно разочарован во мне? Но почему красные и белые? Раньше Ятен всегда дарил только белые цветы. Белый цвет символ чистоты и невинности. В то время как красный — любви и страсти. Мы с Сейей любим красный цвет. Мы с Сейей… Так может быть красный это Сейя, а белый — Ятен? Во всяком случае эта догадка подходит, если вспомнить слова Ятена о том, что он не поможет мне с выбором. Но может быть красный все-таки я, а не Сейя? Тогда букет не прощальное слово, а признание в любви? Я коснулась пальцами нежных лепестков. Пока не прочту записку, так и буду гадать. Пришлось наклониться, достать послание из корзинки для бумаг и развернуть. Сердце бешено колотилось, я опасалась обнаружить на бумаге слова проклятий, а там были бессмертные строки Шекспира. «Не оттого, что сердце охладело» — блаженная улыбка заиграла на губах. И не только потому что я любила сонеты Шекспира, об этом Ятен уж точно не мог знать, а потому что он признавался, что простил мою выходку. Он не «охладел» ко мне и его любви все ещё «нет предела»! Я прижала записку к губам, а затем прикрепила к раме своего зеркала. Моё отражение неожиданно показалось удивительно прекрасным, я смотрела не на себя, а любовалась незнакомкой, абсолютно счастливой и безмятежной. Я быстро соорудила из волос любимую причёску, освежилась духами и выпорхнула из комнаты. Мальчики уже толкались на кухне. — Доброе утро, Ливи! — поприветствовал меня Сейя, опережая Ятена и Тайки. Он галантно отодвинул мне стул и поставил чашку с уже горячим какао. — Спасибо, — растерялась я. — В следующий раз спрошу, что ты хочешь на завтрак, а сегодня извини… — Да, ничего-ничего, — я замахала на него руками, донельзя смущенная неожиданным ухаживанием. Неужели Сейя был серьёзен, а мы действительно пара? Трапеза проходила в тишине. Но Сейя снова заёрзал на стуле. — Так мы им не скажем? — громко зашептал он. — Что? — переспросила я, хотя прекрасно слышала вопрос. Но Сейя хлопнул по коленям и протёр ладони о брюки. — В общем, ребята, мы с Оливией теперь вместе! Можете поздравлять! Тайки закашлялся. А Ятен зыркнул на меня таким ненавидящим взглядом, что я вся сжалась. Зачем, Сейя, зачем ты так?! Ятен молча поднялся, бросил посуду в мойку и удалился. Слезы сами собой брызнули из глаз, я резко вскочила, роняя стул, и поспешила укрыться в своей комнате, где меня немым укором встречали разбитые мечты о мире. Сейя не дал мне опомниться и постучал в дверь. — Оливия, я войду, — бесцеремонность танкейских мужчин начинала мне досаждать. — Ливи, ну ты чего опять в самом деле? Не обращай на него внимания и всё! — начал Сейя с порога и вдруг замолчал, завидев букет. Я зарыдала ещё надрывнее, Сейя подошёл и укрыл меня в объятьях. — Ты ни в чем не виновата, слышишь? И ничем ему не обязана только потому что он подарил цветочки! — пренебрежительно фыркнул Сейя. — Нет, Сейя, я очень виновата, — я сильнее вжималась в его грудь. — Да, в чем ты виновата, чудо? Влюбиться в тебя — его выбор. И надо признать не самый плохой… Он стёр с моего лица слезы. — Давай, кончай реветь и собирайся в школу. Нам пора. Я всхлипнула. — Ну, Ливи, прекращай, — его рука прошлась по моим волосам, а губы мягко прижались к щеке. — Пойдееем, — он потянул меня за собой. Но мои ноги вросли в пол. Это поцелуй влюбленного мужчины или больше тянет на дружеский чмок? Я внимательно посмотрела на добродушное лицо Сейи. — Сейя, ты ведь не любишь меня, правда? — Что? О чем ты говоришь?! — вполне натурально возмутился он. — Конечно, люблю! Ты для меня единственная звезда во всей вселенной. — А как же Усаги? — Оттуда ты знаешь? — его лицо исказилось как от острой боли. — Мы знакомы. У нас есть общая подруга, — пояснила я. — Усаги ничего не значит, — голос Сейи звучал уверенно. — Она тебе нравилась? — продолжала допытываться я. — Да, — просто ответил он, но позже добавил. — Она напоминала мне тебя. Признание Сейи в том, что ему была небезразлична Усаги прочно засело в моей голове, так что я даже пропустила мимо ушей другие его слова. — Тогда может быть нам пока не торопить события? Пока ты не разобрался в себе, не будем встречаться? — С чего бы вдруг? Мы будем встречаться… Я люблю тебя! Я перестала дышать, просто беззвучно приоткрыла рот, как выброшенная на берег рыба. В чувства меня привёл Ятен, который ворвался в комнату, словно ураган. — Заканчивайте миловаться, в школу пора! — его голос сочился ядом, и я поняла: что-то будет. Сейя попытался его остановить и убедить принять наши чувства, но Ятен только посмеялся над ним, засыпая обвинениями во лжи и теми же сомнениями, что недавно терзали меня. Сейя не выдержал и ударил Ятена. Я вскрикнула, кинулась чтобы встать между ними, но Ятен бросился на Сейю, а я просто не могла оторвать их друг от друга. Спиной Сейя влетел в мой столик, уронил вазу и разбил зеркало. Осколки только чудом никого не поранили. Сейя лупил Ятена по спине, словно обезумел и не слышал моих криков и приказов. Счастье, что в комнату влетел Тайки. Он вырвал Ятена у Сейи и оттолкнул в сторону. А сам перехватил Сейины руки, потому что тот намеревался снова кинуться на Ятена. Теперь Сейя не мог достать Ятена кулаком, и решился задеть словом. — Она тебе отказала и правильно сделала! Такого как ты нельзя любить! — вскрикнул он. В одно мгновение я оказалась рядом и наградила Сейю пощечиной и осуждающим взглядом. Тайки укоризненно покачал головой и увёл Сейю на улицу, сообщив, что они будут ждать в машине. Ятен ушёл следом за ними. А я быстро подхватила аптечку и кинулась за ним. Он вошёл в ванную на первом этаже, и я без спроса толкнула дверь. Ятен включил воду и рассматривал царапок на щеке в зеркало. — Позволишь, я тебе помогу? — спросила я, демонстрируя пластырь. Он обернулся и придирчиво меня осмотрев, проговорил: — Ты серьезно? Сейе досталась сила, а мне ускоренная регенерация. Рана заживёт быстрее, чем ты наклеишь эту бумажку. — Ну, хорошо, — согласилась я спокойно. — Дай, хотя бы обработаю, — я достала из аптечки перекись и ватку. Он выжидающе затих. Я прижала влажную ватку к его щеке и осторожно промакивала ранку. Ятен пристально следил за мной, его взгляд заставлял меня смущаться, и чтобы побороть неловкость, я решила хоть что-то сказать. Слова, которые он выговаривал нам с Сейей в пылу ссоры, больно ранили, я испытывала потребность оправдаться: — Ятен… Ты не прав… Я не хотела тебе отомстить… «Все вышло случайно. У меня и в мыслях не было становиться девушкой Сейи», — добавила про себя, но вслух смолчала, потому что я не должна была оправдываться перед Ятеном, иначе станет только хуже. Сейя и Ятен оба повели себя отвратительно. Если от Ятена я ожидала чего-то подобного, то Сейя меня очень удивил. Он редко опускался до взаимных оскорблений, хотя мог применить силу, если сильно допекут. Я впервые видела, чтобы Сейя так реагировал на слова Ятена. Он дрался с равным и пытался задеть противника даже тогда, когда бой был прерван. Вероятно, Ятен действительно отыскал болевую точку Сейи. Выходит, что землянка еще не забыта до конца. — И ты не права, — мягко прошептал Ятен, сближаясь со мной, — Он тебе не нужен… будь со мной. Все произошло настолько быстро, что я даже не подумала отстраниться, как губы Ятена уже накрыли мои. — Что ты делаешь? — я высвободилась. Мои опасения были не зря: Ятен по-своему трактовал мои слова. Я вспомнила несущийся в лицо кулак. Я вспомнила как меняется за одно мгновение этот ангел с бесовскими глазами и мне стало страшно. — Посмотри мне в глаза и скажи, что не любишь, — потребовал он. Его тон был спокойным, но меня колотил озноб. Люблю ли я Ятена? Это сложный вопрос, утром, когда я прочла записку, мне, казалось, что люблю. Но после того как он нервно поднялся из-за стола и со злостью бросил тарелку в раковину — я задумалась. Раньше тоже вспышки гнева чередовались в нем с депрессиями. Он был то раздражительным и несдержанным, то молчаливым и замкнутым. Только со мной был другим. Меня спасало то, что во мне Ятен видел нечто особенное. Но я дура для чего-то взбунтовалась! Разве теперь осталось хоть что-то способное уберечь меня от его гнева? Ответив «да», я полностью попаду под его власть, но ради себя и ради будущего Танкеи, я не могу позволить себе любить мужчину, который вызывает в сердце страх, даже если в другое время рядом с ним мир преображается и становится ярче. Моя судьба и судьба моей планеты связаны. Я никогда не стану подчиняться мужчине, никогда не позволю принимать решения за себя. Но и сказать «нет», я тоже не могла. Даже Сейя никогда не дарил мне таких эмоций, какие я испытала с Ятеном за столь короткий срок. — Я… — слова упорно не желали складываться в предложение, — сомневаюсь, — на этом можно было бы поставить точку, но тогда у него могла бы остаться надежда, — что мы подходим друг другу и будем счастливы. Он смотрел на меня так упрямо, что я не выдержала и на глаза, против воли, навернулись слезы. Ятен обдумывал мой ответ, и я решила, что это шанс уйти от разговора. — Пойдем нас все давно ждут. Я развернулась и уже была готова покинуть комнату, но Ятен схватил меня за руку, притянул к себе за талию, и заставил развернуться. — Ни к одной паре не прилагается гарантия на вечное счастье. Есть только чувства, — запросто нашелся он. Будущая королева Кинмоку не может оправдывать свои слабости чувствами. Забавно, что я все-таки запоздало вспомнила о той роли, какую играю в жизни. Недавно ко мне вернулась память, а сейчас и осознание своей ответственности. — Скажи, что хочешь быть с ним, а не со мной и я отступлю, — Ятен решил подступиться с другой стороны. Я властно на него посмотрела. — Отпусти! Я приказываю. Никогда прежде я не приказывала своим защитникам, мы были друзьями, поэтому я обращалась исключительно с просьбами, но сегодня все переменилось. Ятен продолжал прижимать меня к себе. — Ятен, это уже не смешно! — мой голос почти срывался на крик. — Ты забываешься… — Сначала ответь мне, — я выдержала его холодный взгляд и вырвалась. — Да, я люблю Сейю! — бушевал мой голос. Сейя не причинит мне боль… Я любила его с детства… Неужели теперь я откажусь от шанса понять, что означает принадлежать ему? Я выскочила из комнаты не оглядываясь и запретила себе думать о том, что сейчас чувствует Ятен. Спустя некоторое время он тоже спустился к машине. Бледный, словно приведение, он забрался в салон, и мы наконец-то отправились в путь. Когда автомобиль затормозил напротив школы Святой Анны, Сейя заставил меня задержаться. — Пусть твой день в школе будет удачным, — пожелал он мне напоследок и поцеловал в губы. — До скорой встречи. Я буквально вывалилась из машины, заторможено моргая. Сейя меня поцеловал, но на душе было отвратительно. Никак не покидала мысль, что сделал он это только для того чтобы позлить Ятена.