Мамору
Моя жизнь снова вошла в свое прежнее русло: заурядные вечера с Усаги, учеба и работа. Каждый день, заваривая кофе, я с сожалением вспоминал то утро с Сецуной и знал, что больше оно никогда не повторится. Незаметно подкралось лето, мы одолели врагов, третировавших Токио, и наконец-то наступило долгожданное затишье. Усаги с классом уехала в поход, и я какое-то время был предоставлен сам себе. В один из свободных вечеров, меня навестил Мотоки, мы вместе намеревались посмотреть игру по телику, но в квартиру ворвалась Усаги и огорошила нас обоих диким воплем: «Мамору, я поцеловала Сейю!» Фурухата быстро сориентировался в ситуации и предпочел незаметно исчезнуть. Я с завистью провожал взглядом его спину в дверях. Хотелось бы мне так же испариться из дома, но вместо этого мне пришлось быть немым свидетелем истерики Усаги. Она ошарашила меня признанием, что ей понравилось целоваться с другим, бросила этим заявлением так, будто ждала бурную сцену ревности. Но я был спокойнее удава, чем и спровоцировал её срыв. Усаги валялась в моих ногах, плакала и просила прощения. Мне сделалось так стыдно и жаль её, что я опустился рядом и принялся утешать Усаги, будто она была маленьким ребенком. — Все хорошо, Усако. Поднимайся. Не нужно плакать. Проходи, — я ласково поглаживал её по спине и рыдания вскоре прекратились. Я помог ей подняться на ноги и довел до кухни, словно больную. — Будешь чай? Она ответила утвердительным кивком, который позволил мне убедиться, что Усаги без всяких сомнений переживет и эту трагедию. Я разлил чай по чашкам и поставил перед ней вазочки с печеньем и конфетами. Усаги воровато выхватила из вазочки конфету и спрятала ее во рту, виновато поглядывая на меня исподлобья. Она должно быть ждала от меня какую-то реакцию, возможно вопросов. Но я все ещё пребывал в некотором замешательстве и не особенно понимал, что тут можно обсуждать. Усаги понравился другой парень, она его поцеловала… Спросить, как это произошло? Зачем мне это? Я определенно не хотел, чтобы она посвящала меня в подробности. Мне было неприятно, но не более того. Я не ждал, что наша совместная жизнь с Усаги будет простой. Совместный быт редко бывает лишен взаимных придирок, но я был уверен, что мы сумеем избрать наиболее комфортный способ сосуществования, благодаря моему характеру. Я присел напротив и выжидающе посмотрел на Усаги. В голове был всего один вопрос, который я и решил озвучить. — Чего ты хочешь, Усаги? Мысленно дополняя: «Чего, ты хочешь от меня теперь?» Неужели пришла для того, чтобы расстаться? Странно, но я даже ощутил постыдное радостное возбуждение. Неужели её увлеченность другим парнем так сильна, что она отважится выбросить из головы мысли о призрачном будущем? Но, как оказалось, я был не прав. Усаги, как всегда, попыталась переложить ответственность со своих плеч на мои, желая удостовериться, что мы все делаем правильно. Я решил отвечать честно и больше не щадить её чувства. Пришла пора взрослеть. Она думала, что мне известны ответы на все вопросы, я разуверил её в этом, прямо заявив, что не знаю. Мне было известно то же, что и ей: мы поженимся, у нас родится дочь и Усаги очистит мир силой серебряного кристалла, превратив землю в райский Эдем. Я напомнил ей насколько важны наши роли, а потому понятие «правильно» едва ли могло быть к нам применимо. — Правильно ли действовать по зову сердца или следовать предназначению и играть те роли, которые нам уже отвели? — вопрошал я, заканчивая свою мини-проповедь. Под конец, я поинтересовался тем, насколько сильны её чувства к этому Сейе. Имя показалось мне смутно знакомым, но сразу я не смог вспомнить рассказывала ли Усаги раньше мне об этом парне. Только спустя какое-то время, когда Усаги уже ушла домой, я припомнил, что с ним она ходила гулять в парк развлечений и благодаря заключенному пари сдала тесты. Губы Усаги беззвучно шевельнулись, но вслух она не отважилась произнести слово, которое прочли мои глаза. Она или не была до конца уверена, или просто боялась. — Если ты чувствовал то же, что я, это ужасно. Выдала она и следом озадачила меня вопросом. — Как ты с этим справился? — Никак, — ответил я просто. Она думала у меня есть чудо средство, которое позволяет забыть о чувствах к другой, раз уж я сам с этим столкнулся. Невыносимая горечь жгла меня изнутри, я больше не мог этого выносить. Усаги отыскала необходимое утешение в моих предыдущих словах, примирившись с тем, что у неё просто нет выбора, это ужасно раздражало. Я хотел, чтобы её решение было осознанным, чтобы она хоть раз взяла в полной мере на себя ответственность за свой поступок, чтобы думала своей головой и не искала в моем лице заступника, который по первому зову решит все её проблемы. Я видел, что она уже готова свернуть разговор, поэтому снова взялся развивать затронутую Усаги тему, добиваясь, чтобы она приняла решение. — Ты знаешь, я не стал бы тебя удерживать. Ты заслуживаешь счастья, но нам придётся разделить ответственность за это решение. Возможно будущее земли не слишком изменится от перемены твоего избранника. Но Чибиуса может не родиться. Если ты готова к такой ноше, я разделю её с тобой. В прошлом я уже принимал решение за нас, свято веря, что так для всех будет лучше. Чибиуса ребёнок чистой любви, она все равно должна прийти в мир. Я думал, это произойдёт если ты сможешь полюбить другого. Но ты не хотела меня отпускать. И в конце концов, я поставил точку в отношениях с той, к которой стремилось моё сердце, потому что она может жить дальше без меня, а ты не могла… Теперь тебе придётся делать свой выбор и принимать его последствия. Я поддержу тебя в любом случае… Я жестко надавил на неё. В моих словах было все: боль правды, заслуженный упрек и даже попытка сторговаться. Если мы откажемся от общего будущего, то вместе понесем этот груз и вроде бы что-то стало получаться, но в отличие от меня, Усаги не верила, что Чибиуса появится на свет, если отцом стану не я. — Но как мы к этому пришли? Я была уверена, что в том будущем люблю тебя. Неужели всё обман? Скажи, что я сделала не так? — Усаги упорно избегала смотреть прямо в мои глаза, вместо этого она гипнотизировала двери моей спальни. — Почему она? — Ты все делала правильно, — начал отвечать я, ломая голову над тем, что такого интересного Усаги обнаружила в моей комнате и какие мысли на самом деле живут в её голове сейчас. — Просто мы с тобой немного изменились, ты так не считаешь? Другая жизнь, новые родители, иные обстоятельства. Я любил Серенити… Ты другая версия себя. Так же как и я. Ты помнишь, каким я был тогда? Раньше я всегда мог тебя развеселить, а теперь я это растерял. Мне казалось, что ты залечишь раны, которые я приобрёл в этой жизни, но сделать это я должен был сам. Мне жаль, что я не способен стать прежним Эндимионом. Но ты все равно мне дорога. Я не знаю, почему она. Она ниточка к прошлому, а ты настоящее. Она связывает меня воедино, и я становлюсь более цельным. Это сложно объяснить. Под конец, я, наверное, нес уже полный бред, потому что меня внезапно озарило смутное понимание того, что с Усаги происходит в действительности. Ей понравился парень, она уже достаточно повзрослела, чтобы перейти к более серьезным отношениям, но не дождалась от меня активных действий. Я все время увиливал, находил отговорки, потому что считал, будто она сама не до конца осознает чего добивается. Я до сих пор не сомневался в своей правоте и был готов побиться об заклад, что сейчас если бы дошло до дела, Усаги наверняка бы струсила. — Ты уверена, что чувства, которые ты испытываешь к другому — любовь? Тебе всегда нравилась близость… Если мне не удавалось придумать иных развлечений на вечер для нас двоих, тогда мне приходилось преодолевать многочасовой марафон поцелуев и объятий. Для любого парня в отношениях подобное времяпрепровождение — серьезное испытание на прочность, которое я стоически выдерживал. Я сотню раз мог воспользоваться её доверчивостью и любовью к нежностям, но не делал этого. Неужели вся эта история про другого парня — вымысел, чтобы добиться от меня решительных шагов? — Может быть ты искала ласки и нашла того, кто хотел бы её тебе дать? Мы можем не дожидаться свадьбы, если это поможет тебе успокоиться. Моя рука легла поверх ладони Усаги, пока я задумчиво изучал лицо девушки. У меня не было уверенности, что я смогу дать ей то, чего она хочет. Но может быть, именно это нам по-настоящему нужно? Может быть в этом и есть чудо средство, которое поможет отпустить чувства к другим людям? Я не шевелился в нерешительности, Усаги тоже замерла, решая что-то важное про себя, но потом осторожно высвободила свою руку и поднялась. — Я понимаю, что однажды нам придётся это сделать, но хочу подождать, — короткий вздох облегчения против воли вырвался из моей груди. — Спасибо за чай. — Деловито поблагодарила Усаги, обуваясь в коридоре. Пока она копошилась, завязывая кеды, она неразборчиво пробормотала: — Если тебе нужно это, то я не против. Только не хочу знать. Я округлил глаза: — О чем ты? Что ты не хочешь знать? Она посмотрела на меня жалобным щенячьим взглядом. — Я говорю о близости. Ни к чему, чтобы плохо было всем, верно? Когда мы поженимся, я стану твоей, а до тех пор, я не хочу узнать, но осуждать не стану. Моё лицо ещё больше вытянулось, и она торопливо добавила: — Мужчинам ведь нужно… — Нужно? — я не стал сдерживаться и открыто рассмеялся. — Серьёзно? Это так великодушно. Если бы мне нужен был только секс, мы даже не начали встречаться. Можешь не тревожиться, я обещал, что не стану изменять. Она покраснела, подхватила сумку и выпалила: — Хорошо и спасибо, что ты такой. Я закрыл дверь и прислонился к стене спиной, все еще не понимая, что произошло. С того дня мы ещё сильнее отдалились друг от друга, даже наши встречи стали как будто реже. Я ещё раз все обдумал, и пришел к выводу, что Усаги вряд ли стала бы придумывать про чувства к другому парню, только чтобы сблизиться со мной. К тому же если такой была её цель, она не отказалась бы от моего предложения. Я не знал, как склеить разбитые отношения, да и, честно говоря, не видел в этом смысла. Прошел ещё один месяц, в права вступила бархатная осень, мы с Усаги изредка предпринимали неумелые попытки наладить общение, но все больше понимали, что в этом нет особого смысла. Однажды я прямо заявил ей о том, что возможно нам было бы лучше расстаться, едва ли рядом с нами Чибиуса будет расти счастливым ребенком. Но Усаги снова ничего не желала слушать: она испугалась и пообещала, что со своей стороны сделает все возможное, чтобы мы стали счастливой семьей. После этого мы снова начали ходить на свидания и оба делали вид, будто никакой размолвки между нами не происходило. Как-то вечером, Усаги сказала, что её родители собираются отправиться на выходные отдохнуть на Сирахаме и предлагали мне присоединиться. Я понимал, что отказывать будущей родне неуважительно, а потому уладил все свои дела и отправился вместе с семейством Цукино на горячие источники. Сирахама по праву считалась одним из самых лучших курортов нашей страны. Когда-то я мечтал отдохнуть на белом побережье, и вот моё желание осуществилось. Первый день нашего пребывания в Сирахаме был строго распланирован. Женщины намеревались посетить все возможные спа-процедуры, а мужчины избрали другие развлечения. С утра нас ждала рыбалка, после сноркелинг. Потом Шинго с отцом планировали вернуться в онсен, снять усталость в целительной воде. Я же предпочел немного задержаться на пляже, поскольку хотел взглянуть утес Такасимы, который располагался сравнительно недалеко от места нашего подводного приключения. Я погулял немного по пляжу Энгэцуто, полюбовался на скалу-остров и побрел дальше, удаляясь от людского шума. Так я пришел к пустому живописному берегу. Здесь я надумал искупаться, скинул одежду, и неторопливо погрузился в воду, наслаждаясь покоем, которое дарило одиночество. Относительно недалеко на волнах мерно покачивалась белая яхта, но она быстро пришла в движение, будто опасалась соседства с кем-то ещё в воде. Резкий гул мотора заставил меня взглянуть в ту сторону и заметить как в воду упал человек. Кажется, это была молодая женщина. Все произошло так быстро, что на мгновение я даже усомнился в том, что действительно произошло ужасное. Но над водой снова появилась чёрная макушка и её тут же поглотила высокая волна. Я бросился на выручку, понимая что сейчас каждая секунда была на счету. Когда я достиг предполагаемого места падения, я погрузился под воду и опять не поверил своим глазам, обнаружив едва теплое тело Сецуны. Наша очередная встреча казалась чудовищно невероятным совпадением. Сердце сжалось от боли и страха за её жизнь. К счастью, я был тем, кто знал, что следует делать в данной ситуации и отбросил прочь мешающие эмоции. От меня и моих действий зависело выживет ли Сецуна и сможет ли она после этого вернуться к полноценной жизни, поэтому я поспешил вытащить её из воды. На берегу я оказал первую помощь, вначале это были обычные реанимационные меры, на которые она хорошо отреагировала: выплюнула воду, откашлялась, но её взгляд все ещё был потусторонним, словно обращенным внутрь себя. Я не мог полагаться только на механические действия, мне непременно нужны были гарантии, что здоровью девушки ничего не угрожает, поэтому я подключил свою магию целителя, вливая в неё собственную силу. Затем я склонился над Сецуной и позвал её по имени, проверяя реакцию. Она уже пришла в себя, но все ещё не до конца понимала где находится. Сецуной все ещё руководило затуманенное сознание: она приподнялась, привлекая меня к себе за шею и впилась в мои губы. Потом её хватка ослабела, вероятно, она окончательно вернулась в себя и я отстранился. Мне вдруг стало страшно, но не из-за того, что я мог потерять её навсегда. Мне было страшно, что теперь я не сумею противостоять её чарам, что не смогу совладать с собой и нарушу слово. Мне так хотелось уступить, прижать её к себе, сказать как сильно боялся, что не смогу её спасти. К тому же поцелуй взбудоражил мне кровь и его последствия были слишком очевидны в облегающих плавках. Хорошо, что Сецуне было не до того, чтобы замечать, какой эффект производит на меня её прикосновение, не говоря уже о том, как какой эффект производит один её внешний вид. До этого момента я не рассматривал Сецуну, но теперь она ослепляла блеском своего купальника, заставляя по кругу прокручивать в уме слишком горячие мысли. Поэтому я поспешил натянуть шорты, чтобы хоть немного отвлечься и скрыть свою явную заинтересованность, пока меня не раскусили. Сецуна самостоятельно присела, обрадовав меня положительными переменами. — Сними сырое и переоденься, иначе простынешь — я протянул ей свою футболку, испытывая странную неловкость, произнося эту фразу. Конечно, Сецуна вполне могла добраться до отеля и не замёрзнуть, в конце концов погода стояла тёплая, а лечение она получила достаточное, чтобы иммунитет справился. Но мне казалось, что всего этого мало. Она должна лучше заботиться о себе. Когда-нибудь ей предстоит стать матерью. Странные мысли, не знаю откуда они у меня взялись. Но разве оберегать женщину не прямая обязанность любого мужчины? К остальным своим пациенткам проявлял ли я столько же заботы? Я пытался вернуть себя в рамки приятельских, или на худой конец, деловых отношений «врач — пациент», но не мог абстрагироваться от охвативших меня чувств. Когда Сецуна выполнила мою просьбу, я осмелился поинтересоваться тем как она здесь оказалась. — Что произошло? Как ты очутилась здесь? Моя футболка преобразовалась в короткую тунику, под которой я знал: ничего не было. И это осознание лишало меня рассудка, превращая в тупое животное. Я пожирал глазами её бесконечно длинные, загорелые ноги и думал о том, что зря так легкомысленно отказался от разрешения Усаги спать с другими женщинами.Сецуна
В сентябре Харука приобрела собственную яхту, ей, разумеется, не терпелось опробовать судно в деле и, когда уникальным стечением обстоятельств, графики всех в нашей семьи выстроились в свободные выходные, девушки решили отправиться на обновке к источникам, не медля. Под радостную поддержку Хотару, трое рассыпались по комнатам за вещами, а я повалилась на свою кровать, придумывая, чем займусь сама. — Ты ещё не собрана? — В суете сборов, Харука резко замерла у двери моей спальни, рассматривая обложку книги, что я держала в руках. — Поезжайте без меня, проведите время замечательно. — Я помахала подруге томиком. — Почитать и на свежем воздухе можно, — Быстро нашлась блондинка. — Книги о любви, грустные фильмы, вино в одиночестве? Не такой план, надеюсь? — В проёме показалась голова Мичиру, заинтересованная беседой. — Три книги о пространстве и времени, комедии, возможно, — рассуждая, я прищурила один глаз, — и никакого алкоголя. — Как по мне, позитивная нота повествования и бодрость голоса были обязаны заверить подруг, что я в порядке и хочу того, о чём говорю. Девушки же считали, что оставляя меня в одиночестве, обрекают на страдания. Они старались делать это в минимальном количестве со времён похищения, представляя, видимо, что я поочерёдно смачиваю слезами все подушки в доме. Я часто видела сочувствие в их взглядах, обращённых на меня и девочки очень старались сделать хоть что-то, а может следили, чтобы глупостей не совершала я. Как бы там ни было, убедить их в том, что я переношу боль достойно и не страдаю от компании в виде себя самой, мне не удалось до сих пор. — Поехали с нами, пожалуйста, — подключилась к уговорам Хотару и мне пришлось признаться в сокровенном. — Я не умею плавать. — Отложив книгу, я села на кровати, избегая шокированных взглядов старших подруг. — Я поделюсь с тобой нарукавниками. — Предложила девочка в миг. — Я уже почти умею без них. Тронутая предложением, я заулыбалась, подхватила её на руки и чмокнула в щёку. — Ты лучше всех. — Это ведь повод научиться, если захочешь. — Поддержала Мичиру. — А если нет, преимущественно ты будешь на воде, а не в ней, — продолжила Харука. — У меня даже купальника нет. — Предприняла я последнюю попытку, опуская на пол Хотару. — Тебе повезло, я недавно купила новый и теперь он твой. — Мичиру подмигнула мне и я поочерёдно осмотрела семью молящим взглядом. — Вы не оставите меня, верно? — Все трое одновременно помотали головами. Так я оказалась на борту яхты, на меня будто опрокинули громадную чашу, полную ветра и света. Это место оказалось полной противоположностью тому, где я провела большую часть жизни. От яркости полуденного солнца, я прикрыла глаза руками, в нос бил солёный запах, а лицо иногда обдавало случайными прохладными брызгами. Я чувствовала себя кошкой, с интересом наблюдающей за цветными рыбками в воде, но опасающейся окружающей влаги. Только между нами была большая разница: если кошку кинуть в море, она поплывёт, а я, видимо, камнем пойду ко дну. А может тоже поплыву? В теории это также естественно, как ходить, только под ногами нет твёрдой поверхности, а гравитация упрямо потянет вниз. Меня передёрнуло от попытки охватить сознанием какое страшное количество воды отделяет нашу яхту от морского дна. Но мне нравился жар солнца, сосредоточиться на нём, не смотреть за борт и не думать о плохом, было лучшим, что я могла сделать. Переодевшись в обещанный купальник, я вышла к подругам изрядно сконфуженной. — Это точно все его части? Такое ощущение, что не хватает собственно купальника. — Я поправляла треугольные чашечки-шторки, которые, очевидно, были обязаны покрывать грудь полностью, но в моём случае работали в пол силы и заставляли чувствовать дискомфорт. Нижняя часть сидела чуть лучше, спасибо, что не стринги, но крупные кольца, соединяющие переднюю и заднюю части, были несколько не в моём стиле. Ткань была словно чешуёй расшита пайетками от ярко изумрудного до глубокого сапфирового и на солнце, в целом, смотрелось эффектно. — Классная грудь. — Прокомментировала Харука. — Зачем прячешь? — Я подняла на блондинку голову и поняла, что откровенность наряда мне не кажется. — Тебе очень идёт, а для того, чтобы загорать этого даже много. — Попыталась исправить ситуацию Мичиру и в общем-то, ей удалось, кроме нас, ведь на борту никого не было. — А всё-таки почему ты не научилась плавать? — Живо поинтересовалась русалка. — Я об этом не думала раньше, но уверенна, что колоритно буду смотреться в одной группе с дошколятами. — Зато какой-нибудь красавец тренер точно предложит тебе дополнительные занятия, — она игриво дёрнула бровями и я понимала, что скрипачка хотела поднять настроение, но произошло наоборот. Хотя прошло достаточно времени, я не была готова даже к отношениям на одну ночь. — Нет, со свиданиями я пока закончила. — Я категорически выставила ладонь вперёд, вспоминая насколько неудачными были последние. Ведь по наставлению подруг, я действительно попыталась. Сердце психовало от доводов разума и отвернулось от претендентов, не давая даже шанса кому-то приблизиться к его идеалу. Оно было готово ждать ещё хоть тысячу жизней, но только принца Земли. Выслушав получасовое резюме, словно при приёме кандидата на работу, я поняла, что это невозможно. Даже закрываясь и забывая о чувствах к Мамору, когда наставала моя очередь рассказать о себе, я терялась. «Родилась на Плутоне до текущего перерождения Земли, отец был Королём, мать умерла при родах. Большую часть времени я провела у пространственно-временного разлома, через который можно отправиться в любую точку времени. Собственно, я его хранитель. Есть приёмная дочь.» Один посмеялся и ответил: — А если серьёзно? Другой сказал, что я чокнутая и тут же ушёл. Да, видимо, я чокнутая. Пыталась играть по правилам даже не имея на руках карт. Может быть, однажды что-то моё само придёт ко мне, а пока были только я и солнце. Остальные предпочли оставаться под крышей и избегать солнечных лучей, как положено японкам. Бледность кожи говорит в обществе о хорошей работе в офисе, например, а не тяжёлом труде на улице. Я же не была японкой и аристократической бледности мне при любом раскладе не видать. Лёжа на мягком белом диванчике, я протянула руку к тёплому диску. Покрутила ладонью в воздухе и закрыла глаза, представляя, что жар на коже оставляют поцелуи Мамору, что он — это воздух и я могу коснуться его волос, самых кончиков, едва щекочущих рецепторы пальцев. В этом забытье я нашла свой тайный уголок счастья. Как парень напомнил при нашей последней встрече, он — это Земля, если с ней что-либо случится, то погибнет, а если захочет найти кого-угодно и увидеть, то сможет. Интересно, пользовался он силой снова в отношении меня? Подобная мысль возбуждала и пугала одновременно. Гуляя по парку, я воображала, что он везде, со мной. Что ветка, коснувшаяся моего плеча случайным порывом ветра — его рука, а если я прикоснусь к её листьям, значит коснусь его пальцев. Да, я совершенно точно сходила с ума, но не сожалела о приобретённом безумии. Сердце в груди внезапно отчаянно забилось, будто от испуга, и мне стало нечем дышать. Я поднялась на ноги и ухватилась за бортик, стало легче. Показалось, что я перегрелась, в голове сформировалось решение вернуться к девочкам, но я заметила парня на берегу. Он очень напоминал Мамору фигурой, походкой. Парень зашёл в воду, его волосы вместе с лицом по мере приближения всё больше заверяли, что это в самом деле Мамору. Сердце сжалось. «Мираж?» — Думала я, но не в силах оторваться и желая разубедить себя, осторожно спустилась на самый край кормы. Я держалась за железные перила, но это не спасло меня, когда яхта резко пришла в движение. Пластиковая опора слишком быстро ушла из-под ног, не было даже бортика, чтобы меня остановить, прут выскользнул из рук и я моментально погрузилась под воду. Камнем на дно, как и думала. Пузырьки воздуха разом вырвались изо рта, я в панике так быстро заработала руками и ногами, что сумела подняться на поверхность и сделать глубокий вдох, но меня сразу же накрыла волна, созданная удаляющимся мотором судна. Что бы я ни делала, как ни старалась, я тонула. Может быть, оставалась на месте, я не ориентировалась как глубоко под водой находилась, главное, что точно не могла всплыть. Скорее всего, я просто дёргалась из стороны в сторону, не находя пресловутой точки баланса. Самым страшным оказалось тут же получить сводку моего мозга о том, как всё будет дальше. Если продолжить активно двигаться, то быстрее приду к гипоксии и потере сознания, но было ли это поводом расслабиться и не бороться за жизнь до последнего? Паника заглушала мои мысли или то была накапливающаяся в крови углекислота, вызывающая желание сделать вдох. Я больше не могла сопротивляться — мышцы жгло огнем, подступало удушье, так или иначе я достигну порога задержки дыхания, и рефлекс выйдет из-под контроля. Вот он. Мои лёгкие вытолкнули отработанный воздух, ожидая, что сейчас наполнятся им вновь. Перед смертью, я видела лицо Мамору, затем перестала сопротивляться, продержалась ещё мгновение, губы раскрылись, вода хлынула внутрь, грудная клетка содрогнулась от боли, в неё будто ворвался жидкий огонь, лицо исказилось невыразимым страданием. Рвотный позыв вытолкнул воду из лёгких, меня ещё несколько раз скрутил спазм и я свалилась спиной на песок, тяжело дыша. Кто я и где? Уверенность что моя жизнь закончилась, стала основой всех мыслей и восприятия происходящего. Затем меня словно окутали тёплые объятия, наполняющие огромной любовью и желанием, они давали силу и забирали боль. — Сецуна. От звука этого голоса веки дрогнули, я приоткрыла их и глаза заслезились от света, в его ореоле я всё же различила лицо Мамору. Руки сразу потянулись к моему ангелу, затуманенный удушьем разум решил, что теперь мы вместе и я взяла своё. Поцелуй был такой настоящий, его губы полны жизни, они само её воплощение. Жизнь… Я замерла, начиная понимать, что происходит, восстанавливая по крупицам последние воспоминания. Как только парень отстранился, реальность мгновенно придавила своей ношей и последствиями. Я не могла различить от чего чувствовала себя хуже. От последствия переноса весьма болезненной клинической смерти или такого отстранённого выражения на лице Мамору. Парень принялся одеваться, а я смотрела на воду и собирала кусочки: каким-то чудом он оказался здесь, спас меня, а я поцеловала. — Сними сырое и переоденься, иначе простынешь. — Я перевела взгляд на протянутую мне футболку. Внешний вид далеко не в первую очередь волновал меня, если совсем откровенно, то лишь теперь я себя осмотрела. Видимо, парня он волновал куда сильнее. Я не глядя на него взяла ткань, быстро надела и вытянула волосы. Он деликатно отвернулся, а я нехитрыми манипуляциями вынула через горло верх, затем поднялась и сняла нижнюю часть. От быстрых действий, закружилась голова, я пошатнулась, но устояла, схватилась за неё одной рукой. «Ничего», — сила сенши уже не дала бы мне умереть и избавит от последствий, будь я простым человеком, не встала на ноги так запросто. Казалось, что во мне даже больше сил, чем должно бы. «Я справлюсь.» — Гипнотизируя спину парня, меня мучили вопросы: мне показалось или он очень холоден? Это из-за поцелуя? Он так испугался? Или я всё-таки умерла и попала в ад, где Мамору меня за что-то ненавидит? — Что произошло? Как ты очутилась здесь? — Спросил он буднично. Я распушила чёлку, которая прилипла ко лбу от того, что я её прижимала. Если предстоит говорить с ним, теперь и меня начал беспокоить внешний вид. Под влажностью волос, майка моментально промокла и прилипла к спине, спереди она налипла к груди, там где был мокрый купальник. Кажется, в его одежде я стала выглядеть только вульгарнее, меня можно было отдавать на конкурс мокрых маек. Я быстро перебросила две крупные пряди наперёд и попыталась ответить, но вышло лишь откашляться. Мамору обернулся и тогда я потерялась от его взгляда, сканирующего ноги, но стоило начать разговор, парень обратил внимание на лицо. — Мы с девочками испытывали новую яхту Харуки, направлялись к источникам и… — я не узнавала свой голос, хриплый, дребезжащий, а может что-то было с ушами. Прижала ладонь к горлу, несколько раз прохрипела и стало лучше. — Показалось, что я тебя увидела, спустилась на корму и не знаю… — мой взгляд прошёлся по водной глади, яхты не было видно, — Может Харука пробовала на что способна новая игрушка, — я могла лишь предполагать, ведь меня не было возле штурвала. — Я соскользнула в воду и я не умею плавать. — Никто не знал об этом несколько лет, а теперь я признавалась дважды за день. — На Плутоне ничего подобного не было. — Я вернула взгляд парню, было приятно сказать нечто подобное и не услышать в ответ, что я сумасшедшая. — А дальше ты знаешь, кажется, больше меня. Спасибо. — Закончила я, робко кивнув. Как вообще можно отблагодарить за такое? Вероятно, требовалось прояснить кое-что ещё. — Затем ты навис надо мной в облаке света и моей первой мыслью стало, что после смерти я заслужила тебя. — Сказав это, я ощутила неловкость будто снова поцеловала его, а не должна была. Мои пальцы быстро коснулись провинившихся губ. — Прости, мне не следует говорить так. — Я быстро продолжила, мешая ему ответить. — Просто, всё это так странно. — Я повела рукой в сторону воды, — Меня спас не кто-нибудь, а ты. Каковы шансы? — Я сама себе ответила: «красная нить судьбы связывает нас.» — Я словно именно сейчас поверила в её существование, а он подумал о том же самом, невероятно удивляя меня. — Может быть это я не заслуживаю тебя и судьба только насмехается надо мной, сталкивая нас, но не позволяя получить. Сегодня во всяком случае… — Он словно споткнулся, но продолжил: — Сегодня во всяком случае, я хотя бы смог сделать для тебя хоть что-то хорошее. Занятно, он назвал спасение моей жизни хоть чем-то. Или имел в виду что-то ещё? «Его сила». — Для меня одномоментно всё встало на свои места. Это любовь Мамору я чувствовала и только благодаря его способностям у меня сейчас нет всех многочисленных последствий утопления. Моё сердце забилось так часто, что я ощущала его в горле. Чувства Мамору ко мне были по-прежнему сильны, очень. Хлопнув ресницами, я спрятала грусть в глазах. Мы начинали тревожить сердца друг друга, я создала прецедент, но было необходимо прекратить, поэтому моего ответа не последовало. Я сменила тему разговора, вздрогнув: — У тебя есть телефон? — Я представила, как испугается моя семья, когда обнаружит, что меня с ними нет. — Не хочу волновать девочек. — В отеле здесь недалеко. — Кивнул Мамору. — Идём. — Вышло так, что он взял меня за руку, от того, какой горячей была его ладонь, я почувствовала себя ледяной королевой. Я понимала, что это значило для нас обоих и боялась спугнуть лишним движением, которое воспримется как нарочное проглаживание кожи или сжать крепче положенного. Ведь Мамору решал, что допустимо для нас, какое прикосновение, его характер и как долго оно будет длиться. По пути он сообщил, что проводит выходные с семьей невесты и самой Усаги, соответственно, но номер свой, в нём будет можно просушиться и есть женская юката. Однако прежде, чем попасть туда, предстояло выдержать многочисленные удивлённые и осуждающие взгляды работников и посетителей. Я шла босая, в полупрозрачной футболке, держа в одной руке купальник, а в другой ладонь голого по пояс мужчины и мы двигались в его номер. С волос капало, как бы сильно я ни пыталась их выжить до этого, оставляя зримый след нашего пути позора. Но я шла с гордо поднятой головой и прямой осанкой. Не важно, что от этого футболка была короче, мне было нечего стыдиться, так сложились обстоятельства, а люди тем временем судили нас и шептались. Закрывшись в его номере, дышать стало на порядок легче. Первым делом я созвонилась с Харукой. — Это я, всё в порядке. Да. Мне помог Мамору, — я посмотрела на него. — Я в рёкане, адрес отправлю по смс. Хорошо. — Я нажала отбой и обратилась к парню: — Они скоро приедут за мной. — Ванная там, — он провёл в комнату и указал на всё необходимое. Я благодарно кивнула, с осторожностью коснулась женской юкаты и освободилась от футболки. Происходящее казалось слегка нереальным, не могло в жизни так везти. Я быстро привела себя в порядок и увидела, что Мамору готовит чай. — Дождёмся Харуку здесь, располагайся. — С этими словами он сам скрылся, чтобы переодеться. Я действительно чувствовала себя недостаточно уверенной в том, что нам следует оставаться наедине, особенно, если торс его не будет прикрыт. Не знаю кого боялась больше: его или себя рядом с ним. Попыталась напомнить себе, что мы достаточно взрослые и обладаем значительным самоконтролем, но из головы не выходили его слова сожалений. Так что руки едва слушались, разливая по чашкам чай. — Что нового? — Попытался начать разговор Мамору, но я так сразу не нашлась, что ответить. Мою концентрацию занимали попытки не смотреть на парня и непринуждённо пить чай. — Ничего особенного. А у тебя? — Тоже. — В тишине допили чай и убрали, Мамору указал на разложенный футон. — Тебе лучше прилечь и отдохнуть, чтобы восстановить силы. — Я заметила, что он тоже избегает вероятности столкнуться с моим взглядом и предпочитает реже смотреть на меня. — Если не ошибаюсь, ты помог мне их восстановить. — Я не так уж сильно помог. Лучше не перетруждай себя. — Под его настойчивостью, я сдалась и опустилась на матрас. — Исцелять больно? Что ты испытываешь? — Мне было интересно постичь возможности и ограничения его силы, чего стоило парню моё спасение. Из его ответа, я поняла: — Тогда тебе куда сильнее требуется отдых. — Не беспокойся обо мне, я быстро восстанавливаюсь от планеты… — Отнекивался он, точно также, как я. Это было уже смешно. — И всё-таки, — я похлопала ладонью рядом с собой. Разговаривать, когда он стоял в отдалении, словно я была большим пауком, поселившимся на его футоне, было не слишком комфортно. Он лёг рядом на спину, а я опустилась на бок и подложила руку под голову. Мамору с опаской на меня покосился, на губах наметилась улыбка, а он продолжал оставаться серьёзным и молчаливым, даже дышал беззвучно. Парень смотрел в потолок, а я взглядом повторяла контур его идеального профиля. При таком положении, в стене, воздвигнутой между нами, появилась дверь и Мамору приоткрыл её. — Знаешь, месяц назад, Усаги призналась, что влюбилась в другого парня… — Я почувствовала себя психоаналитиком и приподнялась на локте, чтобы поймать выражение его глаз. Что он вкладывал в эти слова? Ему было грустно или он злился? Лично я была в замешательстве. Он говорил, что не может причинить ей новой боли и поэтому оставляет меня. Но если Усаги такая жертва не нужна… — В таком случае, почему вы вместе? — Я хотел её отпустить, — отчаянно заговорил Мамору, — но она боится, что Чибиуса не появится, если мы расстанемся. И у меня тоже больше нет уверенности в том, что если отцом будет другой, родится именно Чибиуса… Я бы хотел чтобы они были счастливы обе. — Всё это он выложил потолку, и я уловила как парень подавил отражение душевной боли на лице вместе с глубоким выдохом. Мне стало сильно не по себе от услышанного. Некоторое время я не могла решиться на опровержение их мыслей. Имела ли я право влиять на их решения и к чему это могло привести? В конечном счёте, мысленно перебрав варианты, я сочла верным утолить тревоги Мамору относительно дочери. Ведь я не могла представить участи хуже, чем жить столько времени со страхом от неизвестности: выживет твой ребёнок или нет. — Мамору, Чибиуса обладает звёздным семенем, её перерождение неизбежно, как и каждого из нас. Я уверяю, вы можете не волноваться о том, что она непременно явится на свет. — Мой голос дрожал, я переживала от чего-то, что он не поверит или сочтёт, что говорю об этом только сейчас, потому что имею корыстный интерес. — Почему же ты молчала об этом раньше, — Он реализовал мои опасения на все сто процентов, посмотрев так напряжённо и мучительно, что я растерялась. Я сама не знала, кажется раньше он так прямо не говорил о своих переживаниях. — Ведь тогда я мог убедить Усаги и мы были бы вместе. — Нам обоим недоставало информации, но себя я почувствовала в некоторой степени ответственной за то, что страдал он и страдала я. А ещё Усаги. Если бы той ночью, когда мы затронули вопрос их дочери, я выложила все карты сразу, а не сомневалась в парне и испытывала на прочность… всё было бы иначе. «Если бы.» — Получается между нами больше нет преград? — Я похолодела и вернула парню прежде витающий где-то взгляд, закопанный в агонии внутренних рассуждений. — Получается, что так, — Только и смогла выдать я несмело, но тут же потеряла рассудок от собственных слов. Все замки и ограничения разом слетели, кто-то в голове подталкивал меня: «Тогда чего ты ждёшь?» Лёгкой улыбки на его лице хватило, чтобы я немедленно накрыла губы парня своими. Я почувствовала, как он напрягся, но при этом не отпрянул, раскрыл губы и охотно ответил на поцелуй. Я терзала и кусала его, заставляя двигаться так же, нам не хватало дыхания. — Сецуна, послушай, — но прерываться я и не думала, наоборот насела на парня сверху, освобождая от футболки и желая только одного — полностью объять. — Любимая, — заводил меня его голос, ну руки отчего-то неуверенно сопротивлялись, пытаясь остановить мои. Он прекратил, когда я положила ладонь на его пресс, сглотнул. Пальцы скользнули ниже и дотронулись до белья, проникая под него. Мамору замер и шумно втянул воздух, его чёрные ресницы подрагивали, отвечая на мягкую ласку. — Да послушай же ты. — Он перехватил мою руку и чувственно поцеловал запястье, не отнимая горячий взгляд. Казалось, он задействовал всю силу воли, чтобы сделать это. — Я дал слово. Я хочу все сделать правильно. Не хочу так начинать наши новые отношения. Вначале я должен поговорить с Усаги. — Я смотрела понимающе, соглашаясь и уважая это, едва заметно кивнула, но от парня, видимо, не укрылась толика грусти. Мамору обхватил руками мои скулы и приподнял лицо, заставляя посмотреть на него, ободрительно улыбнулся и я ответила тем же. Его взгляд упал на мои губы, а руки спустились по шее к плечам, прочерчивая большим пальцем линию под ключицей. Он следил за движениями собственных кистей, словно они действовали без его ведома: изучающе, собираясь с силами, чтобы отнять от моей кожи, но растягивая время ради каждой допустимой секунды рядом. Я закрыла глаза и прошептала: — Ты сводишь меня с ума, Мамору. — Опуская на него взгляд, я увидела колебание, желание и я чувствовала его возбуждение. Я медленно приближалась к нему, а парень следил за этим действием и сжимал пальцы тем сильнее, чем ближе я была, но не решаясь остановить полностью. — Что ты со мной делаешь? — Ничто не существовало кроме этих глаз, устремлённых на меня, я осторожно прикоснулась к его губам. Он порывисто перехватил меня за бёдра и сжал, заставляя ахнуть, сквозь поцелуй. — К чёрту всё! — Он уложил меня и оказался сверху, целуя медленно, затем всё более страстно, его дыхание начало сбиваться и вдруг Мамору резко, словно по чьему-то щелчку отстранился. — Я расстанусь с Усаги сегодня, поверь мне. — Он говорил это практически задыхаясь. — И ты можешь этим же вечером переехать ко мне. Я буду твоим без остатка, только потерпи, прошу. — Я смотрела не моргая, он только что предложил жить вместе, а его рука чертила линию от лица через грудь к животу. Мамору старался показать серьёзность, но я и так не сомневалась в ней, меня больше пугало иное. — Я больше не могу. — Упрямо, почти по-детски заявила я, не ожидая сама от себя, ведь самоконтроль всегда был моей сильной стороной, а сейчас казалось, что если мы не будем вместе, отойдем друг от друга хоть на шаг, то что-нибудь обязательно встанет между нами вновь и разлучит, как уже было. Я ногами притянула парня к себе. — Это неправда, — Он прошелся по волосам, бережно, но очевидно прощаясь, поцеловал — Я люблю тебя. Больше нас ничто не разлучит. Я не позволю этому случиться. — И я сдалась, доверившись его обещанию. Мамору опустился рядом, обнял, я уютно устроилась на его груди. — Так ты переедешь ко мне? — Пальцы парня перебирали волосы. — Да, перееду. — Я почувствовала его улыбку, руки крепче меня прижали. Мы болтали ещё о многих вещах, смеялись и я почти задремала, ведь в его объятьях, чувствовала себя как дома. Из приятной сонливости, вырвал агрессивный стук в дверь. — Мамору, открой. — Потребовала Усаги. — Я знаю, что вы там…