La da di, oh la di die Loving me is suicide I'm a dreamer, I'm on fire La da di, run for your life
***
Соня проснулась от мягких, но при этом одновременно настырных поцелуев. Черноволосая что-то недовольно промычала, отпихивая от себя наглое лицо, что разбудило её, а потом натянула одеяло до макушки. Послышался смех, после чего одеяло было нагло сдёрнуто с девушки. — Сегодня сочельник, куколка, пора вставать! — произнёс Барнс, слишком довольно улыбаясь. — Ну вот и сделай мне подарок - дай поспать! — отчеканила черноволосая, вновь заворачиваясь в одеяло, закуклившись в него как гусеница перед превращением в бабочек. Барнс же покачал головой и обнял Соню, прижав ту к себе и начав целовать ту за ухом и в шею, от чего по спине девушки пробежали предательские мурашки. — Я уже приготовил завтрак... — начал томно говорить Баки, заставляя девушку сильнее завернуться в одеяло, словно это была защита от всего. Даже от такого манящего запаха готового завтрака с первого этажа. Но Барнс не позволил ей спрятаться. — Сварил кофе... Тосты вот-вот поджарятся... — Ладно, твоя взяла! — выругалась черноволосая, сев и посмотрев на Баки. Она резко приблизилась к его лицу, прищурив глаза, будто собиралась допросить. — Но я требую шоколадку в виде компенсации! — заявила та, коротко поцеловав мужчину и встав с кровати, от чего одеяло зашуршало. Соня с улыбкой обернулась на мужчину, а потом раскрыла шторы, но тут же пожалела об этом. Яркий свет ударил в глаза, заставив девушку зажмуриться и отвернуться. Когда агент привыкла к свету, то смогла открыть глаза и увидеть, что весь двор был засыпан пушистым снегом, елки укрыты им, а в воздухе витали хлопья-снежинки, мягко опускаясь на землю. — Нет, я придумала другую компенсацию... — протянула Соня, заговорщецки улыбаясь. В глазах заплясали чертики от очередной задумки.***
— Куколка, я не хочу! — протянул Барнс, ведомый девушкой за руку. Он был похож на ребёнка, которого мама насильно тащила в школу. Но его «мама» не сдавалась и тащила Баки к замерзшему озеру, чтобы поставить «сыночка» на коньки. — Надо, милый! Ты же Зимний Солдат! — ответила та, когда они наконец добрались до пункта назначения. Девушка довольно улыбнулась, быстро переобуваясь. Ей хватило минуты, чтобы все завязать и выскользнуть на лёд: острые лезвия коньков плавно скользили, словно нож по маслу. Кажется, Соня чувствовала себя уверенне на льду, чем на земле. Она легко и плавно разворачивалась, прокручиваясь вокруг себя, словно юла. Но наконец-то та вспомнила, что она здесь не для этого, а чтобы помучить Барнса, поэтому она быстро вернулась к тому, протянув руки в шерстяных варежках. — Давай. Это не страшно, — мужчина ухмыльнулся слегка криво, явно чувствуя едкую издевку в голосе возлюбленной, но взял ту за руки и аккуратно вышел на лёд. Ноги начали разъезжаться, как у пьяницы. В какой-то момент они вообще уехали вперёд мужчины, от чего тот приземлился на спину, утянув за собой и Соню. Правда та упала прямо на него, так что она чувствовала себя весьма комфортно, о чем оповестил Баки звонкий смех девушки, который заполнил все пространство. — Я же говорил, это плохая идея, — заметил Джеймс, слегка кряхтя, как дед. Он поморщился, но потом встал, опираясь руками на лёд. Он был похож на слона в посудной лавке, правда в его случае она была пустой, но он мог принести кучу разрушений все равно. — Нет, это отличная идея! Смотри, — Соня поднялась следом и встала сбоку от того, начав объяснять Барнсу, как правильно кататься. Она была похожа на учителя, и надо признаться, ей пошло бы быть учителем. Хоть Баки и старался впитать в себя знания и быть примерным учеником, но он все время отвлекался на сладкий голос Сони; на её голубые глаза, которые от блеска снега были ещё ярче; на чёрные локоны волос, которые были будто инкрустированы снежинками; на щеках играл персиковый румянец, который явно был поцелуем мороза. Но он все-таки смог нормально покататься на коньках. Он как чемпион проехал пару метров, был крайне горд собой, но в итоге свалился в сугроб.***
Вечером пара сидела перед телевизором, погружённая в просмотры рождественских фильмов. Барнс буквально не отрывался от просмотра, даже забыв про какао, которое они вместе так старательно готовили. В его какао уже утонули все маршмеллоу, растворившись где-то на дне. Мужчина был максимально погружен в происходящее на экране, ведь ему надо наверстать все упущенное за то время, что он был "зомби". Металлической рукой он выводил причудливые узоры на ноге Соне, которая сидела за ним. Она для него была словно диван: его голова покоилась на животе девушки, а под подмышками были её колени, напоминая подлокотникам. А шоколадные волосы мужчины были полностью во власти Сони, поэтому она заплетала Барнсу французские косички, посматривая на экран телевизора. Пальцы аккуратно и шустро перекидывали пряди волос, создавая настоящий шедевр на голове мужчины. — Я теперь красивый? — поинтересовался мужчина, когда агент закончила с его прической. Он слегка задрал голову, чтобы видеть её счастливую, полную любви, улыбку и глаза, светящиеся от любого действия мужчины. — Самый красивый, — ответила черноволосая, обняв мужчину за шею и коротко поцеловав в губы. Но ему этого было мало, поэтому тот резко развернулся к той лицом, нависнув над ней. Пару секунд он пристальным взглядом рассматривал девушку, будто не видел ту никогда, но потом припал жадным поцелуем к её губам, попутно вставая и беря на руки девушку. Вот они в спальне, тёплый свет ночника, треск искусственного камина, жаркие поцелуи, след из одежды на лестнице, пара шагов и голова Сони коснулась подушки... Но девушка провалилась в реальность. Резкий вздох и та села на пустой кровати. Вокруг было темно, её окружал серый мир после щелчка. Мир, полный одиночества и боли. Сны с участием Барнса снились ей каждый день и стали её личными кошмарами.