lovely

      Лаусса была тем самым всеми нелюбимым ребёнком в семье. Действительно, кто будет любить отрока Суртура, хоть второй отец и Один, а мать Фрея? Старшая сестра вообще её убить хотела! И эта практически всеобщая ненависть въелась в девушку настолько, что в подростковом возрасте она сожгла свою няню. После этого Один запер дочь в своей комнате в наказание. Будто это исправит её.       Только Локи был добр с Лауссой. Именно он в детстве всегда брал златовласую сестру с собой на прогулки, играл с ней в любые игрушки (пусть те и были девчачьи), делил с ней все секреты. А самое главное - учил всем хитростям, что знал сам.       А потом он сбежал. Натворил дел в Асгарде и сбежал, чтобы не попасть в тюрьму. Тогда девушка приняла свой истинный облик дочери Суртура и спалила несколько охранников: они зажглись и сгорели также быстро, как людские спички. Вся их жизнь закончился за секунду.       Браслеты, сдерживающие силу, и безвыходное заточение в комнате ждали её после этого. Единственный выход - балкон, чтобы воздухом подышать.

***

      Когда до наследницы Асгарда дошли вести о кончине Локи, то она не могла выпустить свои злость и пар, как привыкла. Она могла только кричать до боли в горле, срывая к черту голос, и разносить свою комнату. Поэтому, когда Всеотец пришёл, то обнаружил дочь сидящий посреди хаоса, а в воздухе летали перья из подушки, словно хлопья снега. Пустой стеклянный взгляд ярко-голубых глаз, признака детей Одина, был направлен куда-то в пол.       — Дочь моя, — окликнул ту мужчина, а Одинсдоттир лениво подняла взгляд на того, безразлично выгнув бровь. Она не собиралась вставать и проявлять положенное почтение Всеотцу. Он для неё давно был жалким стариком, который боялся потерять трон и боялся своих могущественных детей. Но седовласый мягко опустился на корточки перед дочерью, взяв ту за руку.       — Я знаю, что ты чувствуешь. Я тоже потерял часть семьи, — заметил тот, сжав ладони девушки, а та выдернула руки, вскочив. Он что? Потерял часть семьи?       — Не смеши меня, отец, ты ненавидел его также, как и ненавидишь меня, — фыркнула демон, махнув золотыми вьющимися локонами, что забавно пружинили при ходьбе.       — Кто тебе это сказал? — но на его вопрос Лаусса лишь скривила лицо, отвернувшись и скрестив руки на груди. Мужчина встал и подошёл к ней, снимая браслеты. — Ты теперь свободна, — а наследница Асгарда изумлённо смотрела на свои руки. Она чувствовала, как сила огня наполняет её, добираясь до кончиков пальцев, которые предательски приятно закололо. На губах появилась улыбка, а глаза заиграли веселым огнём. Взмах руки, и огонь в камине загорелся в диком танце.       — Но почему? — резко опомнилась блондинка, перестав улыбаться. В этом явно есть подвох.       — Потому что... — Один начал растворяться в зелёном свечении. — я теперь Всеотец, и я командую здесь! — произнёс уже Локи, хищно улыбнувшись и сверкнув глазами. Он жив. Стоял перед ней и тупо улыбался, на что-то надеясь. Но вместо радостных объятий он получил звонкую пощёчину, оставившую горящий красный след, словно девушка огнём его огрела, а не ладонью.       — Ау! — протянул Лафейсон, приложив руку к щеке и повернув лицо к сестре. — Разве так встречают любимого брата? — поинтересовался мужчина, наклонив голову и выгнув бровь.       — Любимые братья не сбегают и не бросают любимых сестёр! Меня Один сил лишил! И запер в четырёх стенах! А ты где был? Веселился на земле? Играл в картишки с Таносом? — на повышенных тонах спросила Одинсдоттир, чьи глаза недобро начали гореть желтым, а на пальчиках заплясали огоньки. — Ты хоть представляешь, какого мне было? Ты вообще обо мне думал? — тише поинтересовалась девушка, чувствуя, как мокнут глаза.       — Конечно, думал! — произнёс тот, взяв лицо сестры в свои руки и погладив родные щёки. — И я не веселился. Я хотел сделать мир, где мы с тобой можем быть собой, где нас будут бояться и уважать. Если бы все прошло успешно, я бы забрал тебя сразу! — добавил тот, оставив мягкий поцелуй на лбу златовласой, а та покачала головой, положив свои руки поверх ладоней Бога лжи. Он врал и не краснел. — А сейчас я здесь. И я изменю Асгард, хоть и под видом Всеотца.       — Хоть мне не ври, — произнесла Одинсдоттир, убрав руки брата и выйдя на балкон, куда Локи не сунется в страхе, что его увидят.       — Что мне сделать, чтобы ты поверила? — черноволосый развел руками в немом вопросе. — Я бы вернулся за тобой! Я бы ни за что не бросил тебя с ними навечно! Я, черт возьми, люблю тебя, Лаусса! И люблю сильнее, чем сестру!       На этих словах блондинка изумленно распахнула глаза, смотря куда-то вниз. Она приоткрыла рот, а потом с невозмутимым выражением лица подошла к брату, всматриваясь в его лицо и выискивая признаки лжи. Может, она и не была Богиней лжи, а лишь гибридом демона огня, но благодаря Локи научилась различать даже его ложь.       — Видишь, я не вру, — прошептал мужчина, а рука плавно скользнула по бедру девушки, слегка зацепив изумрудную юбку платья, переместилась на талию в золотом доспехе-корсете и закончила свой путь на тонкой шее. Одно резкое движение, и Лаусса уже была прижата к мужчине, а губы были в его плену. Он нежно и мягко их целовал, слегка покусывая. Чувственный поцелуй зажег какой-то внутренний огонь в девушке, так что та страстно ответила, обняв мужчину одной рукой, а другую запустила ему под камзол.       — Демон хочет пошалить... — заметил Лафейсон, слегка отстранившись, наблюдая за блондинкой, что лишь пожала плечами, прикусив нижнюю губу. И это снесло крышу мужчине. Он впился в её губы, но быстро переключился на шею, попутно развязывая дурацкий корсет сестры, что в скоре со звоном упал на пол. Правда и пара оказалась на полу в считанные секунды, одновременно раздеваясь.       — Ты моя королева, — прошептал Локи, осмотрев девственное голое тело сестры. Он спустился влажными поцелуями к груди сестры, взяв в плен своих зубов один из сосков, пока рука плавно спустилась по животу девушки вниз до самого желанного места. Невесомое касание заставило демона вздрогнуть и прогнуться в спине. Второе более ощутимое вызвало первый стон, что засел в голове Лафейсона. Третье внутреннее расслабило блондинку, и та сдалась, начав подчиняться воле черноволосого. Длинные пальчики Лауссы добрались до волос брата и зарылись там, слегка сжав корни прядок. Другой рукой демон вцепилась в плечо черноволосого, оставляя красные отметины, которые буквально говорили о его принадлежности ей.       Локи вновь переключился на сочные губы сестры, которые налились кровью от покусываний, а девушка издала довольный рык. Мужчина буквально приручил огонь. Разве это не играло ему на руку?       Он играл с её телом, будто это была какая-то игрушка. Он доводил ту до пика, но резко переставал что-либо делать, заставляя Лауссу жалобно скулить как собаку. От этого он получал нездоровое удовольствие, а его возбуждение лишь крепло. Но и у мужчины был предел, и когда тот больше не мог сдерживаться, то нагло и без предупреждений вошёл в демона, вызвав тихий вскрик.       — Это временно, моя королева, — пообещал Локи, начав осыпать тонкую лебединую шею, острые скулы и плечи поцелуями. Он двигался плавно, стараясь не навредить Лауссе, ведь знал, что так будет лучше. И был прав. Быстро адаптировавшая Одинсдоттир резко перевернула мужчину на спину, оказавшись сверху и начав двигать бёдрами под руководством Лафейсона.       Разве может быть у сводных брата и сестры, которых вечно тянуло друг к другу, словно они были магнитами, лучший исход ссоры? И разве может сложиться более хитрый дует, чем Бог лжи и гибрид демона огня? Локи же буквально воспитал для себя правую руку, которая беспрекословно будет ему подчиняться; которая будет преданнее любой собаки; которая отдала ему сердце, что было самое большой ошибкой в жизни.