***
Я старался не обращать внимания на то, что говорил мой босс, полагая, что он просто раздувает вещи из пропорций, как он обычно и делал. Я повторял себе это, пока шел домой, убеждая себя, что волноваться не о чем, а когда проснусь, все будет хорошо. Проснувшись на следующее утро, я понятия не имел, что начинаю худший день в моей жизни (в тот момент). Все началось с того, что я пошел в вестибюль за утренней газетой и чуть не упал в обморок. На первой полосе был напечатан специальный репортаж о попытке взлома в Запретном разделе библиотеки. Статья напомнила читателю, что в Запретном разделе хранятся самые опасные и могущественные рукописи за пределами Кантерлота. Писатель услужливо указал, что только безумный пони или кто-то, кто стремится к завоеванию, будет достаточно безумным, чтобы ворваться туда. Я несколько раз был близок к сердечному приступу, когда просматривал статьи, читал заявления от полиции, библиотекарши и нескольких свидетелей. Все согласились, что в библиотеку пробрался земной пони, но никто не имел ни малейшего представления, кто это был, так как его или ее лицо было замаскировано. Несколько ночных завсегдатаев вечеринок видели пони, бегущего по улицам в черном костюме, но никто не видел, куда он делся. Полиция, продолжала статья, искала виновного пони, но отметила, что вор остановился, чтобы спасти охранника библиотеки от разгрома, и таким образом, он или она, вероятно, не представляли угрозы для общественности в целом. Тем не менее, они должны были выяснить, кто это сделал, и безопасность теперь ужесточалась, и дополнительные магические защиты постоянно устанавливались, чтобы гарантировать, что никто не сможет проникнуть в запретную секцию снова. Прочитав газету, я испытал сильное искушение вырваться и закричать от ужаса, но у меня не было на это времени. Само время работало против меня; мне нужно было избавиться от любых улик, которые могли бы указать на меня, и быстро. Отчаяние вело меня, пока я мчался обратно в свою квартиру, запирал двери, задергивал шторы и начинал уничтожать любые улики, связывающие меня с библиотекой. Со скоростью одержимого пони я достал очки ночного видения и разобрал их на мелкие кусочки пластика, металла и разбитого стекла. Потом появились дымовые гранаты. Я включил вентилятор на плите и проколол угол каждой банки, позволяя дыму всасываться. В течение получаса все гранаты были пусты, а затем я использовал режущий инструмент, чтобы разорвать их на тонкие кусочки металлолома. Бросив несколько поленьев в камин, я развел огонь; костюм был разрезан на сотни крошечных кусочков и брошен в огонь, где они сгорели дотла вместе с поясом. Следом пошла краска для лица, потом пончо и седельные сумки. Я не мог оставить никаких следов того, что я сделал. Ни следов копыт, ни следов ДНК, ничего. А когда все обратилось в пепел, остался только режущий инструмент. О том, чтобы снести его, не могло быть и речи, поэтому, отвинтив все части, я бросил их в мешок с остатками очков и гранат, а затем направился к одному из самых отдаленных пирсов, где, убедившись, что никто не смотрит, я высыпал мешок в воду и наблюдал, как куски металла исчезают из виду, а бурные воды смывают их. Все доказательства моего преступления исчезли. Все, что я носил и использовал, либо сгорело дотла, либо ушло в бездну. Только тогда моя дрожь прекратилась, и мое сердце замедлилось до нормального биения. Пока снаружи бушевала буря, я принял горячий душ, позволяя почти обжигающей воде расслабить меня, воображая, что она смывает мои ошибки, позволяя им течь в канализацию, как будто их никогда не существовало. Вытираясь и расчесывая гриву, я чувствовал себя хорошо. Если повезет, я буду заниматься своей повседневной жизнью, и никто никогда не заподозрит меня в воровстве. Потом я понял, что есть кто-то, кто может: библиотекарша. Мои колени подогнулись, и только быстрый захват стойки удержал меня от падения. За все время, что я провел в библиотеке, просматривая книги по магии и аликорнам, не нужно быть гением, чтобы сложить два и два и доказать, что я вор. Это было незадолго до того, как моя дрожь вернулась, сопровождаемая учащенным сердцебиением и быстрыми, паническими вздохами, когда мой ум собрал все виды ужасных ситуаций вместе. Она расскажет обо мне полиции, они придут допрашивать меня, и я сломаюсь и сяду в тюрьму. Или, что еще хуже, она заподозрит, что я преступник, но без каких-либо доказательств ей придется посмотреть, что я буду делать. Если я останусь в стороне и никогда не вернусь, это будет выглядеть подозрительно, но если я вернусь, она решит, что я делаю это только для того, чтобы отвлечь от себя подозрения, ведя себя невинно и глупо, и она поймет, что это действительно я, и тогда скажет полиции, и все будет еще запутанней. Остаток дня я провел в попытках найти выход, но так ничего и не нашел. Все сводилось к библиотекарше. В конце концов, так или иначе мне придется иметь с ней дело. Убить и бросить ее тело было невозможно. Я не был в таком отчаянии. Я просто должен был показать ей, что я не тот пони, который вломился сюда. Но, хоть убей, я не мог понять как.***
Страх и ужас помогают вам увидеть решения, о которых вы раньше не думали. Когда солнце продолжало садиться, я понял, что самым логичным было бы разыграть немого невинного, виновного в желании получить запретное знание, но никогда не действующего в соответствии с ним. Это не успокоит мою совесть, но может вычеркнуть меня из списка подозреваемых библиотекарши. Таким образом, составив план, я, наконец, почувствовал, как во мне вспыхнула искорка надежды. Я собрал свои библиотечные книги, полагая, что, вернув их, докажу, что я не был преступником. Ведь вор никогда не возвращается на место преступления вскоре после неудачного задания. На следующее утро, направляясь в библиотеку, я перебирал возможные ответы на неизбежные вопросы и обвинения библиотекарши. Моя главная тема будет заключаться в том, что да, я действительно хочу войти. Но я не был настолько отчаянным и глупым, чтобы хотеть сделать что-то незаконное. С новой уверенностью, я вышел из метро и вошел в библиотеку и прошел мимо двух охранников у дверей. Но это были не безмозглые звери из какой-то наемной роты, а королевские гвардейцы из Кантерлота. Принцессы, по-видимому, слышали о взломе и не хотели рисковать тем, что преступник попытается снова. Сглотнув, я прошел мимо охранников, которые даже не взглянули на меня. Как и все остальные, включая единорогов, которые заколдовывали новые каналы, слишком маленькие для пони. Подойдя к стойке регистрации, я обнаружил, что несколько библиотекарей усердно работают, но главной кобылы там не было. Остальные узнали меня по моим постоянным визитам и подозрительно посмотрели на меня, когда я подошел. — Я бы хотел вернуть их, — сказал я, кладя две кулинарные книги на прилавок. Дежурный библиотекарь оглядел меня. Ее коллеги сделали то же самое. — Что-нибудь еще? — Нет. — Забавно, что ты сегодня здесь, — сказала она. — После этого взлома и все такое. Понимая, к чему это приведет, я решил изменить свое отношение. — И что это значит? — Ты действительно хотел попасть в запретную секцию несколько месяцев назад. — Я бы это сделал, но поскольку я не хочу тратить десятилетие на изучение степени, которую я не хочу, я думаю, что этого никогда не произойдет. — я посмотрел на двери, ведущие в запретную секцию, теперь усиленные многочисленными магическими замками. — И судя по всему, я не смог бы войти, даже если бы захотел. — Вот как? Я решил быть немного агрессивным. — Слушай, я не настолько глуп, чтобы пытаться вломиться. Мне не нужна судимость. Ни одна книга того не стоит. Я мог сказать, что библиотекарша была оскорблена моей агрессией, но это сработало. Я видел, как она понимает, что я не лгу. Конечно, она не знала, что я применил к ней свое обаяние и что она попалась на эту удочку, но это не имело значения. Семя было посеяно. Со временем он будет расти, и если я буду продолжать посещать его, они поймут, что ни один преступник не будет постоянно болтаться в месте, куда они пытались проникнуть. Она повернулась, чтобы проверить книги, а я повернулся, чтобы уйти. — Эй, ты! Я замер, когда подошел главный охранник. После удара, который он перенес, я никогда не рассчитывал, что он вернется на работу так скоро, и никогда не ожидал встретить его. Моя уверенность поколебалась, когда он подошел, явно на грани. — Что ты здесь делаешь? — Полегче Голдкафф, — сказала кобыла за столом. — Он просто возвращает свои книги. Голдкафф оглядел меня, его глаза пронзили меня насквозь. Я оглянулся, пытаясь собрать как можно больше бравады, но его взгляд был пронзительным. Узнал ли он меня? — Я могу идти? — спросил я Голдкафф еще мгновение смотрел на меня, потом кивнул. — Простите, сэр. Просто... просто немного нервничаю после взлома. Старые инстинкты умирают с трудом, понимаешь? Все, кого я вижу – угроза. Это... со временем пройдет. — он покачал головой. — Клянусь, я становлюсь слишком стар для этого. Сначала взлом, потом этот ублюдок чуть не убил меня, потом спас. И... Я просто не знаю что делать. Не зная, что сказать, я молчал. Голдкафф отошел. — Тогда продолжай. Я кивнул, и Голдкафф вернулся к своим обязанностям. Он был рядом с нападавшим, и даже не узнал меня. Это было хорошо. Отлично. Я сделал шаг вперед и замер. Главный библиотекарь был прямо передо мной. Откуда она взялась, я не знал. Только что передо мной стоял Голдкафф, а потом появилась библиотекарша. Я был так удивлен, что не знал, что делать. Я немедленно переключилась в режим извинений, готовая объяснить ей, почему я здесь. Но она не стала задавать вопросов. На самом деле, она ничего не сказала. Она просто смотрела на меня. И по сей день я все еще чувствую ее взгляд. Словно смотришь на пустое, лишенное эмоций лицо статуи. Но эти глаза... казалось, она читала меня и знала мои самые темные секреты. Она знала. Все мои тщательно продуманные оправдания и вызовы были забыты. Мои нервы сдали, и я не хотел быть с ней в одной комнате, не говоря уже о том, чтобы попытаться поговорить. Это все равно что пытаться лгать телепату. Мое сердце колотилось, когда я обошел ее и направился к двери, борясь с желанием выбежать и уйти как можно дальше. Уходя, я взглянул в зеркало. Библиотекарша смотрела на меня, когда я ушел. Даже в зеркале ее глаза встретились с моими.***
Она знала. Когда я вернулся домой, у меня не было никаких сомнений. Каким-то непостижимым образом она поняла, что это сделал я. Я не мог объяснить, как. Каждый раз, когда я закрывал глаза, я видел ее бесстрастное лицо, ожидающее, что я расколюсь и пролью все. Она была похожа на ангела, который ждет, когда проклятая душа сломается и сознается под ее невыносимым взглядом. Я расхаживал по квартире, пытаясь сдержать страх, который угрожал настигнуть меня. Она ничего не могла доказать. У нее не было прямых доказательств того, что я сделал. Не было ни записей с камер наблюдения, ни магических изображений, показывающих, что я сделал. Она ничего не могла доказать. Но... что, если она сможет? Что, если она тайно записала меня? Что, если она играет в выжидательную игру, чтобы увидеть, спалюсь ли я, прежде чем идти в полицию? Но... но она блефовала, вот и все. У нее не было никаких доказательств. Рано или поздно, она сдастся. Я старался держать эту мысль, когда я отправился в постель. Но сон не шел. Я лежал в постели, пытаясь успокоить свой разум, но он не переставал прокручивать мои страхи и сомнения, как запись на повторе. Измученные, но не способные заснуть, долгие часы текли, как патока по ледяному склону в разгар зимы. Солнечные лучи в конце концов проникли в окно. Я едва заметил это. И все же, каким-то образом, сквозь туман, окутавший мой разум, я понял, что лучший способ остановить библиотекаря – это тот же самый метод, который я изначально планировал: действовать так, как будто я не имею никакого отношения к взлому, и был раздражен тем, что тебя обвинили в этом. Блеф библиотекарши меня не задел.***
Несмотря на усталость, я умудрился отправиться на работу, напустить на себя свой обычный веселый вид и помочь клиентам найти то, что они искали, слушая, как кобылы и жеребята сплетничают о взломе. Никто не мог припомнить, когда в последний раз такое случалось, и многие боялись, что здесь замешан какой-нибудь опасный преступник, жаждущий использовать магию, чтобы свергнуть принцесс и захватить власть. Некоторые шептались, что это был чейнджлинг. Наши более пожилые клиенты были уверены, что это король Сомбра, Тирек, Найтмер Мун или даже Пони Теней. — Я не знаю, кто это был и чего они хотели, — успокоил я старую кобылу. — но я уверен, что все будет хорошо. — Нет, не будет! — тявкнула она. — Вот увидишь! Это доказательство! Доказательство того, что Эквестрия катится под откос! Это все грифоны! Я всегда знала, что они замышляют что-то плохое! Они пытаются захватить и украсть наши рабочие места! Ты же знаешь! Признай это! Следующие несколько дней прошли по той же схеме. Я возвращался в библиотеку и брал еще две книги. Я не собирался их читать, но проверка показала бы библиотекарше, что я не боюсь. В конце концов, будет ли преступник продолжать возвращаться на место преступления? В конце концов, шумиха вокруг взлома утихла. Пони вернулись к жизни, как обычно, и заголовки переключились на другие темы. Тем не менее, полиция продолжала искать их виновника, несмотря на отсутствие зацепок. Они объяснили, что это приказ принцесс. Такой взлом был серьезным делом, и пока они не поймают преступника, они продолжат поиски. Я усмехнулся, прочитав это. К чему приведет продолжение поисков? Ничего. И что библиотекарша может сделать со мной? Ничего. В конце концов, со всеми жалобами на безопасность, которые получала библиотека, она хотела бы, чтобы преступник был пойман, чтобы все могло вернуться к нормальной жизни. Если бы у нее были доказательства, она бы их уже предъявила. Я должен был чувствовать себя в безопасности. Но не чувствовал. Несмотря на мою браваду, и мои постоянные приподнятые мысли о том, как мне удалось уйти от правосудия, я не мог забыть пристальный взгляд библиотекарши. Когда я чистил зубы, ходил и даже во сне видел ее пристальный взгляд, молча обвиняющий меня. Она знала. Шли недели, и я чувствовал на себе ее взгляд. Потом месяц. Потом два месяца. И все же полиция продолжала поиски. Следовали всем возможным зацепкам. Просчитывались и отслеживались все возможные маршруты. Я начал думать, что их поиски становятся довольно нелепыми. Я имею в виду, каковы были шансы, что вор собирался опять? И все же они продолжали искать. Они продолжали свое чертово расследование. Они не уходили. Они не оставят это дело в покое. Почему они не могут оставить его в покое?***
В какой-то момент я понял, что на работе кто-то наблюдает за мной. Я был уверен в этом. Я никогда не мог доказать, но я чувствовал их взгляды. Но каждый раз, когда я смотрел, там не было ни души. Во время перерывов я оставался в комнате отдыха и смотрел через крошечное отверстие, которое я вырезал в стене, на охоту за тем, кто охотился за мной. Это была библиотекарша. Я так и знал. Она шпионила за мной и пыталась сломить. Я должен был оставаться бдительным.***
За мной наблюдали на улицах. Труднее было выходить на публику. Я не мог избежать взгляда библиотекаря. Полиция оставалась бдительной, никогда не останавливая и не беспокоя меня, но я видел, что они наблюдают за мной. Я купил свой первый замок. Просто простой засов, который я установил на внутренней стороне моей двери. Я понял, что если подложить под ручку стул, то попасть внутрь будет еще труднее. Но если один стул работает, почему бы не добавить к нему еще один замок? Они могли наблюдать за мной со стороны, но они не могли добраться до меня в моей квартире. Не со всеми замками, болтами и подпорками. Но это заставит их удвоить усилия. Я был уверен в этом. Мне нужно быть осторожнее. Примерно каждую неделю появлялся очередной заголовок о полицейском расследовании и о том, что оно все еще продолжается. О том, что стражники из Кантерлота все еще охраняют библиотеку и останутся там, пока вора не поймают. Вскоре выходить на улицу стало небезопасно. Слишком большой риск. Утром я мчался на работу, прятался в комнате отдыха, а потом бежал домой и запирался в квартире. Шли месяцы. Я все еще чувствовал, что полиция и этот проклятая библиотекарша наблюдает за мной. Я больше никуда не ходил. Единственная причина, по которой я все еще ходил на работу, состояла в том, чтобы получить биты, чтобы заплатить арендную плату и получить больше замков. Единственный способ остаться в безопасности — переждать. Я им всем покажу. Они меня не поймают.***
Оглядываясь назад, я удивляюсь, что у меня не было психического срыва. Но я подошел ближе. Я просто не мог этого видеть. Но, как любят указывать философские книги, жизнь предпочитает равновесие. Наклонитесь слишком далеко к одной крайности, и произойдет сильное корректирующее действие для восстановления баланса. Моя собственная корректирующая сила пришла однажды утром, когда я забаррикадировался в своей комнате и думал о том, как я не могу доверять своим родителям. Они звонили несколько раз, но я начал подозревать их. Что, если они в сговоре с библиотекаршей и хотят преподать мне урок, подождав, пока я не сломаюсь? "Как тебе не стыдно, сынок", - говорили они, навещая меня в тюрьме. - Почему ты поступил так плохо?’ Нет, я больше не могу им доверять. Мне придется общаться через третью сторону. Кого-то, кого я мог бы нанять, чтобы принять их сообщения и дать взамен свои. Это был момент, когда я сломался. Как будто кто-то ударил меня по лицу. Я собирался отрезать себя от родителей. Те, кто любил и заботился обо мне и поддерживал меня, когда никого не будет. Было так, будто я вышел из долгого кошмара. Я оглядел свою квартиру и почти не узнал ее. Все замки, все подпорки, забаррикадированные двери и мои планы побега. Я понял, сколько у меня теорий заговора, и понял, что это только вопрос времени, когда я поверю, что весь город преследует меня, и что самоубийство — единственный выход. Осознание этого сильно ударило меня. Поэтому я сделал то, что сделало бы большинство других пони, осознав, что они ведут себя к самоуничтожению: я выпил. Я подошел к шкафу, достал единственную бутылку сидра (очень крепкого) и выпил все. Через кислый укус сидра мне все стало ясно. Не библиотекарша вела меня к гибели — это была моя совесть. Даже не осознавая этого, моя вина за то, что я сделал, разрывала меня на части. В стремлении стать больше, чем я есть, я предал один из самых больших уроков, которые когда-либо давали мне мои родители. Единственный способ избавиться от чувства вины — разрешить ее. Но как? Ответ пришел ко мне, когда бутылка упала на пол. Есть способ... но он не предполагает обращения в полицию. Ни за что в Тартаре я не сделаю этого. Все было гораздо проще. Всякий раз, когда я в детстве делал что-то не так, мои родители заставляли меня думать о том, что я сделал. Они верили, что единственный способ по-настоящему исправить ошибку – это выяснить, почему ты ее совершил, решить эту проблему, а затем понять, что продолжение действий, которые вы сделали, принесет только больше боли. Я знал, зачем вломился в библиотеку. Я знал причину этого и понимал, какую боль это вызвало. Я должен убедиться, что это не повторится. Войдя в свою комнату, я взял маленькую Селестию и положил ее на пол. Если бы я мог сделать это и уйти без Скотта, я бы сделал этот процесс с настоящей Селестией, но её миниатюра будет хорошо работать на своем месте. Лежа перед ней, и пока ее спокойные глаза следили за моими, я поклялся. Я сказал, что с этого дня я никогда больше не буду совершать никаких незаконных действий для достижения своих целей. Не вламываться в здания, не пробираться в места, где мне не место, не воровать, не нападать, ничего. Мне потребовалось фиаско в библиотеке, чтобы понять, насколько это неправильно. Под наблюдением маленькой Селестии я закончил свою клятву. Урок был усвоен, и я не повторю одну и ту же ошибку дважды. И вот так все и было сделано.***
Остаток дня я не выходил из квартиры. Но когда наступила ночь, я подошел к двери, отодвинул диван и открыл все замки, чего не делал уже довольно давно. Я вышел из дома и вышел на улицу. Я стоял и ждал. Я вдыхал свежий воздух, слышал шум машин и смех пони где-то вдалеке. Я больше не чувствовал, что кто-то наблюдает за мной. Это было чудесно.***
Это заняло некоторое время, но я мог прожить свои дни, не оглядываясь по сторонам на каждом шагу, и я мог спать по ночам, не опасаясь, что кто-то вломится. Я даже смог пойти в библиотеку и проверить книги, как обычно. Когда я увидел библиотекаршу, она все еще смотрела на меня, но я больше не боялся ее. Я хотел кивнуть, а затем продолжить свой путь. В какой-то степени я смирился с тем, что произошло, и больше не боялся. Если полиция собирается поймать меня, пусть будет так. Но через две недели после того, как моя паранойя прошла, газета объявила, что библиотекарша официально попросила принцессу Селестию и принцессу Луну снять охрану, и что новые функции безопасности будут защищать библиотеку. И, как ни странно, ее просьба была удовлетворена. Охранники ушли. Библиотека пришла в норму. И даже полиция объявила дело закрытым, хотя и нераскрытым, поскольку они не нашли никаких зацепок после нескольких месяцев поисков. Они должны были признать, что след был холодным. Жизнь вернулась в нормальное русло. Равновесие вновь было восстановлено. А я? Я наслаждался своей простой жизнью. Я снова ходил в кино, гулял по ночным пирсам и с удовольствием покупал новую одежду и разные предметы туалета, которые меня интересовали. Я даже получил повышение по службе и повышенную зарплату. На какое-то время превращение в аликорна покинуло мой разум. Я был серьезен, давая свои клятвы, и, поняв, что я, вероятно, не собираюсь становиться одним из них с помощью юридических средств, я некоторое время больше прекратил обсуждать этот вопрос. Но судьба имеет забавный способ подкрасться к вам, когда вы меньше всего этого ожидаете.***
Однажды, вернувшись с работы, я обнаружил на почте дорогой конверт. Любопытно, я открыл его и нашел письмо от одной из компаний у меня был применен впервые, когда я приехал в Мэйнхэттен. Оказывается, один из их штатных писателей уволился, и они хотели, чтобы я пришел на интервью. Не теряя времени, я надел свою лучшую одежду и отправился через весь город по делам, о которых шла речь. Секретарша, несомненно, впечатленная такой быстрой преданностью, сумела назначить собеседование в тот же день, не меньше. Я был больше взволнован, чем нервничал, и легко справлялся с вопросами, которые задавал мне генеральный директор компании. С изрядной долей обаяния мне удалось убедить его, что я вполне подхожу для этой компании, и через час меня официально приняли на работу в качестве профессионального писателя. С моей новой работой я был настроен на полный рабочий день, что означало, что я должен был оставить свою работу в продуктовом магазине. Моему менеджеру было грустно потерять меня, но он понимал мое желание двигаться дальше к большим и лучшим вещам и сказал мне, что если мне когда-нибудь понадобится работа, я знаю, куда пойти. Получив свой последний чек (плюс приятный бонус в качестве прощального подарка) я решил побаловать себя. Итак, за день до того, как я начал работать, я пошел в парк развлечений, чтобы повеселиться в первый раз после фиаско с библиотекой. Это оказало омолаживающий эффект, в котором я нуждался, и когда я проснулся в свой первый день работы, я почти подпрыгивал, когда вошел в небоскреб компании. Я освоился с новой рутиной. Хотя у меня не было определенного графика, у меня было много дел. Как один из многих писателей в штате, моя работа состояла в том, чтобы создавать речи, заметки, предложения и все остальное, что нужно сотрудникам компании. Я писал пресс-релизы, информационные бюллетени и служебные записки для высшего руководства, слишком занятого или слишком ленивого, чтобы делать это самостоятельно. Сначала все шло медленно. Но потом я начал получать благодарственные письма от начальства, хваля мою работу за то, что она сэкономила им время, а также тронула читателей и слушателей. Я слышал, как несколько моих коллег говорили о том, что в ежедневных заметках и информационных бюллетенях действительно было тепло, а не холодный и искусственный стиль, столь любимый менеджерами. Деньги тоже начали поступать. Их было не так много, как я привык, но этого было достаточно, чтобы покрыть все мои расходы, плюс немного осталось. Я даже начал разветвляться и помещать свое имя в объявлениях как писатель по найму, и начал получать внешнюю работу. Не было работы, которую бы я не брал, не было работы, которую бы я не писал (за исключением домашних заданий и эссе, которые студенты хотели, чтобы я сочинял от их имени). Бизнес был стабильным, а жизнь – хорошей. И, что более важно, я был более доволен, чем в продуктовом магазине. Я наконец-то использовал свои таланты и навыки. И как все мечтатели, когда жизнь хороша, и все идет по-своему, я снова позволил мечте аликорна упасть на обочину. Я сказал себе, что в конце концов возьму его снова, когда придет время. Потом пришло письмо. Это был еще один обычный рабочий день, когда я открыл свою деловую почту. Ничего особенного: несколько записок, несколько отчетов и приглашение на пикник. Но среди них было письмо от кого-то, желающего моей помощи в написании некоторых деловых предложений. Это была внештатная работа, ничего такого, с чем я не мог бы справиться. Она была врачом и медицинским исследователем, и я подумал, что работа на кого-то в этой области окажется очень интересной.