***
Не могло быть совпадением, что последние написанные слова Квиверквилла были о том, что он направляется в туннель под Седловиной Ланкой, и о его таинственном исчезновении. Я хотел заполучить рог Проклятого Короля, но не собирался рисковать ради этого своей жизнью. Я обдумывал эту мысль в своей комнате, когда в дверь постучала Бикбрейкер. — Эй, — сказала она, — ты в порядке? Ты выглядишь немного мрачным. — Просто обдумываю кое-что, — сказал я ей. Бикбрейкер села рядом со мной на кровать. — Ты хочешь о чем-нибудь поговорить? Я могу тебе чем-нибудь помочь? Мог ли я сказать Бикбрейкер, о чем я на самом деле думал? Она дала мне крылья, но только с большой неохотой. Как бы она восприняла новость о том, что отправится за проклятым рогом глубоко под горами? А что насчет Мангуса? Или взлома? Как бы она отнеслась к тому, что ее штатный писатель был покушавшимся на воровство? Нет, я не мог рассказать ей все. Но я мог бы проверить ситуацию и посмотреть, насколько она открыта для идеи насчет рогов. — Хорошо... У меня есть идея, почему этот тур не удался, — сказал я ей. — Я думаю, это потому, что все думают, что я эгоистичен, использую эти крылья только для собственной выгоды. Но я думаю... Я думаю, если бы у меня был рог... Бикбрейкер вздрогнула. — ...если бы у меня была способность творить магию, тогда я мог бы показать всем, что я занимаюсь этим не только ради себя. Я был бы как Селестия; я мог бы пойти куда угодно, сделать что угодно и помочь любому, с кем столкнусь. Тогда бы они поняли, что я не эгоист. Бикбрейкер молчала, и я мог сказать, что она пыталась придумать, как мягко сообщить новость. — Ты знаешь, что я говорила тебе о рогах, верно? Я кивнул. — Но что, если бы я действительно получил его? Как ты думаешь, его можно прикрепить хирургическим путем? Бикбрейкер снова посмотрела на меня. — Я не знаю. Но даже если он у тебя будет, пони все равно будут сомневаться в тебе. Ты думаешь, что Хеклер внезапно стал бы твоим самым большим поклонником за одну ночь, если бы ты мог колдовать? — Нет. Но он, наверное, заткнул бы рот, если бы увидел, что я хожу вокруг да около и делаю добро. И это было бы проще с рогом вместо крыльев. — Ты все еще можешь творить добро без магии. Если это то, что ты должен делать, то такая возможность появится. Нам просто нужно дождаться подходящего момента. Пытаться торопить события опасно, понимаешь? — Неужели я получил эти крылья, просто сидя и вертя копытами? — спросил я. — Я не это имела в виду. Я вздохнул. — Я знаю. Но я не хочу сидеть сложа копыта и ждать, когда что-то произойдет. — Когда представится такая возможность, оно того будет стоить. Я знаю это. И тебе не придется ждать в одиночестве. Бикбрейкер положила свое копыто на мое. — Я буду с тобой на каждом шагу. Так вот оно что. Даже если бы у меня был рог, она бы его не прикрепила. Может быть, со временем и небольшим давлением я подумал, что смогу убедить ее попробовать. И на случай, если логика не сработает... Что ж, я мог бы использовать свой очаровательный голос, чтобы убедительно намекнуть, что, возможно, стоит попробовать. Этот момент был прерван криком с первого этажа. — Сильверспик! Бикбрейкер! Сообщение для вас! Я встал с кровати. — Ну, кто знает? — пошутил я, полагая, что немного легкомыслия поднимет настроение. — Может быть, это мой момент. Мы спустились вниз и нашли почтового пони с письмом для нас. Я взял его, узнав стиль письма Коин Каунтера, когда прочитал содержание письма вслух. "Дорогие Сильверспик и Бикбрейкер: Пожалуйста, имейте в виду, что мы вылетаем из Седловой Ланки завтра вечером ровно в шесть вечера.” — Что ж, похоже, мы снова отправимся в путь, — сказал Бикбрейкер. — Интересно, решил ли он, куда мы направляемся. Спокойно положив письмо, я извинился и направился в ванную, где схватил бумажный пакет и глубоко вдохнул в него. Если бы мы уезжали завтра, то не было бы времени сходить в библиотеку, или взять еще что-нибудь, или что-нибудь в этом роде. И если бы мы покинули Седловую Ланку без рога в моем распоряжении, то у меня, возможно, не было бы другого шанса вернуться до того, как Мангус проснется. У меня не было выбора: я должен был действовать, и быстро. Но ожидание, пока все уснут, заняло бы слишком много времени, и у меня осталось бы шесть, может быть, максимум семь часов, чтобы добраться до туннелей и обратно. Бикбрейкер, вероятно, снова захочет спать в моей комнате и услышит, как я прихожу и ухожу, и если Мангус войдет ночью и обнаружит, что меня нет, у меня будет еще больше проблем. Мешок продолжал расширяться и сжиматься. Я не видел выхода. Но я отказывался поддаваться страху. Я уже сталкивался с наихудшими сценариями и прошел через них. Это не было исключением. Мне просто нужно было придумать план. Затем, во вспышке вдохновения, этот план пришел ко мне. Это было отчаянное решение, но оно было логичным, эффективным и, самое главное, удвоилось за то короткое время, что у меня было.***
Когда вторая половина дня подошла к концу, я пошел к родителям и сказал, что, поскольку это будет моя последняя ночь здесь надолго, я хотел бы приготовить особый ужин для всех. Они подумали, что это замечательная идея. Таким образом, с самым жизнерадостным выражением лица я отправился на работу, собирая ингредиенты для сытного томатного супа, который научился готовить, еще работая в продуктовом магазине. Когда они были собраны, я начал готовить. Заинтересовавшись тем, что я делаю, Бикбрейкер вошла и вызвалась помочь, так как никогда раньше по-настоящему не готовила еду из-за своего напряженного графика (или слишком устала от указанного графика). Ей не терпелось учиться, и я показал ей, как смешивать все ингредиенты вместе, а также готовить помидоры и овощи. Когда Бикбрейкер положила все в кастрюлю для смешивания, я убедился, что мои родители не смотрят, как я достаю определенный набор трав из шкафа. Когда я был маленьким, моя мама иногда давала мне специальный травяной напиток, чтобы помочь мне заснуть по ночам, когда у меня случалась бессонница. Хотя с тех пор я почти не употреблял его, я никогда не забывал об этом напитке и однажды ночью узнал, что передозировка может, если не будешь осторожен, вырубить кого-то на целый день. Или, вместо одного пони, целую группу. Передав травы Бикбрейкер, я попросил ее опустить их в жидкость. Она так и сделала. Когда суп был готов, все собрались вокруг стола, включая Мангуса и его товарищей-охранников. Разыгрывая роль щедрого хозяина, я налил каждому по большой порции супа в миску, сияя, когда они его проглотили. Был обычный разговор за ужином, с болтовней мамы и папы о том, что все мы будем делать, вернувшись в Мэйнхэттен. Я дал несколько общих, неконкретных ответов, внимательно наблюдая за всеми, пока они ели. Мама зевнула. Затем Мангус сделал то же самое. Тогда я сделал то же самое. Вскоре все начали зевать, и веки начали опускаться. — Я понятия не имела, что я так вымотана, — пошутила мама. Я кивнул. Прошло совсем немного времени, прежде чем мама и папа, извинившись, встали из-за стола и направились наверх. Коллеги Мангуса направились в комнату для гостей, но прошли только половину пути, прежде чем плюхнуться на диван и отключиться. Мангус сражался сильнее всех. Даже когда он пошатнулся и попытался дотянуться до дивана, он был в замешательстве, без сомнения, удивляясь, почему так устал. Он повернулся и пристально посмотрел на меня, но прежде чем смог выдвинуть какие-либо обвинения, он рухнул на пол и потерял сознание. — Мальчики, я думаю, а... — Бикбрейкер зевнула, — ...ленивый день отнимает много сил, да? Я кивнул, закидывая одно из ее копыт себе на плечо и помогая ей подняться наверх. Оказавшись в своей комнате, я наполовину приподнял, наполовину затащил ее в постель, а затем подоткнул одеяло. — Ты не... устал? — спросила она. Я изо всех сил старался говорить сквозь особенно долгий зевок. — Да. Просто нужно... Бикбрейкер уже закрыла глаза и храпела вовсю. Понаблюдав несколько мгновений, чтобы убедиться, что она крепко и по-настоящему спит, я проверил своих родителей и обнаружил, что они тоже отключились. Я сбежал вниз, убедился, что Мангус и его головорезы спят, и побежал на кухню, где схватил несколько трав из шкафа и заварил себе горячую кружку чая, которую проглотил так быстро, как только мог. Моя зевота уменьшилась, затем прекратилась, и усталость прошла. Вздохнув с облегчением, я выглянул в окно. У меня еще оставалось два часа до наступления ночи. Если бы все шло хорошо, все в доме проспали бы по меньшей мере двенадцать часов, а возможно, и больше. Это был мой шанс, и я не мог позволить себе терять ни минуты. Направляясь обратно в свою комнату, я собрал свое снаряжение и седельные сумки, дрожа, когда пристегивал их к телу. Я направился к двери, но остановился. Мне нужно было идти, но я потратил несколько минут, чтобы еще раз взглянуть на Бикбрейкер, наблюдая за ее умиротворенным лицом, когда она спала. Взбив ее подушку, я выключил свет и проверил, как там мои родители, тоже наблюдая за ними несколько мгновений. Думать об этом было неудобно, но на случай, если со мной что-то случится, я хотел, чтобы мысленный образ Бикбрейкер и моих родителей остался со мной, чтобы они были последними пони, которых я видел, прежде чем спуститься в темноту внизу. Выключив свет, я глубоко вздохнул и направился вниз.***
Когда я был маленьким жеребенком, мои родители говорили мне не спускаться в подвал, говоря, что он старый, опасный и не место для молодежи. Мое желание спуститься туда только усилилось, потребовав, чтобы на ручке был установлен замок. Но когда я подошел к двери, замка не было, и это впервые в моей жизни открыло мне доступ в подвал. Лестница за дверью была старой, из гниющего дерева, скрипевшего подо мной, когда я спускался, оказавшись в комнате, построенной из древнего кирпича, стены которой были заставлены старыми коробками и сундуками. Когда я был молодым жеребенком, такое место разогнало бы мое воображение до предела. Здесь уже много лет никто не бывал; кто знает, какие сокровища и секреты таятся внутри? Я искал потайной ход, дверь, что угодно, что указывало бы, где находится туннель Квиверквилла. Только случайно мой свет упал на стену, показав ее менее блеклой, чем те, что были вокруг меня. Возможно, за этим участком стены было что-то... что-то, что другие хотели запечатать. Я пнул стену, снова и снова ударяя по кирпичам, а затем сильнее, когда появились трещины. Через несколько мгновений все это рухнуло. Перешагнув через обломки, я вошел в то, что оказалось старым кабинетом Квиверквилла. Каменные стены были холодными и бесцветными, в них были ввинчены давно погасшие фонари. Паутина и пыль покрывали это место, а воздух был затхлым и зловонным от запаха гниющего дерева, исходившего от пустых книжных полок. Это должно было быть волнующе — стоять в древнем кабинете моего предка, но я был больше сосредоточен на поиске его туннеля. Быстрый поиск не выявил никаких потайных ходов, люков или чего-либо в этом роде. Пришел ли сюда тот, кто построил эту скрытую стену, и сделал то же самое с туннелем Квиверкилла? Я нажимал на кирпичи, отодвигал полки и стулья в сторону, но ничего не нашел. Затем, поняв, что это действительно не может быть так просто, я взялся за самую большую полку и отодвинул ее назад. И точно так же, как в старых приключенческих фильмах, за полкой зияла дыра, достаточно большая, чтобы кто-то мог пролезть. Ликуя оттого, что помешал тем, кто пытался запечатать это место, я заглянул в дыру, мой свет падал в глубокий скалистый туннель. Если и был конец, то мой свет не смог его осветить. Где-то за этим туннелем был рог, который я искал. Все, что мне нужно было сделать, это зайти внутрь и потребовать его. Мое ликование от того, что я нашел проход, уступило место самому сильному беспокойству, которое я когда-либо испытывал. У меня не было ни карт, ни путеводителей, ни указателей, ни малейшего представления о том, куда я направляюсь. Я даже не был исследователем пещер; я был прославленным секретарем, собирающимся отправиться в древний туннель, который не исследовался по меньшей мере сто лет. Если бы там что-то случилось, никто бы не пришел меня спасать. Я был бы один в темноте, и в конце концов мои огни гасли бы один за другим, пока ничего не осталось бы. Позади меня и выше по лестнице был дом, тепло и жизнь. Здесь, внизу, были только холод и тьма. Я мог бы повернуть назад. Я мог бы поехать к своей семье, где было бы безопасно и комфортно. Никто никогда не узнает, что я сделал. Упавшие кирпичи можно было бы объяснить возрастом. Мое присутствие здесь останется тайной. Но если бы я сбежал, Мангус был бы свободен осуществить свой план, каким бы он ни был. У меня не было выбора. Сделав глубокий вдох, я собрал все свое мужество и шагнул в туннель.***
Земля была неровной и усыпанной камнями, что делало мой путь медленнее, чем я хотел, заставляя меня сосредотачиваться на одном шаге за раз. Я предположил, что в спешке Квиверкилл бросился в этот самый туннель, когда нашел его, и, возможно, споткнулся или упал, сломав ноги в процессе. Не желая постигнуть ту же участь, я должен был идти медленно и неуклонно. Вскоре проход пошел под уклон вниз, что означало, что я спускаюсь под гору, точно так же, как описал Квиверкилл. Это придало мне некоторую уверенность. Эта уверенность поколебалась, когда я понял, как здесь тихо. В отличие от всех изображений пещер в фильмах, здесь было тихо. Не было слышно ни звука капающей воды, ни падающих камней, ни порывов жуткого ветра, дующего через проход. Было тихо. Я продолжил, сосредоточившись на своем дыхании, сохраняя его спокойным и ровным. Я попытался угадать, как далеко я зашел. Миля? Две мили? Я не мог сказать. Свет вспыхнул на чем-то впереди меня. Был ли это король? Мои надежды возросли, а затем угасли, когда я наткнулся на нечто очень неожиданное: массивную каменную дверь, которая идеально закрывала туннель. Она стояла там уже давно, судя по паутине, которая покрывала ее, как гротескные занавески. Поскольку на месте было множество замков, потребовалось всего несколько мгновений, чтобы открыть их, включая огромную стальную защелку, которая удерживала все это закрытым. Схватившись за цепочку, я медленно потянул ее на себя, камень скрежетал о камень, когда она двигалась. Убедившись, что дверь остается открытой, я проскользнул мимо и продолжил путь по коридору. Я продолжал идти, пока проход не пошел вниз под острым углом, заставляя меня быть особенно осторожным, когда я спускался дюйм за дюймом, пока не наткнулся на другой склон, идущий в противоположном направлении. Направляясь вниз, я понял, что иду по череде поворотов. Это было поводом для надежды: переходы не происходят естественным путем, а это означало, что пони вырезали эти проходы. И если они вырезали их, то это означало, что я был на правильном пути, потому что они были слишком хорошо сформированы, чтобы быть работой Квиверквилла. Откаты наконец прекратились, и я был рад дать ногам минутку передохнуть. Воздух был немного холоднее, чем наверху, и к тому же более плотным. Здесь уже давно никто не был. Когда мои ноги восстановились, я продолжил путь.***
Не имея возможности проверить время (я проклинал себя за то, что не взял с собой часы), я понятия не имел, как долго пробыл в туннелях. Судя по быстрой оценке скорости моей ходьбы и того, сколько шагов я сделал, прошло не более часа. Это было хорошо; я делал большие успехи. Свет моего фонарика высветил царапины на стенах, возможно, остатки каких-то взрывов, которые использовались для создания прохода. Я все еще был на правильном пути. Я даже начал немного расслабляться. Затем проход прекратился. На мгновение я испугался, что зашел в тупик. Оглядевшись, я увидел, что это неправда, так как передо мной была дыра в полу; если бы я продолжал идти, я бы провалился, так как она была достаточно большой, чтобы в нее мог войти один пони. Опустившись на колени, я заглянул вниз, мой фонарик не мог осветить дно. Достав из седельной сумки светящуюся палочку, я расколол ее, отбросив красное свечение, и бросил в дыру, где она приземлилась в пятидесяти футах ниже. Я мог бы слетать туда и вернуться обратно на своих крыльях, но лучше перестраховаться, чем потом сожалеть. Поэтому я достал из седельных сумок длинную страховочную веревку и привязал один конец к ближайшему скальному выступу. Рывок убедил, что она затянута, и я соскользнул в нижнюю камеру. Как только мои копыта коснулись камня, я вздрогнул. Здесь, внизу, было намного холоднее, чем в туннеле наверху. Ворча из-за того, что не захватила свитер, я огляделся, чтобы сориентироваться. В отличие от проходов выше, эта комната была вырезана природой, а не инструментами или копытами. Стены были гладкими от воды, многочисленные сталагмиты и сталактиты выступали как с пола, так и с потолка, создавая у меня впечатление, что я нахожусь во рту какого-то гигантского существа. Пытаясь проигнорировать эту мысль, я оглянулся и заметил кое-что любопытное: довольно много сталактитов было сосредоточено вокруг отверстия, что сделало бы прохождение мимо них довольно трудным, если не невозможным для пони, у которого не было веревки, крыльев или магии, чтобы пройти. Я задавался вопросом, почему это было так. Оставив веревку и светящуюся палочку там, где они были, я исследовал комнату, найдя еще один проход, который был вырезан. Я направился внутрь, дрожа от холода. Проход был круче, чем раньше, и к тому же более грубым, как будто и стены, и пол были сделаны в спешке. И чем дальше я шел, тем становилось только хуже, пока мне не пришлось практически встать на цыпочки, чтобы не споткнуться, посылая камни вперед. Каждый из них заставлял меня подпрыгивать, посылая прилив холода по моим венам, когда адреналин хлынул через меня. Все это время я продолжал задаваться вопросом, как долго это будет продолжаться. Конец этого прохода должен был быть где-то поблизости.***
Мне удавалось сохранять спокойствие во время моего путешествия благодаря вырезанным туннелям, отверстиям и маленьким знакам, которые уверяли меня, что туннели и проходы должны были куда-то вести. Знание того, что до меня были другие, придавало мне уверенности. Если бы пони давным-давно прошли этим путем и вернулись, то и я мог бы вернуться. Мне нечего было бояться. Вот тогда-то проход и оборвался. Или, скорее, вырезанная, потому что за ней была еще одна естественная пещера с несколькими туннелями различных форм и размеров, некоторые естественные, некоторые вырезанные, и все они расходились в разных направлениях. Некоторые были достаточно малы, чтобы через них мог пройти только один пони, в то время как другие были достаточно высокими, чтобы вместить целый дом. Меня осенило, что тот, кто спроектировал и построил эти проходы, не был идиотом: если бы они похоронили здесь своего короля, то не хотели бы, чтобы другие спустились и освободили его. Таким образом, имело бы смысл создавать ловушки или другие вещи, чтобы сбить потенциального спасателя с курса. Один из проходов передо мной был правильным, но не было никакого способа узнать, какой это был. Выбери правильно, и я бы нашел рог. Выбери неправильно, и я бы в конечном итоге спустился в туннель, который тянулся на многие мили, или упал в бездонную яму, или еще хуже. Я понятия не имел, по какому туннелю идти. Не паникуй, – подумал я, прикусив губу. Не паникуй! Должен быть способ выяснить это. Так всегда бывает. Думай! Думай, думай, думай! В конце концов до меня дошло, что если бы я прокладывал туннели по всему этому месту, я бы хотел отвести своего пленника в туннель, к которому было бы труднее всего добраться, поэтому, естественно, крошечный, который был едва достаточно велик, чтобы я мог протиснуться... за исключением того, что я бы планировал, чтобы кто-то так подумал. Зажег еще одну светящуюся палочку, я бросил ее и направился в следующий по величине туннель, молясь, чтобы он был правильным. Он был вырезан естественным образом, потому что стены были гладкими, а зубцы земли располагались слишком близко друг к другу, чтобы их мог оставить кто-то, желающий постоянного и легкого прохода. Я отошел достаточно далеко, чтобы вход был вне поля зрения, когда услышал, как позади меня падают камни. Остановившись, я обернулся и посветил фонариком в коридор. Там ничего не было. “Алло?” Мой голос эхом разнесся по туннелю и в темноту за ним. Ответа не последовало. Было глупо кричать. В конце концов, это место было пустым. Возможно, я просто хотел услышать свой собственный голос, но я решил, что камень отвалился. Не то, что случалось нечасто в подобных проходах. Но все же, пройдя так долго в полной тишине, я услышал, как сотрясается скала. Мой разум кружился, придумывая всевозможные безумные идеи о том, какие ужасы таятся внутри земли, ожидая, чтобы перекусить любыми несчастными пони, которые были достаточно глупы, чтобы спуститься сюда самостоятельно без подготовки. Я ускорил шаг. Прошло совсем немного времени, прежде чем туннель начал сужаться. Потолок совсем чуть-чуть опустился. Мой разум осознал, что я нахожусь в тесном туннеле далеко под землей, и быстрого выхода нет. Несмотря на холод, по моему лбу стекал пот. Я старался не обращать на это внимания, сосредоточившись на роге, этом прекрасном роге, который был бы ответом на все мои проблемы. Мне просто нужно было сосредоточиться на этом, и я мог пройти через все, что угодно. Вообще что угодно. Я продолжал идти в темноту, мое сердце бешено колотилось.***
Казалось, я шел по этому проходу несколько часов, и склон становился все круче. И все равно это продолжалось, не подавая никаких признаков остановки в ближайшее время. Я шел не по тому проходу? Возможно, это был вовсе не запланированный туннель, а нечто, созданное природой, не заботясь о том, куда он ведет, и я был в путешествии в никуда. Склон стал еще круче, и мне пришлось прислониться к стене, чтобы собраться с силами. Несколько камешков и камней полетели вниз по склону, и я попытался спуститься вниз. Но подъем был слишком крутым, и все мои инстинкты кричали мне повернуть назад. Может быть, другой отрывок даст лучшие результаты. А потом случилось это. Я наступил на единственный камешек и поскользнулся. Я запаниковал и попытался встать на ноги, но упал. Меня быстро отправили кувырком вниз по проходу, и кувыркание в конце концов превратилось в крен, когда я потерял контроль, падая все быстрее и быстрее. Я закричал от страха, бросаясь на все, за что можно было ухватиться. Но туннель был размытым пятном, когда я скользил вниз, ударяясь о стены и каменные зубья, меня крутило до тех пор, пока я не мог сказать, в какую сторону идти вверх или вниз. Я увидел перед собой большой столб и развернулся в отчаянной попытке избежать его, но я был недостаточно быстр. Я врезался в него, и фонарик был выбит из моего ремня безопасности, где он упал в небольшой боковой туннель и исчез из поля зрения. Туннель погрузился во тьму. Я закричал в чистом ужасе, паникуя, пытаясь залезть в свои седельные сумки, но от толчка все мои светящиеся палочки тоже вылетели, навсегда потерявшись в темноте. Только чистая удача позволила мне схватить сигнальную ракету, и я воткнул наконечник в землю, поджигая ее. Яркий свет на мгновение ослепил меня, но позволил мне видеть вперед. Это позволило мне увидеть огромную дыру, к которой я скользил. — Нет! — крикнул я, вдавливая копыта в камень с такой силой, что они начали нагреваться. — О нет, нет, нет, нет! Я упал в дыру, погружаясь во тьму. Я кричал, метался, пытаясь заставить свои крылья работать так, чтобы я мог взлететь из этой бездонной ямы и убежать. Затем все закончилось, хотя и не на твердой земле, а в воде; ужасно холодная вода, которая высосала воздух из моих легких и заставила мои мышцы на мгновение сжаться, отправив меня глубоко в ее ледяные объятия. Только самые отчаянные удары, на которые я был способен, заставили их снова двигаться, и я вынырнул на поверхность, вскрикнув от ощущения, что моя кожа немеет. Тот маленький огонек, который у меня был, начал угасать. Испытав внезапный шок от холода, я уронил сигнальную ракету, которая теперь погружалась в воду, и свет превратился в тусклый булавочный укол. Недолго думая, я сделал глубокий вдох и нырнул в воду. Без моего фонарика и светящихся палочек у меня оставалось всего три вспышки, чтобы осветить мой путь, но каждая горела всего около десяти минут. Я не мог позволить себе потерять даже одного из них. Я преследовал вспышку, погружаясь все глубже в яму. Наконец добравшись до сигнальной ракеты, я схватил ее и начал подниматься обратно. Но я не смог осознать, насколько глубоко я зашел. Я не мог видеть поверхность над собой или дно ямы внизу, если оно вообще было. Я висел в ледяной воде, слишком глубоко внизу, чтобы добраться до поверхности, прежде чем кончится воздух. Вещи имеют свойство выходить из-под контроля, когда ты в опасности. Тем более, если осознаешь, что в легких осталось меньше минуты воздуха, и что, когда он закончится, смерть будет холодной и болезненной. Но хуже всего знать, что это грядет, и что ты ничего не можешь с этим поделать. Когда вы сталкиваетесь с подобным моментом, вы воспользуетесь любым шансом спастись, каким бы опасным он ни был. Поэтому, когда я увидел дыру в стене, мой охваченный паникой мозг ухватился за нее, решив, что внутри может быть пузырь воздуха. Я ухватился за дыру и втащил себя внутрь, свет показывал, что проход продолжался, казалось бы, без конца, но пути назад не было. Я потащился вдоль выступов, стены смыкались, царапая мою кожу, пока не стало невозможно обернуться. Мои легкие сжались. Давление начало нарастать. Я тащил себя все быстрее и сильнее, расходуя все больше своей энергии. Мне казалось, что мои легкие теперь превратились в вакуум, лишенный воздуха. У меня оставались секунды, а вокруг все еще была только тьма. Страх накрыл меня, и мой разум начал поддаваться ему, нарастая желание закричать. Я собирался умереть там, внизу, втиснутый в этот крошечный проход, неспособный даже обернуться. Я никогда больше не увижу своих родителей. Я никогда больше не увижу Бикбрейкер, или солнце, или свет, или... Проход изгибался вверх. Я рванулся вверх, мое тело испустило последний всплеск адреналина в отчаянной попытке достичь безопасности, которой, возможно, даже не было. Я пнул изо всех сил, и моя голова наконец прорвалась сквозь воду и поднялась в воздух. Я испустил самый долгий крик, который когда-либо издавал в своей жизни, глотая весь воздух, который мог, когда я рухнул на твердую землю, дыша так долго и так тяжело, что мои легкие, казалось, вот-вот лопнут.***
Я лежал так несколько минут, с трудом веря, что все еще жив. Я снова пошевелился только тогда, когда моя сигнальная ракета зашипела. Заглянув в свои седельные сумки, я оценил свои припасы. Я потерял все светящиеся палочки и несколько сигнальных ракет, оставив только три, включая ту, которую я сейчас держал. Часы тикали до того момента, когда я потеряю весь свой свет. Я развернул сигнальную ракету и оказался в маленькой комнате. Но это не было естественной комнатой, потому что стены были идеально гладкими и безликими, а потолок таким низким, что я чуть не врезался в него, когда встал. Тогда я понял, что из этой комнаты нет выхода. Этого не должно было быть, потому что в конце комнаты стоял гигантский каменный куб, достаточно большой, чтобы вместить пони хорошего размера. Мгновение я стоял там, не в силах поверить в то, что видел. Я осмотрел куб и увидел, что он идеально гладкий, вырезанный таким образом, что для его изготовления явно использовалась магия. Единственной отметиной на нем была пара крошечных дырочек на уровне глаз. Читая заметки Квиверквилла, я предположил, что в гробнице короля должен был находиться гроб, саркофаг или какой-то склеп, но сам куб был соединен с полом и с самой стеной. Если вы собирались похоронить кого-то и сделать его частью горы, то это был правильный способ сделать это. Я чуть не умер в процессе, но наконец-то оказался в гробнице Проклятого Короля. По какой-то иронии судьбы, везению или, возможно, самой судьбе я сделал это. Но еще один всплеск сигнальной ракеты напомнил мне, что время было не на моей стороне. Отложив свое волнение на потом, я огляделся в поисках рога, но там не было коробки, меньшего куба или другого контейнера, где находился рог. Была ли эта часть мифа провалом? Неужели я пришел сюда просто так? Затем я посмотрел на потолок и увидел, что миф лишь частично говорил правду: рог был погребен вместе с королем, но не рядом с ним, так как в потолке была выемка в форме рога из прозрачного камня. Внутри что-то было. Вся борьба и почти утопление были забыты, когда я вытащил долото и рубил скалу, казалось, часами. Я был слишком взволнован, чтобы заметить усталость в своих мышцах. Ничто не могло помешать мне получить этот рог, особенно после всего, через что я прошел. Последний удар, и камень развалился на части. И вот он был, на виду у всех. Рог был длиной в фут, гладкий и темно-серого цвета. И для меня это было прекраснее, чем можно описать словами. Как поклоняющийся святому идолу, я взял рог и положил его в одну из сумок, обернув вокруг него прокладку. После всего этого я не хотел, чтобы средство моего спасения сломалось на обратном пути. Когда он был закреплен, сумка закрылась на защелку, и я снова взял сигнальную ракету. И все же, когда я направился к воде, любопытство заставило меня оглянуться на отверстия в кубе. Подойдя к отверстиям, я заглянул внутрь и увидел, что они уходят глубоко в куб, под углом вверх. Проследив за их взглядом, я понял, что они смотрят туда, где был рог. Оказалось, что когда короля поместят внутрь куба, он сможет смотреть только на рог, который принес ему так много, и что это будет последнее, что он когда-либо увидит, прежде чем его похитители уйдут, оставив комнату в бесконечной темноте. Что-то притягивало меня к этим дырам. Почти как в трансе, я заглянул внутрь. Я видел только тьму. Я медленно приложил ухо к отверстиям и прислушался. Ничего. Был ли король действительно внутри? Был ли он все еще жив, даже спустя столько времени? Наблюдал ли он за мной, не в силах ни говорить, ни издавать какие-либо звуки? Я заглянул в эти дыры, гадая, что бы я увидел, если бы включил сигнальную ракету. Сигнальная ракета снова зашипела. Я почти поднял сигнальную ракету и заглянул внутрь. Но я не мог больше терять время. Отвернувшись, я направился к воде, и куб снова погрузился в темноту.***
Добравшись до воды, я провел следующие десять минут, вдыхая и выдыхая как можно глубже, желая набрать в легкие как можно больше воздуха, прежде чем выплыть. У меня закружилась голова, но, сделав последний глубокий вдох, я нырнул в крошечную дырочку и поплыл изо всех сил. Ледяная вода пыталась охладить воздух прямо из меня, но дополнительный кислород позволил мне проплыть по тесному туннелю без боли в легких. На этот раз страха было немного, потому что если бы я добрался так далеко, даже будучи в панике, то смог бы вернуться. Добравшись до главной шахты, я начал подниматься вверх. Это было труднее, чем раньше, но, наконец, вода надо мной замерцала, и я вынырнул на поверхность, чувствуя головокружение, но в остальном ничуть не измотанный. Вспышка осветила шахту вокруг меня, которая была усеяна многочисленными скалистыми шипами, направленными вниз, из-за чего кому-то было чрезвычайно трудно выбраться. Но с моими крыльями это не было бы проблемой. Сигнальная ракета вспыхнула еще раз, затем погасла. Я бросил ее, вытащил другую и зажег. Как только вспышка ожила, я услышал движение надо мной. Я поднял глаза, когда несколько камешков упали в воду. — Алло? Тишина. — Там наверху кто-нибудь есть? — крикнул я, задаваясь вопросом, слышал ли кто-нибудь, как я выходил из дома, и последовал за мной, и ждал, не появлюсь ли я. Тишина. — Бикбрейкер? Ответа не последовало. Сглотнув, я решил, что это, должно быть, еще один камнепад. В конце концов, туннели и проходы были старыми. Нельзя было ожидать, что они останутся нетронутыми навсегда. Схватившись за ближайшие шипы, я вытащил себя из воды и, взмахнув крыльями, взлетел в туннель. Остановившись, я увидел несколько камешков, но вокруг никого не было, или каких-либо признаков того, что они были. Я начал возвращаться тем же путем, каким пришел, но подниматься по крутому проходу было медленно, что заставляло меня тащиться вперед, хватаясь за одну колонну за другой. Но в конце концов я добрался до выхода из туннеля и своей предыдущей светящейся палочки. Хотя он был мертв, он, по крайней мере, показал мне, что я на правильном пути. Я галопом влетел в большую комнату, радуясь своей удаче; подъем к главному проходу, затем повороты, дверь, и я был бы дома свободным! Я резко остановился, сигнальная ракета выпала у меня изо рта. Страховочная веревка валялась на земле. Она была разорвана на куски. Я напряг свой мозг, пытаясь вспомнить, упоминал ли Квиверкилл, что читал о чем-то живущем далеко за поверхностью земли. Но там ничего не было, никаких записок, никаких... В соседнем проходе послышалось движение. Мое сердце чуть не остановилось, когда я схватил сигнальную ракету и подпрыгнул, хлопая крыльями. Я добрался до дыры, ухватился за нее и протиснулся внутрь, но не раньше, чем острый кончик каменного шипа вонзился мне в заднюю часть. Я вскрикнул, чувствуя, как кровь стекает по моей ноге, Что-то вошло в камеру подо мной. Я побежал по коридору, освещая путь факелом. Этот свет был всем: моим спасением, моим проводником и, возможно, единственной вещью, сдерживающей то, что было позади меня. В конце концов, существа, предпочитающие тьму, боятся света. Сигнальная ракета зашипела. — Нет! Я роюсь в своих сумках в поисках последней ракеты, едва держась, когда зажигаю ее. Я бросил гаснущую вспышку позади себя, чтобы попытаться ослепить своего невидимого преследователя еще на несколько секунд, затем помчался по коридору, бегая так, как никогда раньше не бегал. Я мало что помню из того, что произошло дальше, только то, что мне казалось, что я бежал несколько дней, не обращая внимания на боль в ногах, когда я поскользнулся на камнях и гальке. Склон помог мне спуститься, но теперь работал против меня, заставляя меня работать вдвое усерднее, чтобы подняться вверх, пока, наконец, он не выровнялся, и я не увидел первый поворот. Мне просто нужно было добраться до верхней части переключателей, затем до двери, и я был бы свободен дома. Я остановился на мгновение, и только на мгновение, чтобы попытаться дать отдых ногам для последнего рывка. И я прислушался, вглядываясь в темноту туннеля позади меня. Но я ничего не слышал и не видел. Может быть, мой преследователь отказался от погони. Потом я услышал это. Скребущие звуки далеко вдалеке. Это был звук чего-то, идущего по туннелю. Я рванул вверх по склону, пробежал по крутому проходу, затем повернул, чтобы подняться на следующий склон. Как я и опасался, к третьему спуску мои ноги начали напрягаться, а мышцы начали изнашиваться. Но останавливаться было нельзя, и я продолжал идти, сосредоточив каждую унцию своей силы воли, чтобы не обращать внимания на ужасное жжение в ногах. Что-то запустило переключатели внизу. Я поднимался все выше и выше, переходы никогда не заканчивались. Мне показалось, что я шел несколько часов, даже когда мои ноги угрожали подогнуться. Но я не остановился. Остановиться означало умереть или еще хуже. Все это время я слышал эхо царапающих звуков внизу, неуклонно приближающихся. Я добрался до последнего поворота и вышел в последний туннель. Я закричал от боли, пытаясь идти, мои мышцы были так напряжены, что я едва мог ими пошевелить. Я боролся за то, чтобы продолжать идти, ставя одну ногу перед другой. Я был так близок! Вот тогда вспышка вспыхнула, дала последнюю вспышку света и погасла. Проход вокруг меня исчез, и я погрузился во тьму. Инстинктивно я нащупал в сумках другой источник света, но мои ракеты и все источники освещения исчезли. Я был в полной темноте и не мог разглядеть собственное копыто, даже если бы оно было в дюйме передо мной. Потом я услышал это. Далеко внизу. Хихиканье. Я бросился бежать. Мои ноги протестующе закричали, но страх был сильнее боли, и я бежал вверх в полной темноте. Я споткнулся и ударился лицом о землю. Почувствовав вкус крови, я вскочил на копыта и продолжил бежать. Что-то вошло в туннель. Я никогда не узнаю, как долго я бежал по этим туннелям, слепо спотыкаясь в темноте, слыша царапанье недалеко от себя. Я был напуган до смерти, до ужаса боялся, что этот кошмар никогда не закончится, что этот туннель бесконечен. Но это было не так, потому что я обо что-то ударился и с криком упал на спину. Но потом я понял, что врезался в дверь, и это было последнее препятствие на пути к тому, чтобы выбраться живым. Протиснувшись внутрь, я прижался к двери. Закрой ее, опусти защелку, и проход будет запечатан за футом твердого камня. Что-то ударило в дверь с другой стороны, почти выбив ее. Я взвизгнул и оттолкнулся. Но медленно, дюйм за дюймом, дверь пододвигалась ко мне. Взревев, я уперся ногами и оттолкнулся назад со всей силой паники, которая у меня была. Сила земных пони пришла мне на помощь, и ноги, достаточно сильные, чтобы раздробить кости атакующим врагам, наконец, толкнули дверь обратно. Что-то шевельнулось по другую сторону двери. Я почувствовал порыв ветра. Холодные костлявые пальцы мертвой хваткой вцепились в мою переднюю ногу, острые когти царапали плоть. Я закричал и ударил дверью о плоть. Раздался неземной вой, и копыто отпустило его, когда дверь наконец захлопнулась. Как маньяк, я ощупал все вокруг, схватил еще несколько балок, цепей и замков, вставил их на место и запечатал дверь. Что бы ни было по ту сторону, оно ударило в дверь, вонзив когти в камень, как кошка, царапающая дверь, но со скоростью ненасытного голода. Я попятился, тяжело дыша. Царапины наконец прекратились. Наконец все стихло. Я рухнул на землю, слишком измученный, чтобы двигаться.***
По прошествии, как мне показалось, нескольких часов я наконец почувствовал себя достаточно сильным, чтобы встать, и прижал ухо к двери, прислушиваясь к любому движению. Я ничего не слышал. Я был в безопасности. Оставив дверь позади, я направился к лестнице, а затем поднялся в дом, откуда сверху струился свет. Внутренняя часть дома моих родителей никогда не казалась более гостеприимной, когда я вышел из подвала и ступил на ковер. Было тихо, и я прокрался в гостиную, где обнаружил Мангуса, все еще храпящего на полу. За окном на лес падал сильный дождь и густые облака закрывали солнце. Я посмотрел на ближайшие часы и увидел, что было десять тридцать. Я спустился в подвал около половины шестого вечера, и, насколько я мог судить, все еще спали. Поднимаясь по лестнице, чувствуя боль при каждом шаге, я заглянул в свою комнату и обнаружил, что Бикбрейкер все еще спит. Судя по улыбке на ее лице, ночью ей снились приятные сны. Зайдя в ванную, я намочил полотенце и вытерся от грязи и крови, стараясь привести себя в презентабельный вид. Лучше всего было бы принять душ, но я не хотел рисковать и никого будить, не тогда, когда я не хотел ничего делать, кроме как дать отдых своему больному и ноющему телу. Приведя себя в порядок, я наложил толстую повязку на порез на боку, вернулся в свою комнату, бросил седельные сумки в шкаф и спрятал их под одеждой. Тогда, и только тогда, я наконец забрался в свою мягкую, теплую постель и положил голову на подушку. Несмотря ни на что, я вернул рог. У меня был ключ к моим мечтам и сила, чтобы покончить с угрозой Мангуса раз и навсегда. Мои мечты вот-вот должны были сбыться, и моим проблемам пришел бы конец. Наконец расслабившись, я закрыл глаза и отключился.