The Monster Below (Монстр)

      Здесь темно. Я мертв? Я открыл глаза. Я... башня. Это башни моста Мэйнхэттен надо мной. Я пытаюсь пошевелиться и понимаю, что я не мертв, потому что у меня болят ноги. Все так и есть. Я истекаю кровью и чувствую, как мои легкие прижимаются к обнаженным ребрам с каждым мучительным вдохом. Пони собрались вокруг меня, напуганные, сбитые с толку и не знающие, что делать. Они убегают, когда я произношу заклинание, чтобы остановить боль. Я смотрю вниз, чтобы посмотреть, есть ли Бикбрейкер... Она исчезла. — Бикбрейкер?! — о, милая Селестия, кто-то забрал ее? Неужели ее куда-то потащили пони с благими намерениями, думая, что я пытаюсь убить... Там! Она лежит в нескольких ярдах от меня, окруженная пони, которые пытаются ей помочь. Она не двигается. — Бикбрейкер! Я вскакиваю и, пошатываясь, подхожу к ней. Пони, пытающиеся помочь, видят, что я приближаюсь, и в панике убегают, когда я достигаю Бикбрейкер, отчаянно оглядывая ее. Она лежит в луже собственной крови, ее глаза открыты и невидящи. Я прижимаю копыто к ее шее. Пульса нет. — Нет... О, пожалуйста, нет! Я переворачиваю Бикбрейкер, нахожу рваную дыру у нее на спине и надавливаю так сильно, как только могу. Я делаю то же самое с другой дырочкой, стараясь не обращать внимания на то, как много крови впиталось в ее мех. Но это не работает! Кровь все еще сочится из-под моих копыт. Я закрываю глаза, концентрируясь на своей магии. Зеленая энергия струится по Бикбрейкер, и я чувствую, как кожа сливается под моими копытами. Поток крови замедляется до тонкой струйки, затем останавливается. Дырки исчезли, их прикрывает недавно натянутая кожа. Я отчаянно переворачиваю Бикбрейкер на спину и надавливаю ей на грудь, чтобы заставить ее сердце биться быстрее. Один толчок. Два... три... четыре... пять. Зажимая ноздри Бикбрейкер, я посылаю два своих самых глубоких вдоха ей в горло, и ее грудь поднимается и опускается. Она не двигается. Нет! Я снова качаю, на этот раз сильнее. Я посылаю еще большие вдохи в ее легкие. Ничего. Нет... Нет! Я ударяю Бикбрейкер в грудь и слышу, как ломаются кости, но продолжаю качать, пытаясь заставить ее теплое, милое сердце снова биться, вернуть жизнь в ее пустые глаза. — Дыши! Давай, Бикбрейкер, дыши! Дыши! Она не дышит. — Нет! — я бью Бикбрейкер по лицу. — Просыпайся! Пожалуйста, проснись! Дождь стекает по ее безжизненным щекам. Мой взгляд мечется туда-сюда между теми, кто находится в толпе. Здесь должен быть медик, доктор, кто угодно! Но их нет; просто обычные пони, которые ничего не могут сделать, чтобы помочь мне. Магия... магия – мой единственный шанс! Это закрыло ее раны, и это может заставить ее сердце снова биться! Я хватаю Бикбрейкер и смотрю ей в глаза, концентрируясь, концентрируя каждую унцию магической энергии, которая у меня есть. И когда в висках у меня стучит, а по лбу струится пот, я отпускаю. Зеленая энергия вливается в грудь Бикбрейкер, моя воля направляет ее к ее сердцу, пока я не почувствую, что энергия удерживает ее. Я сжимаю, заставляя каждую унцию энергии, которая у меня есть, восстановить жизнь в ее сердце, чтобы кровь и кислород снова потекли. Я сжимаю ее снова и снова, заставляя биться ее сердце. — Работай, — шепчу я. — Давай. Работай... работай! Я останавливаюсь и жду. Ничего. Я дрожу, едва в состоянии удержать Бикбрейкер. Вся сила, над которой я так долго работал, в моем распоряжении, я использую все это, чтобы помочь единственной душе, которая мне дорога больше, чем кто-либо другой во всей Эквестрии... и этого недостаточно! — Дыши! — кричу я. Я ударил Бикбрейкер. — Дыши! Дыши! Дыши! — я бью ее по лицу и не могу сдержать слез. — Не оставляй меня Бикбрейкер! Вернись! Пожалуйста! Бикбрейкер не двигается. Это не может закончиться здесь! Это не может так закончиться! Этого не может быть! У меня слишком много вещей, которые я хочу сказать и сделать. Извинения, которые нужно принести, мольбы о прощении, которые нужно произнести. Я хочу сказать Бикбрейкер, что я был полным придурком. Я хочу сказать ей, что она первая пони, которая по-настоящему приняла меня таким, каким я был, а не таким, каким я должен был быть. Я хочу водить ее на прогулки по пляжу, в рестораны, чтобы узнать ее, настоящую ее, вдали от работы, от крыльев и от рогов. Я хочу знать, какая она как личность, а не как врач или ученый. Я хочу сказать ей, что хочу провести с ней всю свою жизнь... но теперь этот шанс упущен, и я почти слышу, как судьба насмехается надо мной, шепчет мне на ухо. Ты получил то, что хотел, но потерял то, что тебе действительно было нужно. Неужели что-то или кто-то руководил мной все это время? Это то, к чему все должно было привести? Было ли все, через что я прошел, какой-то космической шуткой? Ужасная трагедия только для того, чтобы преподать мне урок? Если это так, то сила, которая ведет меня, была не дарительницей снов, а дарительницей кошмаров. Я бросаю взгляд на небо. — Это то, чего ты хотел?! — кричу я. — Ты хотел забрать все, что я люблю, не так ли?! И за что?! Этого?! — я расправил крылья и поднял свой рог вверх. — Забери их обратно! Я... я... — я подавляю рыдание. — ...Они мне не нужны! — я поднимаюсь на копыта, держа Бикбрейкер высоко. — Я хочу ее! Ответа нет. — Пожалуйста! — кричу я. — Пожалуйста! Безжизненное тело Бикбрейкер лежит в моих объятиях. Никакая магическая искра не дает ей жизни; никакая космическая сила не нисходит, чтобы восстановить ее. Она ушла, и никакое желание, никакое желание отказаться от всего, включая мою жизнь, не изменит этого. Я дрожу. Я дрожу, а затем кричу из самых глубин своей души и в последний раз потрясаю сердце Бикбрейкер. Не в отчаянии или отчаянии, а в акте неповиновения, все мое горе и гнев подпитывают один последний удар... Бикбрейкер испускает громкий вздох, выгибаясь дугой в моих объятиях сделав глубокие, рваные глотки воздуха. На мгновение ее глаза бегают взад и вперед, потерянные и испуганные, пытаясь понять, что происходит. Затем они приземляются на меня. — С... Сильверспик? Я больше не могу сдерживаться. Я сжимаю Бикбрейкер так крепко, как только могу, раскачивая ее взад-вперед, все время всхлипывая. И впервые в своей жизни я знаю, что такое облегчение – настоящее, душевное облегчение. — Сильверспик? — Бикбрейкер все еще в замешательстве, не понимая, что происходит. Я глажу ее по волосам, включаю свое обаяние, но не для того, чтобы ввести в заблуждение или запугать. — Все в порядке, — прошепчал я дрожащим голосом. — Ты в безопасности. Все в порядке. — я не знаю, верит ли она мне, но Бикбрейкер закрывает глаза и прислоняется к моей груди. Я позволяю ей лежать, прижимая ее к себе, пока дождь льет на нас обоих. Я смотрю на небо и дальше. Шепотом, таким тихим, что даже Бикбрейкер не может его услышать, я предлагаю два слова тому, кто или что бы ни слушало. Спасибо. Ответа нет, да я его и не ожидал. Но когда я снова обращаю свое внимание на Бикбрейкер, я мельком заметил что-то движущееся в облаках наверху. Я прищуриваюсь и понимаю, что он приближается к нам. Странно... это происходит ужасно быстро, и... Что-то падает на дорогу, и нас с Бикбрейкер подбрасывает в воздух, мы скользим по бетону, прежде чем остановиться. Пытаясь отстать от нее, я смотрю, как пыль рассеивается, и Мангус ковыляет ко мне, его окровавленный обрубок наспех прижжен. Его налитые кровью глаза впиваются в меня, его лицо краснеет от ярости, которая подавляет логику и мышление. Он, кажется, даже не осознает, что потерял ногу, когда бросается в атаку, отбрасывая испуганных пони в сторону. — Убью тебя! — кричит он, едва внятно. — Убью тебя... Но я не боюсь ни его, ни его угроз. Я зол. С меня хватит. Когда Мангус прыгает на меня, я отступаю назад и разбиваю ему лицо самым сильным ударом, который я когда-либо наносил. Его голова почти оторвана от плеч, а нижняя челюсть разлетается вдребезги. Брызжет кровь, когда Мангус врезается в бетон; он все еще пытается встать, но я прижимаю его жалкое тело к ближайшей колонне. Куски камня летят, когда он падает на землю, но даже со сломанной челюстью Мангус воет, пытаясь вызвать заклинание. Мой рог светится, готовясь к последнему звуку. Я позабочусь о том, чтобы он никогда не причинил вреда... Взрыв оглушает мои уши. Я отпрыгиваю назад, вскидывая ноги, чтобы закрыть лицо. Как мог Мангус так быстро нанести ответный удар?! Подождите, это был не он; звук исходил отовсюду вокруг нас. Купол вокруг Мэйнхэттена содрогается, затем загорается, когда цветные взрывы врезаются в край за мостом. Взрывы раздаются снова, и весь купол разлетается вдребезги. Огромные осколки обрушиваются дождем на Мэйнхэттен, безвредно растворяясь в энергии, которую уносит ветер и дождь, обрушивающийся на город. Внезапно меня швыряет через мост в одну из массивных опорных башен моста, я вскрикиваю, когда мои ребра царапают гравий. Мангус ковыляет ко мне, его рог светится. Я перекатываюсь, когда он стреляет, луч пробивает башню насквозь. Кабели обрываются, когда башня рушится, унося с собой огромный кусок моста. Пони кричат, убегают и едва избегают того, чтобы их утащило в океан внизу. Вскочив, я бегу к Мангусу, изо всех сил стараясь не рухнуть от боли. Селестия, помоги мне, если мне придется умереть, чтобы помешать ему заполучить Бикбрейкер, пусть будет так! Свет падает на нас обоих, такой яркий и всепоглощающий, как будто само солнце зашло. Мангус воет, когда его на мгновение ослепляют. Я тоже, но, прищурившись, понимаю, что наверху кто-то есть...нет, подождите, это не один пони, а несколько. Они... Нет... этого не может быть. Пони над нами – не обычные пони, не Вандерболты и даже не Принцессы... они являются Носителями Элементов Гармонии. Все шестеро парят над мостом, их ожерелья и короны все еще дымятся после разрушения купола. И на мгновение я забываю о Мангусе, охваченный благоговейным страхом. За всю свою жизнь я никогда не видел Носителей и тем более не ожидал, что когда-нибудь окажусь в их присутствии. И возглавляет их всех сама Твайлайт Спаркл. Едва дыша, я смотрю на нее, на пони, которая стала аликорном и которая непреднамеренно показала мне, кем я могу стать. Мангус рычит и прыгает на меня. Мой рог загорается, и я готов стрелять. Воздух наполняет еще один рев, который затмевает собственный Мангуса. Налетает сильный ветер, и у меня возникает ощущение, что я нахожусь рядом с подавляющей силой, прежде чем шквал цветов обрушится на Мангуса. Он кричит в ярости и вызове, и я чувствую, как его магия дергает мой рог, пытаясь оторвать его. Он пристально смотрит на меня, как будто одна только сила его ненависти может убить меня... а затем его лицо застывает. Как и все остальное в нем, и его темно-синяя кожа становится тускло-серой. Когда хватка на моем роге ослабевает, мне требуется мгновение, чтобы понять, что произошло; Носители превратили Мангуса в камень. Теперь он статуя, разъяренная горгулья, вопящая в безмолвной ярости. Подождите... если Носители превратили Мангуса в камень, тогда... О нет. Я поворачиваюсь, пытаюсь окликнуть, но уже слишком поздно, так как вижу, что на меня надвигается тот же шквал красок. Это обрушивается на меня, как неудержимый поток, и я чувствую силу, превосходящую все, чему я когда-либо мог надеяться противостоять. Онемение охватывает мои задние лапы, быстро нарастая. Я хочу отступить, но не могу. Я смотрю вниз и кричу, поняв почему. Нижняя часть моего тела посерела, и я совсем не чувствую своих ног. И этот серый цвет распространяется вверх. В отчаянии я встряхиваю передними ногами, пытаясь снять его, но потом они замирают, и я не могу ни чувствовать, ни двигать ими. Камень! О, пожалуйста, Селестия, нет! Они заставляют меня оста...