At the beginning

Его наглость и неоспоримая уверенность удивительно чередовалась с нежной робкостью и поклонением любви. Это одновременно и изумляло, и восхищало Элайзу. Они исправно обменивались письмами, мыслями, эмоциями, своими переживаниями и даже просто писали друг другу о проведенных серых буднях. Элизабет и не заметила, как даже во время своего отсутствия Гамильтон умудрялся занимать место в ее мыслях и сердце, с лихвой восполняя нехватку личных встреч посланиями на бумаге. Разлука не могла длиться вечно, собственно, как и переговоры об обмене пленными. Волнуясь, Элайза ожидала возвращения Александра, который, еще не успев добраться до Морристауна, уже был приглашен генералом Скайлером на один из приемов. С каждым днем весна, даруя природе свои теплые краски, приближала момент встречи. До прихода ожидаемых гостей было еще достаточно времени. Элизабет знала, что сегодня она наконец увидит Александра, поэтому сборы были особенно тщательными. Прическа была еще неготова, как вдруг в комнату ворвалась ошарашенная Пегги, которая торопливо пояснила о том, что Гамильтон уже прибыл. Элайза, в нетерпении барабаня пальцами по столу, ждала, когда ее локоны будут уложены. Она никак не могла понять, зачем Александр явился намного раньше назначенного времени. Ее сердцебиение участилось, когда она предположила, что одной из причин могла быть она сама. Нетрудно представить разочарование девушки, когда, закончив свой туалет и покинув пределы комнаты, она выяснила, что столь дорогой сердцу гость беседует сейчас с ее отцом. Что ж, значит, тут замешана либо нехватка общения генерала Скайлера, либо важная информация, добытая в последней миссии полковника. Пестрые наряды, ароматы изысканных духов, что сливались в одну не самую удачную симфонию, — все это заполнило дом мистера Кохрана с приходом гостей. Элайза то и дело бросала взгляды на часы, не понимая, почему беседа отца и Гамильтона так затянулась. Не в силах больше поддерживать светские разговоры и скрывать свое волнение, она просто напросто отправилась бродить по тихим коридорам. Девушка была настолько погружена в свои мысли, что даже не услышала звука шагов позади себя. Она вздрогнула, почувствовав чужие руки на своей талии. Резко развернувшись, она оказалась лицом к лицу с одним из явно перепивших гостей. Его опьянение достигло того состояния, когда он не мог представлять серьезной опасности, однако слова, сальные шутки и нескоординированные движения все же были крайне неприятны. Удивительно, как он вообще получил приглашение? Элизабет отчаянно пыталась вырваться из цепкой хватки рук, пока до ее слуха доносились омерзительные предложения из уст потерявшего над самим собой контроль человека. Она знала, что можно попытаться разжалобить мужчину уговорами или слезами, однако… неожиданно взыгравшая гордость не позволила этого. Скайлер знала, что можно было закричать и позвать на помощь, но это бы необратимо бросило тень не только на ее репутацию, но и на репутацию всей семьи. — Вам не кажется, что эта леди не хочет с вами говорить?! — до боли знакомый голос раздался столь неожиданно, что Элайза вздрогнула. Ей хотелось как можно скорее избавиться от общества омерзительного человека, что столь крепко сжимал ее запястье, и наконец столкнуться с голубыми глазами того, кого она ждала так трепетно и нежно. — Это моя невеста. У нас тут момент… Вы нам мешаете. Идите, куда шли, — с трудом выговаривая слова произнес мужчина, прижимая Элизабет к себе. — Невеста?! — с негодованием, праведным возмущением и, кажется, долей злости воскликнул Гамильтон, хотя и без того со стопроцентной вероятностью знал, что эти слова — ложь. — Невеста?! — еще раз повторил он, с силой отталкивая незнакомца от девушки. — Чтоб вы понимали, это моя невеста. Если вы не разобрали этого, я могу повторить еще раз, — с плохо скрываемым гневом произнес Александр. — А сейчас прошу вас удалиться, потому что я и без того потратил несколько минут драгоценного времени, что получил на уединенный разговор с мисс Скайлер от ее отца, — эмоции били через край, поэтому молодой человек уже и не думал сдерживать их, как, собственно, в пылу разговора он напрочь позабыл об эффекте неожиданности, с коим и должна была быть подана уже озвученная новость. — И, пожалуйста, запомните на будущее: в следующий раз я призову вас к ответу посредством дуэли. Если удача изменит мне, то, помните о том, что у этой девушки есть еще два брата и отец. Вряд ли вам удастся пережить четыре поединка, — негромко, чтобы слова не донеслось до слуха Элизабет, добавил он. — Черт… — выругался Александр, наблюдая за удаляющейся фигурой человека, из-за которого теперь будет вынужден срочно внести коррективы в свою ранее подготовленную речь. — Прошу прощения, — в следующее мгновение торопливо произнес он, осознав, что сказал то, чего не следует произносить в присутствии дамы. Элизабет, пребывавшая в состоянии некого шока от всего произошедшего — хотя, надо признать, что по большей части от всего услышанного — в изумлении смотрела на Гамильтона. — Вы в порядке? — осведомился молодой человек, подойдя к Скайлер и с беспокойством оглядывая ее. — Я? Да… Да, все хорошо, спасибо, — опомнившись, сбивчиво произнесла она. — Рада… рада снова видеть вас, — протягивая руку добавила Элайза. — Я тоже несказанно рад нашей встрече, но… Вы кажетесь напуганной, — отозвался Александр, поднеся пальцы девушки к своим губам. — Кем был этот человек? Вы знаете его? Если вы только… — продолжил было он, но оказался прерванным: — Нет… Нет, не стоит. Все в порядке, правда. Я должна поблагодарить вас… Просто… просто я…я… То что вы сказали… — Это отчасти правда, — почему-то отведя взгляд в сторону, едва слышно произнес Александр. — Отчасти?.. — неуверенно переспросила Элизабет. — Я и правда говорил с генералом Скайлером. Остальное зависит только от вас. Где мы можем поговорить, Элизабет? Сердце Элайзы пропустило удар. И вовсе не от осознания предстоящего разговора и от потенциального осуществления самых смелых надежд и самых нежных мечт… Да, она позволила использовать свое имя, что Александр и делал в письмах, однако… Девушка еще не имела возможности услышать заветное «Элизабет», произнесенное одним из самых, теперь казалось, необходимых ей голосов. Никогда еще ее собственное имя не звучало столь сказочно и волшебно. Оно слетало с уст молодого человека словно благословение, словно подарок судьбы. Оно обретало какой-то другой смысл, что наполнял душу нестерпимым теплом. Она молча провела его в одну из самых тихих комнат и вскоре пожалела об этом, так как страх того, что гулкие удары ее взволнованного сердца слишком отчетливо слышны на фоне немой музыки, приобретал все более реальные черты. А Гамильтон, подбирая слова, оставался безмолвен еще около минуты. — На самом деле, я подготовил речь заранее, чего, собственно, до этого никогда не делал, — он неловко усмехнулся, — но… теперь она несколько неактуальна… Да и я растерял половину слов, — честно признался он, чем вызвал улыбку Элайзы. — Мисс Скайлер, Элизабет. Я знаю, что все это весьма неожиданно и, быть может, даже кажется вам глупым, но… Лишь в разлуке с вами я в полной мере осознал, что остро нуждаюсь в вашем присутствии, во взгляде ваших прекрасных глаз, в вашей улыбке… Лишь в разлуке я осознал, что то глубокое и светлое, что вы невольно подарили мне своей неоспоримой мягкостью и теплотой, разгорается с каждым днем все ярче и ярче… Элизабет почувствовала, что ее рука оказалась в руке полковника. Интересно, когда он захватывал британские пушки, его пальцы тоже дрожали? Или это дрожь ее рук? — Элизабет, я… У меня нет семьи, нет ни цента за душой, нет обширных земель, нет войска под командованием… Рука Элизабет осторожно сжала руку Александра. Девушка знала о прошлом и положении дел Гамильтона. — Все, что я могу предложить вам — это моя любовь. Я не самый завидный жених и вряд ли когда-то буду достоин вас, но, тем не менее… Я должен спросить. Должен спросить, иначе буду жалеть всю свою жизнь… Элизабет, согласны ли вы стать моей женой? Смею ли я надеяться… Элайза, кажется, забывала дышать. Она слушала молча, слушала жадно. Она слушала так, как не приходилось еще никогда в жизни. Казалось бы, она должна была расплакаться или же подарить молодому человеку ответную пылкую речь или признание, заверив, что в сравнении с великой притягательностью его любви деньги — ничто, прах, однако… ее ответ был куда лаконичнее. Он был короток и тороплив, словно девушка опасалась, что витиеватая речь спугнет, отнимет счастье. Словно от стремительности ответа зависело будущее. — Да. Сердце Александра пропустило удар. Он не успел закончить фразы, как уже получил то, чего желал более всего. Он знал о силе слова, но никогда раньше не думал, что в столь коротком ответе может таиться столько смысла. Гамильтон заглянул в глаза Элизабет, опасаясь, что в своей застенчивости Скайлер вновь стыдливо отведет взгляд, но к его изумлению черная бездна напротив отражала лишь уверенность. И пусть пока это давалось Элайзе с большим трудом, но она старалась. Старалась с практически детским упорством. «Да»… И Элизабет отдает Александру право на счастье, право на свое сердце, право на свое судьбу… Отдает свой первый, свой робкий и неумелый поцелуй. И уже скоро легкомысленные сплетницы с плохо скрываемой завистью будут судачить о недавно объявленной помолвке Александра Гамильтона и Элизабет Скайлер.