Зверь

Чонгук лежит на кровати и читает книгу, виляя от восхищения согнутыми в коленях ногами. Он уже около недели не выходит из своей комнаты, зачитываясь «Эльфийской анатомией». Мысли крутятся только вокруг одного — как бы побыстрее дочитать её, а потому он вовсе не замечает шум за своей дверью. Через короткое время она распахивается, и в комнату входит лекарь, держа под подмышкой черную книгу в красном переплете. Он осматривает комнату, отмечая, что плющ все так же, как и прежде, покрыт сочной тёмной краской, и подходит к кровати младшего, негромко кашляя в кулак. — Хён, хён! — вдохновленно зовёт Чонгук, оживая. — А ты знал, что, начиная со второй половины первой эры эльфийские ноги, руки, волосы и даже уши стали сокращаться в своей длине? Поэтому мой Чимин-хён был таким маленьким! — он тараторит быстро, лишь спустя несколько секунд понимая смысл сказанных слов. — Почему был? — хмурит лицо Юнги. — Не хорони его раньше времени, тем более, когда у меня есть целый план того, как заставить тебя думать иначе. — Ну и как же? — вздыхает младший, откладывая свою книгу в сторону и усаживаясь в позу лотоса. — Вот, — говорит Юнги, плюхаясь на край кровати и открывая «Сказания о звере». — Та самая книга, в которую ты не дал мне заглянуть в ту ночь, когда мы её нашли? — мычит Чонгук. Он явно чем-то недоволен. — Здорово. — Ты прекрасно знаешь, что мне нужно было поработать с ней в одиночку, — сухо произносит Юнги, ища нужную страницу. — И теперь я здесь, чтобы ответить на твои вопросы и сделать тебе легче. Чонгукки сидит тихо, лишь следя за руками старшего, чьи глаза начинают светиться, когда он находит то, что так долго искал. — Эльф, который писал о звере, должно быть, уже мёртв, но зато его труды больше не будут пылиться на полке в библиотеке, — говорит Юнги, бросая взгляд на Чонгука. — Он сделал большое одолжение и подарил нам эту историю. Свои наблюдения и… — Ну, хён, ближе к теме! — торопит его младший, ёрзая на месте. — Айщ, Чонгук, я, должно быть, готовил свою речь очень долго! — возражает Юнги, сводя недовольно брови, но, глядя на милую мордашку напротив, он расслабляется, опуская вниз глаза, и его пальцы мажут по старым страницам. — Здесь собрана вся информация о звере. Его внешность, повадки, место обитания, конечно, не на данный момент, но всё же. Истории разных народов Нижнего леса и других королевств, которые граничат с нашим. — Он ненадолго замолкает, рассматривая нарисованного зверя с открытой пастью, что замер в немом прыжке, и продолжает, глядя на Чонгука: — Я обработал всю эту информацию и теперь хочу услышать тебя, чтобы сделать заключительные выводы. — Меня? — спрашивает Гукки, удивленно поднимая брови. — Да, тебя, — усмехается Юнги. — Ты ведь помнишь тот злополучный вечер, верно? Когда вы с Чимином спустились в Нижний лес, и зверь напал на вас, помнишь? Чонгук молча кивает, не смея поднимать взгляд на Юнги, который придвигается ближе, чуть нависая сверху. — Тогда… — он мельком облизывает губы, — расскажи мне, каким был зверь? Чонгук глухо вздыхает. Сидит не двигаясь; его фигура чуть сгорблена, напряжена, и только лишь кончики пальцев подрагивают от переживаний. — Он… — начинает неуверенно Гукки, — он был большим, просто огромным. С тёмной шерстью… я не сильно помню, было темно. Был… ловким и сильным. Он повалил меня на землю и придавил лапами к ней. Его острые когти прошли сквозь ткань рубашки, но не оставили царапин на коже. Ещё… ещё я помню его пасть. Эту ужасную вонючую пасть с рядом длинных зубов. Клыки блестели от лунного света, и он наклонялся всё ниже и ниже… Я думал, что это конец, но вмешался Чимин и спас меня. Чонгук замолкает, сжимая ткань рубашки в своих руках, и судорожно выдыхает. — Что ещё? — тихо спрашивает Юнги, поглаживая плечо младшего. — Глаза, хён. Эти огромные жёлтые глаза. Юнги отстраняется, и комната погрязает в тишине. Он прикрывает ненадолго собственные очи, что-то обдумывая, а потом спокойно выдыхает, выпрямляясь в спине. — Чонгукки, — начинает он, — я уверен, что в Нижнем лесу как минимум два зверя. И ты встретил одного из них. — Что ты, хён, как такое возможно? — вопрошает младший. — Твоё описание не сходится с описанием зверя в книге. Вот, послушай: « … Пребывая в долгом скитании, ночуя под открытым небом, а иногда и останавливаясь в маленьких поселениях, я бесконечное множество раз слышал о звере и о том, какой он. Многие сталкивались с ним, теряя родственные души, многих это обходило стороной, но каждый твердил об одном — зверь огромен и страшен, а его глаза налиты яростью и голодом. Я верил им, записывая чужие слова в дневник, и каждый раз в моей голове рисовалась новая картина внешности зверя.       Он был большим, чёрным, как ночь, с горящими в темноте глазами; он был крупным и массивным, а от светлой шерсти отскакивали лунные лучи, играя огнями в тёмных глазах; он был опасен, с рядом острых зубов, устрашающе рыча и показывая клыки.       С каждым днём я слышал свежие новости о нападении зверя, и всякий раз удивлялся его неоднозначности — вчера это горный массив, сегодня же дельта реки. Его всегда видели ночью. Все, кроме меня. Он был тенью, что ускользала сквозь пальцы подобно песку, он был призраком, что поселился в сумерках. А может, он и был сумерками? Тогда как объяснить многочисленные нападения и смерти, как объяснить дрожащий страх в Нижнем лесу?       Только лишь встретившись с ним, я осознал, что легенды не лгут, и я не зря потратил пол жизни на его поиски.       Тихо и бесшумно подкрадываясь к своей жертве, что сонно топталась на одном месте, большой зверь притаился, скрываясь в шелесте зелёной травы. Его длинная рыжая шерсть с чёрными полосами, что подобно древнему скелету вонзались в тело, легко развевалась на ветру. Он напрягся; рывок, и острые когти вонзились в тело горной козы, пачкая её белую шерсть кровью. Зубы сомкнулись на шее, и жертва замолчала навеки…       … Этими острыми крепкими когтями он проводил по стволу дерева, отмечая, что территория принадлежит ему. Этими длинными и сильными лапами он душил жертву. Этими клыками он лишал её жизни…       … Тело его было мощным и грациозным; длинный полосатый хвост свисал сзади, нервно дёргаясь и путаясь в зелени леса. У него была большая полосатая морда с белыми пятнами в области глаз и пушистыми баками на скулах.       Ох, эти округлые тёмные уши с острым слухом. Этот широкий нос, способный уловить тончайший запах страха. Это свирепое опасное рычание. Эти мощь и сила.       Он опасен. Он готов убивать. Он есть смерть и страдание. Он есть тот, чьи красные, как два кровавых месяца, глаза видят последними перед вечным загробным спокойствием…» Юнги замолкает, поспешно переводя взгляд на Чонгука, и громко закрывает книгу. — Он другой, Чонгук, — говорит Юнги. — Похоже на то, — судорожно выдыхает Гукки, — но даже если зверь не единственный в своём роде, как это может заставить меня думать о том, что Чимин жив? Они все звери, они все страшные и жестокие. Разве могут они… понять нас? — Да, — без сомнений отвечает Юнги. — Он прекрасно понимал вас, если согласился забрать с собой Чимина. Он не убил вас в ту ночь, так неужели ты думаешь, что он лишил Чимина жизни после? Он слишком разумен для этого. Сам автор «Сказаний» писал о том, что видел в глазах зверя и разум, и дикость. Чимин точно жив. — Тогда почему хён до сих пор не вернулся? Почему его до сих пор не нашли? Почему?! — голос дрожит, а на глазах выступают горячие слезы, заставляя Чонгука виновато опустить взгляд. — Успокойся, — тут же спохватывается Юнги, хватая младшего за щеки. Тот отводит глаза, после и вовсе их закрывая. Стыдно. — Посмотри на меня, — просит Юнги, вытирая слезу большим пальцем. — Чонгукки… Намджун… Наш правитель делает всё для того, чтобы вернуть Чимина домой. Нам просто… нужно еще немного подождать. Но Чонгук не хочет ничего слышать. Он стягивает чужие тёплые руки со своего лица и отворачивается к стене. Вытирает щеки рукавом рубашки и громко шмыгает носом, хрипло проговаривая: — Прошу, хён, уходи. Мне становится плохо от этих разговоров. Юнги послушно встаёт с кровати и окидывает младшего беспокойным взглядом. — Извини, — опуская голову, на выдохе говорит он. — Я не хотел тебя тревожить, просто… Ты должен помнить о том, что Чимин сильный, и не сомневаться в нём. Он выживет, он вернется. — Юнги снова поднимает сожалеющий взгляд на эльфа, замечая его дрожащее от слез и эмоций тело. В ответ на это в груди что-то больно сжимается. — Я знаю, Гукки, знаю, как тебе нелегко. Мне хочется быть тебе поддержкой. Быть рядом и не давать возможностей верить в то, что во всем виноват ты. Всё будет хорошо, ладно? Просто доверься и дай мне помочь. — Хён, прошу… — почти взвывая, молит Чонгук. — Мне не нужна твоя поддержка и помощь! Просто уйди. И повисает тяжелая пауза. Чонгук закрывает глаза, поджимая губы, и чувствует, как боль и слабость окутывают его тело. Он хмурится, обдумывая слова Юнги, и проглатывает ком в горле, наконец понимая вложенный в них смысл. Тогда он поспешно оборачивается, но не находит старшего, вздрагивая от шума громко хлопнувшей двери. — Нет-нет-нет! — быстро спрыгивая с кровати и подбегая к выходу, жалобно бормочет Чонгук. — Хён, погоди! — кричит он, сильно стукая по деревянной поверхности. — Ты не можешь так просто уйти, только если я попросил об этом! Теперь я прошу вернуться, почему ты не приходишь? — Его голос наполнен отчаянием, а на глазах снова выступают слёзы. Это так глупо. Вся эта ситуация такая глупая, заставляющая вновь безнадежно дернуть за ручку двери и скатиться со слезами на пол. — Пожалуйста, хён, вернись. — шепчет Чонгук, опуская голову. — Я так виноват перед тобой, мне очень жаль. Мне нужна твоя поддержка, правда. Мне нужен ты. И он снова начинает плакать, пряча покрасневшее лицо в коленях и обнимая их. Становится еще хуже. До невыносимой боли и отчаянного крика, сдержанного собственными руками. Ему потребуется много времени, чтобы прийти в себя, но есть ли в этом смысл, если он потерял почти всех, кого любил? — Какой же ты идиот, Чонгук, — устало он рычит на самого же себя. — Мне нужна поддержка, хён, — стонет он, снова прикрывая лицо руками. — И твоя помощь, но… но как мне самому не винить себя в пропаже Чимина? Это ведь была моя идея, моя чёртова идея. — Закусывает губы, стараясь снова не дать волю эмоциям, и прикрывает уставшие глаза. — Я так сильно сожалею обо всём, и так же сильно жду новости о том, что Чимин вернулся, но… Всякий раз я ничего не слышу, и моя надежда гаснет, а сердце сжимается в груди от плохих мыслей. Я так сильно себя ненавижу… если бы ты только знал. Руки сжимаются в кулаки, больно дергая за тёмные волосы, и он снова просит хёна вернуться, в то время, как Юнги спешит к себе, запираясь в лаборатории и швыряя книгу в сторону.

***

Вечер. Лёгкий ветерок колышет внизу деревья, нагло заползает в пещеру и путает розовые пряди. В тишине слышится глухое потрескивание сгорающего дерева и звуки резьбы; в спину отдаёт теплом. Чимин сидит, обняв колени, и всматривается в шелестящий лес. Тихо вздыхает, поднимая взор на горящее звездами небо, и воспоминания детскими миражами рисуются перед глазами. Большая, поглощённая сумерками комната. Стул, в который упирались голые колени. Маленькие пухлые ручки, что переворачивали большие исписанные страницы какой-то книги в поисках долгожданных картинок. Мягкий приглушённый голос хёна, который раздавался прямо над ухом, рассказывая о бесконечности глубокой тёмной Вселенной. Так хочется обратно в прошлое, так хочется в детство. Так хочется хотя бы на мгновение вернуться домой. Прикрывает глаза, слыша за спиной тихое шипение, и невольно разворачивается, глядя на то, как Тэхён вытирает об штанину облизанный палец. Порезался. — Всё в порядке? — беспокойно спрашивает Чимин, получая в ответ кивок головы. Смотрит на Тэхёна ещё несколько долгих секунд и разворачивается обратно, поднимая глаза на звездное небо. Неделя прошла незаметно быстро. За это время они ходили вместе в лес — Тэхёну даже не приходилось предлагать прогуляться вместе, а Чимину его упрашивать; второй просто всегда был готов. Подбегал к Тэхёну, мягко улыбаясь, порой строя глазки, а тот лишь усмехался, спускаясь вниз по ступеням, чем давал понять, что он совсем не против чужой компании. Каждый день Тэ открывал для Чимина новые стороны Нижнего леса, где эльфу, конечно же, не приходилось бывать раньше. Сегодня это цветущая впадина с красным озером посередине, что с высоты больше напоминало кратер вулкана с раскаленной лавой внутри; завтра это спокойная река, чьи прозрачные воды бурлили рыбой. Но больше всего Чимину нравились даже не зацелованные природой строения давних королевств, с этими высокими колонами и круглыми арками с полуразрушенными временем скульптурами по бокам, а спокойная поляна, окруженная плоскими скалами и заросшая невысокой травой и нежными пахучими горноцветами. Здесь они с Тэхёном проводили много времени, просто валяясь в траве и перебирая её пальцами. Когда Тэ впервые привёл его сюда, Чимин был в полнейшем восторге — он правда не ожидал, что среди леса найдётся такая поистине полупустая поляна. Тогда Чимин не мог скрыть своих эмоций, громко восхищаясь этим местом, и только запах алого горноцвета смог вернуть ему спокойствие. Тонкий бархатный дикий аромат цветка заставлял расплываться в улыбке, и Чимин навсегда запомнил его. Тэхёну казалось, что это место действует на эльфа как-то по-особенному, заставляя сердце биться чаще и одновременно удивительным способом сохранять спокойствие. В следующий раз они пришли сюда спустя два дня, и от прежнего спокойствия Чимина не осталось и следа — он залетел на поляну с громкими счастливыми криками, высоко подпрыгивая, подобно маленькому игривому ребёнку, и плюхнулся в траву, звонко смеясь. Он лежал так несколько минут, тяжело дыша, отчего его грудь поднималась вверх; после Чимин приподнялся на локти, прищурено глядя на Тэхёна, который присел под деревом, вытягивая ноги и опираясь спиной о его ствол, и подорвался, желая запрыгнуть на парня. Благо, Тэхён вовремя увернулся, что вовсе не остановило игривого эльфика, который продолжал гоняться за ним по поляне, пока не повалил его в траву, нависая сверху и с опаской глядя в жёлтые, чуть испуганные глаза. Чимин поджал губы в улыбке и свободно выдохнул через нос, обжигая чужой вспотевший лоб. «Попался», — промурлыкал он, переводя ладони с запястий Тэхёна к его груди. Только почувствовав свободу в руках, Тэхён нагло дернулся вперёд, меняя их местами. Чимин замер с широко раскрытыми глазами, пытаясь двинуть руками, которые крепко сжимал Тэ, опасно нависнув сверху. Теперь он был главным. Посмотрел в испуганное лицо, переводя взгляд на облизанные пухлые губы, и так же поджато улыбнулся. Чимин сощурил глаза, пиная его ногой в бок, и снова начал смеяться, освобождая руки от крепкой хватки. Сел, глядя на недовольное лицо Тэхёна, что потирал через ткань рубашки ушибленное место, и нежно стукнул его по кончику носика, мягко улыбаясь. «Прости», — произнёс он, падая в траву и закрывая глаза, чувствуя, как через долгую минуту рядом сел Тэхён, выпрямляя ноги и откидываясь на вытянутые назад руки. Вскоре дыхание придёт в норму, сердце начнёт ровным боем стучать в груди, и только лишь тёплые воспоминания от проведённого вместе времени заставят расплываться в улыбке в ответ на долгие взгляды. Если в лесу главным всегда оставался Тэхён, то в пещере Чимин чувствовал себя тем, кто должен позаботиться о них обоих. Он продолжал поддерживать порядок и уют, успевая готовить и пытаясь накормить Тэхёна своими блюдами. Жаль, но парень всякий раз отказывался и выкручивался, когда отказы уже не работали. Он сдерживал улыбку на попытки Чимина положить ему в рот какой-то элемент из тарелки; перехватывал его руки, что крепко удерживали палочки с едой; просто рычал на эльфа, заставляя того прищурить глаза и бросить короткую обиду в ответ. Но Чимин не мог долго обижаться, потому что считал это глупым делом. Ко всему прочему, он гордился собой, когда всё же смог убедить Тэхёна попробовать напиток из заваренных цветов, которые сам насобирал в лесу. Нежный и тонкий аромат горячего напитка с маленькой деревянной чашечки внушал доверие, а сладковатый вкус приятно окутывал тело теплом, заставляя Тэхёна признаться, что напиток ему понравился. Каждый день Тэхён уходил за водой, порой пропадая на долгие часы. В такие моменты Чимин чувствовал себя одиноко, и что-то глубоко внутри не давало ему полностью сосредоточиться на работе, разливая беспокойство по венам. Да, он переживал и думал о Тэхёне, потому что… Случись что-то с ним, Чимин никогда уже не сможет вернуться домой и будет обречён на верную погибель — не сто процентов, но вероятность не умереть от страха за свою жизнь ночью была уж слишком небольшой. А потому эльф старательно закрывал в шкатулочке все чувства на ключик и полностью углублялся в работу, убеждая себя в том, что Тэхёну просто вздумалось прогуляться где-то лишние пару часов. Сидел и шил себе ножны для кинжала, чтобы зафиксировать их вокруг ноги, и, как только Чимин слышал чьи-то шаги, всё его шитье пряталось в куче ткани, и он продолжал строить из себя ленивую пирожулю, что за день вообще ничего полезного не сделала. Да, Тэхён всё ещё не знал о существовании кинжала и о том, к чему готовился Чимин. К чему он так долго продумывал план, к чему строил этот мост доверия между ними. Ветер новым прохладным потоком ударяет по лицу, заставляя розовые пряди упасть на глаза, отвлекая Чимина от своих мыслей. Он тихо выдыхает, опуская взгляд на свои подрагивающие, чуть вспотевшие руки, и проводит ими по штанинам брюк, что надёжно затянуты кожаным ремнем. Даже не замечает, как рядом усаживается Тэхён, бросая на эльфа молчаливый взгляд. Только его бархатный приглушенный голос заставляет Чимина вздрогнуть и посмотреть на него в ответ. — Ты в порядке? — спрашивает Тэ, опираясь на свою руку. — Да, — с натянутой улыбкой отвечает Чимин, глядя на своего зверя. — Просто… — Что? — нетерпеливо интересуется тот, подсаживаясь ближе. Чимин усмехается, отводит взгляд, нервно сжимая свои руки, и тихо произносит: — Каждый раз, когда я вижу звёзды, я вспоминаю свой дом. — М-м-м… — слышится задумчивое со стороны Тэхёна. Оба они смотрят куда угодно, лишь бы не в глаза друг другу. — Я вспоминаю своих хёнов, которые вырастили нас с Чонгуком. Вспоминаю, как мы, еще будучи совсем маленькими, приходили к Намджун-хёну в кабинет и дрались за единственную потасканную нами книгу, в которой были картинки. И пускай все они были черно-белыми, мы находили в них что-то интересное, каждый раз гадая, о чем думал наш хён, когда рисовал их. Ещё я вспоминаю Сокджин-хёна и его тёплые колыбели на ночь. Вспоминаю Юнги и Хосока. Строгие нравоучения первого и громкие игры в салочки со вторым. Всё это так дорого мне, Тэ, ты даже не представляешь… Чимин замолкает и опускает взгляд на свои руки, грустно улыбаясь. — Ты скучаешь по своему дому? — вдруг спрашивает Тэхён. А в ответ лишь тишина и уставший вздох. — Я вижу, что скучаешь. — Возможно, только сегодня, — бросает Чимин, пожимая плечами. — Я тоже скучаю, — тихо говорит Тэхён и смотрит куда-то вдаль, в то время, как Чимин бросает на него сочувствующий взгляд. Он знает, прошлое зверя — запретная для него тема, поэтому, замечая печаль на чужом лице, протягивает руку к кудрявым волосам. Он мягко улыбается, когда Тэхён на него смотрит, и спрашивает, поглаживая его по волосам: — Хочешь, я расскажу тебе о звездах? Как когда-то давно Намджун-хён рассказывал нам. И Тэхён соглашается. Тогда эльф опускает руку ему на плечо и просит посмотреть на ночное небо. Находя там самую яркую звездочку, он указывает на неё пальцем. — Смотри, Тэхённи, это — звезда Азуры*. Самая древняя звезда, которая, по легендам, погаснет только тогда, когда последний эльфийский правитель уснёт вечным сном. — вещает Чимин, поглядывая на Тэхёна. Тот внимательно слушает, продолжая следить за указательным пальцем эльфа. — О, а это!.. Видишь, чуть левее от Азуры три звезды? Если присмотреться, то они, и вот эти пять, напоминают лучника. А эти семь звёзд — танцующего с клинками эльфа. Тэхён какое-то время молчит, усердно всматриваясь в звезды, и вскоре восхищенно поднимает брови, с удивлением глядя на Чимина. Эльф лишь довольно хихикает в ответ. — Правда, здорово? — усмехается он. — Да, — бросает Тэхён, завороженно глядя на звёзды. Кажется, словно сегодня он увидел их с новой, неизведанной ранее стороны. — Когда-то давно мы часто с Чонгуком похоже сидели. Смотрели в ночное небо и искали знакомые нам образы и фигуры. Намджун-хён называл их созвездиями. — Это… Так волшебно. — тихо говорит Тэхён, легко улыбаясь. — Я не знал и половины из того, что ты мне рассказал. — Тебе не нужно многое знать о звёздах, чтобы любоваться ими. В конце концов, ты можешь просто посмотреть в своё отражение. — Что? — неуверенно спрашивает Тэхён, переводя взгляд на эльфа. — Ты разве не замечал? — удивляется Чимин, подтягивая свои колени ближе и обнимая их. — Порой мне кажется, что твои глаза светятся ярче любых звёзд. — Ах, это… — отворачивается Тэ. — Я не так часто вижу свое отражение, и еще реже — свои глаза. — Значит, мне повезло видеть их каждый день, — мурлыкает Чимин и расплывается в довольной улыбке, когда щеки Тэхёна краснеют, а сам парень пытается скрыть смущенную улыбку. — Тебе не стоит говорить мне такие вещи, — склоняя голову, произносит Тэхён. — Хорошо, больше не буду, — вновь мурлыкает Чимин, медленно подползая к зверю. Он обнимает его за плечи и тихо говорит, обжигая щеку своим дыханием: — Жаль, что ты так и не узнаешь, какие мягкие твои волосы и какая приятная у тебя улыбка. А твои руки, Тэхён-а… Чимин замолкает, поджимая губы в улыбке, и выжидает. — Что с руками? — осторожно интересуется Тэхён, тут же закусывая губу. Чимин ухмыляется и тянется к его ладони, поглаживая нежную кожу пальчиками. — Они очень красивые, — шепчет он и тут же отстраняется, направляясь к своему спальному месту. Готовясь ко сну, в какой-то момент он оборачивается на Тэхёна и зовёт его ложиться спать. — Я посижу еще немного, — отзывается Тэ и снова устремляет взгляд на звёзды, в то время, как Чимин ложится и наблюдает за сгорбленной фигурой зверя, внутри которого до сих пор живёт маленький, задетый прошлым мальчик. И теперь Чимин сомневается — а правильный ли путь он выбрал?