Зверь

Время идёт. С каждым днём спать становится всё сложнее, а на сердце образовывается камень, всякий раз подступая комом к горлу. Только тёмная ночь кутает в свои объятия лес, что-то внутри Чимина начинает нервно трепетать. В голове много мыслей, и все не очень хорошие. Сомнение и страх затмевают разум, но Чимин уже решил. Он хочет сбежать. Хочет избавиться от своей участи и вернуться домой. Долгие ночи проходят в глубоких раздумьях. По венам разливается волнение и трепетное ощущение неизбежного, когда эльф начинает продумывать план побега. Дорогу домой он помнит, остаётся лишь понять, как быть с огромным обрывом, через который ему вряд ли удастся просто перепрыгнуть. В голове горят красным несколько идей, и Чимин нервно переворачивается на другой бок. А что же делать, если на него нападут? Здесь в ход пойдёт кинжал. Он не такое уж и страшное оружие, им только глотки врагам перерезать, тихо подкрадываясь сзади, но вот если острое лезвие ранит плоть, чем отвлечет нападающего, у Чимина появится шанс выжить. Рискованно. Как же это рискованно, но он должен попробовать, должен пойти на этот риск, чтобы вернуться домой. Здравый разум кричит где-то на задворках его сознания, но эльф не слышит. Неужели ему правда хочется рискнуть? Неужели ему плохо здесь, с Тэхёном? Неужели он настолько отчаялся, что ему уже нечего терять? Страшно. Всё равно страшно. Открывает глаза, глядя на спящего неподалёку Тэ, и приглушенно выдыхает, подпирая щеку рукой. Перед глазами рисуются недавние воспоминания, связанные со зверем, и Чимин невольно улыбается, а когда замечает это, старается отвлечься другими мыслями. У него всего два выхода — либо он сбежит, оставляя позади Тэхёна и забывая все то, что обещал ему, как страшный сон, либо он умрёт смертью храброго. Ну, как храброго… Когда Чимин вновь открывает глаза, вся пещера горит красным светом от восходящего жаркого солнца. Медленно поднимаясь на ноги, он сонно плетется в сторону леса, опираясь руками на крепкий пещерный камень. Лес затягивается утренними сумерками, и все деревья кажутся такими тёмными, словно кто-то пятнами разлил чернила на сыром акварельном листе. Небо же горит алым рассветом. Красное, почти что кровавое солнце медленно выходит из-за горизонта, проливая свой тёплый свет на землю. В карих глазах отражается небо, и Чимину так сильно хочется в нём раствориться, чтобы навсегда избавиться от этого камня на душе. Он боится, что ошибся. Боится, что план окажется неверным. Боится принимать мысли о том, что ему не хочется уходить. Затаив дыхание, он устремляет взгляд в небо, не замечая, как сзади сонно возникает Тэхён. Он подходит ближе, потирая слипшиеся ото сна глаза, заставляя эльфа вздрогнуть от лёгкого испуга, и хрипло произносит: — Чимин-а, чего ты так рано встал? — Я… — хочется признаться, что он вовсе не спит, но тёплая улыбка сама расцветает на лице, и он тихо говорит: — Хотел встретить рассвет. Тэ становится рядом с эльфом и поднимает глаза на небо, где краски понемногу начинают растворяться. Чимин смотрит на него, цепляясь взглядом за алые пятна в желтых глазах, и мысленно кричит себе о том, что это всё зря. А может… лучше остаться? Дёргает головой, смахивая ненужные мысли, и резко подаётся вперёд, запуская руки в тёмные кудри. Тэ бросает на него взгляд и просто молчит, не решаясь ничего сказать. Лицо Чимина целуют лучи солнца, но его карие глаза наполняются необъяснимой тоской. Маленькие пальцы дергают лёгкие кудряшки, не больно накручивая их на пальцы, и ладонь ласково проходится по всем волосам, заправляя отросшую прядь за ухо. Он смотрит на Тэхёна и, убирая руку, упирается головой в его грудь, желая быть ближе. — Рассвет сегодня очень красивый, — усмехается Чимин и отстраняется, вновь всматриваясь в небо, где виднеются персиковые пушистые облака, прячущие за собой утреннее солнце. Тэхён, соглашаясь, мычит и, простояв ещё несколько минут в тишине, решает заняться делом. Утро начинается. Под долгий грустный взгляд эльфа, Тэхён принимается за выполнение утренних процедур, изредка поглядывая в сторону Чимина, который неотрывно за ним наблюдает. Смотрит и молчит. Разве может Тэхён представить себе, что происходит сейчас в голове эльфа? Разве может он понять, что именно из-за него Чимин сомневается в своём выборе? В голове мелькают мысли о том, что Чимин правда ведёт себя сегодня странно, но Тэхён спихивает всё на утро и уверяет себя, что скоро эльф непременно придёт в норму. Время идёт, вечерние сумерки опускаются на лес, а Чимин всё так же молчит. Он даже отказывается от идеи прогуляться вместе, заставляя Тэхёна, насупив брови, пойти за водой в одиночку. И пусть Чимин во всю пытается скрыть своё внутреннее напряжение, мило улыбаясь, Тэ понимает, что что-то не так. Но... что именно? И он уходит, обещая скоро вернуться, и тем самым даёт Чимину возможность нервно выдохнуть. Вот он — шанс. Сейчас или никогда. Внутри эльфа всё бушует, эмоции бурлят, но сам он сидит неподвижно тихо, вдруг резко открывая глаза и бросая взгляд на выход из пещеры. Зрачки расширяются, и он поспешно подрывается на ноги. Стараясь не обращать внимания на дрожь в руках, Чимин фиксирует ножны для кинжала вокруг ноги и одним ловким движением помещает туда кинжал. Поднимается и нерешительно подходит к тёмной пещере. Стоит у входа в узкий туннель, вновь поддаваясь сомнениям, и, закрывая глаза, под стук бушующего сердца, он быстрым шагом входит туда, борясь с желанием обернуться и всё оставить так, как есть. На фоне дрожащего беспокойства в сердце Чимина, пещера поёт. Только вслушайся. Стекающие вниз капли, что звонко плюхаются в холодные лужи, шлепающие босые ноги и сбитое дыхание. А теперь представь. Карие глаза, что в растерянном испуге бегают по рельефу пещеры, искусанная нижняя губа и нервно дрожащие руки, готовые в любой момент вытащить кинжал из ножен. Бешеный стук сердца в груди, мучающая жажда и мысли, мысли, мысли… Они, словно эти пещерные капли, больно ранят сознание, отдаваясь зовом совести глубоко внутри. Ах, если бы Чимин только прислушался к ней, если бы он услышал её беспокойный голос, что перебивается новым жарким приливом страха, заставляя вновь нервно выдохнуть и вздрогнуть от собственного громкого дыхания. Сколько Чимин уже идёт? Оборачивается, видя лишь кромешную темноту, и ускоряет шаг, мысленно радуясь неоновому свету, что тенями ложится на мокрые стены. Чимин прекрасно помнит эти чудные цветы, что растут в пещере, и то, что он наконец добрался к ним, говорит лишь об одном — он близок к выходу, а значит, близок к дому. Поджимает улыбку, продолжая двигаться вперёд, и… замирает. В голове мелькает мысль о том, что что-то явно не так. Цветы продолжают дивно светиться даже тогда, когда эльф совершает ряд движений в надежде увидеть, как те быстро прячутся в бутоны, скрываясь от чужих глаз. Неужели цветы его не боятся? Или, может, они закрываются лишь в присутствии зверя? Чимин задумчиво мычит. «Может, так даже будет лучше?» — думает он, протягивая руку к цветам, и громко испуганно вскрикивает, когда на него кто-то выпрыгивает. Небольшое животное с горящими голубым неоном глазами, с противным писком и скрежетом острых длинных зубов не отступает от эльфа, бросаясь на его ноги с явным желанием укусить. Чимин стремительно отступает назад, с ужасом замечая, как темнота загорается десятками голубых глаз, а громкий писк перебивает звон падающих вниз капель. Злокрысы* быстро перебирают маленькими лапками, шлепая ими по камню, и роем бегут на Чимина, что в ужасе забывает о кинжале, лишь краем глаза замечая, что чем дальше животные от цветов, тем стремительнее те закрываются. Он замирает с широко распахнутыми глазами, не в состоянии сделать и шага; сердце невольно пропускает несколько ударов, и только когда злокрысы подбираются совсем близко, прыгая на него, Чимин приходит в себя, с криками отбиваясь от них и наконец срываясь на бег. Босые ноги быстро шлепают по лужам, и Чимин слышит, как злокрысы целым роем бегут следом. Слышит, как они скребут этими острыми зубами, чувствует, как горят их холодные дикие глаза. И сознание рисует картины того, как наливаются эти глаза красным, питаясь цветом его собственной крови. Страшно. Снова страшно. Чимин старается держаться, но эмоции берут верх, и он начинает плакать. Слёзы прозрачной завесой спадают на глаза, закрывая обзор, но это не мешает перепрыгивать лежащие на земле камни и кучи злокрыс, что бегут на него спереди. Он даже не обращает внимание на мёртвый холод, что окутывает его с ног до головы, лишь успевая хныкать и вытирать глаза рукавом рубашки. Щеки наливаются краской, и Чимин в ужасе замечает впереди два пути, мельком бросая взгляд назад, где океан из глаз продолжает течь за ним стремительным потоком. У него нет времени на выбор, как и права ошибиться. «Думай, Чимин, думай!» Под очередной всхлип он делает свой выбор и бежит вправо, с шумом опираясь на стену и залетая за поворот. Ноги исцарапаны в кровь, и он всякий раз больно спотыкается о выпирающие камни, вновь поддаваясь эмоциям и начиная хныкать с новыми силами. Чимин не помнит, чтобы правильный путь имел такой рельеф, отчего в голове красным маячит мысль о том, что он всё же ошибся. Догадка подтверждается, когда в глаза бьёт тусклым светом, а сам Чимин выбегает к большому подземному озеру, чей берег покрыт огромными чёрными камнями. Чимин бежит до последнего. Уже потеряв все силы и чувствуя небольшое головокружение, эльф запрыгивает на высокий камень, нервно выдыхая. Губы и руки дрожат, а глаза вновь наливаются горячими слезами, следя за бесчисленными попытками злокрыс допрыгнуть до него. Они ловко цепляются голыми лапами за камень, царапая его острыми когтями, и Чимин только и успевает с шумом отталкивать их ногами вниз. Их жесткая шерсть становится дыбом, пачкаясь в тёмной каменной пыли, а боль от падения зажигает огоньки в глазах, заставляя их бросаться на эльфа снова и снова. Чимин понимает, что долго так не продержится, но и бежать ему некуда, лишь озеро позади. Он может попытаться уплыть, но есть ли в этом смысл? Сколько он проплывет, не имея сил подняться на ноги? Что ждёт его на том берегу? Ко всему прочему, он не знает, умеют ли эти твари плавать, а значит, нужен другой выход — бежать. Снова. Ему нужно вернуться к развилке пути и побежать в нужную сторону, чтобы достигнуть света. Он почти уверен, что злокрысы не побегут за ним дальше пещеры. Но сможет ли он бежать сейчас? С последних сил и жгучего желания жить, Чимин отбивается от нападения, уже мысленно готовясь к самому худшему. Какой же он идиот, раз был так уверен, что сможет избежать неприятностей в одиночку. Какой же он идиот, раз собирается сейчас сдаться. Одно его беспокоит больше всего — он умрёт и навсегда останется предателем в глазах Тэхёна. В этих глубоких жёлтых глазах, в которых хочется тонуть, зная, что они укроют теплом. В глазах, в которых отпечаталось само солнце. В глазах, которые миражом мерещатся Чимину перед смертью. Голая нога больно ударяет по мягкому животу злокрыса, когда из тёмного тоннеля выпрыгивает тёмно-рыжий зверь, широко разевая пасть с острыми клыками и громко рыча. Только услышав его, злокрысы в ужасе разбегаются в стороны, ускоряясь, когда рык слышится вновь. В два ловких прыжка, чуть ли не приземляясь на злокрыс под собой, зверь оказывается возле Чимина. Его жёлтые глаза горят злобой и обидой, устремляясь чёрными зрачками прямо в душу эльфа. — Тэ-э, — заплаканно тянет Чимин, нервно выдыхая и соскальзывая по камню вниз. Падает на ноги, проводя ладонями по глазам, и медленно поднимает голову вверх, глядя на своего зверя. Повисает тишина, что нарушается бегом и прыжками последних злокрыс, и Чимин гулко сглатывает ком, вновь подступивший к горлу. — Прости меня, Тэхённи, пожалуйста, прости... Слёзы вновь выступают на глазах, и Чимин не знает от чего именно — от того, что Тэхён его спас, или от того, что ему очень стыдно перед ним. — Пожалуйста, Тэ… Я такой идиот. — хнычет Чимин, протягивая к шерсти руку. Но Тэхён отворачивается и медленно направляется на выход. Чимин поспешно поднимается на дрожащие ноги и идёт следом. В голове вновь поток из новых мыслей, и страшно становится уже от того, что Тэхён его не простит. Никогда и ни за что. Не заслужил. Тэ идёт медленно, переваливая массу тела с одной лапы на другую. Он не спешит воплощаться в свою вторую сущность, не спешит поворачиваться к Чимину, чтобы проверить как он, и не собирается с ним контактировать. Он лишь позволяет от нехватки сил опереться на себя и прижаться чуть ближе, проходя горящие неоном цветы. Чимин тоже молчит, лишь шмыгая носом и вытирая мокрые глаза свободной рукой. Тело бросает в дрожь, и горячие раны на ногах становятся заметны. Как и холод с сыростью, повисшие в воздухе. Пальцы сжимают шерсть, пропуская её сквозь, и Чимин обещает себе, что он обязательно добьётся прощения Тэхёна. Перед глазами рисуются звёзды, и брови неосознанно сводятся — не верится, что они дома. Лёгкий ветерок ударяет свежестью по лицу, больно обдувая мокрые от слёз щеки и развевая розовые кудряшки. Так приятно… жить. Тэ подходит к лежаку, останавливаясь и поворачиваясь к Чимину. Смотрит на него выжидающим взглядом, намекая отпустить его, и, как только Чимин расслабляет хватку, отстраняется, не спеша подходя к звёздам ближе. Он ложится на голый камень и укладывает голову на вытянутые длинные лапы. Надо же, прямо как в первую ночь, думает Чимин. Он сидит на тёплой шкуре и неотрывно смотрит на зверя. На жестокое дикое животное, что питается сырым мясом и не щадит чужие жизни. На зверя, которым его пугали с самого детства. На зверя, с кем он всю жизнь боялся встретиться и всё же сделал это. На зверя, который спас его от верной гибели. На тёплого, мягкого и такого родного мальчика с солнечными глазами. Почему Чимин не взял это выше своего желания вернуться домой? Почему Чимин сделал им двоим больно? Руки тянутся к ножнам, расстегивая замок, и Чимин откладывает кинжал в сторону. Снова смотрит на Тэхёна, борясь с внутренними сомнениями, и понимает, что ему уже нечего терять. Он решительно подползает к нему, останавливаясь в сидячем положении рядом, и тихо вздыхает. Тянется рукой к шерсти, приглаживая её, и уже спустя секунду Чимин прижимается к Тэхёну, крепко обнимая его за шею. Он зарывается носом в шерсть, укладывая на нее голову, и чувствует тяжёлое дыхание под собой. Жмется ближе, подтягивая израненные ноги под себя, и крепче сжимает шерсть, будто боится, что Тэхён исчезнет, словно утренний сон. Но Тэ не станет. Он просто не станет. — Прости меня, Тэхённи, — скулит Чимин где-то в области его шеи. — Прости, пожалуйста… Я обещаю, что больше никогда такого не случится, только прости меня. Тэ молчит. Он не желает как-либо реагировать на слова эльфа. На слова, которые только болью разливаются в области его сердца. Он ведь тоже боялся. Так сильно боялся, что опоздал, а когда Чимин уже был рядом, когда он был в безопасности, Тэ дал волю другим эмоциям. Он просто отказывается верить, что Чимин пошёл на такой подлый шаг и предал его, отворачиваясь. Он отказывается принимать его извинения и так же сильно борется с привязанностью к эльфу. Жаль, но она побеждает. Тэхёну правда так хочется верить, что Чимин говорит правду и его обещание никогда не разобьет сердце зверя вновь. Под холодным лунным светом, что мягко ложится на голый пещерный камень, они так и засыпают, наконец отпуская трепещущие мысли.