Зверь

Просыпаясь утром, Чимин не сразу вспоминает то, что вчера случилось. Он лениво открывает глаза, замечая, как тяжело это сделать именно сегодня, и ровно дышит, глядя в потолок. Руки путаются в мягкой шерсти, и в голову медленно, но уверенно, пробираются свежие волнующие воспоминания. «Точно!» Подрывается, оглядываясь по сторонам, и вовсе не находит Тэхёна. Неужели ушёл? Взгляд падает на руку, что лежит на укрытых мягкой тканью коленях, и только сейчас Чимин понимает, что проснулся совсем не на холодном камне в обнимку со зверем, а на своём привычном месте. Это Тэхён отнёс его сюда? А потом взял и ушёл… Только ранние солнечные лучи холодным светом упали на пещерный камень, тихо зарываясь в длинную темно-рыжую шерсть, подобно маленьким пухлым пальчикам, Тэ открыл свои глаза. Он стал потягиваться, выпучивая когти и глухо царапая ими пол, и широко зевать, облизываясь длинным розовым языком. Пора вставать. Бросил взгляд на лес, чьи зеленые верхушки купались в утренних солнечных лучах, после быстро разворачиваясь в сторону эльфа, который так сладко и крепко спал, скрутившись возле него. Тэ мокрым носом мазнул по чужим рукам, скидывая их с себя, и встал, выгибаясь в спине. Сильные лапы мягко и бесшумно ступали по камню, направляясь к ведру с водой, что холодной влагой отдалась в горле, позволяя ощутить себя живым после неудобного сна. Он отстранился, прикрыл глаза и воплотился в двуногую сущность. Солнце нежно поцеловало тёмные волосы, и глаза сощурились перед его мощью; чуть посидев на месте, Тэ вновь посмотрел в сторону Чимина. Медленно подполз к нему, останавливаясь рядом. Он такой красивый. Спал сейчас и ни о чем не думал. Ровное дыхание, что заставляло грудь немного подниматься и так же спокойно опускаться вниз. Подтянутые к животу ноги, исписанные кровавыми царапинами, маленькие руки, лежащие на голом камне; казалось, будто кожа стала бледнее от контакта с холодным воздухом, а спрятанные под ней вены стали заметнее и посинели. Плотно закрытые припухшие глаза с тёмными пушистыми ресницами ловили на себе лучики солнца, отбрасывая тени на пухлые щеки и маленький приплюснутый нос. Пухлые искусанные губы тихо выдыхали воздух, и лицо такое расслабленное, такое спокойное. Розовые неряшливые пряди спадали на глаза и руку, что подпирала щеку, открывая вид на острое эльфийское ушко. Тэ подобрался ближе, нависая сверху, и взгляд упал на согнутую шею. «Чёрт». Запах ударил в нос, и Тэ прикрыл глаза, чуть поддаваясь вперёд. «Нет. Нельзя». Отстранился, оглядываясь назад, и словил себя на мысли, что Чимину холодно. Да, точно, холодно. Нужно согреть. Ладони мягко легли на плечи, разворачивая эльфа на спину, позволяя сильным рукам подхватить спящее тело и прижать к себе. Красивый. Ещё красивее он в руках Тэхёна. Маленький и беззащитный. Что-то промычал себе под нос и мазнул рукой по чужой груди, вызывая лёгкую улыбку на губах. Тэ подошёл к шкуре, опускаясь на колени, и осторожно уложил Чимина на мягкую теплую шерсть, упираясь в нее рукой. Красивый. Нет, правда красивый. Снова что-то сонно промычал и словно отвернулся от желтых глаз, открывая вид на шею. «Не смей». «Поздно». Запах чарующий, манящий. Ударил в нос, одурманил разум, отчего Тэхён не выдержал, наклоняясь совсем близко, и провёл кончиком носа по нежной коже от самого уха к ключице. Хотелось ближе, хотелось больше, но он не мог так нагло поступить. Он ненавидел себя даже за то, что позволил себе сейчас сломаться, тихо скалясь и с силой сжимая шерсть под собой. Он ненавидел себя за то, что испытывал эти эмоции и сходил с ума. Чувствовал этот запах и плавился от одной только мысли владеть Чимином. Дрожать над ним и видеть огонь в его глазах. Быть для него тем, в ком он всегда будет уверен. Быть тем, кто не обидит и не предаст, а в ответ принимать всю ту боль, которую дарил ему Чимин. Как теперь смотреть на него и не ждать кинжала в спину? Как верить ему, как открываться? Чимин сам отвергает от себя, одновременно пленя его сознание. Знает ли он об этом? Знает, как сильно влечёт к себе зверя? Знает, как сильно тот зависим? Знает?.. Тэ судорожно выдохнул горячий поток воздуха в шею и прикоснулся к ней сухими губами. «Нет, нет, нет!» Дернулся, как ошпаренный, и замер с широко распахнутыми глазами, тяжело дыша и чувствуя бешеный стук сердца в груди. Это слишком. Отвернулся под звуки ровного дыхания и поплёлся на ватных ногах к тканям, отрывая среди них мягкую тёплую накидку. Вернулся, укрыл эльфа, вновь замечая его исцарапанные ноги, и ушёл в лес, чтобы нарвать лечебных трав. В голове был бушующий поток мыслей, что вызывал дрожь в руках, и Тэ оставил травы возле ведра с водой, воплощаясь в зверя. Взглянув напоследок на эльфа, он ушёл в лес, с ужасом осознавая то, что позволил себе прикоснуться к запретному. Чимин тихо мычит, откидывая накидку в сторону, и поднимается на ноги, вздрагивая от неожиданной боли. Тянется рукой к ногам и с ужасом вспоминает вчерашний день. Надо же, выжил. Мысли снова возвращаются к Тэхёну, и Чимин поспешно смотрит по сторонам в надежде его увидеть. Сколько его уже нет, и куда он мог пойти? Игнорируя боль, Чимин встаёт на ноги, медленно выходя на солнышко. Оно тут же ласково ложится на кожу, покусывая её, а карамельные глаза пристально осматривают лес. Никого. «Может, Тэ пошёл на озеро за водой?» — думается Чимину. Но, стоит только заметить полное ведро воды и рядом лежащие травы, его брови невольно сводятся в раздумьях, а спустя мгновение Чимин уже держит зеленый душистый букет в руке. Тэхён принёс травы. Значит ли это, что он простил Чимина? Или же наоборот, это было его последнее проявление заботы, подарив которую, он навсегда ушёл от эльфа? Эта мысль не покидает Чимина ещё очень долгое время. Поначалу он просто ждёт, сам не понимая чего именно — Тэхёна или их разговора, от одной только мысли о котором всё в страхе сжимается внутри. За это время Чимин успевает позавтракать и сделать себе лекарство, добавляя в ступку с сочными травами немного тёплой воды и давая возможность им настояться. Глаза то и дело всякий раз возвращаются к лесу, а внутри всё горит от предвкушения и надежды. Но Тэхёна всё нет. А в голове лишь мысли, мысли, мысли… Всё кружатся вокруг него, не давая покоя. Уже так поздно, где же Тэ? Неужели, правда бросил? Ожидания плавно перетекают в лёгкое беспокойство. Чимин пытается отвлечься; берет сменную одежду и направляется к горячим источникам, глядя напоследок в сторону леса — мало ли. Тоннель такой узкий и тёмный, но это вовсе не пугает, как в прошлый раз, ведь Чимин отвлечен раздумьями. Он даже не замечает, как уже стоит перед бурлящим источником, медленно стягивая с себя испачканную одежду. Не замечает, как опускается в воду, шипя от боли в ногах. Не замечает, как долго сидит и плавно водит руками по шее. Всё думает. Что, если Тэхён ушёл навсегда? Не смог стерпеть это всё и ушёл? Но как он посмел сделать это, не выслушав эльфа? Брови хмурятся, и рука со звоном плюхается в воду. Чимин чувствует себя просто ужасно. Проводит мокрыми руками по лицу, смывая с кожи соль от слёз и пыль, надеясь также смыть плохие мысли. Злость окутывает его юное тело, и эльф отчаянно борется с обидой, пытаясь не заплакать. Может быть, Тэхёну сейчас просто всё равно, и он даже не вспоминает о Чимине. Может быть, он очень злится, отчего не желает видеть эльфа. А может, с ним что-то случилось, или он уже давно вернулся и сейчас сидит и ждёт Чимина у костра, готовый выслушать его сбитую речь. Эта мысль до того больно бьёт по голове, отпечатываясь в разуме, что Чимин просто не может усидеть на месте, подрываясь на ноги и быстро натягивая на себя одежду. Её свежесть приятно ударяет в нос, но эльф не обращает внимания, стрелой проносясь по темному тоннелю, чувствуя, как трепещет сердце в его груди. Видит вдалеке лес, что уже окутали вечерние сумерки, и, выбегая из тоннеля… никого не замечает. Стоит, тяжело дыша, и обреченно взвывает, вновь стараясь сдержать слёзы. Только успокоившись, Чимин принимается разжигать костёр, устало глядя на сгорающие тонкие ветви и играющее пламя, что приятным теплом обжигает кожу. Глаза невольно закрываются, и становится так… легко. Эти тихие трескающие звуки, этот шелест листвы и ровный стук собственного сердца. Волосы давно высохли, и Чимин вздыхает, открывая глаза. Нужно обработать раны; руки тянутся к ступке, после осторожно доставая из нее травы, проводят по исцарапанной коже, втирая живительный сок в раны. Чимин тихо шипит, но он знает, что всё пройдёт. Сидит у костра в компании грязной посуды и наслаждается тишиной. Подтягивает колени ближе, обнимая их руками, и кладёт поверх голову, вновь прикрывая глаза. Воспоминания пробираются в сознание, и эльф резко вздрагивает. Только не сейчас. Замирает, оглядываясь, и переводит взгляд на небо, где кровавым блюдцем на угольном фоне висит полный месяц. Он до того красный, что невольно ловишь себя на мысли, что что-то не так. Молча висит в небе, бросая бледный лунный свет на лес, и пугает. Тёмные облака медленно проплывают рядом, пряча за собой его кровавый лик, и ни одной звезды… Потухли? Становится тревожно. Уже так поздно, глухая тишина обнимает плечи и напрягает, заставляя вздрагивать от каждого шороха. Лес еле слышно шелестит, и кажется, будто вот-вот, и из кустов выпрыгнет кто-то очень опасный, раздирая тело Чимина на куски плоти и позволяя его тёмной крови медленно стекать вниз, разливаясь лужей на камне. Эти мысли пугают. Так неуверенно быть здесь одному. Чимин даже не хочет думать о том, где сейчас Тэхён и что с ним. Он просто устал, эмоционально выжав себя сегодня. Валится на теплую шкуру, путая в шерсти пальцы, и пытается уснуть. Страх не отпускает очень долго, вплоть до того, что исчезает обжигающий кожу жар, медленно растворяясь в воздухе, а исходящий от костра свет потухает. Месяц всё тем же красным кругом висит в воздухе, порождая тревогу. Слыша где-то глубоко в лесу хищное рычание, Чимин лишь дёргается, плотнее закрывая глаза. Руки сильнее сжимают теплую накидку, а ноги ближе жмутся к телу. Он судорожно выдыхает и слышит приглушенное рычание сзади. Кажется, зверь вернулся. В голове рисуются большие жёлтые глаза с чёрными, как воронье перо, зрачками, что словно два глубоких озера отражают кровавый месяц. Чимин тихо сглатывает, слыша за спиной тяжёлые шаги и лязг металла о камень, так и не решаясь открыть глаза и повернуться. Да и какой в этом толк… Он открывает глаза лишь тогда, когда зверь ложится рядом, обжигая его шею своим горячим дыханием. Закусывая губу и стараясь не выдать того, что не спит, Чимин млеет, когда в воздухе повисает запах свежей крови. Неужели?.. Хочется развернуться, но здравый разум кричит об обратном. Тэхён зверь, и этим всё сказано.

***

Стоит глубокая ночь. Прохладный ветерок нагло блуждает по комнате, норовя потушить тёплый огонёк высокой восковой свечи, что бросает свои лучи на двух эльфов, рисуя большие вытянутые тени на стенах. В тишине слышится недовольное мычание, и следом раздается голос. — Ну, почему ты не хочешь? — расстроенно спрашивает Джин, вновь поднося палочки ко рту Намджуна, и видит, как тот отворачивается. — У меня плохое предчувствие, — произносит Джун и поглядывает в сторону большого круглого окна, замечая красную, затянутую серыми облаками луну. — Джунни, съешь всего пять кусочков мяса и этот чёртов салат, после чего я отстану на веки вечные! — обещает Джин, нависая над сидящим на стуле правителем. Тот переводит на него взгляд, подпирая щеку рукой, и устало мычит: — Твои веки-вечные закончатся завтра, когда ты снова придешь ко мне утром с подносом и станешь кормить меня, словно я маленький ребёнок. — Он тут же глупенько лыбится, стоит только заметить этот недовольный взгляд сверху, и поджимает губы. — И вообще! Может, мне нравится растягивать время, чтобы дольше побыть с тобой. — Если бы ты съел это всё ещё полчаса назад, мы бы сейчас проводили время по-другому! — ворчит Джин, вновь поднося палочки ко рту Намджуна. — По-другому? — усмехается тот, перехватывая нежную руку. — И в другом месте… Джун опускает взгляд на перехваченную руку, поглаживая её большим пальцем. — Тогда, если я съем, ты подаришь мне свой томный поцелуй? — спрашивает Джун, дёргая бровями вверх. — Всего один, вот сюда, — и проводит пальцем по чужим пухлым губам. Джин их сразу поджимает, угрожая укусом, и дергается в сторону, пока чужая рука не повисает в воздухе. — Я сделаю всё, что пожелает мой правитель, только если он сперва выполнит моё желание, — спокойно произносит он. — Ладно, хорошо, иди сюда, — Джун тянет эльфа к себе на колени под звуки его недовольного мычания, встречаясь с карими глазами, и тянется к палочкам, наконец съедая первый кусок мяса. — Отлично, — усмехается Джин, сразу же ловя палочками новый кусочек. Он уже точно больше двух недель заботится о состоянии правителя эльфийского королевства, с каждым новым днём замечая, как тот расцветает на глазах. Его очи блестят уверенностью, а брови сводятся в долгих раздумьях — они все ещё не нашли Чимина, что уже говорить о его скором возвращении домой. Джин любит наблюдать за тем, как любимое лицо хмурится, а глаза становятся такими чёрными, подобно мыслям, что посещают его светлую голову. И больше всего на свете Джин боится, что уже слишком поздно и ничего изменить нельзя. Но пока его сердце громко бьётся в груди и нет важных причин переживать, он заботится о тех, кто ему близок и дорог, вселяя в них давно забытую надежду. — Вот, Ваше Высочество, не так уж и сложно было всё скушать, — усмехается Джин, вытирая запачканные от соуса губы. — Теперь же примите мою часть договора, правитель, — шепчет он, наклоняясь ближе к любимым губам, что пленят его тело и разум. В тёмных глазах напротив играет огонёк от горящей позади свечи, и белые локоны водопадом спадают на уже оголенную сильную грудь, что прежде была скрыта лёгкой тканью тёмно-зелёного халата с вышитыми на нём символами. Горячее дыхание обжигает кожу, и мягкие губы молят коснуться их в сладком поцелуе, но громкий стук в дверь заставляет вскрикнуть от неожиданности и подпрыгнуть на месте. Джин быстро разворачивается, тут же слезая с чужих колен, и испуганно смотрит в сторону двери, чувствуя дрожь, пробегающую по телу. Тяжёлая дверь глухо открывается, и в проёме виднеется один из стражников. — Ваше Высочество, прибыл эльф Чанёль! — доносит он. — Разрешите ему войти? Он говорит, что принесенные сведения не могут ждать до утра. — Пусть войдёт, — серьёзно произносит Намджун, следя за тем, как высокая тёмная фигура Чанёля входит в комнату. — Ваше Высочество, — сбито произносит он, кланяясь. Сильная рука по-прежнему покоится на ножнах, а тёмная волнистая челка спадает на глаза, пряча в них мелькающую панику. — Что случилось, Чанёль? Эльф вскидывает голову, бросая волнительный взгляд в сторону Джина. — Правитель, — тихо начинает он, — это не для посторонних ушей. Джин невольно хлопает длинными ресницами, глядя на Джуна, чьё лицо выражает глубокую серьёзность, и сбито произносит с глупой улыбкой на устах: — О! А я как раз уже собирался уходить! Какое совпадение. — Он бросается к Намджуну, склоняясь над ним, и тихо шепчет: — Пожалуйста, будь сильным. Я буду ждать тебя в спальне. Борется со всех сил с желанием прикоснуться губами к виску, и, хватая немытую посуду, поспешно выходит из комнаты. — Выкладывай, Чанёль, — произносит Намджун, только закрывается тяжелая дверь. — Правитель, одного… Одного из наших военных эльфов убил зверь. Услышав это, в королевских глазах что-то резко потухает. Он здесь. Зверь здесь. Так близко и так далеко одновременно. Он смеет нападать на его военных эльфов? Он смеет осквернять его королевство и порождать страх среди его подданных? Нет. Намджун ни за что не позволит. Зверь заслуживает смерти, и он обязательно её получит. Но тогда почему Джун чувствует себя так, словно что-то оборвалось внутри? Словно он болен или ранен. Почему ему так сильно хочется закрыть глаза и откинуться на спинку стула, засыпая вечным сном? Почему он снова опускает руки? Будь сильным. Руки сжимаются в кулаки, и он резко встаёт на ноги. — Где это случилось? Когда? Почему его никто не спас? Где этот чертов зверь сейчас? Выкладывай всё, Чанёль! — сердито выпаливает Намджун. Чанёль на секунду опускает голову, вдыхая воздух полной грудью, и поднимает её, смело глядя в глаза напротив. — Мой правитель, я виноват. Это случилось сегодня, на северо-западе от центра королевства. Эльф был один. Он ждал напарников, которые должны были сменить его на дежурстве, и его постигла смерть. Прохладный ветер, что бил по лицу, развивая собранные в хвост длинные волосы, сильная расслабленная рука, что сжимала любимый лук, и карие глаза, неотрывно следящие за плавным бегом пушистых туч. Они очертили силуэт большого красного месяца, и мгновенно перевели взгляд на Нижний лес, только острые уши уловили треск сухих веток. — Как это случилось, Чанёль? — Нам не удалось с точностью установить причину его спуска в Нижний лес, но то, что от тела практически ничего целого не осталось — это факт. В голову сразу полезли плохие мысли, что перекрылись диким интересом. «Что, если спущусь?» Эльф ловкий и сильный. В его руках любимое оружие, так что любой враг падёт в бою. — Спустившись, эльфа почти сразу постигла смерть. Он даже не успел крикнуть или позвать на помощь. Просто мгновенная пустота. Обутые в высокие сапоги ноги ловко спрыгнули с крепкой ветки на другую, и уже через минуту эльф с глухим шумом коснулся земли. Такая мягкая. Треск повторно раздался сзади, и он успел лишь повернуться, увидев напоследок опасные горящие дикостью глаза и острые клыки, что вонзились ему в шею, лишая его жизни. — Но его же кто-то нашёл? — Да, Ваше Высочество, два высоких эльфа из наших военных отрядов. — Что они говорят? — Ничего… Им сложно говорить, после увиденного. Шок окутал их с ног до головы, так что я велел отправить их к лекарю. Окровавленная морда поднялась к небу, в звериных глазах отзеркалился кровавый месяц, и тело наполнилось дикой энергией. Сильные лапы расчертили глубокие раны на теле, разрывая плотную ткань брони и пачкая шерсть в крови. Клыки разорвали плоть и перекусили хрустящие кости, пока тёмная кровь медленно впитывалась в землю. Тело было тёплым, как и все его внутренности, что через несколько минут игры разбросали в разные стороны. — Хуже всего то, что зверь не поглотил ни одной из частей его тела. Он лишь надругался над ним и так же быстро скрылся в тени. Шерсть дыбом встала на загривке, глаза загорелись красным, и только лишь тихое рычание и сбитое дыхание слышались в тишине. Запачканные в крови лапы ступали по сухой земле, и длинный шершавый язык проходился по морде, слизывая солёную жидкость. Зелёная листва высокого кустарника трепетно шуршала, и лишь тонкий хвост скрылся в чаще леса, за спиной раздались крики, что непременно вызвали бы на лице довольную ухмылку, будь он человеком. — Каким был этот зверь, Чанёль? Он оставил какие-то следы? — Нет, ровно ничего. Только тело и страх. Мы не знаем, каким он был. — Значит, и где он сейчас, вы тоже не знаете? — дергая бровью вверх, спрашивает Намджун, получая в ответ кивок. — Я не понимаю, почему северо-западная часть нашего королевства находится под присмотром твоих эльфов, Чанёль, но зверь все равно безнаказанно бродит Нижним лесом? Неужели вы не в состоянии заметить эту тварь, блуждающую нашими землями? — Мы делаем всё возможное, правитель, но зверь, он... Он словно знает в какой момент нужно появиться, чтобы не быть замеченным дежурными эльфами. — склоняет голову Чанель. — Они плохо исполняют свой долг, — недовольно хмурится Намджун. — Зверь — всего лишь животное, и вряд ли настолько разумное, чтобы уметь вовремя от вас ускользнуть. Он движется инстинктами и нуждами. Голодом и желанием убивать. Эта ненасытная тварь не успокоится, пока не погубит нас всех. Я знаю, о чем говорю, Чанёль. В ответ на это Чанёль только вздыхает. Он не позволяет сказать себе и слова, чтобы еще больше не нарываться на гнев короля. И, возможно, его военный строй не всегда находится под четким контролем и руководством, Чанёль точно уверен в своих бойцах. Он знает их, он их тренировал. Поэтому причин сомневаться в их службе своему королевству попросту нет. Разве что они не виноваты в том, что зверь так хорошо скрывается. — Ваше Высочество, есть ещё кое-что, — решаясь, твёрдо произносит эльф. Намджун внимательно на него смотрит. — Выкладывай. — Важно то, что вещи эльфа были разбросаны по сторонам, как и части его тела, как и его органы… Но нам так и не удалось найти серебряную брошь погибшего, так что я полагаю, зверь унёс её с собой. — Убил ради украшения? — хмуря брови, спрашивает Намджун. — Не верится. — Об этом твердят все факты, правитель, — пожимает плечами Чанёль. — Я так виноват, что не смог уберечь его жизнь от опасности. Что теперь будет? — Они военные эльфы, Чанёль. Они поклялись защищать королевство ценой собственных жизней. Ты не должен себя винить в их выборе. — Он говорит это строго, словно отец сыну, вбивая в голову истину. Голос становится мягче, когда он произносит: — Если это всё, ты можешь идти. Чанёль кивает, поджимая губы, и уже хочет отвернуться, как в голову приходит самая главная мысль, что не покидала его все то время, пока он сломя голову добирался к Намджуну. — Правитель, — голос раздается приглушённо, заставляя поднять глаза на Чанёля, чей собственный взгляд опускается. — Мне тяжело говорить об этом, но что… Что, если зверь убил эльфийского наследника и вновь вышел на охоту? Иначе как объяснить его появление в Нижнем лесу? Он нерешительно смотрит на Намджуна, что так и не произносит ни слова, и поспешно прощается, оставляя его с этой мыслью один на один. Намджун так и не сомкнёт глаз, а Джин так и не дождётся его, всю ночь ворочаясь в простынях и чувствуя, как быстро бьётся в груди сердце от необъяснимой тревоги.