Леминиум

      Гарри никогда бы не подумал, что расставаться с Дурслями будет настолько грустно. Наверное, за месяц нормальных отношений он просто позабыл о их старой неприязни.       Дядя Вернон уже не смотрел на него с таким презрением, явно предвкушая скорый отъезд племянника. Тётя Петуния поручала меньше заданий по дому и в большинстве случаев составляла Гарри компанию; так, они вместе поливали сад, стирали пыль с полок и иногда готовили завтрак. Мальчик стал лучше спать и питаться, и вскоре привычная бледность сменилась умеренным загаром. Большую часть времени он уделял прогулкам, а по вечерам смотрел с тётей Петунией сериалы и в сотый раз проверял чемодан на наличие в нем формы, тетрадей и канцтоваров; всё это, за исключением формы, приобрёл для Гарри Кевин, и мальчик с удивлением обнаружил эти покупки только вечером, при переезде из чулана во вторую спальню Дадли.       Кстати, о Дадли. Последний месяц он развлекал Гарри тем, что спешно покидал любую комнату, куда бы тот ни вошёл. Мальчик даже решил провести эксперимент: целый день он преследовал кузена и вместе с ним совершил путешествие длиною в несколько километров (Дадли с перепугу выбежал из дома, что было большой ошибкой). Тётя Петуния, к облегчению Гарри, ругать его не стала; она, наверное, даже рада была, что её тучный сынок решил совершить пробежку.       И тем временем, пока Гарри наслаждался последними летними днями, незаметно подкралось первое сентября.       Встав в полседьмого утра, за полтора часа до отбытия, мальчик умылся, нарядился в новые тёмные джинсы, черно-зелёную футболку и кеды, старательно и безрезультатно причесался, плотно позавтракал и в очередной раз перепроверил чемодан и рюкзак. Всё было сложено идеально: тетрадки по толщине, ручки и карандаши по цвету, одежда по погоде. Ещё никогда и нигде у Гарри не было такого порядка.       Стоит заметить, что на всё это у него едва ли ушла половина часа; остальное время он высидел на чемодане в собственной комнате, взволнованно дергая бегунок на молнии рюкзака. Стрелки на часах, казалось, совсем обленились; время шло очень и очень медленно.       За пять минут до назначенного времени Гарри, держа в руке письмо из школы, вместе с вещами спустился в гостиную. Дурсли при его появлении резко замолчали, хотя мальчик готов был поклясться, что, стоя в коридоре, слышал, как они разговаривали.       — Через пять минут я буду в школе, — объявил Гарри с плохо скрываемым предвкушением. Нетерпение буквально съедало его изнутри.       На лицах Дадли и дяди Вернона так и читалось: «Наконец-то!» Гарри не стал зацикливать на них внимание и перевёл взгляд на тётю Петунию. Та была взволнована; сидящая на диване, она цеплялась за плотную серую ткань длинной юбки; глаза её были прикованы к полу.       Вдруг взгляд её резко нашёл племянника, застывшего каменным изваянием в самых дверях. Не сказав ни слова, она поднялась с дивана, в три больших шага преодолела гостиную, наклонилась перед Гарри и крепко обняла его, одной рукой зарывшись в вихрастые волосы на затылке. Мальчик ошеломленно замер и не смел пошевелиться. Сглотнув, он осторожно приобнял тётю в ответ; плечи её едва тряслись. Гарри видел, с каким шоком на них смотрели дядя Вернон и Дадли, и в то мгновение очень ясно понимал их удивление.       — Береги себя, — будто через силу выговорила тётя Петуния, крепко сжав его предплечья.       Гарри судорожно закивал:       — Я постараюсь. И вы берегите себя… тоже.       Странное чувство растеклось тогда в груди мальчика. Одновременно он испытывал и удивление, и неловкость, и ошеломляюще приятное ощущение нужности. Тётя Петуния обнимала его так отчаянно и порывисто, как матери прощаются со своими детьми, и это в какой-то степени даже пугало. Обхватив Гарри последний раз, она рвано выдохнула и отстранилась; мальчик заметил, что её глаза покраснели.       К своему стыду, он тоже почувствовал, как глаза защипало и обожгло, и принялся усиленно моргать, чтобы не разреветься. Тереть глаза он себе решительно запретил, боясь тем самым привлечь внимание.       Некоторое время в гостиной стояла тишина. Тётя Петуния отвернулась к окну и украдкой смахивала слёзы. Дадли и дядя Вернон молчали, всё ещё находясь под впечатлением от увиденной сцены. Гарри поудобнее перехватил чемодан и письмо, поправил рюкзак на спине и обвел гостиную прощальным взглядом.       — Что это? — воскликнул Дадли, указав пальцем на руку Гарри. Мальчик опустил глаза и увидел, что свернутый белый конверт с золотыми узорами и печатью неярко засиял. Волнение разлилось в его груди и свинцом опустилось в стопы. Всё его существо затрепетало, содрогнулось, оробело. Конверт засветился сильнее, и Гарри зажмурился, а в следующую секунду раздалась ослепительная вспышка; по руке, а дальше и всему телу прошла тёплая волна, из лёгких вышел весь воздух, и в глазах потемнело.       Неясный гул доносился до ушей будто через толщу воды или резкие порывы ветра. Все мысли спутались, голова ощущалась отдельно от тела. Гарри неуверенно приоткрыл глаза, и взгляд его тут же затерялся в ярком смешении чёрного, белого и бордового.       Он стоял посреди толпы в каком-то просторном, мрачном зале; на стенах полыхали факелы, отбрасывая на каменный пол рваные тени. Окон в помещении не было, зато имелось три выхода: две обычные, деревянные двери и одни огромные ворота, высотою в два с половиной метра.       Гарри растерянно огляделся. Все, кого он видел, были в форме; одежда девчонок мало отличалась от той, что приобрёл мальчик: те же белые рубашки, бордовые жилеты с эмблемой школы, только вместо брюк — чёрные юбки, не скрывающие колен. Оранжевый свет факелов рассеивался по всему залу, особенно ярко вспыхивая на рыжих головах учеников.       Гарри не сразу заметил, с какой силой держит ручку чемодана и письмо; последнее ужасно смялось. Ослабив хватку, мальчик услышал звук открываемых дверей и поднял взгляд. Действительно, из одной двери, располагавшейся слева от ворот, вышла группа подростков лет пятнадцати-шестнадцати. Их было человек десять, не меньше.       Вперёд всех вышел высокий светловолосый парень с длинным лицом и слегка выступающим подбородком. Гарри почему-то сравнил его с тощим пони. Из-под жилета парня выглядывали края незаправленной рубашки, на груди гордо поблескивал золотой значок с буквой «К».       — Здравствуйте, ребята! — с широкой улыбкой начал он. Его немного хриплый, ломающийся голос эхом прокатился по залу. — Меня зовут Джон Фолл, я и мои товарищи, — он указал рукой на остальных пришедших, — назначены на этот год вашими кураторами. Соответственно, вы — нашими подопечными.       Следующей заговорила низенькая кудрявая девчонка с загорелой кожей, лицо её показалось Гарри весьма приятным и даже милым.       — В наши задачи входит показать вам школу, рассказать о её правилах, помогать с домашним заданием и следить за вашей успеваемостью, — звонко произнесла она, наградив приветливым взглядом каждого из учеников.       — Давайте не будем тянуть время, и быстро построимся в колонну, — добавил Джон Фолл. — За два часа мы должны показать вам всю школу и её окрестности.       Как бы ни старались старшекурсники, сделать из кучи детей хоть что-то организованное не удалось, и из мрачного зала через распахнувшиеся ворота они двинулись большой галдящей толпой.       Впрочем, что находилось за воротами, Гарри так и не увидел. Его, растерянного и абсолютно ничего не понимающего, из потока однокурсников выцепила та самая кудрявая девчонка, куратор, и отвела в сторону.       — Ещё один! — крикнула она темнокожему парню, стоящему у выхода. Гарри украдкой поморщился: уж слишком звонким был её голос.       Парень, которого она окликнула, закатил глаза и тяжело вздохнул.       — Джен, я своего отвёл в ту комнату, веди и ты этого туда. — Он кивком указал на правую дверь. — Только давай быстрее, не дай Маниту́ (1) Кобра кого-то из них спалит.       Джен тоже вздохнула и поджала тонкие губы. Создавалось впечатление, что эти двое были престарелыми, много повидавшими людьми, и вызванная детьми суматоха невероятно их утомляла.       — Пойдём, — бросила она Гарри, быстрым шагом направляясь к глухой каменной стене, в которой удивительным образом помещалась дверь. Невысокая, деревянная и массивная, с большими надёжными петлями и чёрной кованой ручкой. Такие двери прежде Гарри видел только в фильмах.       Джен ускорила шаг, и мальчик поспешил за ней; колёсики чемодана с лязгом катились по неровному полу.       — Почему ты не в форме? — на ходу спросила она.       — Я не знал, что надо было быть в форме, — виновато ответил Гарри. Кевин действительно ничего ему не сказал.       Джен промолчала.       Шаги её были быстрыми и лёгкими, и уже через несколько секунд они остановились у нужной двери. Задумавшись, Гарри не заметил небольшой выступ на полу и эффектно споткнулся; чемодан весело подпрыгнул вверх и приземлился с таким грохотом, будто в нем была не одежда, а несколько чайных сервизов. Джен стремительно обернулась на звук, и её недлинные кудрявые волосы взлетели над плечами.       — Я случайно, — смущённо сказал Гарри, когда она выразительно изогнула брови.       Цокнув языком, Джен взялась за дверную ручку и торопливо заговорила:       — Сейчас заходишь в комнату, максимально быстро переодеваешься и с вещами идёшь на улицу. Мы все будем там. Ребят мы ненадолго задержим, но поторопись, — произнесла она взволнованным голосом и дёрнула дверь на себя. — Кстати, там ещё один мальчик переодевается, не пугайся.       С этими словами Джен практически втолкнула Гарри в открытую дверь и захлопнула ту за его спиной. До мальчика донеслось ее тихое бормотание и удаляющийся стук каблуков. Хмыкнув, он обернулся.       Комната, в которой он оказался, сильно смахивала на каморку. Свет от настенного светильника был слабый и тусклый, вместо пола — по-прежнему камень. Из мебели присутствовали только два шатких стула у двери, маленький столик со стоящей на нем затушенной керосиновой лампой и старое потрепанное кресло, возле которого застыл полураздетый мальчишка, испуганно разглядывающий Гарри.       — Ты кто? — ошарашенно спросил он.       — Гарри, — ляпнул мальчик от неожиданности. Затем прокашлялся, выпрямился и представился уже более официально: — Гарри Поттер. Мне тоже нужно переодеться.       — О, — понимающе кивнул однокурсник, — я Дэймон Барнс. Извини, что накинулся.       — Ничего, — отмахнулся Гарри.       Положив рюкзак на пыльный стол, он наклонился и извлёк из чемодана свернутую форму. Глубоко вдохнул, быстро скинул кеды и с замиранием сердца ощутил, как обжёг босые ноги извечный холод каменного пола. Ступни словно изнутри тыкали множеством иголок, и это пренеприятнейшее чувство стремительно растекалось вверх по телу.       — Сейчас привыкнешь, — сказал Дэймон, заметив, видимо, как скривилось лицо Гарри. Тот кивнул.       Быстро переодеваясь, он искоса поглядывая на Барнса. Тот был высоким и стройным, с тонкой длинной шеей и русыми, почти золотистыми волосами. Черты загорелого лица были правильными, длинная чёлка зачёсана на бок, тело казалось гибким и лёгким. Пока он застегивал рубашку, Гарри обратил внимание на медальон на его шее; это был не особо большой темно-синий кружок с изображенными в нем двумя волнистыми линиями — символом Водолея, — который был подвешен на серебряной цепочке с крупными звеньями.       — Ты чего? — насторожился Дэймон, уставившись на Гарри светло-серыми глазами.       Мальчик, пойманный за подсматриванием, смущённо отвернулся. Уши предательски обдало жаром.       — Веришь в астрологию? — спросил он, пытаясь скрыть неловкость, одновременно натягивая поверх рубашки бордовый жилет.       Дэймон невнятно хмыкнул. Гарри бросил на него взгляд и увидел невеселую усмешку на его губах.       — Я — не верю, — ответил Дэймон, присаживаясь на подлокотник кресла. Он уже переоделся и сложил вещи в свой чемодан. — Это всё мой отец. Он фанат всего магического: астрология, хиромантия, карты таро.       — Он не-маг? — догадался Гарри, убирая вещи в чемодан и застегивая молнию.       Дэймон согласно кивнул.       — Я магглорожденный. Ты, наверное, тоже?       — Нет, с чего ты взял? — удивился Гарри.       Они вышли из комнаты и закрыли дверь; с виду тяжёлая, она поддалась с поразительной лёгкостью. Пустующий зал показался Поттеру ещё мрачнее и больше, для общей атмосферы не хватало только пентаграммы на полу. Колеса сразу двух чемоданов издавали режущие слух звуки, но ни один из мальчиков не поморщился.       — Не знаю, — пожал плечами Дэймон. Его голос отразился эхом от голых стен. Сейчас он шёл рядом с Гарри, и последний очень явно ощущал большую разницу в росте. — Просто ты тоже не в форме. Вот и подумал, что тебя не предупредили.       — Ну, меня действительно не предупредили, — не мог не подтвердить Гарри. — Просто я не американец, и меня на волшебной улице сопровождал парень из МАКУСА.       — Меня тоже! — чуть удивлённо отозвался Дэймон. — Кевин, Кевин Хорт. У него ещё сестра Меган есть.       — Да! — радостно кивнул Гарри. — Интересно, а он специально про форму ничего не сказал?       Мальчики переглянулись, одинаково сощурив глаза.       — Видимо, — фыркнул Дэймон, — он посчитал это очевидным.       Гарри с улыбкой пожал плечами.       Занятые разговором, они дошли до высоких незапертых ворот; солнечный свет просачивался в проём и расстилался по холодному серому полу. По ту сторону ворот раздавались голоса и шум ветра.       Гарри переглянулся с Дэймоном и первым вышел из зала. Глаза тут же ослепило солнце, и он зажмурился. Несильный ветер растрепал угольно-черные волосы. Привыкнув к свету, Гарри открыл глаза и восхищённо огляделся. Он, Дэймон, да и все вокруг, кто стояли рядом с чемоданами и сумками, находились в самом настоящем лесу. Огромные многовековые деревья тянулись высоко-высоко к небу, и казалось, вот-вот дотянутся до редких перистых облаков. Под ногами зеленел густой травяной покров, тут и там росли дикие цветы. Где-то неподалёку журчала река, а в сплетении древовых веток слышались клацанья и перестукивания.       Гарри обернулся и увидел, что тот зал, откуда они вышли, оказался помещением внутри огромного холма, со всех сторон которого росли трава и кустарники. Ворота за Дэймоном, что вышел последним, самостоятельно захлопнулись с низким приятным звуком.       Гарри отыскал взглядом Джен: та стояла рядом с тремя девочками и что-то им объясняла. Он помахал ей рукой, и она подняла глаза. Посмотрела на него и Дэймона, отрывисто кивнула, извинилась перед девочками и побежала к тому темнокожему парню, который ранее стоял у ворот. Джен что-то шепнула ему на ухо. Тот внимательно её выслушал и дал знак встревоженному задержкой Джону Фоллу. Джон облегчённо выдохнул, прочистил горло и громогласно объявил:       — Осмотрелись? Как я уже сказал, в эту часть леса вам ещё можно заходить. Недалеко отсюда у нас проводятся уроки магозоологии, а ещё здесь иногда мы собираем какие-нибудь растения и корешки для травоведения и зельеварения.       Гарри переглянулся с поравнявшимся с ним Дэймоном. Тот с виду тоже сгорал от любопытства.       — Но повторюсь, — продолжил Джон. — За ограду школы заходить категорически запрещено. Я лично не пробовал, но все говорят, что на неё наложен магический барьер. Да и территория Леминиума достаточно велика, места хватит всем.       — Джон, думаю, можно звать эльфов, — неуверенно предложила светловолосая девушка, почти не отходящая от Фолла. Джон кивнул.       Гарри даже подумать не мог, что после его сигнала на поляне, где они расположились, одновременно появится целое множество домовых эльфов в разноцветных полотенцах. Все как один внешне напоминали Милли. Домовые эльфы под общее удивление спрашивали у учеников имена-фамилии, после чего забирали рюкзаки, чемоданы и исчезали, будто их и не было. Гарри так быстро распрощался со своими вещами, что даже толком не понял, что произошло.       — Свои вещи вы найдёте в будущих комнатах, — сообщил Джон. — После распределения магическим образом составятся списки, кто с кем и в какой комнате будет жить. Эльфы принесут ваши вещи согласно спискам. Майкл! — вдруг крикнул Джон, и парень, замыкающий строй первокурсников, поднял голову. — Думаю, можно идти.       И они пошли.       Гарри и Дэймон почти сразу смешались с толпой однокурсников и, как маленькие лодочки в бурной реке, плыли по течению, не имея возможности ни остановиться, ни повернуться. Гарри смирно шагал со всеми и слушал рассказы кураторов, преимущественно Джона. Ему было немного стыдно, что из-за его недогадливости старшекурсникам пришлось задержаться, и он опасался, как бы они не получили по его вине выговор или наказание.       Когда шуршащая трава под ногами сменилась цветастым гравием, а просветы между ветвями деревьев стали больше, слово взяла звонкоголосая Джен:       — Ребята, посмотрите направо, — сказала она, и шесть десятков голов синхронно повернулись. Гарри повезло, никто не закрывал ему обзор. В нескольких метрах от дороги, по которой они шли, за пушистым кустарником тянулись ряды больших стеклянных теплиц с деревянным каркасом. В каждой были распахнуты узкие форточки, на дверях висели таблички с цифрами от «1» до «6», последняя, самая дальняя теплица именовалась «7-8», из чего Гарри понял, что цифры обозначают принадлежность курсу.       — Здесь у вас будет проходить большая часть практических занятий по травоведению, — пояснила Джен. —Теорию вы будете изучать либо в классе, либо на улице.       Гарри удивлённо посмотрел на неё, но Джен говорила абсолютно серьёзно. И другие кураторы даже не улыбнулись, не дали понять, что это шутка.       — Как это «на улице»? — спросил кто-то из толпы, и мальчик понял, что не он один предался сомнению.       Джен ласково улыбнулась:       — Это скорее будет относиться к речи директора, но… — Она посмотрела на Джона, и тот махнул рукой, давая разрешение. — В общем, школьные занятия проходят в основном в кабинетах, но, когда позволяет погода, профессора могут провести урок и на улице. Если предмет позволяет, — уточнила Джен. — Например, ритуалистику, зельеварение и бытовые чары можно изучать только в классе, хотя теорию могут рассказать и на улице. Это зависит от предпочтений преподавателя. У нас, например, на первом курсе начало осени, конец весны и всё лето уроки велись в саду. Там есть специальные лавочки, беседки; можно рассаживаться на траве, учителя разрешают. Это очень полезно и удобно, на свежем воздухе лучше работается, да и пообщаться можно между собой, сесть компаниями.       — К тому же, — добавил Джон, — большинство кружков и факультативов тоже проводятся на природе. В саду, в лесу, на стадионе, на мосту, да где угодно.       — А какие есть кружки и факультативы? — выкрикнула черноволосая девочка рядом с Гарри.       Джон фыркнул, остальные кураторы невесело переглянулись.       — Их очень много. У вас и предметов будет немало, так с первого курса заставят записаться ещё и на два любых кружка, можно больше. А с третьего курса обязательными станут факультативы. Это такие дополнительные занятия по школьным предметам, только с углубленной программой, — пояснил Джон. — Например, захотите пойти в мракоборцы, сдавайте экзамены и готовьтесь к дуэлингу, боевой магии, трансфигурации, зельеварению, травоведению и чарам. Но не забывайте про школьную программу и кружки.       Гарри тихо присвистнул. Это же сколько времени будет уходить на учёбу? Он перевёл взгляд на Дэймона, но лицо того было сосредоточенным и собранным, он совершенно точно был готов учиться.       — Не переживайте так, — ободряюще сказала Джен, заметив общую подавленность. — Домашнего задания почти не задают, особенно на первых курсах. Предполагается, что всё нужное расскажут на уроке, а после вы можете поготовиться самостоятельно.       — Хоть что-то, — буркнул русоволосый мальчик, стоящий перед Гарри. Его лица он не видел.       Далее экскурсию пришлось ускорить. Ребят поочерёдно водили к теплицам, к стадиону (там проводились уличные занятия физкультурой и магические игры), в сад. Они побывали на дугообразном деревянном мосту, что раскинулся над широкой речкой; вода в ней была кристально чистой, и создавалось впечатление, что дно совсем близко. Им показали окрестности; по большей части это были поляны с подстриженным газоном, скамейками, беседками и качелями, а также лес. Странно, но здания школы всё ещё не было видно.       Но потом они по всё той же дороге из гравия вышли к месту, где справа и слева густой стеной росли ели, а впереди на десятки метров раскинулся каменный виадук. Под ним тянулось узкое, но глубокое ущелье, поросшее деревьями и кустарниками.       И конец виадука выводил к огромной стене из красного кирпича, по обеим сторонам которой высились невысокие башни. У кованых чёрных ворот вся толпа оказалась за считанные секунды: так не терпелось увидеть школу. Гарри кусал губы от нетерпения и время от времени вставал на носочки, разглядывая всё вокруг.       Наконец, ворота распахнулись, и поток учеников двинулся в проход. Увиденное за стеной заставило каждого затаить дыхание. Перед воротами разместился небольшой парк (внутренний двор, как позже узнал Гарри), напротив стены вверх тянулся огромных размеров замок из белого кирпича с тёмными, заостренными крышами и множеством стрельчатых окон, а по две стороны от него уходили пятиэтажные здания современного типа.       — Прямо перед нами расположен учебный корпус, — раздался голос Джона. — На первом этаже находятся лазарет, столовая и библиотека, а также залы для занятий. На верхних этажах проводятся уроки, кружки и факультативы; на третьем этаже живут преподаватели, туда ходить запрещено, а на последнем, седьмом этаже, учатся седьмой и восьмой курсы.       — Это общежития, — указав на здания по бокам, подхватила Джен. — Слева — девочек, справа — мальчиков. Войти в общежития можно как с улицы, так и с первого этажа школы. Если вам кажется, что общежития маленькие для такого количества учеников, не переживайте: там работают чары расширения пространства, и комнаты внутри на самом деле весьма просторные.       Гарри во все глаза рассматривал великолепный замок: каждое окно, каждый скат крыши, каждую башню. В груди трепетало восторженно-счастливое чувство, хотелось мелко подпрыгивать от радости и нетерпения.       Ближайший час кураторы водили ребят по этажам замка, показывали столовую и учебные классы. Гарри на пару с Дэймоном шёпотом называли ориентиры, по которым после смогут отыскать дорогу. Ориентиров в коридорах было очень много: живые портреты в старинных рамах, скульптуры великих магов, настенные рисунки и карты.       По этажам они путешествовали по широким каменным лестницам, а с пятого этажа («Выше вам делать нечего») спустились на заколдованных лифтах. Это были прямоугольные платформы, огороженные защитными барьерами с четырёх сторон; лифты ходили с первого на седьмой этаж.       Под конец прогулки, когда у Гарри уже отнимались ноги и пухла голова от потока информации, вся толпа двинулась в Актовый зал — огромное помещение на первом этаже, где, по словам кураторов, проходило распределение, а также концерты и праздники.       С каждым шагом от волнения у Гарри замирало сердце. Дэймон, идущий рядом, учащенно дышал. Джон то и дело расплывался в предвкушающей улыбке.       До распределения оставалось всего несколько минут.