Леминиум

      В кабинете Ричарда Дэвидсона всё ещё царила праздничная атмосфера. Горел украшенный гирляндами камин, в воздухе плавали зажженные свечи, терпкий аромат цитрусов витал повсюду. За окном неспешно кружились хлопья снега. Сам Ричард, попивая из огромной кружки горячий кофе, сидел на столе и неотрывно смотрел на активированную карту, а именно — на точку с фамилией «Поттер».       На душе у Ричарда было неспокойно. Какое-то неприятное чувство засело в его груди, царапая внутренности острыми когтями. Интуиция во всё горло трубила о надвигающейся опасности, и Дэвидсон силился понять, откуда ждать беду. Он не сомневался, что что-то должно произойти; его внутренний голос настойчиво шептал: здесь не обошлось без Гарри Поттера. Сейчас вся команда находилась в комнате мальчиков, и, как говорится, «ничего не предвещало». Ричард поставил пустую кружку на стол и, скрестив руки на груди, хмуро уставился в карту.       Вдруг дверь в кабинет без стука отворилась и захлопнулась с тихим щелчком. Машинально Дэвидсон зыркнул в ту сторону, хотя заранее знал, кто вошёл. Только один-единственный человек в целом замке имел привычку вламываться к нему без предупреждения.       — Ну и гам ученики подняли, — недовольно сказал Макаров, по-свойски падая в одно из кресел. — Только вчера вроде на каникулы всех распустили. А, кстати, с тебя наказание для Маккоя и Скотта с шестого курса. Эти двое опять не поделили что-то. Маккой сейчас в лазарете, зализывает раны, а Скотта я отослал в общежитие. — Григорий закончил говорить и наконец поднял взгляд на Ричарда. Лицо того отражало глубокую задумчивость и отрешенность. — Эй, ты меня вообще слушаешь? Перед кем я тут распинаюсь?       — А? — очнулся Дэвидсон. Его взгляд растерянно пробежался по лицу Макарова и снова вернулся к карте. — Да, я слышал. Маккой и Скотт. Наказание. Всё будет. — Со вздохом Ричард провел руками по тёмным волосам, а затем упёрся локтями в колени и опустил подбородок на ладони. Взгляд его по-прежнему не отлипал от карты.       — Да что с тобой такое? — взорвался Макаров, поднявшись на ноги. Он встал рядом с другом и проследил за его взглядом. — Серьёзно, Рик? Ты до конца года будешь Гарри караулить?       — У меня плохое предчувствие, — тихо признался Дэвидсон. — Не могу понять, с чем это связано.       — Ты надоумил одиннадцатилетнего мальчишку искать неведомое сокровище, которое до него искали сотни людей. И ты в том числе. Быть может, причина в этом? — Григорий буквально источал сарказм.       Дэвидсона заметно передёрнуло. Соскочив со стола, он отошёл к окну и упёрся в подоконник руками; его плечи ссутулились, и тонкая ткань синей рубашки облепила спину. Волосы, обычно причесанные, сейчас были взлохмачены на затылке. Длинные пальцы забарабанили по подоконнику.       — Мы оба прекрасно знаем, что сокровище может найти только наследник Абрахама Поттера, — не оборачиваясь, произнёс Ричард. — Гарри справляется. В своих поисках он опередил нас всех.       — Однако тебя всё равно что-то гложет, — справедливо заметил Макаров. Сложив руки на груди, он поясницей упёрся в стол и взглядом прошёлся по напряжённой спине друга. Тот вдруг обернулся, с точностью до каждого жеста скопировав его позу. Холодные глаза Макарова чуть потеплели: смятение и непонятное беспокойство отражало лицо Ричарда. Они редко видели друг друга в таком состоянии, обычно являясь примерами мужества, уверенности, стойкости, и наблюдать, как один из них теряется, было ужасно неправильно и неловко.       Ричард вздохнул и потёр пальцами переносицу.       — Я был бы рад узнать, в чём причина, — ответил он.       Они замолчали. Не было слов, более-менее уместных в их разговоре. Поджав губы, Макаров вернул ленивый взгляд на карту, с удивлением отмечая, что пять точек, несколько минут назад находившиеся в 146-й комнате, сейчас быстро передвигались по коридору второго этажа школы.       — Рик, — негромко позвал Макаров. — Тут наши кладоискатели что-то затеяли.       Ричард мгновенно оказался рядом, с напряжённостью и неким неврозом принявшись наблюдать за перемещением точек. Со стороны это наверняка выглядело глупо — два взрослых, не единожды титулованных мага с беспокойством наблюдали за передвижением пяти первокурсников. В иной ситуации Ричард сам бы закатил глаза, но не сейчас, когда всё внутри него буквально кричало об опасности.       Вот дети пробежали небольшой коридор и внезапно свернули в Зал почёта. Ричард нахмурился: что могло им там понадобиться? Неужели что-то, связанное с кладом? Макаров рядом с задумчивым выражением лица почесывал палочкой кожу на затылке. Они думали об одном и том же.       — Ты видишь? — вдруг всполошился Григорий, невольно наклоняясь ближе к карте.       — Вижу, — коротко ответил Ричард.       Как только седьмая команда залетела в Зал почёта, на карте отобразилась новая точка с подписью «Конан Кант».       — Кажется, нам пора вмешаться.       Гарри был зол. Чертовски выведен из себя. Даже его команда, кажется, стала его побаиваться. И не удивительно: сейчас зелёные глаза стреляли такие молнии, что жутко становилось всем без исключения.       Никто не говорил этого вслух, но и Адриан, и Алан, и Дэймон, и даже Амели не всегда понимали, как Гарри, такого милого, спокойного и доброго, мог взять в ученики мастер боевой магии. За Поттером не замечалось холода, расчёта, жестокости — как этот мальчишка вообще может с кем-то драться? Ребятам часто становилось стыдно за такие мысли, они же видели, как друг старается преуспеть в выбранном направлении, но всерьёз воспринимать его не могли.       Этот день перевернул их мир вверх ногами.       Потому что Гарри Поттер, как оказалось, не простой мальчик, который учится правильно держать палочку. Он — настоящий воин. Только у них может быть такой взгляд, от которого темнеет в глазах и подкашиваются ноги.       А ещё, едва поспевая за бегущим в Зал почёта Гарри, ребята отчётливо видели клубящуюся вокруг него ауру. Она, словно темно-серая мантия, обволакивала его со спины и колыхалась при каждом движении. Воздух трещал и искрился от потоков магии, которую взбешённый Гарри сдерживать был не в состоянии.       От этого становилось страшно.       — Гарри, успокойся, пожалуйста! — пыталась докричаться до него Амели, но Поттер не слушал.       — У тебя сейчас стихийный выброс будет! — предупредил, борясь с одышкой, Адриан.       Он бежал. Они все бежали, пытаясь нагнать Гарри.       — Мне всё равно! — рыкнул Поттер. — Только у нас начало получаться, только мы напали на след, как появляется этот чёртов Кант!       Тут ребята неожиданно вспомнили, как сердился Гарри, когда против его воли Макаров записал его на свои занятия. Только если тогда злость была направлена на профессора, а Гарри только-только постигал азы магии, теперь же Кант мог действительно пострадать. Потому что Гарри останавливаться не собирался.       — Что ты планируешь делать с ним? — как можно спокойнее спросил Дэймон.       Гарри блеснул глазами:       — Поговорю. — И как бы невзначай вытащил палочку из кобуры.       Адриан тихо взвыл.       Все дальнейшие попытки отговорить Гарри плодов не принесли, и шумная компания ввалилась в Зал почёта, в котором их с удивлением, а потом и с издевательский усмешкой встретил Конан Кант.       Гарри смотрел прямо в наглые зелёные глаза напротив и чувствовал, как внутренности его рвёт от гнева, обиды, злости и ещё десятка чувств. Почему Кант? Почему вообще хоть кто-то искал сокровище одновременно с ними? Как ему вообще не стыдно воровать письма и совать нос в чужие дела?       Рука, державшая палочку, в нетерпении задрожала.       — Поттер, — ехидно протянул Кант, и Гарри всего передернуло от его голоса.       — Это ты перехватил письмо? — в лоб спросила Амели. Она было единственной, кто, хоть и вынужденно, довольно давно поддерживал с Кантом связь.       Белобрысый наглец с наигранным ужасом вскинул брови:       — О чем ты, Амели? О каких письмах идёт речь?       — Ты жалок, Кант! — воскликнул Алан. — Сам не мог отыскать сокровище и решил воспользоваться нами?       — Как давно ты следил за нами? — холодно, с не привычной для сокомандников надменностью спросил Адриан. Не будь Гарри сейчас так зол, он бы подивился, как сильно привык к дружелюбно-насмешливому Ранклину. А ведь с остальными учениками он общался подчёркнуто холодно, прямо как сейчас.       Конан невинно улыбнулся:       — Полагаю, что с самого начала. Вы были слишком слепы, чтобы меня заметить.       — Проваливай по-хорошему, — посоветовал Дэймон, взглядом указывая на дрожащую в нетерпении руку Гарри. Того и гляди, начнёт выпускать проклятия.       — Ну уж нет, я не могу позволить себе остаться в стороне. — Ни капли не страшась, Кант двинулся прямо к ним, рукой скользя по стенду с медалями. Гарри напрягся. — Видите ли, я никак не могу поверить, что вы разгадали столько ключей. Должно быть, сыграли удача и случай. Но как бы вы не старались, вы в глубине души знаете, что никакого сокровища не найдёте. Это птица не вашего полёта, смиритесь.       — Хочешь сказать, что только ты достоин найти клад? — презрительно кинула Амели.       Конан беспечно пожал плечами.       — Это же ясно, как дважды два. Чтобы найти клад волшебника, нужно быть настоящим волшебником. Прости, Поттер, тут ты проигрываешь по всем фронтам.       Это стало последней каплей. Случилось то, чего так сильно боялись Алан, Дэймон, Амели и Адриан.       Гарри сорвался.       Только мгновения спустя они поняли, почему он молчал в перепалке с Кантом, — он сдерживал свою магию в тисках, которые с громким «БУМ!» лопнули словно воздушный шарик. Магия вырвалась на свободу, одарив всех присутствующих свежим, холодным воздухом. От Гарри видимыми пульсирующими волнами исходили потоки магии, оградив сокомандников глухой непроницаемой стеной. Алан кинулся на эту стену, но она оттолкнула его назад, отчего он повалился на спину. Ребята беспомощно переглянулись.       Гарри и Конан остались один на один.       И тут, к своему мрачному удовольствию, Гарри различил в глазах противника страх. Конан мгновенно вытащил палочку и стал отступать назад.       — Возьми свои слова назад, — приказал Гарри. — Сейчас же!       — Что, Поттер, правда глаза колет?       — Заткнись!       Гарри сам не знал, что на него нашло. Наверное, свою роль сыграло множество факторов. Злость на то, что Кант вмешался в его дела, обида из-за того, что результы их с друзьями долгих поисков так просто попали в руки чужака. Слова Канта о том, что Гарри не настоящий волшебник, помноженные на детские комплексы: всё же Дурсли почти всё время проживания у них Гарри твердили о его никчёмности. Маленький мальчик внутри Поттера просто-напросто решил доказать всем, а в первую очередь себе, что он чего-то стоит.       Белая палочка в мгновение ока взметнулась вверх, и Гарри выкрикнул со всей злостью, кипящей в нём:       — Экспеллиармус! — Канта с силой отбросило в ближайший стеллаж, стекла которого с дребезгом усыпали пол; падающие медали и кубки подняли грохот. Гарри вовремя поднял левую руку и словил в воздухе палочку Канта, резким движением упрятав в свою кобуру. Не успел Конан подняться, Гарри выкрикнул новое заклинание: — Локомотор Мортис! — Кант испуганно заорал, когда его ноги склеились между собой. — Силенцио!       Крик Канта мгновенно стих, зато послышался новый, по-настоящему грозный и пугающий:       — ГАРРИ ПОТТЕР!       Гарри вздрогнул и обернулся. Рядом с его командой стояли Ричард Дэвидсон и Григорий Макаров, которые в данный момент пытались разрушить стихийно созданный щит. Смутно Гарри понял, что крикнул на него Макаров. Так как Поттер более-менее успокоился, щит спал сам собой; он лопнул как мыльный пузырь, оставив после себя быстро исчезнувшие серебристые брызги.       Директор, не медля, подбежал к лежащему на усыпанном осколками полу Канту, расколдовал его и стал осматривать на предмет травм. Макаров же неторопливо приблизился к Гарри и, опустив руку на его плечо, сильно сжал. Мальчик поднял на профессора взгляд; серые глаза сверкали непонятной эмоцией. Впервые за всё время знакомства с профессором Гарри ощутил вызванный им страх.       — Со мной в кабинет. Живо. — Макаров дёрнул Гарри на себя, и они вместе двинулись из Зала. У самого выхода всё ещё стояли Адриан, Амели, Ал и Дэймон. Все они с испугом смотрели на Гарри, а он не нашёл в себе сил, чтобы поднять на них взгляд.       — В кресло, — грубо приказал Макаров, как только они оказались в директорском кабинете. Гарри, понурив голову, покорно сел в одно из кресел. Эмоции в нём бурлили хуже лавы в вулкане. Злость поутихла, раздражение спало, но чувства справедливости не наступило. Гарри совсем не чувствовал вины и понимал, что мог бы продолжить обстреливать Канта заклинаниями, если бы не подоспевшие профессора. Всё-таки Конан сам был виноват.       — Кант меня спровоцировал! — в свою защиту заявил Гарри, откинувшись на спинку кресла и скрестив руки.       Макаров холодно улыбнулся и наклонился к нему, уперевшись ладонями в подлокотники кресла, тем самым заставив Гарри буквально вдавиться в спинку.       — Гарри, я не Ричард, я с тобой сюсюкаться не намерен. — Гарри хотел сказать, что он не маленький и его не надо обхаживать, но Макаров не дал ему и рта раскрыть. — Ты мой ученик, ты дал клятву. Ты хоть понимаешь, какую ответственность берёшь на себя? Ошибки ученика — это всегда ошибки мастера. Хочешь ты или нет, но твои поступки в любом случае отразятся на мне. Если ты не бережёшь свою репутацию, подумай о моей! Я, в отличие от тебя, добивался всего потом и кровью. Это во-первых! — рявкнул Макаров, чуть отходя от Гарри, который еле-еле дышал. Профессор явно едва сдерживался, так как вокруг него тоже, как недавно вокруг Гарри, клубилась тёмная аура. — Во-вторых. Что я тебе говорил на первых занятиях?       — Никогда не сдаваться и защищать себя, — почти выплюнул Гарри. Он ошибался: злость никуда не ушла. Или же передалась ему от Макарова.       — Нет же, глупый мальчишка! — Григорий стукнул по спинке второго кресла кулаком. — Я говорил, что боевой маг, обладающий достоинством, никогда не нападёт на кого-то, кто заведомо слабее его. Это кощунство! Так почему же ты, мой ученик, который вполне может уже сейчас вырубить каждого третьекурсника, напал на беззащитного однокурсника?       — Он не был беззащитен, — возразил Гарри, после чего выложил на директорский стол чужую палочку. Макаров посмотрел на неё с каменным лицом. — Я выбил её первым же Экспеллиармусом. Вы же сами учили, что первым делом нужно обезоружить противника.       — Достойного по силе противника, — уточнил со вздохом Григорий. Его раздражение, кажется, стремительно таяло. — Пойми, как боевой маг и твой учитель я горд, что ты можешь постоять за себя, что у тебя огромный магический потенциал. Но как твой воспитатель, я не могу тебя оправдывать. Ты поступил жестоко. Мне страшно представить, что было бы, не приди мы с Ричардом вовремя.       — Пришлось бы срочно отправлять мистера Канта в лазарет, — сказал директор, захлопнув за собой дверь.       Только при взгляде на его грустное, осунувшееся лицо Гарри понял, что облажался. Крупно, как никогда прежде.       — Что с ним? — спросил чисто из вежливости Макаров. Он вообще особо жизнью студентов озабочен не был. Единственный ученик, который его волновал, сейчас сидел перед ним с опущенной головой и крутил в пальцах собственную палочку.       — Сильный испуг, ушиб плеча и ноги, царапины от стекла на руках от запястья до локтя. Повезло, что вены не задело. — Дэвидсон говорил глухим, опустошённым голосом. Пройдя через весь кабинет, он рухнул за стол в своё глубокое кресло и растрепал волосы. Порой эти двое профессоров сами удивлялись, как непринуждённо и раскрепощенно вели себя наедине с Гарри. Позже он и сам это поймёт.       — Я не хотел, чтобы он пострадал, — ровным голосом произнёс мальчик.       — Врёшь, — лениво отозвался Макаров.       — Вру, — неожиданно легко согласился Гарри. — Но он сам виноват. Он меня спровоцировал.       — И как именно? — спросил директор.       Гарри стал отвечать, но медленно, фильтруя каждое слово:       — Сначала он влез в мои личные дела, потом перехватил письмо, которое я писал друзьям, и воспользовался информацией из него. А когда я пришёл потребовать от него объяснений, он начал меня оскорблять. Назвал ненастоящим волшебником и дал понять, что вся наша команда значительно хуже него.       Макаров и Дэвидсон переглянулись.       — Информация из твоего письма была ценной? — поинтересовался Макаров. И что-то в его тоне сильно не понравилось Гарри.       — Ну, это были личные сведения, — осторожно ответил он.       — Хорошо, Гарри, мы тебя поняли, — быстро сказал директор. Гарри показалось, что таким образом он не дал сказать что-то уже открывшему рот Макарову. Мастер насупился из-за того, что его перебили, но промолчал. — Ты ведь понимаешь, что мы не можем закрыть глаза на твой проступок?       Грустно вздохнув, Гарри кивнул. Ещё в начале года он бы панически боялся исключения, но не теперь, так как знал, что даже за особо серьёзные проступки из Леминиума не был исключён ни один ученик. Это в какой-то степени успокаивало.       — Гриша, какое предлагаешь наказание? — Дэвидсон перевел взгляд с Гарри на Григория.       Макаров задумчиво закатил глаза, почесал шею, почти полностью покрытую татуировкой птицы, затем нахмурился. От того, что он почти всегда ходил нахмурившись, между его бровями залегли две глубокие вертикальные складки, не свойственные человеку его возраста.       — Гвендолин говорила, что ей не хватает лишних рук в теплице, там нужно пересадить кучу растений, а она не успевает, — изрёк Макаров. Гарри мысленно взвыл: он ненавидел травологию и всё, что с ней связано! Григорий поднял на него взгляд и усмехнулся. «Он это специально!» — внезапно понял мальчик. — Думаю, наш юный мятежник с удовольствием поможет профессору Стэнфорд в этом великом деле. Не так ли, Гарри?       Ехидство, с каким говорил Макаров, можно было хлебать ложками.       — Сколько это займёт времени? — только лишь спросил Гарри. Он прекрасно знал характер мастера; его переубедить не смог бы никто. — У меня каждый день тренировки.       — В твоих же интересах успеть за две недели, — ответил Григорий, вальяжно развалившись в кресле. — Тем более у тебя освобождение от всех допов на неделю по нашему уговору.       «Точно», — вспомнил Гарри и тут же погрустнел. Единственная неделя без дополнительных занятий, и та пройдёт на отработках.       Чёртов Кант!       Ричард, с интересом наблюдавший за перепалкой лучшего друга и ученика, решил вмешаться.       — Не переживай, мистер Кант тоже получит наказание, — пообещал он, и Гарри сразу приободрился. — Надеюсь, это отучит его читать чужие письма.       Вся злость Гарри улетучилась ещё тогда, когда пришёл Дэвидсон, и сейчас не осталось ничего, кроме чувства покорности, смирения и лёгкого разочарования. Всё-таки тратить время на отработки не хотелось.       — Это всё, сэр? — обратился к директору мальчик. — Я могу идти?       — Да, ты свободен, — еле заметно кивнул Дэвидсон.       Не медля больше, Гарри выпрыгнул из кресла и буквально пулей выскочил из кабинета, желая скорее оказаться в родной комнате. Только в коридоре он понял, как сильно давила на психику атмосфера директорского кабинета. Возможно, не будь там Макарова, разговор прошёл бы более гладко. Зато теперь Гарри знал, что выводить из себя мастера лучше не стоит.       В общежитии его уже ждали взволнованные сокомандники. Алан беспокойно перемещался по всему пространству комнаты, ероша волосы на голове, Адриан делал вид, что читает, хотя его книга была перевернута вверх тормашками, а глаза смотрели в одну точку, Амели сидела прямо на столе и нервно болтала ногами, а Дэймон лежал на кровати, закинув ноги на стену, и игрался маленьким мячиком, бросая его в стену и ловя. Стоило Гарри захлопнуть за собой дверь, напряжённая тишина будто лопнула, зазвучав сразу пятью голосами:       — Ну наконец-то!       — Что тебе сказали?       — Тебя ведь не исключат, правда?       — Классно ты этого Канта завалил!       — Всё хорошо.       Последние слова принадлежали Гарри. На него внезапно, совершенно некстати напала робость: друзья переживали за него. Они, возможно, единственные люди, что искренне и безвозмездно волновались о нём. Гарри, несмотря на своё подавленное состояние, улыбнулся.       — Всё в порядке, — заверил он, садясь на свою кровать. — Влепили наказание. За две недели нужно будет пересадить растения в теплице. Подойду завтра к Стэнфорд, пусть даст указания.       — Фу, теплицы, — скривился Алан.       Гарри развёл руками:       — Это не я решил. Впрочем, не думаю, что там особо много нужно делать.       — Жаль, мы не смогли тебя успокоить, — вздохнула Амели. — Так бы ты не получил наказание.       — Жаль?! — воскликнул Картер. — Ты серьёзно? Да я бы всё отдал, чтобы посмотреть, как Гарри снова уделает Канта!       — Это было эффектно, — добавил Адриан.       — Бедный мальчик небось сейчас плачет, — «взгрустнул» Дэймон.       Гарри оглядел их лица, чувствуя, что ему становится сильно лучше от их поддержки.       — Спасибо, — со всей искренностью сказал он, и каждый из присутствующих понял, что благодарил он далеко не за комплименты в свой адрес.