Леминиум

      22 августа 1992 года       Кабинет Ричарда Дэвидсона.       — В этой школе я работаю уже двадцать один год, — директор говорил преувеличенно спокойно и размеренно, вышагивая позади своего стола и не поднимая взгляд с пола. — Эти стены стерпели множество проблемных учеников. Год назад я и подумать не мог, что вы окажетесь в их числе.       — Сэр, произошло досадное недоразумение, — робко возразил Адриан.       — Громадная нелепость, — добавил Гарри.       Если бы сейчас в кабинет вошёл посторонний человек, он бы несомненно подумал, что ошибся дверью. Потому что картина представлялась странной. Прямо посреди комнаты стояли два чумазых мальчика, с которых обильным водопадом стекала грязная, мутная вода, образуя на паркете большую лужу. Их волосы слиплись и спутались от тины, одежда потемнела от влаги и местами надорвалась; руки, голые грудь и спину Гарри сплошь покрывали неглубогие кровоточащие царапины, кровь из которых некрасивыми бурыми разводами стекала к кромке шорт, а с них — по загорелым худым ногам.       Дверь в кабинет с размаху ударилась о стену, отчего Ричард поморщился, а дети вздрогнули, и в неё влетел такой же мокрый и взъерошенный Макаров.       — Я поймал эту тварь. — Григорий тяжело дышал, лицо его блестело от воды, крови и пота. Одним движением он стянул с себя испорченную футболку, выжал её прямо на пол, не обращая внимания на скрипящего зубами Дэвидсона, скомкал ткань и вытер ею лицо, затем шею и грудь. Закончив, он швырнул футболку на пол, схватил из кобуры на бедре свою палочку, взмахнул ею, указывая на футболку, и та в мгновение ока вспыхнула ослепительным синим пламенем. Адриан отшатнулся.       Макаров рвано, тяжело дышал. Глаза его бешено вращались. В один момент он перевёл безумный взгляд на мальчиков, и Гарри ощутил в полной мере, каково это — быть загнанным в клетку зверем. Он и Григорий работали бок о бок чуть меньше года, они сблизились, сдружились даже, и Гарри знал, что в любой момент может попросить у профессора помощи. Он вполне мог назвать его старшим товарищем, наставником, другом. Кто-то скажет: «Григорий относится к тебе почти как к сыну, он последний человек, которого тебе стоит бояться!» Гарри понимал это и отчасти соглашался с данной мыслью, но внутренний голос истошно вопил, что этот «кто-то» никогда не видел профессора в первозданном гневе. Гарри видел. Гарри знал, чего ждать. Гарри боялся.       — Сокол, — насторожился Ричард. Его голос предупреждающе понизился и окреп, он вышел из-за стола и встал поближе к детям.       — Милые мои ребята, — широко улыбнулся Макаров, в упор глядя на Гарри, который почувствовал, как от его грозного взгляда на затылке зашевелились волосы. — Хорошие мои! — он сделал шаг вперёд, и Гарри с Адрианом шарахнулись назад, подняв над полом брызги. Лицо Григория страшно преобразилось, вокруг ладоней заклубилась знакомая тёмная аура, и он, понизив голос, по слогам прорычал: — Я ж вас прибью.       — Директор, сэр! — взвизгнули хором дети. Они резко бросились к окну, лишь бы удрать подальше, но столкнулись коленями; ноги в шлёпках с весёлым скрипом проехались по луже, мальчики замахали руками, как лопастями ветряной мельницы, не удержали равновесие и единой кучкой рухнули на пол, распластавшись у ног директора Дэвидсона.       — Что, страшно стало? — злобно спросил Макаров. Гарри с Адрианом перевернулись на спины и со страхом в глазах уставились на профессора. Гарри ощущал, как тонкие струйки воды вперемёшку с потом стекали с его лба и висков и капали на паркет. — Тут мы уже не такие смелые, я смотрю.       — Сокол, — вмешался Ричард, доселе молча наблюдавший за «воспитательной беседой».       — Будете ещё лезть, куда не просят? Будете? Это ведь так здорово!       — Сокол!       — Подумаешь, чуть не умерли! Ничего страшного, у нас ведь ещё целая школа таких детей! От двоих не убудет, верно же?       — Сокол, хватит! — рявкнул Дэвидсон. Мальчики резко обернулись на директора. Взгляд Макарова медленно протрезвел, и он тоже посмотрел на Ричарда, который едва ли не дышал дымом, аки рассерженный дракон. — Тебе стоит умыться. Сейчас же. С ними я закончу сам.       — Ты не видел, что они натворили.       — Уверен, они сами поведают мне, не так ли? — Ричард посмотрел поочерёдно на Гарри и Адриана, и те резво закивали в ответ. — Прекрасно. Сокол, ты свободен.       Макаров поджал губы, точно раздумывая, вступить ли в спор. По-прежнему злым взглядом обвёл лицо Гарри, отчего тот внутренне сжался, и всё-таки принял решение покинуть кабинет. Дверь за ним вновь громко хлопнула, и Дэвидсон, казалось, привыкший к этому, вновь поморщился от громкого звука.       — Итак. — Он тяжело вздохнул, обошёл стол и рухнул в своё кресло, в бессилии потирая лицо ладонями. — Рассказывайте, что произошло на этот раз.       Мальчики неспешно поднялись на ноги и переглянулись.       — Давай ты, — шепнул Гарри.       — Почему я? — тут же возмутился Адриан. — Твоя же была идея.       — Но зелье-то ты варил!       — Так, стоп, — Ричард хлопнул по столу ладонями. — Какое зелье, молодые люди? Вы опять за своё?       — Нет, сэр, абсолютно точно нет, — затараторил Адриан. Его бледная кожа, к которой никак не прилипал загар, стала неумолимо краснеть от смущения. Гарри досадливо скривился.       — Шесть взрывов потерпела лаборатория школы за последние два месяца, — негромко начал Дэвидсон. Его голос звучал устало и монотонно. — Ни один ученик Леминиума не совершал за все восемь лет учёбы столько взрывов, сколько вы за одно лето. Чем вы можете это объяснить?       — Нездоровой тягой к экспериментам? — предположил Гарри, и Адриан, выпучив глаза, толкнул его локтем. Его обычно прилизанные чёрные волосы топорщились, как иглы дикобраза, отчего он делался похожим на дикаря из джунглей. Гарри мимолётом пожалел, что не имел при себе колдоаппарата.       — Вот в это объяснение я точно поверю, — невесело хохотнул директор. — В любом случае заниматься зельеварением вне учебных помещений тебе, Адриан, я запретил.       — Я помню, сэр.       — Доступ к лабораториям и кладовым ты получишь только с началом учебного года.       — Это я тоже помню, спасибо.       — Исходя из этого: что за зелье вы там варили?       — А вот это очень интересный вопрос, сэр, — оживился Гарри. — Мы работали над ним с начала августа.       — Оно должно иметь свойства, как у Вингардиум Левиосы, то есть наделять предметы, которым его опрыскаешь, способностью к левитации, — продолжил Адриан. Его шея и щёки были сплошь красные, будто под тонкой кожей разлили малиновое варенье.       — И что же входит в его состав? — полюбопытствовал Дэвидсон.       — Шерсть будуганга, чешуйки русалок, молотый паникет, порошок из когтей страуса и перо птицы-гром.       — Перо птицы-гром, значит? — поднял брови Ричард. — И где вы планировали его достать?       — Мы тоже задались этим вопросом, сэр, — Гарри с довольным видом перекатился с пяток на носки.— С этого, собственно, всё и началось.       Перебивая друг друга, мальчики начали рассказ.       С тех пор, как кладовые замка стали для Адриана недоступны, для зелий он использовал исключительно свои ингредиенты. Перо птицы-гром — ингредиент невероятно дорогой, нужна колоссальная удача, чтобы его раздобыть. Эти животные редко подпускают к себе людей, и потому их перья считаются драгоценной добычей. Ближайшими родственниками птицы-гром являются гиппогрифы, и тут дело обстояло гораздо проще. Адриан провёл час, высчитывая пропорции и риски и пришёл к выводу, что сильной разницы между этими ингредиентами не будет. Возник вопрос: где же найти перо? И вот тут-то пригодилась смекалка Гарри. «Помнишь, Викрид учила нас, как обращаться с её гиппогрифами? — спросил он Адриана среди ночи, за что сперва огрёб тапкой по лицу. — Мы можем пойти завтра к ним в загон и вырвать пару перьев».       На том и порешили. Утром следующего дня они вдвоём, весёлые и энергичные, заявились на мини-ферму профессора магозоологии. На лето она отправилась в Румынию, где её сын держал драконий заповедник, и потому за всеми животными приглядывали домашние эльфы. Ребята успокаивали себя тем, что их в любом случае никто не поймает. Как оказалось, бояться стоило не этого.       Изымать перо, конечно же, было поручено Гарри. «Ты живучий, как таракан, — сказал ему Ранклин. — Даже если он нападёт на тебя, ты отделаешься парой синяков». Гарри показательно повздыхал, но в загон вошёл. Поклонился, как учила Викрид, дождался ответного поклона, не спеша приблизился к гиппогрифу и начал гладить мощную шею, постепенно приближаясь к спине, где боль была бы менее заметной. Гарри продолжал движения руками, животное расслабилось от его ласки и зафырчало. Тут мальчик решил: пора. Сжав в кулак три пера, он резко дёрнул ладонь на себя, вырвав их с корнем. Гиппогриф взревел от неожиданности и забил ногами. Его жёлтые глаза хищно сощурились, огромные крылья расправились во всю длину, подцепив собой Гарри, и он сам не заметил, как оказался заброшен на спину зверя. «Адриан!» — в панике закричал мальчик, барахтая в воздухе ногами. Гиппогриф взревел, замахал крыльями и побежал галопом вдоль загона, и Гарри ничего не осталось, кроме как отчаянно вцепиться в его шею. Если бы он спрыгнул на землю, животное тут же бы его растоптало. Мозг работал с лихорадочной скоростью, подкидывая варианты спасения один глупее другого. Кое-как Гарри дотянулся рукой до палочки, извлёк её из кобуры и наугад пальнул мощным оглушающим заклинанием. Всё было бы хорошо, только вот чары, угодив не в гиппогрифа, а в дощатый забор, вызвали взрыв, подобный Бомбарде. Вместе с дырой в ограде с загона слетели защитные чары, прежде мешавшие животному улетать за пределы участка. Почувствовав свободу, гиппогриф заржал, встал на задние ноги, отчего Гарри с криком едва не рухнул вниз, опустился обратно на землю и побежал вдоль загона, как самолёт по взлётной полосе; взмахи его крыльев стали чаще и сильнее, и вскоре ноги оторвались от земли, в ушах зашумели порывы ветра. Гарри понял: они летят. Больше палочкой он пользоваться не мог, так как высока была вероятность убить и себя, и животное заодно. Всеми силами цепляясь за шею монстра, как он успел его окрестить, Гарри молился о том, чтобы пришла подмога.       И она вскоре явилась ему в виде простирающейся по территории замка реки. Гарри и Адриан почти ежедневно купались в ней; течение было умеренным, река — достаточно глубокой и безопасной. Пока Гарри решал, прыгать ему или нет, гиппогриф принял решение за него. Он с завидной мощью ударил крыльями по воздуху, отчего его тело взмыло вверх вертикально, как делают ловцы в квиддиче, в азарте несущиеся за снитчем; Гарри истошно завопил, его руки против воли разжались, выпуская перья, и он стремительно полетел спиной вниз, разрезая собою тёплый летний воздух. Перед собой он видел лишь голубое полотно неба, редкие перистые облака, сахарной ватой разбросанные у верхушек леса, и тёмно-коричневую фигуру зверя, которая становилась всё меньше и меньше, пока Гарри камнем падал вниз. Где-то вдалеке раздался громкий крик; спина Гарри больно врезалась в покрытую водорослями водную гладь, тело обожгло неприятным холодом остывшей за ночь реки, и он, не успев набрать в лёгкие кислорода, с головой погрузился под воду.       Адриан мчался на помощь Гарри на всех парах, но поймать чарами его не успел. На его глазах мальчишеское тело с огромной высоты рухнуло в воду, подняв белую стену брызг. Недалеко от берега в метании ножей упражнялся Макаров, который стал невольным свидетелем развернувшейся сцены. Профессор и Адриан с напряжением всматривались в место падения, от которого в стороны расплывались круговые волны. Когда прошло несколько секунд, а Гарри так и не показался на поверхности, они не сговариваясь бросились в воду. Они ныряли, пытаясь отыскать его. Профессор Макаров под водой приманил Гарри невербальным Акцио; его безвольное тело потянуло вверх со дна, Григорий обхватил его поперёк живота и на последнем издыхании погрёб к поверхности. Вынырнув, он продолжил тащить страшно синего Гарри на себе до самого берега. Там он уложил его на песок и стал откачивать; в один момент Гарри широко распахнул глаза, в шоке уставившись перед собой. Его лёгкие молили о порции кислорода, горло и трахея горели от воды, которой мальчик успел наглотаться. Он судорожно закашлялся, извергая из себя фонтан мутно-зелёной воды, и профессор с Адрианом живо перекатили его на бок, чтобы он не задохнулся.       — Жаль, перо так и не достали, — с грустью сказал Гарри, тем самым проводя заключительную черту в рассказе.       Адриан недоверчиво на него посмотрел и закатил глаза, губами шепча: «Придурок». По лицу Ричарда можно было сделать вывод, что он полностью с ним согласен.       — Адриан, — директор прочистил голос, — не мог бы ты оставить меня и Гарри наедине?       Гарри отвлёкся от изучения своей обуви и поднял на Дэвидсона удивлённый взгляд. Адриан смешался.       — Да, конечно, сэр, — пролепетал он. — Уже ухожу. — У самой двери он обернулся и сказал, внимательно глядя Гарри в глаза: — Я буду ждать тебя в комнате.       Гарри отрывисто кивнул, и Ранклин быстро исчез за дверью. На пару секунд мальчик сомкнул веки, стараясь представить спокойную гладь озера, белых лебедей, заросли камыша — такая картина в воображении успокаивала. Он выровнял дыхание и наконец посмотрел на директора Дэвидсона; тот, казалось, неотрывно за ним наблюдал.       Если бы Гарри спросили, боялся ли он директора, он бы ответил «нет» и ни капли бы не солгал. Он бесспорно его уважал, почитал, старался ему подражать, будучи убеждённым, что профессор в одинаковой мере силён магически и умён. Мальчик верил ему, когда тот сообщал новости о ситуации в Британии и деятельности прессы, и никогда не сомневался, что может прийти за советом и его получить.       Если Макарова Гарри боялся разгневать, то Ричарда он боялся разочаровать.       Пока мальчик потерянно топтался на месте, Дэвидсон взмахнул палочкой, и с пола исчезла лужа, шорты Гарри высохли, как и он сам, волосы вернулись к привычному хаосу, царапины затянулись, а грязные разводы исчезли с тела.       — Спасибо.       — Не за что, — отмахнулся Ричард. — Садись.       Гарри послушно сел в кресло. Краем глаза он заметил, что в портретной раме Харварда Дэвидсона мелькнул знакомый силуэт: дедушка Абрахам пришёл послушать свежие сплетни о своём наследнике. Гарри возвёл глаза к потолку, мысленно прося сил и терпения.       — Сегодня ты чуть не погиб, — странно спокойным тоном начал директор Дэвидсон. Гарри приосанился и нацепил на лицо виноватое выражение. — Сперва ты ломаешь себе кости в обвале. Затем в твоей голове мы обнаруживаем крестраж, и ты проходишь ритуал, в котором из тебя буквально вытягивают душу. После этого вы вместе с Адрианом шесть раз взрываете лабораторию, чудом оставаясь невредимыми. А сегодня ты и вовсе падаешь с гиппогрифа в реку с огромной высоты. Ты ведь понимаешь, что мог утонуть? Тебе просто повезло, что Григорий оказался рядом.       — Я понимаю, — согласился Гарри. — Я очень благодарен ему за спасение.       Директор тяжело вздохнул.       — Скажи мне честно, ты настолько не ценишь жизнь?       — Что? — Гарри едва не подавился от услышанного.       — Ты постоянно лезешь туда, где тебя ждёт опасность, — пояснил Дэвидсон. Гарри негодующе поджал губы, но тот оборвал его возражения небрежным жестом. — Даже не пытайся спорить. Я прав. Ты — ходячий магнит для неприятностей.       — Ну простите, что я таким родился, — ворчливо ответил Гарри.       Дэвидсон коротко усмехнулся.       — Я прошу тебя быть осторожным. Не всегда рядом будут люди, способные и готовые прийти на помощь. Сколько бы ни было у тебя друзей и товарищей, полагайся в первую очередь на себя. На свою интуицию. На свою осторожность. Никто не хочет, чтобы ты пострадал из-за своей неусидчивости.       Гарри внимательно выслушал слова директора Дэвидсона. Где-то глубоко внутри затаилось чувство вины; оно облепило тонкой плёнкой лёгкие и рёбра. Гарри сглотнул.       — Я буду осторожен.       — Как хорошо, что мы друг друга поняли, — довольно сказал профессор. — Надеюсь, ты не сильно расстроишься из-за следующей новости. — Гарри затаил дыхание. — В Зачарованный квартал завтра ты не идёшь.       — Что?! — Мальчик в негодовании вскочил на ноги. На завтра ребята всей командой договорились собраться в Зачарованном квартале, чтобы совершить покупки к школе. Это, конечно, было скорее формальным поводом. Настоящая причина заключалась в том, что все сильно друг по другу соскучились и не могли дождаться начала учебного года. Они готовились к этой встрече две недели, переписываясь и выбирая время, которое удобно было бы для всех.       — Это моё наказание, да? И Адриана? — пылко заговорил Гарри. — Пожалуйста, сэр! Мы долго ждали завтрашний день. Мы готовились к нему. В конце концов нам нужны вещи для учёбы!       — Гарри, успокойся! — Дэвидсон, казалось, даже растерялся от его напора. — Сядь. — Гарри демонстративно плюхнулся в кресло и скрестил на груди руки, глядя на директора исподлобья. — Я не собираюсь вас наказывать. Я тоже человек и понимаю, что вряд ли ты действительно планировал выпускать гиппогрифа из загона и тем более прыгать с него в реку.       — Тогда в чём дело, сэр? — выгнул бровь Гарри.       Директор набрал в грудь побольше воздуха. Гарри догадывался, что выводит профессора из себя и что его поведение недопустимо, но ничего не мог поделать со своим гонором.       — Три дня назад на окраине Зачарованного квартала был замечен Сириус Блэк. — Ричард сообщил это и всмотрелся в лицо Гарри, пытаясь прочесть его эмоции.       Сириус Блэк. Гарри знал этого человека как своего крёстного, магического опекуна, чьи обязанности он не мог исполнять в силу известных обстоятельств, как первого в мире беглеца из британской тюрьмы Азкабан и человека, из-за которого далёкие одиннадцать лет назад погибли родители Гарри, их друг и дюжина ни в чём не повинных не-магов.       Ричард считал, что Блэк каким-то образом разузнал, что Гарри живёт в Штатах и проник на континент именно с целью встретиться с ним. Конкретные цели были неясны, но американская и британская пресса во всю трубили, что Блэк приехал закончить начатое, то есть убить мальчишку Поттеров.       — Он подобрался слишком близко, — негромко произнёс Дэвидсон. — Если его цель действительно ты, то тебе лучше остаться в замке. Здесь ты в безопасности.       Гарри впился пальцами в подлокотники и поднял на директора твёрдый взгляд.       — Я его не боюсь.       — Это не повод подвергать себя опасности.       — Давайте начистоту, сэр, — мальчик сел ближе к краю кресла и склонился над директорским столом. Ричард удивлённо повёл бровью. — Каковы шансы, что Блэк узнает, что именно завтра я буду в Зачарованном квартале? Сможет ли он узнать меня в толпе школьников, а ещё лучше — выследить и поймать? Рядом со мной всегда будут Адриан, Алан, Дэймон и Амели. К тому же, я в любой момент могу телепортироваться обратно в школу. — Гарри развёл руками в стороны, как бы говоря: «У вас не может найтись контраргументов».       Лицо Дэвидсона отражало следы внутренней борьбы. Одна его часть принимала правоту мальчика, другая же настаивала на том, чтобы запереть его в комнате за семью замками.       — Со мной ничего дурного не случится, я клянусь. — Гарри прижал руку к груди, как рыцарь из девчачьего романа. — Я буду осторожен и очень осмотрителен. Если хотите, можете прочитать Адриану лекцию, чтобы он пристально следил за мной и не спускал глаз с каждого, кто подойдёт ко мне на расстояние пяти шагов. Но отпустите меня, пожалуйста.       Дэвидсон шумно выдохнул и уронил голову назад, из чего Гарри сделал вывод, что смог его уговорить. Радостная улыбка расползлась по его лицу, и даже знание, что предатель родителей будет завтра недалеко, не омрачало его триумф.       — Хорошо, можешь завтра отправиться в Зачарованный квартал, — сокрушённо произнёс директор.       — Ура! Спасибо огромное!       — Мне остаётся лишь надеяться, что ничего страшного не произойдёт и не придётся говорить «А я предупреждал».       — Не переживайте, сэр. Всё будет спокойно.       — Погоди-погоди-погоди! — Алан в шоке уставился на Гарри, который только перешёл к той части истории, где гиппогриф сбросил его в воду. — То есть вы серьёзно попёрлись в загон и подняли такой кипиш из-за одного идиотского пера?       — Ага, — Гарри с ухмылкой закинул в рот жевательную конфету.       Август радовал тёплой погодой и отсутствием дождей. Небо было голубым и чистым, будто с него гигантской метлой вымели облака и тучи. Ярко светило солнце, и его лучи бликами отражались от окон магазинов, стеклянных витрин, полированных котлов, выставленных на продажу, и многочисленных велосипедов, на которых разъезжали местные мальчишки и девчонки; они неустанно били по звоночкам на руле, и этот звук заполонил весь квартал. В воздухе стоял стойкий запах свежих трав, цветочных духов и дымовых хлопушек, взрываемых малышнёй. Взрослые испуганно подскакивали от каждого хлопка, громко ругались и за руки оттаскивали своих отпрысков подальше от оживлённой улицы.       Владельцы лавок и киосков выглядывали из окошек и выкрикивали призывные лозунги. Один из них, мужчина с моржовыми усами и красным лицом, размахивал над толпой амулетами и горлопанил о том, что они способны защитить их владельцев от нечистых сил.       На углу здания аптеки на деревянной скамейке сидела старая цыганка со сморщенной смуглой кожей, широкими чёрными бровями и пустыми глазами. Её голову покрывал цветастый платок, шею увешивали многочисленные бусы. Рядом с ней сидела маленькая девочка, точная её копия; она держала в ладошках жестяную банку, куда прохожие бросали бронзовые и серебряные монетки в обмен на гадание цыганки.       Чуть дальше дети лет пяти, собравшись в кучку, цветными мелками разрисовывали брусчатку. Мимо них на велосипеде промчался худощавый паренёк. Он с хохотом облил их водой из палочки, и они завизжали от испуга.       Гарри наблюдал за всем этим и катал на губах улыбку.       Впереди всех шла Амели. На ней было лёгкое летнее платьице, под которое то и дело задувал ветер. Её медные волосы выгорели за лето и посветлели; она оставила их распущенными и сильно из-за этого жалела, потому что порывы ветра поднимали пряди волос вверх и бросали ей в лицо. Веснушки, потускневшие за зиму, вновь налились богатым коричневым цветом; они особенно выделялись на фарфоровой коже. Амели шла спиной вперёд и ярко улыбалась, её губы блестели от клубничного мороженого, которое медленно таяло в её руке.       Гарри скучал по Амели.       Гарри казалось, что она изменилась.       Рядом с ним шёл Дэймон в джинсовых шортах и зелёной гавайской рубашке. За два месяца он сильно вытянулся и сейчас возвышался над Гарри на целую голову. Дэй почти не вынимал покрытых золотистым загаром рук из карманов; он много молчал и казался погружённым в свои мысли, но, когда было нужно, кивал и вставлял короткие комментарии.       Адриан на фоне ярких Амели и Дэя выглядел как мрачная, суровая ворона в своих тёмных узких джинсах и серой рубашке. Он словно сошёл с экрана мультфильма Тима Бёртона: тонкие мраморные запястья с чётко выступающими венами, высокие скулы, приглаженные чёрные волосы и неестественно яркие голубые глаза, под которыми от частых бессониц залегли фиолетовые тени. Адриан казался старше своих лет; он много хмурился и кривил рот в саркастичной усмешке.       Алан оставался таким же громким, каким Гарри его запомнил с первой встречи. Он постоянно что-то рассказывал, бурно жестикулируя, быстро перескакивал с темы на тему и говорил-говорил-говорил, пока его лёгкие не начинали сжиматься от нехватки воздуха. За лето его волосы стали ещё светлее; судя по всему он, как и Гарри, пробегал его в одних лишь шортах, так как они вдвоём оказались самыми загорелыми в компании. На Але были шорты до колена, свободная белая майка и бейсболка, повёрнутая козырьком к затылку. На правой руке до сих пор красовался металлический артефакт-браслет, который время от времени сверкал в лучах солнца.       Каждый из ребят имел при себе рюкзак, куда складывал тетради, ручки и прочую канцелярию. Гарри с Адрианом предварительно попросили директора Дэвидсона наложить на свои рюкзаки чары расширения, чтобы туда вместилась купленная одежда. Мальчикам пришлось телепортироваться в Зачарованный квартал на два часа раньше нужного, чтобы остальные не ждали их в ателье.       Сейчас они просто гуляли, делясь последними новостями.       — А я ведь едва сумел к вам вырваться, — заявил вдруг Ал. Гарри бросил взгляд в его сторону. — Я до первого сентября под домашним арестом.       — Ха, что на этот раз? — спросила Амели. Волосы летели ей в лицо и она громко от них отфыркивалась, чем забавляла мальчишек.       — Помните Эдварда Хольмана? Он на два года нас старше. Играет за Пантер.       Гарри наморщил лоб, погружаясь в воспоминания. Он нечасто присутствовал на тренировках команд или на кводпоте, но некоторых игроков знал. Эдвард Хольман был жилистым мальчишкой с редкими каштановыми волосами, худым лицом и по-девчачьи узкими плечами; Ал вообще не понимал, как такого хлюпика взяли в команду. Гарри не помнил, как Хольман держится на метле, но что-то подсказывало, что, играй он плохо, его вышвырнули бы моментально.       — Это тот, который в финальном матче выхватил у тебя квод перед тем, как ты успел его бросить? — с улыбкой спросил Дэймон.       Гарри заинтересованно поднял брови и повернулся всем корпусом к Алу.       — Да, это он, — скрипнул зубами Картер. Он терпеть не мог признавать поражение. — И ему тогда повезло. Чистая случайность, не более.       — Ну разумеется, — с серьёзным видом кивнула Амели, а у самой глаза сверкали от веселья. Гарри словил её взгляд на себе и быстро подмигнул, после чего они оба не выдержали и звонко расхохотались.       Ал от возмущения весь покраснел и нахохлился. Он выглядел как нарисованный снегирь из книги о лесных обитателях.       — Вот вам смешно, а из-за него у меня проблемы, — сказал он, жмурясь от яркого солнца. — Родители неделю назад приглашали гостей, они делают это каждое лето. Хольман-старший какая-то важная шишка в МАКУСА, папа с ним на короткой ноге. И щенка этого они с собой взяли.       — Почему мне кажется, что эта история закончилась дракой? — в никуда спросил Адриан.       — Потому что так и есть, — подтвердил Картер. — Этот идиот специально тёрся около меня и пытался поддеть. Поначалу я его игнорировал.       — Но в итоге он сказал нечто такое, из-за чего твоя нервная система вышла в окно. — Адриан уже не спрашивал, а говорил так, будто присутствовал на том вечере.       Алан вспыхнул, как факел.       — Он сказал, что «Бостонские саламандры» отстой, — Картер скривил рот от отвращения. «Саламандры» были его любимой командой по кводпоту, и два лета подряд он с отцом посещал их матчи. — Нет, вы представляете? Он назвал лучшую команду современности «криворукими черепахами», а они, между прочим, не проиграли ни одного матча за последние пять лет!       — Вообще-то проиграли, — возразил Гарри. — Ты сам недавно присылал колдографии с матча. Их разгромили какие-то грифоны.       — «Грифоны Индианаполиса», — быстро произнёс Ал. — Ну, ладно, один матч проиграли, но они боролись! Грифонам просто повезло!       — Ага, как и Хольману, — фыркнул Адриан.       — Заткнись, — беззлобно бросил ему Картер. — Он оскорбил лучшую команду современности и получил за это.       — И домашний арест того стоил? — спросил Дэймон.       — Я тебя умоляю, — закатил глаза Ал. — Родителям только хуже от того, что я постоянно мельтешу перед ними. Они от этого устают. Говорят, я много болтаю.       — Да ты что, — тихо вздохнула Амели, и Гарри не удержался от смешка.       Они завернули за здание библиотеки, в окнах которого виднелись многочисленные стеллажи с книгами. Амели только начала рассказывать о её поездке с семьёй во Францию, как Гарри внезапно замер, уставившись на кого-то впереди, и, круто развернувшись на пятках, нырнул за мусорный бак. Его взгляд лихорадочно бегал из стороны в сторону.       Ребята удивлённо посмотрели друг на друга, а затем туда, где Гарри заметил опасность. Вдоль улицы почти не встречалось людей: несколько волшебников стояло возле входа в библиотеку, двое подростков лет шестнадцати курили, стоя на балконе второго этажа деревянного домика, из канцелярского магазина вышли женщина бальзаковского возраста с девочкой под руку. Девочка была немного полненькой, её круглое и не очень красивое лицо обрамляла короткая чёлка; каштановые волосы в низком хвостике струились по её спине, обтянутой тканью серого платья.       — Это же Карен Вэнс, да? — прищурившись, спросил Дэймон. Гарри за мусорным баком сжался и обнял себя за ноги.       Адриана внезапно пробило на смех, и он согнулся пополам, утирая выступившие на глазах слёзы.       — Мы чего-то не знаем? — недоумённо произнёс Барнс.       Карен Вэнс была их однокурсницей, тихой девочкой с задней парты третьего ряда. В феврале она внезапно заявила Гарри, что влюблена в него, отчего он весь извёлся, не зная, как реагировать. Вэнс стала буквально преследовать его. Она садилась за соседний стол в библиотеке, пыталась встать с ним в пару на физкультуре и уроке дуэлинга, просила помочь с пересаживанием растений на травологии и с домашним заданием по чарам. Её стало слишком много в жизни Гарри, и он молил Маниту, чтобы настырная девчонка от него отстала. Когда наступили летние каникулы, он выдохнул с облегчением: никто не будет докучать ему целых два месяца. Но, как оказалось, радоваться он начал слишком рано, потому что уже с третьего июля ему стали приходить письма. Много писем. Много писем от Карен Вэнс. Она писала ему каждый день, повествуя о своём настроении, здоровье своего кота, семейных праздниках, ссорах с родителями, о том, как хочет скорее вновь его увидеть и — ради всего святого — обнять. Её даже не волновало, что ни на одно письмо Гарри ей не ответил, а после четырнадцатого и вовсе перестал читать. Это за него делал Адриан, которого очень веселило происходящее, и прямо сейчас, пока Гарри прятался от своей поехавшей фанатки, он пересказывал остальной части команды всё в мельчайших подробностях.       — А ты популярен, Поттер, — весело присвистнул Алан.       Амели с задумчивым выражением лица посмотрела на Карен Вэнс, всё ещё стоящую с матерью у магазина, а затем на Гарри.       — Хочешь, мы отвлечём её? — спросила она. — Ты можешь подождать нас в том переулке, — Амели кивнула вправо. Гарри перевёл взгляд в нужную сторону и заметил узкий проход между красными кирпичными стенами, ведущий, судя по всему, в таинственный переулок.       — Дожили, будущий великий боевой маг боится какой-то девчонки, — усмехнулся Картер.       — Меня учат сражаться, а не отшивать сумасшедших фанаток, — огрызнулся Гарри. Повернувшись к Амели, он сказал: — Отвлеките её чем-нибудь, она не должна меня заметить.       — Будет сделано, босс, — Дэймон шутливо сделал вид, будто снимает воображаемую шляпу.       Вчетвером ребята вырулили на дорогу и, нарочито громко разговаривая, двинулись в сторону канцелярского магазина. Гарри осторожно выглянул из-за мусорного бака, убедился, что никто за ним не наблюдает, и тут же, низко пригнувшись и прижавшись к стене, поспешил в переулок.       Стены по бокам от узкого прохода были грязными, многие кирпичи потрескались и раскрошились. Солнце не попадало сюда вовсе, и потому Гарри ощущал себя, словно в тёмном холодном погребе. На ощупь он прошёл чуть дальше от дороги, постоял недолго, ковыряя иссохший кирпич, а затем плюнул на приличие и сел прямо на брусчатку, прислонившись спиной к стене. Вытянул ноги, бросил на них рюкзак. Где-то вдалеке по-прежнему раздавались звоночки велосипедов, смех, детский визг и кричалки местных владельцев лавок.       Гарри поднял взгляд на соседнюю стену и тут же почувствовал, как горло сдавило от испуга. С новенькой жёлтой листовки на него смотрел худой человек с впалыми щеками и длинными спутанными чёрными волосами. Надпись жирным шрифтом вверху гласила: «РАЗЫСКИВАЕТСЯ СИРИУС БЛЭК». Гарри сглотнул и поспешил подняться на ноги, судорожно цепляясь за стену позади себя. Рюкзак упал с его колен, пустив вдоль переулка глухое эхо, и мальчик быстро накинул его на спину.       Директор не упоминал о том, что в Зачарованном квартале уже успели начать поиски. Видимо, этого Блэка действительно опасались.       Оглядываясь по сторонам, будто преступник мог выскочить прямо сейчас откуда-то из-за угла, Гарри приблизился к листовке и изучающе уставился на колдографию. Человек на ней никак не тянул на положенные тридцать лет; Гарри дал бы ему сорок из-за морщин, седины на висках и чересчур взрослых глаз. Таких глаз не бывает у людей, живущих счастливо.       Позади Гарри раздался шорох, будто кто-то шаркнул ногой по камню, и он быстро обернулся, инстинктивно хватая палочку из кобуры на бедре и выставляя её перед собой в защитном жесте. В голове за долю секунды пронеслась сотня мыслей, кто бы это мог быть: от ребят из команды до самого Сириуса Блэка.       Мимо переулка на самокате промчалась девочка с двумя хвостиками, перевязанными голубыми лентами; за ней с игрушечными дракончиками в руках бежали мальчики-близнецы.       Гарри ошалело хлопнул глазами, глядя на большого чёрного пса, сидящего напротив. Пёс с неменьшим удивлением уставился на него в ответ.       — Маниту, как ты меня напугал, — выдохнул Гарри. Будь проклят Макаров, воспитавший в нём столь сильную паранойю.       Привычным движением мальчик сунул палочку обратно в кобуру и провёл рукой по волосам. Серые, умные глаза пса проследили за его движением. Он пристально всматривался в его лицо, глаза, лоб; будь он человеком, Гарри бы поставил на то, что он пытается разглядеть знаменитый шрам.       — Эй, тебя как зовут? — с лёгкой улыбкой спросил Гарри, осторожно ступая ближе к псу. Тот не подавал никаких признаков агрессии, что успокаивало. — Я Гарри. — Мальчик подошёл ещё ближе и, глядя псу в глаза, положил ладонь на его шею, как бы спрашивая разрешение. Животное секунду поколебалось, а затем заскулило и доверчиво прильнуло к его телу. — Воу, — обескураженно выдал Гарри. Руки машинально начали почёсывать густую длинную шерсть. Пёс был крупным, но худым; мальчик чувствовал, как его кости хорошо очерчивались под слоем меха. — Ты бездомный, да? — с жалостью спросил он. Пёс поднял на Гарри блестящие серые глаза, чересчур умные и серьёзные. — Ты очень худой. Тебя бросили? — Пёс заскулил и теснее прижался к Гарри. Создавалось стойкое ощущение, что он понимает каждое слово. — Мне жаль, что с тобой так поступили. Ты настоящий бродяга. — Уши пса дёрнулись, и он повернулся к Гарри всей мордой. Взгляд его стал донельзя озабоченным и взволнованным. — Что такое?       Пёс встал на все лапы и шагнул назад, глядя за спину мальчика. Гарри быстро обернулся, закрывая пса собой.       На входе в переулок стояли и удивлённо взирали на неожиданный дуэт члены седьмой команды. Интересно, как много они успели подсмотреть?       — Это вы, — с облегчение сказал Гарри. — Эй, парень, не бойся, это мои друзья. — Мальчик повернулся к псу и ободряюще ему улыбнулся. Пёс не спеша подошёл к Гарри и уткнулся мордой в его ладонь, не спуская с ребят внимательного взгляда.       — Что здесь происходит? — выгнул бровь Адриан.       — Милый пёсик, — с долей сомнения произнесла Амели. Гарри весело усмехнулся: животное на самом деле выглядело слегка устрашающе.       — Он хороший и совсем не кусается. Его бросили. Он бездомный и, наверно, очень голодный. Ты голодный? — спросил Гарри. Пёс согласно гавкнул, и звук его лая эхом отразился от влажных кирпичных стен. — Вот, видите. Его надо покормить.       — Гарри, ты уверен? — усомнился Дэймон. — Это обычная бродячая собака, таких тысячи. Ты не можешь позволить себе её обнадёжить.       — Поздно, Дэй, — покачала головой Амели. — Он к нему привязался. Ради всего святого, Гарри, нас не было пятнадцать минут!       — Посмотрите, какой он классный! — гнул своё мальчик. — Добрый! А ещё умный! Он понимает всё, что я ему говорю.       — И что с того? — хмыкнул Адриан. — Мы скоро телепортируемся обратно в школу, а он так и останется здесь попрошайничать.       В голове Гарри быстро-быстро вращались шестерёнки, он сосредоточился на том, чтобы придумать вариант, при котором пса можно было бы забрать с собой — уж больно тот ему приглянулся. Жаль, в Леминиум запрещено привозить животных.       Гарри пробежался взглядом по лицам своих друзей и замер, глядя на Алана. В начале прошлого года он протащил в их комнату джарви Джино, и тот месяц жил с ними, пока директор не переселил его в один из загонов Весты Викрид. Может, Дэвидсон и на этот раз окажется таким великодушным? Всё-таки он хорошо относился к Гарри, по крайней мере, так казалось. Не станет же он выкидывать животное на улицу, если мальчик возьмёт его с собой? От тяжёлых раздумий закололо виски.       — Гарри, я по твоему лицу вижу, что ты что-то задумал, — прозвучал предупреждающий голос Амели слева от него. Мальчик рассеянно на неё посмотрел. — Ты что, собрался взять этого пса в Леминиум?       — Вот ведь псих, — качнул головой Адриан.       — Моя школа, — фыркнул Ал.       Пёс беспокойно перемещал взгляд между ребятами, пытаясь вникнуть в суть беседы.       — Мне он нравится, — наконец, сказал Гарри. — Я попрошу Дэвидсона, чтобы его приютили на ферме Викрид. Он не займёт много места.       — Спорить с тобой бесполезно, поэтому я умываю руки, — заявила Амели.       — Дэвидсон разрешит тебе его оставить, — вдруг уверенно сказал Адриан. Гарри повернулся корпусом в его сторону. — Он относится к тебе лучше, чем к кому-либо. Ты его любимчик.       — Вчера он назвал меня самым проблемным учеником, если ты забыл.       — Думаю, это одно из качеств, которые ему в тебе нравятся.       Гарри озадаченно нахмурился, но тут же тряхнул головой, обещая себе подумать над словами Ранклина на досуге.       — Эй, друг, — Гарри сел перед псом на корточки и обхватил его голову руками. — Хочешь со мной в школу? Тебе там понравится.       — Он сейчас на полном серьёзе разговаривает с собакой, или мне кажется? — шепнул за спиной Дэймон.       Гарри упрямо строил из себя глухого.       Пёс склонил голову набок, глядя на мальчика блестящими глазами, а после уткнулся мордой ему в лицо и лизнул щёку. Гарри неловко рассмеялся.       Он уже не слышал бухтения Адриана и Амели о том, что его действия глупы и нецелесообразны. Не замечал Алана и Дэймона, с интересом косящихся на нового компаньона. Перед собой Гарри видел лишь большого чёрного пса, глаза которого искрились от непонятных чувств. Они медленно двинулись из переулка обратно к центральной части квартала, и пёс не отставал от мальчика ни на шаг.       Гарри думал, что нашёл нового друга.       Пёс думал, что нашёл то, за чем сбежал.