ЗНАК / THE SIGN

От лица Алекс 20:20 В животе завязался узел, даря тянущее чувство уязвимости. Я не знала, что мне делать и от бессилия хотелось просто бегать по комнате. Убежать туда, где все в порядке и никто не подвержен опасности. Мои нервы напряглись, отдаваясь звоном в голове, словно тонкие струны перебирали когтистыми лапами. Подняла глаза на входные двери, что погрузились в темноту и выражение лица зачерствело. Я не могла позволить плохому случиться. Продолжиться. Мои друзья находились в опасности, и если этот псих, кем бы он ни был, считал, что никто не мог ему помешать, то он ошибался. Все должно закончиться сегодня. Больше никаких угроз. Смертей. Расправ. Решительно вышла в коридор, сжав в руках мобильник. Точнее. Одна смерть мне по душе. И это смерть Птицы. Накинула куртку, подобрав с полки ключи, и надавила на входную дверь. В доме окончательно погас свет, и я вышла на улицу, окунувшись во мрак. Он облегал плотной дымкой и только в конце улицы этот туман рассеивался. Там виднелись размазанные огоньки от фонарей, но они не освещали пространство. Совсем рядом играли на струнках сверчки, заполняя тишину похоронным маршем. Было прохладно. Встала спиной к дороге, перебирая между пальцами треклятый ключ. Руки дрожала, поэтому с трудом, но мне удалось вставить ключ. Заперла дверь, убрав руки в карманы и замерла. Краем глаз пыталась заметить что-то подозрительное, но кроме дальних огней ничего не видела. Но услышала. Неожиданно. В этом шорохе листьев. В завывании уличных псов, оставленных непутевыми хозяевами. В этой темноте. Меня настиг голос. — Куда-то собралась? Сердце болезненно сдавило в груди. Паника затмила рассудок, и я обернулась, со всей силы взмахнув рукой. Зажмурила глаза, чтобы не увидеть эту маску, словно сшитую из остатков кожи, и ударила. Замолотила руками, нанося кому-то удары. Послышалось шипение. Голос. Он попытался остановить меня, перехватить мои руки, и я тут же закричала. Незнакомец перехватил мои плечи, встряхнув. Буквально насел, мощным порывом припирая к стене. Я взвизгнула от толчка, и чья-то ладонь закрыла мой рот. Кожа затылка запылала, и я ощутила напор. Силу, с которой незнакомец прижал меня к стене, и начала пихаться. Укусила ладонь. Замолотила руками по груди и лицу противника, пытаясь поцарапать, причинить боль. Но сквозь собственное мычание до меня дошел голос: — Хватит… Боже Алекс, это я! Успокойся… Замерла, сжав кашемировую ткань на плечах незнакомца, видимо он был в пальто, и всмотрелась в лицо. Моргнула. Глаза быстро привыкли к темноте, а очертания родного лица прорезались в воспаленном мозгу четче. Страх утих, и мои руки обессиленно опустились вдоль тела, соскользнув с плеч Люка. — Успокоилась? — спросил он, обеспокоенно заглядывая в глаза. Слезно кивнула. Хватка ослабла и вот я уже повисла на его плечах, громко всхлипывая. Сжала его шею сильнее, вдыхая запах. Согреваясь его теплом, пока мое тело колотило от адреналина. Люк был рядом, живой. Боже, я так волновалась. Переживала. Люк обнял в ответ, бережно гладя по спине. Я задышала громче, пытаясь успокоиться. Шаг за шагом. Движение за движением. — Алекс, — его голос звучал тихо, отдаваясь ударами сердца в ушах, — я напугал тебя? Или что-то случилось? А что-то случилось? В ушах последний глухой удар сердца. В голове. Дыхание обрывистое. Что-то случилось. Раскрыла глаза, отпрянув от Люка. Его лицо таяло в темноте улиц, но я ощущала его взгляд на себе. Прищуренный. С подозрением. И я прохрипела в ответ: — Мне позвонил Птица. Угрожал тем, что убьет вас и кажется, он… — перешла на шепот, еле сдержав слезы, — он забрал К-кристин. Где ты был?! Почему не отвечал на звонки? Я думала, что он забрал и тебя! Перед глазами все раздвоилось. Огоньки вдалеке превратились в поляну светлячков, скачущих из угла в угол. Помутнело из-за слез. Мои ладони перехватила, опять прижав к груди, и тогда я завыла: — Никто не отвечал! Никто из вас. Ты, Дилан, Кристин. Вы все! Я так перепугалась. Боже… — задохнулась в приступе плача, — Мы должны позвонить в полицию, Люк. — Я позвоню отцу, но к Дилану все равно поеду. Так будет быстрее. […] Потерла ладони, обдав их горячим дыханием, и подняла глаза на Люка. Мы стояли у высоких резных ворот, за которыми был спрятан дом Дилана: — Ну что? Люк отрицательно качнул головой, сжав телефон, и дал понять, что Дилан не отвечает. Но решительность нас не покинула. Поэтому мы надавили на двери, и они поддались, открываясь с противным скрипом, словно петли давно не смазывали. Я прикрыла за нами ворота, ощущая, как металл обжигал еще большим холодом, чем резкий порыв ветра, поднявший листья под ногами. — Нам в дом? — спросил Люк. Я подняла глаза и последовала за взглядом парня. Он смотрел на внушительное по величине здание, из окон которого выстреливали разноцветные лучи света и после каждого заряда слышался глухой бас. Вечеринка уже началась, но почему я была так уверенна, что моих друзей на ней нет? — Кристин упоминала задний двор, — наклонила голову, пытаясь разглядеть хоть что-то за углом дома, но темнота непроглядной сеткой сплела свои пальцы. Она будто обволакивала Люка, когда он скрылся от света уличного фонаря, уходя к дому Дилана. Надеюсь, Дилан в безопасности, и с ним Кристин. Лио они оба мертвы. Передернула плечами, ужасаясь своим мыслям, и поспешила догнать Люка, также скрывшись во тьме. Почти подошла к углу, когда Люк затормозил, обернувшись. Я замерла, выглядывая из-за его плеча. — Слышишь? — спросил он тихо. Заправила пряди за ухо, прислушиваясь: — Музыка. — Именно, — кивнул, — может, поэтому Дилан не берет трубку. Он внутри и не слышит мобильник. И действительно, на улице слышалось отдаленное громыхание, говорящее само за себя. — Ладно, пошли, — Люк двинулся вперед, завернув за угол, и я различила бледное сияние в нескольких метрах от нас. На заднем дворе. Такое узкое, но яркое. Словно потерянный светлячок. Словно там кто-то был. — Кристин! — сорвалась с места, оббегая Люка, и услышала испуганный окрик: — Стой! Куда? Тяжело дышала, пробегая по хрустящей под ногами траве. Сердце стучало в голове, в горле пересохло, когда остановилась у луча света, исходящего из земли. — Алекс! Присела, подобрав в руки… мобильник. Топот и через секунду мое плечо сжали и потянули наверх. Подняли на ноги. — Это телефон Кристин, — поднесла в ладонях, развернувшись и перескакивая глазами с Люка на мобильник, — она наверное использовала его как фонарик, а потом… потом её вырубили. Люк недоверчиво смотрел на меня. — Зачем она зашла на задний двор, а не в дом? — спросил, опустив глаза на телефон. — Кристин… она, — тяжело сглотнула, качая головой. Я ведь помню, — она пришла увидеть подарок! Развернулась спиной к Люку, и подняла руку с фонариком в воздух. Посветила вперед, щурясь, чтобы хоть что-то разглядеть. И я разглядела. Пару секунд и вот, на смену страху пришло удивление. — Это… — Карусель, — шепот позади и мой рот раскрылся шире. Я видела то не одна. Так вот почему Кристин так радовалась, прыгая на месте. Сделала неуверенные шаги вперед, забыв как дышать. Настолько огромная карусель. Как в парке аттракционов, но как же нужно постараться, чтобы притащить такое к себе во двор? Навела свет на одну из лошадей, задержавшуюся в воздухе, будто в полете. Красная грива и белая шерстка, даже не верилось, что это лишь скульптура, предназначенная для веселья. Фарфоровая статуэтка с черными бусинками-глазками. Казалось, еще чуть-чуть и она фыркнет, как умели только лошади, и сорвется со всех ног. Щелчок. Рев мотора и яркая вспышка света. Словно удар молнии. — ЛЮК! — взвизгнула, отскочив назад от неожиданности. По телу будто прошел разряд липкого тока, заставляя меня скривить лицо от страха. Карусель зажглась фонариками, ослепляющими меня, а в воздухе заиграла детская мелодия. Детская, но ужасно зловещая. Смех раздался в воздухе, но не от радости, а с издевкой. Словно он презирает нас, надсмехается над нами. Лошадки медленно начали подниматься вверх, затем вниз, а после сдвинулись с места, устроив забег по часовой стрелке. Люк что-то сказали позади меня, но от громкой музыки я не расслышала. Казалось, будто колокольчики вперемешку с барабанами устроили истерику. И среди этой какофонии, прорезался шепот. — Кристин? — позвала, вцепившись руками в телефон. Прищурилась. Переставила ногами, наклонив голову, ведь на дальней лошадке, что-то лежало. Фигурка игриво поднялась вверх и настигла меня, опускаясь вниз. — Боже, — запищала я, крепко сжав рот ладонями. Глаза расширились, но от слез я перестала четко различать, сколько тел, прикованных к лошадям, проскочило мимо меня. Одно за другим. Не меньше трех. Белые бока жеребцов были окрашены бардовыми кляксами, а у некоторых испачкана морда. Кровавые следы от пальцев. Пустые глаза. Потерянный взгляд лошадок в никуда. Их десятки и они безжалостно настигали меня, прокручиваясь в дикой пляске сумасшествия, что творилась вокруг карусели. Рука последнего тела была свешена с лошади, а голова небрежно опрокинута на твердую гриву. От очередного поднимания, тело покосилось и скатилось на пол. Глухой шлепок. Такая громкая музыка, но клянусь, я услышала это. Качнула головой, мыча в ладонь, а слезы продолжили скатываться. Это — омерзительно. Противно. Это — дико. Не могла больше смотреть на это, отворачиваясь. Не успела ничего сказать, как голос окончательно пропал. Вздрогнула, когда удар из темноты пришелся по голове моего парня. Люк запнулся об собственные ноги, шатаясь, и повалился на землю, в паре метрах от меня. Ему рот широко раскрылся, от боли, но Люк пытался удержаться на вытянутых руках. Укусила до боли язык, когда Птица сильно ударил Люка ногой в живот и тот окончательно ослаб. Упал на землю лицом, теряя сознание. Нижняя губа задрожала, когда Птица поднял голову, посмотрев на меня. Я буквально оцепенела от ужаса, а он сжал в руках железную биту, медленно склоняя голову в бок. Переступил Люка, скрывая того за черным плащом. И я поняла, настала моя очередь. Нужно увести Птицу от Люка и найти помощь. Дернулась, когда Птица сорвался с места, стремительно настигая меня. Развернулась, со всех сил перебирая ногами. Не знала куда, но бежала. Ветер засвистел в ушах. Ничего не было видно, кроме ослепляющего света карусели, что продолжала разрываться от детских песен. На которой продолжали кататься трупы. Оставила её позади, забежав за дом. Сердце вырывалось из груди. Музыка с новой силой надавила на ушные перепонки. Руки были сжаты в кулаки, до хруста костяшек. Пробежала вдоль темных стен дома. Сердце екнуло, когда вновь завернула за угол, чуть не упав. Поскользнулась на влажной земле, упираясь в нее рукой. Разбила колени, но тут же поднялась. Уцепилась пальцами за каменную кладку, больно сорвав ноготь. Краем глаза заметила черный плащ. Он развивался от скорости, которую набрал Птица. Он нагонял меня. Боже. Прекрати все это. Я больше не могу. Выпрямилась, отталкивая собственное тело дальше. Добежала к порогу. Стремительно перескочила ступеньки, дернув на себя двери. И, о боги, они поддались. Раскрыла, повернувшись. Из-за слез все расплылось, но я заметила, как замедлил шаг Птица. Он смотрел в упор. На меня. Наблюдал, наклонив голову в бок. Вытянул руку, раскрыв свои черные перчатки. Движение. Живот скрутило в болезненном спазме. Он звал меня. Подзывал к себе движением пальца, словно бросая вызов. — Пошел ты! — выкрикнула на последнем дыхании и хлопнула дверьми. С горячей яростью прижалась к охлаждающей поверхности. Хотела сжать виски, чтобы больше не чувствовать ту боль. Скорчила лицо, когда музыка настигла меня. Неожиданно погрузила в липкий жар. Я моргнула, потерянно осмотревшись. Сотня людей. Они были вокруг меня. Двигались, терлись друг о друга в ужасающих костюмах. Музыка громыхала. На негнущихся ногах вышла вперед, привлекая внимание кучки ребят. Они посмотрели на меня, когда я сорвалась с места, преодолевая расстояние между нами. — Пожалуйста, помогите! — всхлипнула, хватая за руку какого-то парня, — Он убьет меня! Он уже здесь… вызовите полицию! Парень наклонился ближе к моему лицу, весело улыбаясь, а я продолжила: — Он здесь, уже здесь. Там столько тел, — пелена слез застилала глаза и я дернула этого парня за рукав, — он убил всех… ну что вы стоите? Нужно вызвать полицию! Здесь убийца! — Да, — раздался смех, и хриплое завывание, — вокруг одни убийцы! Я моргнула, медленно осматриваясь. Парень отстранился, и я больше не цеплялась за его руку так сильно. Вся его компания шаталась, пытаясь танцевать в костюмах, и действительно. Вокруг были одни убийцы. Оборотни. Звери. Все в масках. И липкий пот прошиб меня. Стало ужасно жарко. Музыка послышалась отдаленно. Люди смешались в одно месиво, их голоса превратились в звенящий гул. А я словно поняла, никто мне не поверит. Сегодня же Хэллоуин, все разыгрывают друг друга, пугают и… Удар. Не успела вскрикнуть, как меня схватили за волосы. Жгучая боль пронзила кожу головы, и вот меня отбросили обратно. Вокруг раздался гогот. Кто-то захлопал в ладони. Раскрыла рот, но не смогла даже пищать. Не успела встать, как мне нанесли несколько ударов по телу. От каждого я теряла воздух. Корчилась, когда в глазах мелькнула бита и по всему телу разнеслась жгучая боль. Захрипела, глотая соленую жидкость во рту. Кровь. Кажется, я сильно прикусила язык, когда упала головой на пол. Птица схватил мои волосы, сжав клок между пальцев. Причинил дикую боль. Давил. Тащил за собой. А я широко раскрыла рот, глотая воздух. Оттолкнулась ногами от пола и ползу, лишь бы уменьшить чувствительность. Щеки щипало от слез. Я смотрела с диким ужасом на людей. Их лица расплывались, но я заметила их улыбки, словно они были монстрами, жаждущими оголить клыки и выпить крови. Они смеялись. Музыка настигла меня, после того, как один из парней с улыбкой пожелал: — Вы молодцы ребята, счастливого Хэллоуина! 2:43 Разрывающая боль появилась во всем теле, когда сознание вернулось. Медленно пришла в себя, морщась. Хотела сдавить виски, взяться за волосы, но с ужасом поняла, что не могу двигаться. Тело мне не подчинялось. Приглушенный свет мазал лицо, но не согревал. С трудом разлепила глаза. Моргнула. В паре метрах от меня горел костер. Хотела проглотить сухость во рту, но глотка неприятно сжалась, словно по внутренностям провели ржавыми гвоздями. Скорчилась и повернула голову на бок. По моему лбу стекло что-то теплое. Впереди все двоилось, но мне все же удалось понять, где я нахожусь. Расплывчато, но увидела высокие стволы елей. Они уходили вглубь, образуя круг и растворяясь во мраке. Моргнула, разбирая огромный булыжник, высотой не меньше чем мой рост. Покрутила головой, осматриваясь. Паника вернулась. Я знала это место. Здесь недалеко нашли тело Джона. Мы вернулись в начало. Дернулась еще раз, пытаясь пошевелить руками, но ужаснулась. Все мои конечности были связаны. Веревка впивалась в кожу, но я не ощущала боли. Только чувствовала, как при каждом движении царапаю спину о ствол дерева. Моргнула, медленно осматриваясь. Брови сошлись на переносице, когда я заметила чей-то силуэт. Сощурилась, различая в нем девушку. Её длинные волосы казались огненными под светом, что откидывало пламя костра. Она сидела на земле, поджав ноги, и внимательно наблюдала за чем-то, чего мое зрение не доставало. — Хэй, — позвала, но это тут же зашлась в приступе кашля. Мое горло рвало от сухости. Девушка медленно повернула голову в мою сторону, спокойно заглядывая в глаза. — Ева, — слетело с моих губ. Завороженно проследило за каждым движением моей одноклассницы. Она не была связана. Просто сидела, поглаживая вполне выпирающий из-под черного плаща животик. Её волосы были заплетены в косу и лежали на плече. Она не выглядела потерянной или напуганной, скорее наоборот. Это вызывало непонимание, но страх, что скребся где-то внутри меня, заставил продолжать: — Ева, помоги мне, — проглотила слюну, смочив горло, — нужно выбираться, Ева. Мы должны спасти остальных. Ева поднялась с земли, выпрямившись. С интересом наблюдала за моими действиями, но сохраняла молчание. Всполохи огня отплясывали на её лице ритуальные танцы, странно изгибаясь, словно щупальца. Она огляделась и все же решила подойти, медленно переступая через ветки. — Что происходит? Почему мы здесь находимся? Птица здесь? Ладно, просто помоги мне, и мы убежим отсюда… — начала шепотом, когда она подошла в плотную, но меня перебил чей-то громкий голос: — ЕВА! Вздрогнула, замолкнув. Внутри все съёжилось и я опустила взгляд, боясь увидеть настоящего Птицу. Вытянула вперед связанные веревками ноги, чтобы Еве было легче развязать, и встряхнула ими. Но ничего не последовала. Бросила на Еву отчаянный взгляд. Она смотрела на меня не отрываясь, но её взгляд не отзывался на мои мольбы о помощи. Ева посмотрела на меня в последний раз и покорно развернулась, оставляя меня. Ушла в сторону костра, а мои глаза стали шире. Настолько, что начали болеть, ведь впереди я увидела Птицу. Ева остановилась у костра, опустив голову перед существом, что шло на встречу. Я подогнула ноги к себе, наклоняясь вперед. Веревки въелись в нежную кожу запястья, но я даже не морщилась, стараясь разглядеть существо. Каждый раз, когда я засыпала, его маска всплывала перед глазами и сейчас, когда я могу хорошо разглядеть её, я поняла. Это куда страшнее. Маска чумы. Средневековье. Пугающее время темноты. Он пришел оттуда. Маска поглощала свет. Черная, обтянутая обожженной кожей. Длинный клюв с заклепками по всей длине и глаза бусинки. Стеклянные. Но вот что странно, на Птице был тот же плащ, что и на Еве. — Проснулась только одна, — донесся до меня отдаленный голос, и Ева покосилась в мою сторону. Из-за её спины выглянул Птица и я сглотнула, вжавшись спиной в ствол дерева. Птица смотрел на меня какое-то время и затем выпрямился, одобрительно похлопав Еву по плечу. Мои ноги онемели, когда я поняла, Ева и была сообщником. Она всегда была рядом с нами, видела Кристин в лесу, пыталась поговорить. Но неужели она могла убить Джона, отца своего ребенка? Моргнула, заставив себя отвести взгляд в сторону, чтобы остыть, но неожиданно что-то в моей груди упало, вдребезги разбиваясь у самой земли. В том месте, где до этого сидела Ева, зачем-то наблюдая, сейчас лежала Кристин. Она также была привязана к дереву, но находилась почти спиной ко мне, поэтому в первый раз я её не заметила. Её белое платье приобрело грязно-бурый оттенок, а лицо покрылось капельками пота, отблескивающими под светом костра. Не могла разобрать дышит ли она или это все происки фантазии. Наклонилась в сторону, но проклятые веревки сдерживали, выводя меня из себя. Дернулась, в попытке их разорвать. Барахталась, морщась от боли, но не могла выбраться. С ненавистью во взгляде посмотрела на Птицу, но замерла. Чуть дальше, слева от меня лежал Люк. — Люк, — слетело с губ. Он был также привязан к стволу дерева. Его тело почти свалилось в бок, но веревки сдерживали в определенном положении. Он был без сознания. Я с ужасом заметила, как кровь стекала по его лицу, собираясь на подбородке, и густыми каплями падала на черное пальто. Его лицо было бледным и мокрым от пота. Обычно кудрявые локоны превратились в сосульки крови, в которых застряли ветки и листья. Если Люк, Кристин и я здесь, то где сейчас Дилан? Не моргала, когда взгляд скользнул дальше. В паре метрах от Люка, точно в таком же положении, лежало тело. Его длинные темные волосы скрывали половину лица, но даже так я узнала их хозяина. Узнала эти темные брови и веснушчатое лицо Эмили. Она, кажется, приходила в себя, ведь её голова немного покачивалась, словно Эмили пыталась вырваться из сна. Получалось, что все мы были привязаны в полукруге. Посередине горел костер, достаточно большой, чтобы поглотить наши души. И это пугало, но не так, как осознание того, что О’Коннелла рядом с нами не было. Выпрямилась, опираясь спиной о дерево, и всеми силами сдерживала дрожь: — Что тебе нужно? — мой голос прозвучал громко, но вокруг горла сжимались кольца, сдавливая и не пропуская воздух в легкие. Я покраснела, но продолжила смотреть на Птицу. Ева обернулась, раскрыв рот, но Птица положил ладонь ей на плечо и Ева опустила голову, отступая. Птица посмотрел в мою сторону, храня молчание пока Ева не скрылась из его поля зрения. Переплел пальцы в замок, держа их за спиной, и это мне кого-то напомнило. Шорох шагов. Поджала губы, с презрением наблюдая за приближением Птицы. Он остановился у моих ног. Его плащ поднялся под очередным порывом ветра. Я съежилась, но тут же распрямила плечи, следуя взглядом за Птицей, что присел рядом со мной. Вблизи, эта маска казалась ещё отвратнее. Крепко сжала челюсть, дрожа внутри: — Что. Тебе. Надо? — Ты никогда не задумывалась над своими действиями, Алекс? — прошептал он, не игрушечным, как в его звонках, а своим настоящим голосом. Этот голос точно не принадлежал Дилану, и облегчение теплой волной окутало мое тело, я даже не думала, что так напряглась из-за возможного предательства О’Коннелла, — Когда тебе причиняли боль, ты хотела уничтожить источник этих чувств? Убить человека, нет? — Нет. — Это правильно. С одной стороны, я тоже не должен был убивать людей, ведь никогда не знаешь, кто их заменит. Кто встанет на их место и вполне вероятно окажется более губительным, чем противник до этого. Неизвестное всегда опаснее, но дело в чем, Алекс? — Птица поднял руку, пытаясь дотронуться до моего лица, но я дернулась, вжимаясь спиной в ствол дерева. Тяжело задышала через нос, отвернув голову в бок, — Ну что ж, — он вздохнул, опустив руку, и поднялся, — не знаю, кто придет на ваше место, но точно знаю, на чье место пришли вы и теперь должны умереть. Не смотрела на него, когда спросила: — Зачем? Чем мы вам мешаем? — Ничем, — просто ответил он, — в нашем обществе не считают смерть чем-то, что требует оправданий. Если человек умирает, это значит, что его грехи превышают его суть. А если грехов больше, то он порочит не только себя, но и окружающий мир. В моем обществе верят, что такие заблудшие души найдут покой только в ином мире, когда постигнут истину, и послужат на благо нашего лидера. Каждая смерть, совершенная руками моих братьев была не случайной, Алекс. За спиной Птицы мелькнула тень. Я вытянула шею, наблюдая, как Ева тяжело переступала с ноги на ног, волоча за собой деревянный стул. Она сгорбилась, перекрыв весь обзор спиной, но я заметила как с новым толчком со стула свисла рука. Голос Птицы на мгновение померк, когда Ева отклонилась в бок, что-то поднимая, и я заметила его. Он был привязан к стулу, а голова опрокинута в бок. Его кожа была синей, местами с белыми пятнами, словно её покрыли в несколько слоев каким-то бальзамом. Словно пытались сохранить тело, но этот смрад, настигший меня, вызвал слезы и дал понять, у них ничего не получилось. Поджала губы, чтобы не ощущать его внутри. Глаза заслезились от вони, но я продолжила смотреть на Джона. Он почти лишился волос, они сохранились клочками. Его губы были нехарактерно приоткрыты, а глаза были блеклыми, словно покрыты пленкой. Взгляд устремлен в пустоту. Несмотря на весь этот ужас, словно вишенка на торте, на Джоне красовался новый черный костюм. И паника полностью охватила меня. — Каждый член общества ощущает свою связь с братьями. Когда погибает один, второй принимает это, но не в случае с Джоном. Он не успел стать членом братства, как я того хотел. Он готовился к тому из-под палки, не смотря на свои прямые обязанности и корни. Как бы он не хотел, но роль лидера лежала на нем с самого детства, как неоспоримое наследство, — произнесли над ухом, и я моргнула, обессиленно подняв голову. Проследила за тем, как Птица вытянул шею, стягивая с лица маску. — Нет, — качнула головой, словно отвергая. Щеки горели от слез, — нет-нет, только не вы. — Я, — мистер Хант откинул маску, разворачиваясь ко мне спиной, и вскинул руки к небу, повысив голос, — выйдите братья на мой зов! Услышала рыдание и повернулась на звук, наткнувшись на Эмили. Она глотала слезы, всхлипывая. Судорожно дергала ногами, пытаясь вырваться. Встретилась со мной взглядами, пытаясь найти поддержку, но я слишком ослабла. Во мне не нашлось сил поддержать, и я просто отвернулась, замирая, ведь тот человек, которому мы искренне сочувствовали и каждый день желали в школе хорошего дня, следил за нами по ночам. Истязал. Убивал. Из-за всполохов костра выплыли тени. Их было не меньше десятка. Все были одеты в черные плащи и прикрывали лица капюшонами, опустив головы. Они прошли, держа руки впереди себя и сцепив их в замок словно друиды. Друг за другом. С двух сторон от костра. Остановились, замкнув круг, в котором оказались и мы с Люком, Кристин и Эмили. Люди в плащах остановились на равном друг от друга расстоянии и повернулись к костру. Огонь откидывал их тени, превращая тьму в пляску. Дикую. Даже воздух вокруг накалился, от чего сперло дыхание. Это секта. — Раскройтесь, братья! — приказал сиплый голос мистера Хант, и я проследила за тем, как все присутствующие одновременно скинули с себя капюшоны. Сощурилась, различая среди этих людей и знакомые лица. Полный мужчина, что стоял прямо от меня, был офицером полиции. Когда Дилана с Люком арестовали, именно он не пускал нас с Кристин к парням. Рассказывал про какие-то протекторы и обвинения предъявленные Дилану, но сейчас. Вспоминая слова шерифа, я понимала, что ничего такого не было. Этот офицер был частью огромного плана. Как и остальные. Я узнала многих, но они словно не реагировали на меня, гипнотизируя взглядом мертвое тело Джона, которое… приступ тошноты накрыл меня и я отвернулась. Спина покрылась потом, когда я выблевала весь ужин. Слезы застелили глаза, но я продолжала блевать, пока кроме внутренностей, ничего не остается. Мое горло сжалось в спазмах, а нос заполонил гнилой и кислый запах. Выпрямилась, чуть отползая от кашицы на земле, но даже не смогла вытереть лицо, ведь руки были связаны. Подняла взгляд в сторону Джона, на коленях которого до сих пор сидела Ева. Она держала его ладонь на своем животе, что-то шепча, а второй рукой гладила его по голове, отделяя уже отпавшие клочки волос от кожи. С презрением и ненавистью посмотрела на Еву и приступ тошноты вновь накрыл меня, но на этот раз я сдержалась. — Что вам нужно? — это голос Люка. Повернула голову и встретилась с его твердым взглядом, который он перевел на сектантов: — Вам не хватило тех смертей?! — На самом деле, — протянул мистер Хант, заходя в подобие круга, который мы образовывали вместе с людьми в плащах, — Они были центрами концентрации силы. Той, что сейчас пробудим все мы, принеся себя в жертву, чтобы возродиться вновь. Я прав, братья? Оглушительным гоготом все люди в кругу одновременно произнесли «Да», лишая меня дара речи. Среди них были не только мужчины, но и женщины. Они все смотрели перед собой, изнемогая от восторга. На их лицах зияли улыбки, такие отвратные, что я не могла дышать. — Вы не понимаете, — качнула головой Ева, в попытке успокоить рыдающую Эмили, — этой ночью каждый из вас почетный гость. Вы здесь, чтобы воплотить в реальности замыслы лидера, благодаря чему сможете вступить на верный путь. Ваш Лжебог никогда не мог дать вам той силы, что сегодня почувствуете вы, возвратив Джона к жизни. Вы вернете его, и он станет новым лидером. Мистер Хант сам посвятит его, представляете? — невозможно описать, с каким запалом произносила она эти слова, — если же ваш бог действительно сильнее нашего лидера, то почему он еще не вмешался и не спас вас, Эмили? — Потому что их бог лжец, — ответил вместо Эмили мистер Хант, и с этими словами достал из кармана плаща нож. Его холодная сталь отблескивала под всполохами огня, и я замерла. Все замерли, задержав дыхание. Мистер Хант подошел к мужчине, что стоял справа от меня, и остановился напротив него. — Твоя вера сильна? — спросил, заглядывая в глаза. — Да, лидер, — ответил мужчина, а губы его дрожали, сдерживая улыбку. В глазах отражался огонь. — Так исполни свое предназначение, — мистер Хант обошел мужчину, остановившись за его спиной. Грубой хваткой обвил его волосы и посмотрел вдаль. Поднял вторую руку, сжимая в ней рукоять ножа. Свист. Кожа распоролась под напором лезвия. Мистер Хант вонзил нож в горло, разрезая одним движением. Мужчина скривился, пальцы скрючились как при судорогах, остановившись у шеи. Его рот безмолвно раскрылся, ноги и все тело зашаталось. Кровь лилась, стекая по черному плащу. Брызгала, попадая на руки мистера Ханта. Мужчина замер, его ноги подогнулись, и он опустился на колени с глухим ударом о землю. Мистер Хант отпустил его волосы, позволив телу упасть внутрь круга. Я молчала, но сознание разрывалось от криков. Поджала губы, с цепенящим ужасом наблюдая, как под телом расползалась кровь. Совсем близко ко мне. Мистер Хант подошел к следующему человеку, и я отвернулась, с силой сжимая глаза. Тяжело дышала, сжимаясь от каждого крика. И люди кричали. Эмили надрывала горло, продолжая рыдать. Вопить, что было силы. Люк просил остановиться, молил, но каждый раз его прерывал свист металла. Этот холодный, пробирающий до самых противных мурашек свист. И я сильнее вжималась в ствол дерева, подтянув ноги ближе к груди. Голова заполнялась только приглушенными криками и резким, возвращающим в реальность свистом. Один за другим. С глухими толчками очередное тело падало на землю и я потеряла счет времени. Не знала, сколько сидела так, скрючившись, лишь бы спрятаться от всех. Остаться незамеченной. Сидела, почти не дыша. — Ева, — позвал мистер Хант и я вздрогнула от голоса, но глаз не раскрыла, — подойди ко мне. — Зачем? — её голос казался спокойным, но все же она выдавливала его из себя с силой, — вы говорили, что я не должна участвовать в ритуале. — Ты сомневаешься в словах лидера? — Н-нет, — произнесла она и я все же открыла глаза, посмотрев в сторону Евы и подавилась собственным криком. Вся поляна была покрыта кровью, и впитывала её в землю. Но крови было так много, что она маленькими ручейками стекала к костру. Ели окружали нас, замыкаясь, и образовывали круг. Именно его и повторяли куча тел, что в неестественных позах валялись на холодной земле. Моргнула, а кожу щек разъедало от концентрации соли. Обессиленно посмотрела на Еву, что немного замялась, подходя к мистеру Ханту. Смотрела на него, и в глазах я выхватила старательно подавляемую панику. Еве было страшно. — Обернись, дитя. Она приоткрыла рот, задержав дыхание, но все же кивнула. Сжала ладони, переступая с ноги на ногу, и повернулась лицом к костру. Прикрыла глаза, что-то шепча, но вздрогнула от голоса: — Твоя жертва будет куда важнее, — произнес мистер Хант, и Ева успела только раскрыть рот. Рыдание вновь смешалось с криками, и на этот раз не только Эмили разрывала глотку. Я кричала не меньше, когда Мистер Хант вонзил нож в горло Евы. Не перерезал горло, а воткнул по самую рукоять так, что кончик ножа вышел с другой стороны, разрывая кожу. Свист. Мистер Хант вырвал нож, отходя на шаг. Ева упала на землю, корчась от боли. Она раскрыла рот, из которого струей вытекла кровь. Прижала руки к шее, но все равно закашляла, давясь собственной кровью. Я тяжело дышу, пытаясь пошевелить руками. Не выходило. — Она же беременна! — закричал Люк. — Я знаю, — как ни в чем не бывало, произнес мистер Хант, наблюдая за агонией девушки, — ребенка достану позже, когда закончу круг. — Но он же погибнет! — не унимался Люк. — Конечно, погибнет, мистер Эвем, — вспыхнул мистер Хант, поворачиваясь в сторону Люка, — если бы он родился живым, то душа Джона не смогла бы вселиться. Вы подумали об этом, прежде чем кричать? А вообще, мистер Эвем, — начал мужчина, вытирая нож о черную ткань плаща, — Если бы вы приложили чуть больше усилий, то смогли бы избежать всего этого. Вместо вас была бы другая жертва, но благодаря вашему интересу. Точнее, знаниям Кристин, вы сейчас находитесь на своем месте. Поэтому можете благодарить не только меня, что выбор пал на вас. Моргнула, посмотрев на Люка, но взгляд выцепил еле заметное копошение чуть ближе. Кристин дернулась, после того, как мистер Хант замолк. Она затрясла руками, пытаясь разрезать веревки об кору дерева, позади неё, но получалось только разрезать кожу запястья. Кристин уже давно была в сознании, но боялась выдать себя. Её глаза были закрыты. — Как ни странно, но знания вашей подруги озадачили меня. Её вечные поиски и попытки стать лучше, чтобы восполнить ненависть к себе, они замечательны. Бесполезны для нее, но замечательны для меня. Кто кроме Кристин мог догадаться сравнить вас, мистер Эвем с убийцей? С так называемым Птицей?! — губы мистера Ханта задрожали, растянувшись в нервной улыбке. — Как это связано с жертвами? — спросила я, пытаясь отвлечь его. — Хороший вопрос, очень хороший, — мужчина слабо качнул головой, переступая через тело уже онемевшей Евы, взгляд которой застыл на Джоне, — предки нашего общества «Истинных» уходят в далекую древность, когда вера в Лжебога каралась агониями, а проклятия звучали только на латыни. Спустя века, мы возродили мертвый язык. Заговорили на латыни и здесь, в этой области каждый из вас, стал просто находкой для меня. Не попадись мне на глаза та техника преподавания, не заметь Кристин слово «Avem», никто из нас не догадался бы о связи ваших родов с нашим обществом. Звери, Птицы, Девы и Мужчины, все они являются покровителями, а именно так, ваши фамилии и звучат в переводе с латыни. Ваше существование стало для меня Знаком, ведь ваши предки, были прародителями общества «Истинных». О роде Алекс я знал и до этого, ведь её отец был нашим членом, пока не погиб. Печально, но перед этим он сам отказался от веры, за что лидер и покарал его болезнью. Я проглотила язык, прижавшись к дереву с такой силой, словно меня хлестанули по щекам. Мой отец, был частью этого? Нет, такого не могло быть. — Я понял, — продолжил мистер Хант, но я почти не слушала его, — что благодаря вам, моим завершающим жертвам, я смогу воскресить сына. — Но ему уже не помочь, он давно мертв! — крикнула Эмили. — Замолчи, девчонка, — неожиданно рявкнул мистер Хант, — я лично убил Джона, чтобы была возможность завершить ритуал. Сердце в груди пропустило удар, а нижняя губа нервно дрогнула. Я подняла невидящий взгляд на человека, что разрушил множество жизней, и шум накрыл меня невидимым куполом. Все клокотало от ненависти и боли, от неверия и отказа верить в его слова. Мистер Хант улыбнулся и развел руки: — Когда Джон задержался в школе, я пошел на его поиски, ведь на следующий день он должен был пройти инициацию. Я боялся, что он сбежит и долго искал его и спустя время, нашел. Он валялся в грязи, под проливным дождем, после того, как его сбила машина. Он был на обочине рядом с тропинкой, по которой ходил до дома, поэтому найти его было не трудно. Дотащить вглубь леса и помочь его душе покинуть тело, но так, чтобы впоследствии она могла вернуться, это тяжелее. Джон еще дышал, когда я перерезал его глотку, — раскаялся мистер Хант, оторвав завороженный взгляд от огня и переведя его на сына, — только погибший в агонии, от руки товарища своего, имеет право на воскрешение. И я воскрешу тебя, сынок. Осталось совсем немного. Бросила на мистера Ханта взгляд, полный ненависти и животного страха, но тот никак не отреагировал, лишь с новым рвением оглянулся, изучая бездыханные тела, и остановил взгляд на Эмили. Я старалась привести дыхание в порядок, но мое сердце было готово разорваться, когда мистер Хант медленно направился в сторону Эмили, а его блаженная улыбка не исчезала с лица. Крик вперемешку с писком оглушил меня, и я застыла от страха. Краем глаза заметила, как Кристин сильнее дергает руками, заведенными за спину. — Пожалуйста, — писк Эмили разрезал лес, она умоляла, — я не хочу, не на-адо, — протянула, и снова надорвала горло в крике о помощи, когда мистер Хант присел рядом с ней. Эмили попыталась дернуться, но все движения были скованными. — Молю… Взмах. Свист металла. Я дернула головой, глотая воздух. Мой взгляд был прикован к Эмили, что откинула голову назад, нервно трясясь. Из её шеи хлестала кровь, забрызгивая лицо учителя багровыми пятнами. Я скорчилась, и начала скулить, всхлипывая. — Ты убьешь всех? — спросил Люк. Мистер Хант поднялся с колен и ничего не отвечая, направился в сторону ближайшей жертвы. Моего Люка. В груди сердце зашлось от паники. Глаза заметались по лицу Люка, пытаясь найти хоть что-то. Я старалась прочесть во взгляде парня хоть что-то, но он ничего не предпринимал. Отвернулся от мистера Ханта, встретившись с моим взглядом. — Люк, — прошептала, но он прочел это по губам и взгляд его ослаб. Он не имел особого плана побега. Не знал, что делать, как спасти нас. И он ослаб, ему явно было плохо. Люк попытался освободить руки, дергая их, но выражение его лица изменилось. Он словно смирился. Я схватила раскрытым ртом воздух, дергаясь в сторону Птицы. Тот схватил Люка за кудрявые волосы, поворачивая к себе лицом, и я не могла больше терпеть. — Не трогай его, — закричала из всех сил, пока глаза жгло от скопившихся в них слез. Не могла смотреть, как родным для меня людям причиняют боль. Сердце разрывалась, но мистер Хант не видел этого. Не слышал моих криков, сжимая окровавленной рукой кудрявые пряди моего мальчика. Тяжело сглотнула, обессилено повисая на веревках, когда резким движением мистер Хант вонзил нож в правый бок Люка. — НЕ-ЕТ, — качнула головой, корчась и продолжая кричать, — прекратите это! Хватит! Я сходила с ума. Просто теряла рассудок, наблюдая за этим сумасшествием. Такого не должно быть. Люк раскрыл рот в безмолвном крике, поднимая слезящиеся глаза на мистера Ханта. Их взгляды встретились, и злорадная ухмылка овладела влажными губами преподавателя. Он противно улыбнулся, прошептав: — Это за то, — уверенным движением провернул рукоять ножа, разрывая плоть Люка, — что сбил моего сына. Люк скорчился в болезненном спазме, пытаясь отодвинуться от Птицы. Его рот был раскрыт в немом крике. Он дергал ногами, но не мог сдвинуться с места. Мистер Хант наклонил голову в бок, хищно скользнув кончиком языка по своим губам. С нескрываемым удовольствием наблюдал за агониями Люка, которому уже с трудом хватало воздуха. Я что-то шептал, обессиленно наблюдая за происходящим. Все мое нутро сходило с ума. Металось внутри, пытаясь разорвать не только веревки, но и меня. Я с трудом оторвала взгляд, подавившись слюной, когда Кристин с очередным толчком упала вперед. Уперлась в землю руками. Я не моргала, заметив разорванные веревки, что пропитались бордовыми пятнами. Запястья Кристин изнывали от порезов и грязи, скопившейся в ранах. Она подняла голову в сторону мистера Ханта, её пышное платье оголило колени, с которых комками опадала земля. Кристин не выпрямилась, но её спина выгнулась, словно она стала разозленной кошкой. Мои зрачки метались с мистера Ханта на Кристин, и я вскрикнула. Вскрикнула вместе с воплем Кристин, с которым она бросилась вперед. Мистер Хант не успел отреагировать, лишь сильнее сжав рукоять ножа, когда Кристин запрыгнула на его спину. Впилась пальцами в его глаза. Началась яростная схватка. Она кричала, поваливая его на спину. Обхватила его тело ногами, а мистер Хант хрипел, дергая руками. Махал ножом из стороны в сторону, рассекая воздух и пытаясь задеть Кристин, но та лишь сильнее рычала, стиснув руки на его шее. Мистер Хант попытался подняться, но вновь свалился на землю, на этот раз придавив Кристин. Она вскрикнула, невольно расслабив хватку, и мистер Хант специально привстал чтобы обрушиться на неё всем весом. Повторил удар. Ударил затылком в лицо Кристин и все-таки перевернулся над неё. Сел на нее сверху, замахнувшись ножом, но Кристин вскрикивает громче, словно издавая последний рык, и попыталась выскочить. Не понимаю как, но она сплелась с мистером Хантом, укатываясь куда-то в бок, прямо к костру. По моим венам разгоралась кровь. Адреналин заставил тереть веревки о кору дерева сильнее. Кожа горела, изнывала и пульсировала, но мне удалось подцепить пальцем нитки и распустить ослабленный корой узел. Скинула веревки, что держали меня у дерева, и побежала к Люку. Спотыкалась о ветки, игнорировала головную боль, что резко пронзила меня, и подползла к парню. Смотрела только на него. Его кожа была бледна и покрыта каплями пота, кровь струилась под одеждой, впитываясь в пальто. — Люк, — прошептал, дрожащими руками, снимая с него веревки. Не успела подхватить, как его тело свалилось в бок, падая на сырую землю, — потерпи, родной. Руки тряслись, как и колени. Мне никогда не было так страшно. Развязала веревки, что сжимали его запястья, а сама рыдала. Не поняла почему, но невольно стала качаться взад-вперед, когда откинула веревки. Подползла ближе, ощущая его холодную дрожь. — О-о боже, боже, — коснулась его бока под пальто и горячая, обжигающая кровь, струей ударила в ладонь. Люк захрипел сильнее, поэтому вздрогнула, больше не давя так сильно на рану. — Только не это, — плакала, медленно подняв дрожащие ладони выше, и коснулась его лица. Наши взгляды встретились. Глаза Люка слезились: — Алекс… Я закачала головой, корчась и начиная рыдать. Пыталась вытереть кровь с его лица, что тонкой струей стекала по виску. — Не нужно, — прошептал Люк, но я не слушала, продолжая растирать лицу. — Е-ещё осталась, осталась кровь. Она все течет, понимаешь? — Родная, — его губы дрожали, когда он пытался растянуть их в улыбке, — Пожалуйста. Не плачь. М-мне не так больно, мне не больно. Алекс, не плач, не нужно, — последние слова он силой выдавил из себя, корчась. Я покрутила головой, осматриваясь, но все застилала кровь. Начала кричать, разрывая глотку, надеясь, что кто-нибудь услышит. Кто-нибудь придет и спасет нас, но мой крик превратился в жалобный писк. Я раскрыла губы, начиная скулить. Терла его белые щеки. Мой мальчик. Его глаза опухли, как и мои. — Люк, ты держись, — сглотнула, давясь жидкостью, — нам помогут. Помогут тебе. Люк. Вот увидишь. Парень еле кивнул, продолжая выдавливать наигранную улыбку и смотреть мне в глаза. Я вновь начала кричать, сгибаясь из последних сил. — Ал-лекс, — он взял меня за плечо, сжимая кожу. Я плакала, опустив на него глаза: — Люк, — начала реветь сильнее, качая головой, — Люк, ты должен собраться с силами и помочь мне, Люк. Ты ведь… ты ведь всегда такой сильный, даже когда тебе на самом деле плохо. Я всегда восхищаюсь этим, — вновь посмотрела сквозь деревья, но в темноте ничего не было видно. — Алекс, я в-ведь, — Люк дернул меня, чтобы я посмотрела на него, — Я-я ведь не сказал тебе сегодня, — он начал плакать. — Т-ты все скажешь, родной. Ты все ещё скажешь, у нас много времени, — я гладила его волосы, держа голову в руках, как младенца. Он сжал губы: — Ты самая красивая девушка, которую я когда-либо встречал, — скривился от боли, — Самые лучшие дни были вместе с тобой. Мне так жаль, что их больше не будет. — Не смей так говорить! Мы всегда будем вместе. Каждый день будем вместе, — я не могла прекратить плакать, чтобы слова звучали убедительней. Под глазами Люка проявились круги, кожа становилась холоднее с каждой секундой. Люк еле поднял трясущиеся руки: — Дай руку… Я сжала его ладонь: — Не умирай… прошу, не оставляй меня… Кровь продолжала течь, а я смотрела на прикрытые глаза Люка. — Л-люк, все будет хорошо, — сглотнула перед тем, как произнести эти слова, — ты будешь жить, слышишь? Люк приоткрыл губы: — Я-я, я рад, что ты сейчас со мной, честно, рад. Я счастлив. Я не могла. Внутри все сжималось. Сердце рвалось на части. Голова Люка начала опрокидываться, и я схватила её, воссоединяя наш контакт глазами: — Не сме… Хлопок. Замерла на месте, оглушенная выстрелом. Тело парализовало. В горле пересохло. Мои руки тряслись, а бледные, почти синие губы, дрожали, когда я медленно повернула голову в бок и заметила Дилана. Он стоял боком ко мне, держа на вытянутых руках пистолет. Сжимал его со всех сил, с широко раскрытыми глазами смотря вперед. Последовала за его взглядом, и подавилась всхлипами. Мистер Хант замер, приоткрыв рот от шока. Под ним лежала Кристин, но я не могла разглядеть, что с ней. Взгляд Птицы скользнул вниз, затем он опустил голову. Я последовала за его взглядом. Мистер Хант раскрыл широко рот, приподнимая дрожащие руки и касаясь ими груди. Кровь. Он не моргал, без сил валясь в бок. Упал на сырую землю, с боку от Кристин, у которой из груди торчал нож. От Автора В это время О’Коннелл судорожно проглотил воздух, но голова продолжала кружиться. Он только что убил человека. Рука дрожала, но пальцы крепко сжимали основание пистолета, когда Дилан опустил ствол. Моргнул, недоверчиво наблюдая, как Птица вздрогнул, без сознания валясь в бок. И воздух из легких словно вышибли. Боль. Он перепрыгнул чье-то тело, чуть не споткнувшись. Пистолет выпал совсем рядом, когда он подбежал к Кристин, падая рядом с ней на колени. Его мир сузился до вредной блондинки, что лежала с закрытыми глазами, сильно морщась. Дилан снял кутку, желая укрыть, но та выпала из рук. Он открыл судорожно дрожащие губы, когда заметил нож, тут же поднял глаза на лицо Кристин. Где-то за спиной раздался очередной крик Алекс. Дилан прижал ладони к животу Кристин, обвивая нож, но не решаясь его вырвать. Кровь растекалась под его руками пульсирующим потоком. Его зрачки бешено бегали, перескакивая то с раны, то на свои окровавленные руки. — Кристин? — его голос дрогнул, а рот открылся, — Эй! — аккуратно надавил на ткань платья, которое всё быстрее становилось багровым. — Больно, — она прохрипела, раскрывая глаза, полные слез. Глаза заполонили слезы, но Дилан затряс головой, возвращая трезвость мысли. Изо всех сил старался не паниковать: — Просто помолчи, тебе нужно сохранить силы. — К-кар-р… — голос стал совсем тихим, слов не разобрать. Кристин было не просто больно, но и безумно холодно. Легкое платье не спасало. Дилан прикусил до боли внутреннюю кожу щек, тихо проговорив: — Карусель? — его покрасневшие глаза стали больше, когда Кристин судорожно кивнула, заглядывая в его глаза. Она замерла, просто наблюдая за парнем. За чертами его лица. Старалась запомнить как можно больше, прежде чем потеряет сознание. Она хотела смотреть на него. Она всегда бы смотрела только на него. — С-спа… — судорожно раскрыла рот, морщась от боли, — сп-пас-сибо. Тело Дилана охватили судороги, а нижняя губа затряслась, когда Кристин подняла ладонь, прикасаясь к лицу Дилана. Не специально, но измазала того в крови. Почему это происходило? — Нет, — прошептал, прижимаясь к её ледяным пальчикам, — Кристин, — он больше не сдерживал слез, голос ослаб, — Кристин, твою мать, — добавил, убирая одну руку от раны. — М-мне больно, — она произнесла одними губами, кривясь. Брови Дилан начали трястись, как и подбородок: — Не думай об этом, хорошо? Нас сейчас спасут. Тебе помогут! — грубо схватил её колени, сгибая их, чтобы удобнее разместить, — Давай… давай смотреть на рассвет, — во взгляде блестит гнев, — Кристин, ты… — заикнулся, и огонь в его глазах потухает, — Смотри, — нежно убрал бурые локоны волос с её лица, — Смотри на рассвет. Просто смотри, Кристин… Она дышала. Тихо. Медленно. Ей с трудом это удавалось. Смотрела в сторону зарева, своими карими глазами, которые постепенно закрывались, но Кристин выдергивала себя, стараясь не уходить. Всё её тело онемело. Она его не чувствовала. — Я люблю тебя, — пронеслось где-то надо ухом Кристин и её тело сжали сильнее. Влажная от слез подбородок прижался ко лбу Кристин, и она поняла. Это Дилан. Он рыдал прямо над ней, трясясь от всхлипов. Она хотела успокоить его, защитить. Сказать, что любит, но все эти слова застыли на языке. Вдалеке раздался лай собак. Хруст веток. Кто-то прочесывал лес, придвигаясь к месту незавершенного жертвоприношения. От лица Алекс Спустя пару минут Давление в ушах. Ноги не слушались, но я продолжала бежать по лесу, вслед за шерифом. На дороге должна была стоять машина скорой помощи, о ней истерически твердил мистер Эвем, тяжело дыша. Мгновение. Моргнула, немного щурясь от яркого света, что исходил из-за деревьев. Мы выбежали из леса, заметив врачей. Смотрела на Люка. Его рука свисала, а голова была опрокинута. Мистер Эвем сорвался с места, неся на руках сына. — Нужна помощь, —закричал , — Срочно! Люка положили на перевозку. Врачи окружили его, проверяя пульс и размер зрачков. Я расталкивала их, замирая. — Пульс слабый, парень потерял много крови. Мое дыхание перехватило, а какие-то люди примкнули ко мне. Меня что-то спрашивали, но я не слышала. Все звуки стали приглушенными, когда я заметила движение в гуще деревьев. Кто-то кричал, отступая назад. Мои глаза вновь наполнились слезами. Я пыталась дышать, но начала скулить, подбегая к мужчине в форме, который нес Кристин. […] — Просто позвольте, — умолял Дилан, сдерживая весь гнев, бурлящий в его груди. Он сжимал ладони в кулаки, но не наносил удары полицейским, что забрали ещё живую Кристин. Что прожгли его кожу электрошоком, чтобы тот отцепился от неё. Дилан шипел сквозь зубы, продолжая говорить мужчине, что что-то записывал в бумагу, сдерживая рядом с собой большую по величине немецкую овчарку: — Вы же сами меня нашли связанным в доме. Сами освободили и мы я по своей воле поехал сюда и отвез вас. Я не убийца, — взвыл от негодования, получив заинтересованный взгляд от пса. Тот поднялся на лапы, уткнувшись влажным носом в ладонь О’Коннелла, и Дилан хотел дернуться, но не успел. Офицер оторвался от бумаг, наградив пса взглядом. — Что ты нашел, Джек? — спросил, а пес сел на задние лапы, подняв морду на хозяина. Тихо заскулил, не виляя хвостом, и Дилан скривил лицо. Не понимал, что происходит, от того и не мог себя контролировать. — Ладно, — начал офицер, — Джек считает тебя не опасным, хоть ты и бросил нас у дороги и убежал в лес. Иди по тропинке и выйдешь к машинам, твоей девушке уже должны оказать помощь. И Дилан кивнул. Не ждал. Сорвался с места, убегая в темный лес. — Я люблю тебя, Дилан. — Тебя будет любить кто угодно, но это буду не я. Сегодняшние события всплыли в голове, вынуждая двигаться. Пустой разум заполнился мыслями, одна из которых занимала основное место. Кристин. Иди к ней. У Дилана не осталось сил, поэтому он не мог орать на офицеров, что попадались ему на пути, что-то спрашивая. Предлагая помощь. Он просто продолжал бежать. Он хотел скорее дойти до Кристин. Просто рухнуть к ней, почувствовать себя живым рядом с ней. И больше не уходить, не оставлять её. Никогда. Выбежал из леса, спустя мучительные минуты и наткнулся на большое количество людей впереди. Людей было очень много. Замедлился, перебирая ногами и пытаясь дышать через нос, но ему не хватало кислорода. Тревога не покидала грудную клетку, сжимая сердце. Дилан продолжил идти, подняв голову. Знакомая фигура. Бордовая юбка и большие, опухшие глаза. Взлохмаченные волосы, потерянный взгляд. Внешне и внутренне опустошена. Алекс сжала виски, надавливая на них. Она шла в лес, чтобы была возможность дышать, ибо она чувствовала, как задыхается. Руки тряслись, кожа зудела от слез. Она остановилась, встречаясь взглядом с Диланом. Тот посмотрел на неё, ожидая чего-то, но девушка скорчилась. Отвернулась, ускорив шаг и просто ушла. Убежала. Дилан сам не понял, откуда взял силы, но его шаг стал жестче. Перебирал ногами, спеша. Сердце в груди заколотилось, накрывая сознания волнами боли. Он вышел на дорогу, переступая по влажной земле. Хотел пройти вперед, но его не пустили. Люди столпились вокруг чего-то, сохраняя молчание. Дилан чувствовал, как ноги подгибались. Пытался держать равновесие, ускоряя шаг. Пот начал стекать по лицу. Дилан прикусил губы, ощущая тяжесть на плечах. В носу неприятно кололо, а глаза уже давно выжигали от слез. Он хватался за людей, расталкивая их. В глаза ударил свет от фар. Зрачки сразу же замерли, как и тело. Намертво. Дилан задохнулся, испустив рваный вздох. Его настигло громкое рыдание. От такого ушные перепонки готовы были разорваться. Он смотрит за действиями человека, что сидел прямо на земле. Он изо всех сил сжимал бездыханное тело, рыдая. Прерывается только на ругань, когда санитары просили отойти. Он кричал на каждого, кто пытался забрать его сына. Он вытер раскрасневшиеся глаза, как ненормальный покачиваясь взад-вперед. Дилан не моргал. Смотрел. Умирал сам. У парня были приоткрыты глаза, но устремлены в пустоту. Руки свисали на землю с каталки. Голова опрокинулась. Мутные, не имеющие блеска зрачки. Темные, кудрявые волосы свисали сосульками. На них засохла кровь.