Сон длиной в вечность

- Как я попала в город галадрим? – спросила Анорсэль, исподволь наблюдая за мужчиной, что, встав с кровати, направился к стоящему неподалёку столу. Движения незнакомца невольно притягивали взгляд: твёрдые, уверенные, исполненные небрежной грации хищного зверя. - Целители-нандор были обеспокоены вашим состоянием и посчитали, что помочь вам смогут только здесь. Впрочем, это тема для очень долгого разговора, – ответил эльда, наливая в чашу ароматную коричневую жидкость. – А я и так, должно быть, утомил прекрасную эллет своими беседами. Сейчас вам нужен покой. Я знаю, как может быть неприятен перелом ребер, но этот настой должен помочь. - Благодарю, – ответила нандиэ. Слова мужчины звучали разумно: у неё в запасе было много времени, достаточно чтобы узнать все подробности происшедшего, а сопровождающие каждый вдох болезненные ощущения становились все сильнее. Эльфийка попыталась сесть, но от резкого движения комната поплыла перед глазами, к горлу подкатили мучительные волны тошноты. Ничего. Главное – стараться дышать. Не обращать внимания на звон в ушах и темноту перед глазами. Дышать, просто дышать… Чьи-то сильные руки подхватили её враз ослабевшее тело, бережно помогая опереться на прикрывающие изголовье подушки. По лицу мазнуло шелком золотых волос, пахнущих ароматом леса, кож и металла – терпким, волнующим. Амрот что-то говорил, но звучание слов было смазанным, а голос глухим, словно бы доносящимся сквозь толщу воды. Анорсэль почувствовала, как ко лбу и вискам прикасается прохладная влажная ткань, принося долгожданное облегчение. Эру, как же хорошо… Дурнота отступила так же стремительно, как и нахлынула, оставив после себя слабость и звенящую лёгкость во всем теле. Открывать глаза не хотелось, говорить тоже. Хотелось просто наслаждаться сладостью воздуха, наполняющего лёгкие, и уютным теплом глиняного сосуда, касающегося губ. Напиток приятно щекотал ноздри запахом мёда, оставляя на языке легкую горечь зверобоя и прохладную свежесть душицы. Такой знакомый, любимый с детства вкус… Анорсэль медленно пила, чувствуя, как согревается покрытое холодной испариной тело, гаснут растекающиеся по груди огненные ручейки боли. Девушка разомкнула веки и совсем близко увидела лицо Амрота, глядящего на неё с тревогой и напряженным вниманием. Казалось, он весь подобрался, как хищник перед атакой – словно ждал, что водоворот пустоты вновь попытается похитить его гостью, ждал и был готов бороться за её душу. Строгое в своей собранности выражение его лица удивительным образом сочеталось с почти благоговейным трепетом, светящимся в глубине синих глаз, чувствующемся в движении рук, осторожно держащих чашу с настроем. Осознав, что златовласый эльда все это время поил её, как беспомощного ребенка, девушка смущённо пробормотала: - Спасибо. Позвольте, я сама… Мне уже намного лучше. Анорсэль обхватила шершавые бока сосуда. Нечаянно коснувшись рук мужчины, она вновь ощутила то ласковое тепло, что вело её сквозь зыбкий сумрак призрачного мира. По fea начала разливаться сладкая истома; хотелось, чтобы время остановилось, застыло, утратив свою власть над неспокойным морем бытия. Хотелось нежно гладить эти сильные руки, упиваясь тем, что их пальцы сплетаются в неразрывном, тягучем, чувственном движении. Эллет была смущена до крайности – и близостью статного воина и этими неуместными, невесть откуда взявшимися мыслями. Казалось, что fea эллона также объято странным смятением: эльф застыл, словно во сне, не решаясь прервать это невесомое, трепетное прикосновение, почти ласку. На долю секунды в глазах Амрота промелькнуло какое-то особое выражение… В них мерцала поволока нежности, в них читалось зарождающееся чувство, что-то сокровенное, хрупкое и ранимое, словно прорвавшийся из земли росток. Доля секунды, мимолетный взгляд – но сердце девы замерло, пропустив удар, а затем рвануло ввысь и наружу, заставляя кровь резко приливать к щекам жарким румянцем. Анорсэль опустила взор. Никто и никогда не смотрел на неё так. И никогда её душа так не трепетала от чужого взгляда… - Вы уверены, что все прошло? – донёсся до нее голос мужчины. - Да, - пробормотала нандиэ, потянув на себя чашу с настроем. - Все в порядке. - Вам нужен свежий воздух. Она услышала, как эльда подошёл к окну, распахнул узорчатые ставни. В комнату хлынули потоки света, пахнуло свежестью леса, щедро умытого дождём. Должно быть, там, за стенами лазарета, цветёт и буйствует позднее лето: мягко колышутся густые зелёные кроны, шепчутся друг с другом иссушенные солнцем ковыль и осока. Наливаются сочной рыжиной рябина и дикая яблоня, споря с оранжевыми сполохами лисьего меха. Прежде чем погрузиться во тьму и тишину призрачного мира, сознание Анорсэль успело выхватить несколько смазанных обрывков действительности: знакомую хитрую мордочку, руки эльфов, протягивающих лисенку кусочки солонины, довольный прищур наевшегося зверька. Этих разрозненных картин хватило, чтобы понять: Наурос выжил и сумел ее найти. Убедившись в том, что таварвайт позаботятся о шаловливом найденыше, эльфийка наконец позволила себе поддаться слабости и уйти за грань этой жизни. Но теперь, когда она вернулась, когда она смогла ощутить радость реального бытия, в памяти невольно всплыл образ её рыжего друга. Где сейчас этот малыш? Остался в поселении нандор? Последовал за ней в Лориен? Из открытого окна послышалось звонкое щебетанье. Задорное «цвиньк-цвиньк» становилось все ближе, пока не показалась сама лесная певица. Серая пичужка запрыгнула на подоконник, склонила набок головку и, весело блеснув черным глазом, перепорхнула на плечо Амрота. - Маленькая попрошайка, - ласково протянул эллон, поглаживая шейку малиновки. - Не перестаю удивляться, до чего хитры эти крохи. Недавно я угостил их имбирным печеньем, и с тех пор они не перестают наведываться ко мне в гости, выпрашивая добавку. Анорсэль поймала себя на мысли, что почти не вдается в значение слов, сказанных ее собеседником. Она целиком и полностью была поглощена звучанием его голоса. Мелодичные ноты тенора проникали в самую глубину её существа, заставляя вибрировать такие струны души, о существовании которых эллет до сей минуты даже не догадывалась. Она хотела вновь заглянуть в магические синие глаза, увидеть в них эту трепетную искру, этот зарождающийся огонь, что, казалось, горел лишь для неё одной – и не решалась поднять взор. Скользнув взглядом по широким плечам эльды, по небрежно рассыпавшемуся золоту его волос, нандиэ сосредоточилась на маленьких красных перышках на горлышке у птички: - Да, малиновки ещё те озорницы. В детстве одна из них постоянно… похищала у меня орешки и цукаты. Со временем мы с ней подружились. Даже пели иногда дуэтом. - Думаю, эта хулиганка сочтёт за честь спеть с вами, - сказал Амрот, и по мелькнувшим в его голосе тёплым нотам Анорсэль догадалась, что он улыбается. Будто поняв, о чем идёт речь, малиновка перелетела на изголовье кровати и, вытянув шейку, издала мелодичную трель: «Пррр-фюить». - Фью-фью. Ци-ци, - ответила эльфийка. Несмотря на неприятные ощущения в груди, эллет мучительно хотелось вновь ощутить ту радость, что дарили шутливые песенные поединки с обитательницами древесных крон. - Фьюить-фьюить, - задорно просвистела пташка, перепрыгивая на протянутую девой ладонь. Судя по насыщенно блестящим перьям, плотно сбитому тельцу и дерзким повадкам, эта хитрая малышка собирала вкусную дань не только с Амрота, но и со всех обитателей дворца. - Фью-чи-чи. Чи-чи-чи. Фью, - сломанные ребра пока не позволяли выводить витиеватые коленца, но даже эта отрывистая песенка наполнила сердце лесной жительницы радостью. Казалось, будто она и впрямь вернулась в детство – такая лёгкость и беззаботная весёлость охватила все её существо. На мгновение она сама почувствовала себя маленькой птичкой, что живёт радостью одного момента: весело чирикает под лаской солнечного луча, задорно купается в прохладном серебре луж, упивается упругим напором ветра, переворачиваясь в стремительном вираже в погоне за мушкой. Пичужка коротко присвистнула. Кажется, она была недовольна. Легонько клюнув девушку за палец, лесная певица вернулась на плечо эллона. - Сдаётся мне, она ожидала от нас награды за свои старания, - подмигнул Амрот. – Признаться, я немного завидую этой птахе. У неё, в отличие от меня, нет безотлагательных дел, и она может проводить рядом с вами сколько времени, сколько захочет. Анорсэль показалось, или эльф действительно сожалел о том, что вынужден так скоро её покинуть? Дева подняла взгляд. На мгновение их глаза вновь встретились и мерцающие в немыслимой синеве нежные искры отозвались в ней пронзительной, пьянящей радостью, сладостной мукой, что переворачивала её fea, стремительно проникая в сокровенное нутро. Волнующееся индиговое море подхватило Анорсэль, закрутило в танце пенных бурунов, понесло куда-то ввысь, все дальше и дальше от земли – туда, за горизонт, за грань мира, где души, свободные от оков тела, сливаются в пронзительной мелодии единства… Амрот отвёл взгляд так резко, словно неожиданно нахлынувшие эмоции ошеломили его не меньше, чем её. Пытаясь унять бешено колотящееся сердце, эльфийка прикрыла глаза. Мысли метались в голове, будто пламя по сухому валежнику. Что с ней? Почему с момента встречи с златовласым эльдой все чувства в ней будто обострились, звучание и своей и чужой души стало читаться звонче и чётче, почему краски мира вновь обрели наивное, детское очарование? Почему тот свет, что вытянул её из вязких тенет мрака, с каждой минутой влечёт её все сильнее и сильнее? Она слышала, как Амрот подошёл к окну и как малиновка, поняв, что в этот раз ей не удастся поживиться желанным десертом, упорхнула в лес. - Мне пора идти, - смятенно выдохнул мужчина. - Отдыхайте и набирайтесь сил. Препоручаю ваше здоровье тем, кто более сведущ в исцелении. Лорд Лантир! На пороге возник высокий темноволосый эльф. Анорсэль с удивлением отметила, что он смотрит на ее собеседника с глубоким почтением. Учтиво склонив голову, незнакомец тихо произнес: - Мой Владыка, воистину Валар сегодня милостивы к нам, - и, обратившись к Анорсэль, добавил: - Mae govannen,* госпожа. Я рад, что вам стало лучше. Слова приветствия застыли у Анорсэль на губах. Владыка? Этот эльда в простой охотничьей одежде – владыка Лориена? В нем не было ни одной черты, которыми нандиэ привыкла наделять в своём воображении властительных синдар: ни высокомерия, ни любви к драгоценностям и пышным одеяниям, ни презрения к лесному народу. И тем не менее, подчёркнуто почтительное отношение лорда Лантира не позволяло усомниться: перед ней правитель галадрим. Эллет ощутила, как в груди разливается горькое чувство, что терзало обнаженную душу, жгло и плавило сознание. Владыка синдар. Один из тех, кто принёс смерть в этот благословенный край, тех, кто разбудил древнее зло, погубившее ее родных. Искаженный, как и все выходцы из Дориата… Внутри неё словно что-то разрывалось, корчась от холода и боли. Тот, кто ещё секунду назад был нитью, связавшей её с реальностью этого мира, светом, вытащившим её из вязкой тьмы к радости и жизни, оказался - пусть и невольно - виновником трагедии, разрушившей её счастье.