O Fortuna

      Последним счастливым днем в супружеской жизни Гермионы Грейнджер и Рональда Уизли было 30 июня 2001 года. До событий, которые сделали происходящее необратимым, оставалось 11 недель, но тогда она не подозревала об этом. Дело было не в том, что с утра муж не возобновил неприятный разговор про Снейпа и аборт, прерванный сном Гермионы, — в ту субботу девушка в последний раз была женой именно того человека, с которым надеялась быть до конца жизни в радости и печали.       С утра они вместе похоронили Живоглота в парке около дома — Рон обнял волшебницу, не сумевшую справиться со слезами; затем обедали у Поттеров, а после допоздна играли в шахматы. Вернувшись домой, муж сразу лег. Когда Гермиона приняла душ и подошла к кровати, Рон крепко спал, сбросив с себя одеяло. Девушка укрыла его и на миг замерла над постелью, наблюдая, как мерно вздымается и опускается его грудная клетка. Неизвестно почему на глаза навернулись слезы. Она чувствовала смятение и блаженство, как будто снова в него влюбилась и только что поняла это. Но отчего этот страх? Волшебница подумала, что впереди у них будет гораздо больше таких же обыкновенных и счастливых дней. Она не знала, что эта передышка в смятении была началом их конца.       Что Рон больше не был тем человеком, за которого Гермиона выходила замуж, стало окончательно понятно в понедельник. Собираясь на работу, девушка впервые задалась вопросом, что за мужчина притворяется ее мужем, живет с ней в квартире и спит в ее кровати. По дороге волшебницу в первый раз посетила мысль, что он регулярно провожает ее в Министерство не из трепетной заботы, а для того, чтобы шпионить за ней.       Новая неделя началась для нее не только со ставшего привычным утреннего недомогания: девушка начала периодически пускать разноцветные пузыри. Они вылетали у нее изо рта, − как правило, это происходило в самый неподходящий момент. Так ее интересное положение перестало быть тайной для сотрудников Министерства. Можно было не сомневаться, что вскоре в «Ведьмином досуге» появится высосанная из пальца статейка о признаках, указывающих на пол ее будущего ребенка, с подробными спекуляциями о сроках его появления на свет. Правда, у текущего положения дел был один плюс: коллеги освободили ее от необходимости отправляться по вызовам за пределы ведомства, вместо этого на нее возложили всю бумажную работу отдела.       Утро Гермиона посвятила срочным делам, и уже через несколько часов разложила перед собой стопку документов, поступивших с начала рабочего дня: в глазах рябило от букв и цифр, и она утешала себя тем, что скоро обед. Кроме того, девушка надеялась, что избавится от отеков ног, беспокоивших ее в последнее время. Краем глаза она смотрела, как Джервис Хайтопп силится совладать с новой палочкой левой рукой. Поскольку при нападении кисть другой его руки была оторвана заклятием, восстановить ее не представлялось возможным. Руководство потребовало от него и Грейнджер составить подробный отчет о случившемся и обещало найти таинственных мужчин в серых костюмах. Пока же коллега волшебницы обзавелся новой волшебной палочкой вместо сломанной, однако заставить ее подчиняться командам другой руки было сложно. Видя, как Хайтопп безуспешно пытается левитировать лежащий на столе свиток пергамента, девушка в конце концов не выдержала: — Тебе не хватает уверенности — палочка чувствует, что левая рука у тебя нерабочая.       Мужчина бросил на нее недовольный взгляд, и она приготовилась услышать очередной комментарий про то, какая она невыносимая всезнайка, но он пересилил себя: — Какая уж тут уверенность, когда у меня стало на одну руку меньше. — Тут самое главное — упражняться.       Ее собеседник обреченно вздохнул и произнес: «Вингардиум Левиоса!». Свиток продолжал лежать на столе: — Если так пойдет дальше — меня быстренько попрут из Министерства. — Не вешай нос, Джервис! Все прекрасно понимают, в каком ты оказался положении, — колдунья вышла из-за своего письменного стола и остановилась рядом с коллегой. — Давай еще раз. Я точно знаю, что при должной тренировке у тебя все получится.       Она видела, как маг нахмурился, а затем повторил заклинание. Безрезультатно. Только голос волшебника прозвучал несколько громче. После очередной неудачной попытки на его лице застыла гримаса отчаяния, и он безразлично кинул новую палочку на стол. Та отреагировала на его действия снопом огненных искр. — Мне кажется, в этот раз твой голос прозвучал более уверенно, — горячо поддержала девушка. — Не сдавайся!       Хайтопп с кислой миной поднял палочку и повторил движения. Без всякого чувства. — Джервис, так не пойдет! Ты сам должен хотеть, чтобы заклинание сработало, а не просто произносить волшебные слова… Кисть левой руки должна вращаться легко, резко и со свистом.       Мужчина предпринял еще одну попытку. Опять ничего. — Нужно рассечь воздух и взмахнуть… Постой, я покажу, — девушка склонилась над коллегой и, обхватив своей рукой его кисть, выполнила нужное движение. С внутренним ликованием она увидела, как свиток на столе дернулся и едва-едва приподнялся над поверхностью. — Что я тебе говор…       В следующую секунду ее что-то с силой отбросило от Хайтоппа. Она врезалась в стену и сползла на пол. Сбоку слышалась возня и раздавались крики. Когда Гермиона смогла встать на четвереньки, она уже поняла, что на коллегу напали. Девушка медленно поднялась на ноги, держась за письменный стол. Каблук на одной из ее туфель был сломан, палочка выпала, и найти ее сразу не удалось. Она пригляделась и узнала огненно-рыжие волосы нападавшего. Это был ее муж. Он наносил Джервису методичные удары по всему телу. Волшебница видела, что коллега так потрясен этим нападением, что не пытается сопротивляться. Он прикрывался руками, но выглядели его потуги довольно жалко: он, как правило, делал это после удара Рона по этому месту. Гермиона устремилась к мужу и хотела схватить его за руку, но он не заметил ее и сильно толкнул в бок локтем: — Не лезь!       Его слова, видимо, немного отрезвили Хайтоппа. Пока Рон отвлекся на жену, тот успел схватить палочку со стола. Теперь мужчины стояли вплотную, указывая палочками друг другу в лицо. Девушка попробовала встать между ними, но муж с силой оттолкнул ее в сторону свободной рукой. Она видела злобную гримасу, исказившие ее любимые черты: — И что ты сделаешь, Хайтопп? Думаешь, палочка будет слушаться такого жопорукого мага, как ты? Ну давай, попробуй!       Гермиона видела муку, застывшую на окровавленном лице коллеги, медленно превращающемся в сплошной синяк, и впервые в жизни ей стало так стыдно за Рона, что захотелось провалиться на ровном месте. Джервису хватило мужества выдержать взгляд противника. Новая палочка в его левой руке отчаянно дрожала, и вдруг волшебница поняла, что по какой-то причине он просто не может открыть рот и ответить. Похоже, Хайтопп попытался воспользоваться невербальным заклятьем. Он взмахнул палочкой, но ничего не случилось. Видя это, Уизли засмеялся незнакомым смехом гиены. По лицу его жены катились слезы стыда и гнева. — Петрификус Тоталус! — с видимым удовольствием произнес Рон. Джервис застыл на месте покачиваясь, когда обездвиженные заклинанием руки и ноги словно приросли к остальному телу, затем он тяжело повалился на спину. Противник наклонился к его лицу. — Не смей и пальцем дотрагиваться до моей жены! В случае повторения эта наша встреча покажется тебе дружеским спаррингом.       Несмотря на шок, волшебница удивилась, что в лексиконе Рона нашлось настолько магловское слово. Муж тем временем круто развернулся, и покинул отсек, даже не посмотрев на нее. Гермиона не сразу отыскала свою палочку под завалами бумаг, оказавшихся в пылу драки на полу. Когда она смогла сделать это, немедленно сняла с коллеги заклятие полной парализации тела и помогла ему встать на ноги. Мужчину пошатывало. Гермиона машинально бормотала что-то успокоительное, перемежая свой лепет бесконечными извинениями за немыслимое поведение мужа и диагностирующими заклинаниями. Она видела, как Джервис медленно раскрыл рот и по его подбородку потекла кровь. Он положил палочку, и запустил несколько пальцев в ротовую полость. Через несколько секунд Хайтопп положил на свой рабочий стол окровавленный белый кусочек. Это был выбитый зуб. Когда на столешнице выстроился ряд из десяти зубов, Гермиона отвела глаза.       Нападение на Джервиса помогло ей понять, в какого монстра она превратила своего любимого. После случившегося она даже про себя стала называть этого человека Рональдом. И он совершенно точно не являлся ее мужем. Как только у волшебницы достало смелости, чтобы посмотреть правде в глаза, она поразилась произошедшим переменам: этот мужчина был все тем же, но каким он казался теперь, когда она осознала, что он не является тем, кого она любила! Словно два разных человека! Его прикосновения и поцелуи каждый раз вызывали у волшебницы тошноту. Она была вынуждена притворяться, что у нее не дописана работа по генам для Лондонского университета королевы Марии. Все ради того, чтобы он ложился спать, не дожидаясь ее. Вместо этого девушка тщательно заполняла дневник наблюдений, о котором просил профессор Снейп. Деталей, отличавших новую версию Рона от оригинальной, становилось все больше: он разлюбил шахматы и квиддич, стал умнее и амбициознее, но в то же время жестче, ревнивее и подозрительнее. Из-за этого ей приходилось все время быть начеку, она не могла расслабиться. Окружающие заметили, что колдунья стала нервной и раздражительной.       Нужно было срочно принимать меры. Первым порывом Гермионы было желание собрать вещи и уехать погостить к родителям. Ей хотелось спрятаться и хоть на время забыть о том, что она наделала. По зрелом размышлении от этой идеи пришлось отказаться. Такое поведение стало бы проявлением трусости. Каждое утро, когда волшебница открывала глаза, ее сердце наполнял липкий страх за себя и своего неродившегося ребенка. Она жаждала поделиться с кем-то своими опасениями, но было бы несправедливо взваливать на кого-то последствия своих ошибок. В конце концов волшебница не смогла придумать ничего лучше, как повторно обратиться к профессору Снейпу.       Встретиться с ним оказалось непросто — Рональд провожал Гермиону в Министерство и настаивал на совместных обедах, а также каждый день заходил за ней в отдел магических происшествий и катастроф, при этом ненавязчиво расспрашивая Тэрранта о том, чем сегодня занималась его жена (Джервис после произошедшего под любым предлогом покидал кабинет при его появлении). По этой причине волшебнице не осталось ничего иного, как воспользоваться сетью летучего пороха во время рабочего дня, что само по себе казалось плохим предзнаменованием. Она торопливо опустилась на колени перед камином и сунула в него голову — времени было в обрез. Одной рукой Гермиона кинула щепотку порошка на поленья. Когда они вспыхнули изумрудным пламенем, она четко произнесла: «Кабинет профессора Снейпа». Ее колени оставались на полу, в то время как верхняя часть туловища все быстрее и быстрее вертелась в зеленом огне, а перед глазами мелькали жилища других магов. От стремительности полета у девушки закружилась голова, она схватилась рукой за каминный портал, чтобы не упасть. Перед ней предстала знакомая комната с рядами банок, содержимое которых напоминало слизней. — Профессор Снейп! — громко позвала Гермиона. Кабинет отозвался тишиной. Девушка еще несколько раз окликнула преподавателя без особой надежды на успех. Она собралась возвращаться на работу ни с чем, когда в поле зрения появилась синяя шляпа с прорезями для ушей, из-под которой на волшебницу неуверенно смотрели выпученные темно-карие глаза величиной с теннисный мячик. Перед ней стоял домовой эльф Хогвартса, в котором Гермиона с удивлением узнала Винки. Встретившись глазами с девушкой, та отвесила низкий поклон, при этом напоминающие крылья летучей мыши уши заколыхались: — Здравствуй, Винки! Как поживаешь?       Прежде чем ответить эльф нервно икнула, устремив на колдунью огромные блестящие глаза: — Винки очень довольна, молодая миссис, потому что в Хогвартсе ей приходится много трудиться. Винки делать все, что ей говорят. — Я ищу профессора Снейпа. Ты не знаешь, где он? — Профессор Снейп не в школе, — глаза Винки наполнились слезами, как будто больше всего на свете ей жаль было огорчать Гермиону. — Я думать, он в своем доме в Паучьем тупике.       Волшебница понимающе кивнула, но неожиданно ей в голову пришла еще одна мысль: — Ты так мне помогла сейчас и во время болезни, Винки. Я это не забуду. Если тебе когда-нибудь что-то понадобится — что угодно, − пожалуйста, не стесняйся обратиться ко мне…       Домовой эльф несколько раз всхлипнула и разразилась рыданиями, которые прерывались бессвязными причитаниями о том, что она не заслуживает такого великодушного отношения. Немало драгоценных минут у девушки ушло на то, чтобы ее успокоить: — Пожалуйста, не плачь, дорогая!.. Я бы хотела попросить тебя еще об одном одолжении… — Все что угодно, молодая миссис, все что угодно, — пропищала Винки. — Зимой у меня должен родиться ребенок. Я не хочу отправляться в больницу Св. Мунго и была бы признательна, если бы мне помогла ты.       От волнения домовой эльф чуть не свалилась в камин: — Винки сделать все, что скажет Гермиона Грейнджер. Винки почтет за честь помочь молодой миссис.       Волшебница поблагодарила эльфа и поспешила вернуться в свой кабинет, чтобы в отсутствие коллег побывать в Паучьем тупике. На этот раз в полет по сети летучего пороха отправилась не только ее голова. Колдунью выбросило на ковер в неуютной темноватой гостиной. В центре комнаты стояли старый диван, потертое кресло и колченогий столик, полки на стенах были сплошь уставлены книгами в старинных темных переплетах. На подоконнике не слишком чисто вымытого окна стояла небесная кампанула. У гостьи возникло большее желание дотронуться до растения, чтобы услышать успокоительное позвякивание цветов. Вместо этого девушка громко позвала профессора, и тут же услышала приглушенные шаги в дальней части дома. Снейп стремительно вошел в комнату через потайную дверь, спрятанную за книжными полками. Он был в рубашке с закатанными рукавами, и Гермиона подумала, что оторвала его от работы. На желтоватом лице в рамке черных волос читалось явное неудовольствие: — Грейнджер. Являетесь ко мне, как к себе домой. — Простите мою бесцеремонность, профессор. Я не знала заранее, получится ли с вами увидеться… Вынуждена еще раз просить вас о помощи, — с ходу заявила волшебница. — Вот как?! — учитель говорил нарочито равнодушным тоном. — Человек, с которым я живу, больше не Рон Уизли. Он похож на моего мужа, он стремится вести себя, как он, но это другой мужчина…       Снейп прервал девушку, подняв ладонь: — Очень мило, однако детали вашей личной жизни меня более не интересуют. — Если вы согласитесь меня выслушать, то поймете, что от этого зависит жизнь нашего ребенка, — нетерпеливо сказала волшебница. — Только выслушать, — Снейп опустился в кресло и скрестил руки на груди, а Гермиона начала свой рассказ, прикладывая все силы для того, чтобы ее голос звучал твердо и по-деловому. Изначально у нее и в мыслях не было выкладывать бывшему учителю всю правду, потому что она считала саму себя виноватой в возникших проблемах. Но по первым словам профессора стало понятно, что он не согласится прийти ей на помощь, если для этого не будет веских причин. Когда девушка закончила, повисло напряженное молчание. Гермионе почудилось, что в комнате стало еще мрачнее и неприятнее. — Не помню, предупреждал ли я вас о том, что эффект снадобья не описан и оно может привести к любым результатам, — гостья прекрасно знала, что у Снейпа не было проблем с памятью и он хотел позлорадствовать, но краска все равно бросилась ей в лицо. — Не приходило ли вам в голову, что Напиток абсолютной любви нужно было принимать вам двоим?       Стоя на ковре перед восседающим в кресле хозяином дома, Гермиона снова оказалась в роли провинившейся школьницы. — О, кажется, не приходило, — профессор смаковал каждое слово. — Правильно ли я понимаю − вы ожидаете, что я буду тратить свое бесценное свободное время и силы на составление несуществующего лекарственного средства? — Да. — Напомните мне третий закон Голпалотта. — Сэр, при всем уважении, у меня нет на это времени: на работе меня могут хватиться в любой момент, — девушка ненавидела себя за умоляющие нотки, послышавшиеся в голосе. Без сомнения, ее собеседник тоже их заметил. — У нас разное представление о времени.       Волшебница обреченно вздохнула: — Третий закон Голпалотта гласит, что противоядие от составного зелья не сводится к набору противоядий для отдельных его компонентов. — Приятно видеть, что семь лет в Хогвартсе были потрачены на вас не впустую… Как же, по-вашему, я должен нейтрализовать действие запрещенного зелья? — Не знаю, — уныло выдавила Гермиона, — но не сомневаюсь, что если кто-то может это сделать, то только вы. Со своей стороны, я готова оказать любую посильную помощь. — Увольте, — Снейп чуть заметно скривил губы. — Все, за что вы беретесь в последнее время, заканчивается весьма плачевно. — Понятно, что приготовить антидот для такого снадобья — это крайне сложная задача… — Да ничего вам не понятно, — отрезал профессор. — Наверняка, вас мало волнует тот факт, что заключенная нами клятва приведет к моей смерти и смерти нашего нерожденного ребенка, если Рональд заставит меня сделать аборт. Все же не думаю, что вам будет легко найти еще один инкубатор для вынашивания своего наследника, — Гермиона вскинула голову и постаралась вложить в свой взгляд все презрение, на которое была способна. — Посмотрите на себя в зеркало и дайте себе честный ответ, много ли женщин согласятся на то, что предложили мне вы, и не будут болтать об этом?!.. И знаете, внутри меня ребенок. Он еще не появился на свет, но он существует. Он уже выбирает то, что хочет съесть, пускает пузыри и… и Вы хотите убить его, сэр? — Вы забываетесь, Грейнджер, — процедил профессор сквозь зубы. Гермионе удалось не на шутку разозлить его — она видела, как на виске мужчины надулась голубая жилка. Зельевар соединил вместе кончики пальцев и на какое-то время задумался. Он настолько погрузился в себя, что у девушки создалось впечатление, что он забыл о ее существовании. На ней были не самые удобные туфли, и, устав от ожидания, она несколько раз переступила с ноги на ногу. — Не мельтешите перед глазами, — бросил Снейп. — Сядьте на диван.       Когда девушка заняла указанное место, он продолжил: — Будем считать, что вам удалось меня убедить. Я постараюсь быстро составить обратное зелье. Не даю никаких гарантий. Поглядим, что будет с вашим мужем после приема экспериментального снадобья… Признаюсь, мне даже любопытно.       Гермионе не понравился его язвительный тон, но она проглотила готовые сорваться с языка слова и вместо этого заставила себя тихо произнести: — Большое спасибо, профессор. — Оставьте свою благодарность при себе, Грейнджер. Я не занимаюсь благотворительностью. — Что вы хотите на этот раз? — спросила волшебница упавшим голосом. — Хочу, чтобы вы оставили работу в отделе магических происшествий и катастроф… — Я не смогу… меня никто не переведет в другое подразделение. Для этого нет никаких оснований, а я слишком ценный сотрудник, — девушка стремилась оставаться рассудительной. — Сейчас в высшей степени напряженный период: регулярно что-то случается. Я не могу бросить моих коллег наедине с этими проблемами…К тому же, в данное время на мне только бумажная работа. — Не утомляйте меня ненужными подробностями… Лично я не хочу, чтобы женщина, которая носит моего ребенка, подвергала опасности свою жизнь… Я позабочусь о том, чтобы вас перевели в другой отдел, вам нужно попросить об этом своего начальника. Могу лишь надеяться, что с этой несложной задачей вы справитесь.       Гостья открыла было рот, чтобы высказать свою точку зрения, но под пристальным взглядом учителя предпочла его закрыть. От этого все равно не будет никакого толку! Снейп наблюдал за ее внутренней борьбой злобно поблескивающими глазами. Наконец колдунья заставила себя посмотреть на мужчину. Некоторое время они буравили друг друга взглядами. — Вы можете быть свободны, Грейнджер.       На плохо слушающихся ногах посетительница доковыляла до камина, чтобы отправиться в обратный путь по каминной сети. Даже спиной она чувствовала, как зельевар провожает ее глазами. Когда Гермиона оказалась в своем кабинете, Джервис и Тэррант были на рабочих местах. Первый, держа палочку в левой руке, безуспешно пытался заставить ее писать отчет. Тэррант, не отрываясь от разложенных на письменном столе бумаг, сообщил девушке, что ее искала Мелани Дэниелс из штаб-квартиры Британско-ирландской лиги квиддича.       Интересно, зачем она понадобилась любовнице мужа? Гермиона была так заинтригована, что сама отправилась на ее поиски. В дверях отдела она столкнулась с Рональдом, который (разумеется, случайно!) в очередной раз решил проверить, чем она занимается. Когда он узнал, куда направляется жена, заявил, что и ему нужно по делам в отдел магических игр и спорта. Супруги вместе спустились на седьмой уровень. Рональд попросил Гермиону подождать в коридоре, вкривь и вкось оклеенном плакатами с изображениями многочисленных спортивных команд. Она не поняла, почему должна ждать, тем более что Рональд прошел как раз в нужный ей отдел, но решила лишний раз не обострять ситуацию с учетом недавних событий. Не прошло и пяти минут, как муж вернулся. Он выглядел рассерженным, но мимоходом поцеловал девушку и пообещал зайти за ней после работы. Когда она подошла к рабочему месту Мелани, та что-то судорожно искала в нижнем ящике стола. — Привет, Мелани! Тэррант передал, что ты меня…       Договорить Гермиона не успела: секретарша резко выпрямилась, и посетительница увидела у нее под глазом свежий синяк, верхняя губа была разбита и начала опухать, из носа текла кровь. Волшебница кинулась к Мелани, но та отшатнулась от нее, как от чумной. — Я хочу помочь.       Секретарша отрицательно покачала головой. От этого движения капли крови ярко-красными брызгами усеяли ее шелковую белую блузку, но она этого не заметила. Гермиона сделала еще шаг в ее сторону, но Мелани вжалась в стену, на лице отразился такой ужас, как будто это Грейнджер ее недавно избила. — Это сделал Рональд?       Мелани не ответила. Она уставилась в пол и явно ждала, когда посетительница уйдет и даст ей возможность привести себя в порядок. Гермиона не сомневалась, что это было делом рук новой версии Рона. Она покинула отдел, потрясенная увиденным. По телу прокатилась дрожь — она знала, что рано или поздно настанет ее черед.

***

      Прошел день рождения Гарри, празднование которого перенесли, так как на свет вот-вот должен был появиться Альбус Поттер. От Снейпа не было вестей, но Гермиона боялась напоминать ему о себе и ежедневно уверяла себя, что в сложившейся ситуации отсутствие новостей — тоже хороший знак. Рональд в своем стремлении контролировать все сферы жизни жены становился все более невыносимым. Так, в один из будних дней, когда волшебница собиралась на работу и стояла перед зеркалом, муж остановился сзади, внимательно следя за каждым ее движением. — Тебе что-то нужно, Рональд? — наконец не выдержала девушка. — Красивое платье. Правда, сверху очень открытое. — Я еще надену мантию, так что платье никто не увидит. — Надень лучше черное, — мужчина поцеловал ее в плечо и отошел. Колдунья застыла перед зеркалом, задумавшись о том, стоит ли противостоять мужу в этом вопросе. — Гермиона! — девушка обернулась на голос, доносившийся из ванны — Рональд брился. — Не вздумай лгать мне. Я узнаю.       Волшебница все еще задумчиво смотрела в зеркало. Она могла бы переодеться, в конце концов, это всего лишь платье. Но почему она должна даже в такой мелочи беспрекословно слушаться его? Да и не убьет же он ее за это! — Будь осторожна, — хриплый голос зеркала прервал ее размышления. Девушка с удивлением посмотрела на свое отражение: она не могла припомнить, когда получала от него советы. Гермиона увидела в зеркале саму себя, подносящую палец к губам и призывающую к молчанию. Не хватало еще, чтобы ее собственное отражение диктовало ей, как себя вести. Девушка пренебрежительно хмыкнула и отвернулась от зеркальной поверхности. Она поспешила надеть мантию и отправиться на работу, пока муж не вышел из ванной. Ничего плохого не случится, если он ни о чем не узнает.       К сожалению, в тот день ей не повезло: они столкнулись в лифте по дороге на обед. Гермиона про себя возликовала, потому что Рональд вошел в кабину лифта, когда вместе с ней там находилась Ангелина Дюлес из отдела магического транспорта. Как бы волшебница ни относилась к пожилой колдунье, в этот раз присутствие болтливой сотрудницы ее успокоило. Дюлес вышла на первом уровне, девушка вознамерилась проследовать за ней, чтобы попасть в столовую, но ее остановил голос мужа: — Что за спешка, радость моя? — старая ведьма с любопытством обернулась, услышав его слова. — Идите свой дорогой, миссис Дюлес. Мы с женой прокатимся на лифте еще раз.       Дверь закрылась, и они остались в кабине вдвоем. Гермиона замерла у стены напротив мужа. Шевелиться она боялась. Будто во сне, она видела, как Рональд достал палочку и взмахнул, − кабина лифта зависла между вторым и третьим уровнями. Где-то жужжал и позвякивал волшебный механизм, давая понять, что лифт возобновит движение, когда магия перестанет удерживать его на месте. — О чем задумалась, малышка? Ты в последнее время неразговорчива.       Девушка пристально взглянула на мужа. Сомнений быть не могло — он издевался. Она заставила себя глубоко вздохнуть в попытке подавить беспричинный страх, который волнами поднимался внутри нее, мешая думать и говорить. — Рональд, давай поговорим начистоту… Думаю, тебе известно о том, что я сделала… — Интересно, откуда? — Я не стану утверждать, что точно знала об эффекте зелья... Как бы то ни было, последние события позволили мне сделать некоторые выводы… — Я весь внимание. — Мне кажется, когда мой муж принял Напиток абсолютной любви, он узнал все то, что на момент приема снадобья знала я. Вероятно, таким образом он должен был понять мои мотивы и… глубину моего чувства. Возможно, мне тоже нужно было принять зелье, чтобы оказаться на его месте. Но этого не произошло, и начался весь этот кошмар… Это объясняет, почему ты знаешь о моей сделке с профессором Снейпом, употребляешь магловские выражения и заклинания, о которых раньше и слыхом не слыхивал… К несчастью, Рон стал тобой. Ты можешь сколько угодно делать вид, что вы один и тот же человек. Может быть, тебе и удастся кого-то провести, но не меня… И я уверена, что ты специально избавился от Сычика и Живоглота, потому что животные смогли распознать в тебе чужака… — Очень хорошо, солнышко. Только где доказательства? — Достаточно того, что мы оба знаем, что это так, — отчеканила девушка. Теперь, когда она поделилась с ним своими соображениями, все стало до боли очевидным. Ему не отвертеться. Глядя на мужчину, она поняла, что он и не собирается ничего отрицать. На лице его появилось холодное и высокомерное выражение. — Подойди ко мне, — в голосе прорывалось тщательно сдерживаемое бешенство.       Гермиона не двинулась с места. Ее охватила такая паника, что она не смогла бы послушаться его, даже если бы захотела. — Я непонятно говорю?       Кажется, до него дошло, что его собеседница не в состоянии на что-либо реагировать. Расширенными от страха глазами волшебница смотрела, как мужчина приближается к ней с улыбкой на лице. Не отдавая себе отчета в своих действиях, девушка начала отступать от него, пока не оказалась загнанной в угол. Она закрыла глаза, не желая видеть лицо Рона злым: — Не подходи ко мне!       Но было поздно. Его пальцы повторяли контур ее лица. — Не трогай меня! — Гермиона отвернула голову, норовя избежать прикосновений. — А то что?       Она почувствовала, как чужие руки распахивают ее мантию. — Так-так-так. Кажется, ты опять посмела меня ослушаться. Я же по-хорошему просил не надевать это платье.       Мужчина ухватился за верхний край наряда и резко дернул его на себя. Послышался звук рвущейся ткани. Гермиона ощутила дуновение холодного воздуха на коже и распахнула глаза. Ее прошиб озноб − она слишком хорошо знала этот взгляд, чтобы не понять, чего он от нее хочет. Волшебница хотела пройти, но муж не дал. Он так сильно тряхнул Гермиону, что ее голова запрокинулась и ударилась о стену. — Прошу тебя, не делай этого. — Не испытывай мое терпение, любовь моя. — Давай хотя бы не здесь. — Нет, здесь. Я очень долго ждал.       Вместо того чтобы подчиниться, она попробовала оттолкнуть Рональда и даже смогла заехать каблуком ему по ноге, но его это еще больше раззадорило. Она брыкалась, лягалась, кусалась, но муж был сильнее. Он навалился на девушку всем телом − одной рукой удерживал запястья, зафиксировав ее руки над головой, а другой расстегивал ремень. — Не надо, — взмолилась Гермиона. — Не сопротивляйся, сердечко мое. Я все равно получу то, что хочу.       Прижатая к стене колдунья плакала и умоляла − муж зажал ей рот освободившейся рукой. Он не обращал никакого внимания на ее попытки освободиться. Как видно, ее сопротивление забавляло мужчину: вскоре он прекратил удерживать колдунью и дернул за волосы, когда она ударила его в живот. Путешествующие по ее телу руки щипали, хватали и тискали все, до чего могли дотянуться. Рональд прокусил ее нижнюю губу, но эта боль не шла ни в какое сравнение с той, которую она испытала, когда мужчина вошел в нее. Ее единственным желанием было, чтобы толчки внутри ее тела быстрее прекратились. К тому моменту, когда муж кончил, все стало безразлично. Тело девушки безвольно обмякло. По ее ногам текла то ли кровь, то ли сперма. Волшебницу трясло, по щекам катились слезы. Рональд уже привел себя в порядок и смотрел на нее, отойдя к другой стене: — Ничего-ничего, родная.       Гермиона продолжала безучастно сидеть на полу. — Так не пойдет, моя хорошая, — произнес муж, прикидываясь расстроенным. — Иди ко мне.       Девушка его словно не слышала. — Я сказал: иди ко мне! Не советую тебе выводить меня из себя!       Его громкий окрик наконец дошел до ее замутненного болью сознания. Она послала ему еще один испуганный взгляд, но заставила себя подняться на ноги и выполнить приказание. Ей приходилось держаться за стену лифта. Разорванная одежда и белье все еще болтались у нее на щиколотках. Гермиона доковыляла до мужчины и остановилась. Ей понадобилась вся ее сила воли, чтобы сохранить равновесие и не повалиться мешком на пол. — Поцелуй меня, — распорядился мужчина.       Волшебница потянулась к нему окровавленными губами и дотронулась до щеки, оставляя красный след. — Еще… Вот и умница.       Девушка смутно помнила дорогу до дома. Ей повезло, что большинство сотрудников Министерства были на обеде и немногие видели, как знаменитая Гермиона Грейнджер нетвердой походкой идет по атриуму ведомства в мантии, накинутой поверх разорванного платья, со всклоченными волосами, разбитой губой и туфлями в руке.       Добравшись до квартиры, колдунья заперлась в ванной. Она потеряла счет времени и рыдала, свернувшись калачиком на полу в душевой кабине. Невыносимо стыдно. И гадко. Гермиона с силой терла кожу до красноты, но не могла смыть с себя прикосновения Рональда. Конечно, она виновата. Во многом. Но разве заслуживает хоть один человек на свете такого скотского отношения, что бы он ни сделал? Она всего лишь мечтала о крепкой семье с человеком, в котором для нее заключался весь мир. Гермиона так хотела дать Рону все, о чем он попросит, но он ни о чем не просил, а она не могла не заметить, что муж становится все дальше и дальше от нее. Она должна была отпустить его. И пусть бы это разбило ей сердце. Глупая эгоистка! Господи, как несправедливо. Он был рядом с ней каждый день, она могла столько всего сделать, а теперь поезд ушел. Девушка даже не могла во всем ему признаться и попросить прощения. Гермиона уже начала забывать его интонации и неподдельное восхищение каждый раз, когда она удивляла его своими познаниями в том или ином предмете. Ее мысли продолжали метаться. И ей стало казаться, что муж где-то далеко, там, откуда пришел вызванный Напитком абсолютной любви незнакомец. Он тоже мучается расставанием с ней и тоскует. Встретимся ли мы еще когда-нибудь, Рон?       …Волшебницу разбудил громкий стук в дверь ванной комнаты. — У тебя все в порядке, любимая? — Эм… я сейчас.       Когда Гермиона вышла из душа, решение было принято. Нужно было всего на всего поставить в известность Рональда. Девушка нашла мужчину на кухне: он сидел за столом и копался в ее ноутбуке. Она набрала в грудь побольше воздуха, готовясь к еще одному сражению, но не успела произнести ни слова. — Твоя маниакальная страсть к порядку погубит тебя, солнце.       Гермиона рассчитывала сразу перейти в наступление, но замечание Рональда выбило почву у нее из-под ног: — О чем ты? — Я ознакомился с «дневником наблюдений». Любопытное чтиво — я на глазах превращаюсь из ручного мужа в похотливого злобного маньяка.       Мужчина состроил страшную гримасу, выкрикнул «Бу» и расхохотался. — Ты не имел права читать мои записи. — Неужели у мужа и жены могут быть секреты друг от друга?.. Значит, ты во второй раз встречалась со Снейпом. И — удивительно! — он согласился вновь тебе помочь… Похоже, ему действительно понравилось трахать тебя. Впрочем, я его понимаю… А теперь вы на пару собираетесь отравить меня, — Рональд поцокал языком в притворном расстройстве. — Это больше не имеет значения. — Да?! Почему же? — Я от тебя ухожу… Я больше не люблю тебя, Рональд.       Мужчина не торопясь встал и подошел к ней вплотную: — К другому намылилась?.. Не будет этого!       Он замахнулся, и ей показалось, что сейчас последует удар. Волшебница зажмурилась. — Думаешь, я тебя бить буду? — муж опустил руку и ласково погладил ее по щеке. — Я так больше не могу. — Не хочется тебя расстраивать, сладкая моя, но мы будем вместе, пока смерть не разлучит нас… Разве ты не этого добивалась? Тебе не нужно ни о чем беспокоиться. Мы избавимся от твоего ублюдка, а со Снейпом я разделаюсь сам. — Ты меня не слышишь! Ты — не Рон. Ты для меня незнакомый человек. Единственное, чего я от тебя хочу, − чтобы ты исчез из моей жизни. — Ты никак не хочешь понять, родная, что меня совершенно не волнуют твои желания. Тебе придется смириться с моим присутствием в твоей жизни. А если решишь сбежать, из-под земли достану… Я никогда не сделаю тебе ничего плохого, если ты будешь послушной женой. И не забывай − я знаю о тебе много такого, что может положить конец твоему безмятежному существованию. Это на случай, если ты решишь быть непокорной… Советую тебе подчиниться, все равно все будет по-моему. — Посмотрим, — холодно закончила разговор Гермиона.       На следующий день профессор прислал снадобье. Девушка отнеслась к этому, как к знаку судьбы. Она твердо решила бороться и победить.

***

      Первую попытку дать Рональду противоядие колдунья предприняла через несколько дней. Присланное зелье она добавила в огневиски, которое подала мужу на ужин. Мужчина внимательно изучил содержимое бокала, а потом впился в девушку глазами: — Ты разочаровываешь меня, милая. Неужели ты веришь, что я второй раз попадусь на один и тот же трюк?       Гермиона молча забрала бокал и вылила содержимое в раковину. По крайней мере, Рональд не вышел из себя. Новую попытку она отважилась совершить через две недели. У Гарри и Джинни как раз родился второй ребенок, и муж отправился вместе с лучшим другом в пивоварню Белчера, чтобы пропустить по стаканчику в честь прибавления в семействе Поттеров. На следующее утро она впервые проснулась раньше мужа: — Позволь мне приготовить для тебя завтрак.       Мужчина сонно кивнул и повернулся на другой бок. Волшебница надеялась, что за стол он сядет, по-прежнему не слишком трезво соображая. Она накинула халат и загремела на кухне тарелками и сковородками. Еще одна порция зелья, нейтрализующего эффект Напитка абсолютной любви, была добавлена в тесто для блинчиков. Девушка приложила все силы для того, чтобы сервировать стол как можно аппетитнее и позвала мужа. — Выглядит потрясающе. А как пахнет! — Рональд начал с овсянки со сливками, блинчики с джемом дожидались своей очереди. Гермиона в мгновение ока проглотила яйца с беконом, тушеную фасоль и тосты, а Рон ел, как назло, размеренно, основательно прожевывая каждый кусочек. Когда волшебница отошла к раковине, чтобы убрать грязные тарелки, за ее спиной раздался звук бьющейся посуды. Она резко повернулась и увидела на полу осколки тарелки с блинчиками. — Мне так жаль, детка!       Девушка стала к мужчине спиной, скрывая досаду. Он подошел и обнял ее сзади: — Не сдавайся, Гермиона! — И не думала. Я скорее умру, чем прекращу попытки вернуть своего мужа, — свирепо выпалила волшебница.       Ее вспышка не произвела на Рональда никакого эффекта. — Я записал тебя к целителю больницы Св. Мунго на 13-ое.       Мужчина чмокнул ее в затылок и насвистывая вышел из кухни. Девушка со всей силы швырнула в раковину любимую кружку Рональда, из которой он несколько минут назад пил кофе. Та раскололась на мелкие кусочки, кофейные брызги попали на стену. Из соседней комнаты донесся веселый мужской смех.       Рональд мог сколько угодно веселиться и угрожать, но Гермиона не собиралась вредить своему ребенку. Чьим бы он ни был, она его любила и мечтала о его появлении на свет. Однако 13 августа неумолимо приближалось — сколько бы девушка ни ломала голову, не могла придумать ничего, что бы позволило ей уклониться от посещения больницы. Муж недвусмысленно дал понять, что намерен ее сопровождать. В день икс молодая чета Уизли прибыла на прием в магическую клинику недугов и травм на десять минут раньше намеченного срока. Отделение, в котором они дожидались целителя, отличалось от тех, где волшебнице довелось бывать раньше. Здесь не было магов с тремя руками, слоновьими хоботами или громадными крыльями. Если не принимать во внимание лимонную форму снующих туда-сюда сотрудников Св. Мунго, отделение сильно походило на магловскую больницу. Когда они с мужем оказались на нужном этаже, девушке почудилось, что здесь едва заметно пахнет эфиром. На пару небезызвестных волшебников, сидящих на шатких деревянных стульях у двери кабинета, проходящие мимо сотрудники и посетители то и дело бросали любопытные взгляды. Целителем Гермионы оказался 60-летний Уилбур Сайдер, отличавшийся широкой добродушной улыбкой и голосом сказочника. Девушка отказалась входить в кабинет в сопровождении Рональда — муж настаивал на том, чтобы присутствовать при процедуре, — но целитель неожиданно встал на ее сторону. Войдя в кабинет следом за ним, колдунья остановилась посреди комнаты. Целитель Сайдер невозмутимо занял место за столом и указал Гермионе на стул напротив. Девушка села. — Это ваша первая беременность? — Да. — Сколько недель? — Почти 14. — Вы к нам не спешили, — целитель проницательно взглянул на нее поверх очков в позолоченной оправе. — Маглы бы отказались прерывать беременность на таком позднем сроке. — Я не буду делать аборт.       Уилбур Сайдер не выказал никакого удивления: — Тогда зачем вам я? — На аборте настаивает муж. Мне нужно, чтобы он думал, что процедура прошла успешно. — И вы сможете еще несколько месяцев скрывать беременность от мистера Уизли? — Я смогу. Придется. — Чем прикажете мне с вами заниматься? — Я была бы очень обязана, если бы вы провели осмотр и убедились, что с ребенком и со мной все в порядке… Не знаю, когда теперь снова смогу показаться целителю, − сдавленно пояснила Гермиона.       Мужчина ничего не ответил и взмахнул палочкой: в воздухе перед ним возникли записи о ее предыдущих визитах. Изучив их, мистер Сайдер переместил пациентку вместе с креслом в середину кабинета и принялся ходить кругами, бормоча под нос диагностирующие заклинания.  — Не говорите мне, мальчик это или девочка, — предупредила волшебница чуть слышно. Она давно определилась с тем, что хочет знать как можно меньше, так ей будет легче расстаться с ребенком. — Вы уверены? — Абсолютно. — В таком случае вас ожидает сюрприз, — обронил целитель. — Единственное, что я меня волнует, здоров ли ребенок.       Мистер Сайдер заверил ее, что на этот счет она может быть спокойна. Когда осмотр был закончен, в кабинет пригласили Рональда. — Ну что, Уилбур, выскребли из моей жены этого ублюдка?       Гермиона поморщилась от его фамильярности. Судя по лицу целителя, ему такое обращение тоже пришлось не по душе. — Если я правильно понял, мистер Уизли, вы спрашиваете о ребенке. — Совершенно верно, мистер Сидр. — Моя фамилия Сайдер. Хочется верить, что победитель Лорда Волан-де-Морта в состоянии запомнить имя целителя своей супруги… Что касается ребенка, считаю нужным отметить, что ваша жена имеет право самостоятельно принимать решение о прерывании беременности.       Внутри у Гермионы что-то оборвалось. Целитель не собирался лгать ради нее, наивно полагая, что, сделав Рональду внушение, сможет изменить его точку зрения. Глаза мужа сузились от гнева, подозрительно перебегая с девушки на пожилого волшебника. Колдунья нащупала палочку у себя в кармане. — Так вы сделали аборт или нет? — рявкнул муж. — Сделал, — послушно вымолвил Уилбур Сайдер, подчиняясь невербальному «Империо» Гермионы. — Все прошло хорошо, однако вам не следует возобновлять сексуальные отношения по меньшей мере месяц.       Рональд кивнул, а его жена мысленно пополнила список своих грехов запрещенным заклятием, за которое она, как и за Напиток абсолютной любви, могла отправиться в Азкабан. Впрочем, в настоящее время ее куда больше волновало, как в дальнейшем скрывать от мужа свою беременность. С этого дня она была намерена не волноваться, ставить интересы ребенка превыше всего и сразу есть все, что придет в голову.       Иногда девушке казалось, ребенок откуда-то знает, что теперь ему не нужно привлекать к себе лишнего внимания. Хотя самочувствие Гермионы оставляло желать лучшего, ее пузожитель ничем себя не выдавал в присутствии Рональда. Живот стремительно рос, и без маскирующих чар стало невозможно обойтись. Во второй половине сентября, за два дня до ее 22-ого дня рождения, ребенок в животе волшебницы в первый раз толкнулся. Она не собиралась устраивать праздничных обедов и предпочитала, чтобы очередное 19 сентября ничем не выделялось на фоне остальных будних дней. Но Джинни категорично заявила, что день рождения подруги — отличный повод, чтобы задним числом отметить 21-летие Гарри и появление на свет Альбуса. Молодая миссис Поттер взяла на себя организацию обеда для самых близких друзей. В конце концов Гермиона согласилась, но только потому, что надеялась использовать празднование как последнюю возможность дать Рональду обратное зелье — присланного профессором Снейпом снадобья должно было хватить еще на одну попытку. Прежде чем браться за реализацию своего плана, ей пришлось написать бывшему преподавателю и уточнить некоторые детали.       На следующих за 19 сентября выходных в кухне дома на площади Гриммо было не протолкнуться: хотя Джинни клялась не устраивать пышных торжеств, она определенно решила пригласить как можно больше народа. Кроме семейства Поттеров и многочисленных Уизли, в похожем на пещеру помещении с грубыми каменными стенами Гермиона увидела своих родителей, Полумну Лавгуд, Невилла Долгопупса и Хагрида. В очаге весело потрескивал огонь, а заставленный яствами деревянный стол соблазнял гостей скорее приняться за еду. Несмотря на то, что праздничный обед был накрыт среди начищенных до красноватого блеска кастрюлей, сковородок и котлов, кухня дышала уютом. Между собравшимися деловито сновал Кикимер: в руках домашний эльф Поттеров гордо держал завернутого в одеяло Альбуса и готов был показывать отпрыска своих хозяев всем, кто проявлял интерес к младенцу. Оглядывая изобилие на столе, Гермиона заподозрила, что приготовление кушаний не обошлось без матери Рона, но Джинни мимоходом обмолвилась, что именно Кикимер взял на себя воплощение в жизнь самых сложных рецептов.       За столом соседями волшебницы оказались Гарри и Рональд, место напротив досталось Невиллу. Пока муж обменивался с бывшим однокурсником по Хогвартсу последними новостями, Гермиона обратилась к Гарри: — И каково тебе быть дважды отцом? — Еще не было времени разобраться, — она заметила у него круги под глазами, но друг выглядел счастливым. — Джеймсу почти три и, откровенно говоря, я успел подзабыть, что младенцы имеют привычку постоянно голосить и не спать по ночам.       Девушка ощутила укол зависти — почему у них с Роном нет такой семьи? — Ну тебе и самой предстоит в скором времени узнать, что это такое, — Гарри окинул взглядом ее фигуру. — Одного не могу понять, куда делся твой живот?       Девушка взглянула на мужа. Он казался поглощенным разговором с Невиллом и сосисками с жареными помидорами. — Маскирующие чары… Мы…мы пока решили это не афишировать. — Пару недель назад в «Ведьмином досуге» уже вышла статья про твою беременность. Вряд ли это секрет для кого-либо, — друг внимательно вглядывался в ее лицо. — У вас с Роном точно все в порядке? — Почему ты спрашиваешь? — С недавних пор он ведет себя иначе.       У Гермионы мелькнула было мысль выложить ему всю правду. Насколько стало бы легче, если бы Гарри взял на себя часть ее ноши. Однако знание правды связывает, накладывая определенные обязательства. Друг посчитал бы нужным вмешаться в происходящее и помочь все исправить. Девушка не могла допустить, чтобы он разгребал то, что она натворила: — Все хорошо.       Через стол Гермиона поймала взгляд Джинни, та жестом попросила ее помочь принести суп и убрать грязные тарелки. Кикимер исчез из кухни вместе с раскричавшимся Альбусом. Когда волшебница встала, рассказывающий что-то Рональд остановился на полуслове: — Куда это ты? — Мерлин! Рон, да отпусти ты Гермиону от себя хоть на минуту, — подошедшая к ним Джинни опередила подругу с ответом. — Я верну тебе жену через минуту после того, как она поможет мне с горячим. Честное чародейское!       Муж нахмурился, но промолчал. Девушки отлевитировали грязные тарелки в раковину, а также разместили на столе несколько котелков с томатным супом-пюре. На той стороне стола, где сидел Хагрид, к концу подходил смородиновый ром. Джинни заблаговременно расставила в пределах досягаемости лесничего несколько бутылок с медовухой и эльфийским вином. Возвращаясь на свое место, Гермиона слышала, как Хагрид, с легкостью перекрывая голоса сидящих вокруг, принялся рассказывать анекдот про пришедших в бар кентавра, гнома и призрака. Усевшись между друзьями, волшебница подвинула к себе салат и отрезала большой кусок пирога с дичью. Праздничный обед был для нее настоящим испытанием — на столе стояло множество вкусных кушаний, и она опасалась, что ребенок опять начнет притягивать желаемые блюда к себе. Гарри резал баранью отбивную котлету на тарелке Джеймса, который еще не мог самостоятельно совладать со столовыми приборами. Родители Гермионы были поглощены беседой с мистером Уизли: на этот раз его интересовала сфера использования ушных палочек. Девушка старалась сосредоточиться на еде, но все ее внимание было приковано к Рональду: ей нужно было, чтобы он хотя бы попробовал суп. — Тебе налить? – осведомился муж. По-видимому, он поймал ее взгляд, устремленный на ближайший котелок.       В полученном от профессора письме говорилось, что приготовленное зелье никак не повлияет на тех, кто до этого не принимал Напиток абсолютной любви. Насчет беременных ничего нельзя было сказать наверняка. Волшебница колебалась лишь мгновение: — Если ты сам будешь.       Муж придвинул к себе суп и начал разливать по их тарелкам. Боясь, что чем-нибудь выдаст себя, Гермиона повернулась к Гарри: — Вашему отделу удалось найти пропавших детей? — Пока нет, − Гарри отправил в рот кусочек запеченного картофеля. — Надежды на то, что их найдут мало. Мы почти ничего не обнаружили на месте происшествия. Как ни прискорбно признавать, похищение было чисто сработано.       Сидящий слева Рональд отправил в рот первую ложку томатного супа-пюре. — Чьи это были дети? — тихо спросила колдунья. — Я не могу назвать имена, сама понимаешь… Скажу только, что один ребенок является отпрыском чистокровных волшебников, второй родился у маглов, а третий — в смешанном браке.       Украдкой Гермиона продолжала наблюдать за мужем. Он успел съесть еще две ложки. — Что планирует делать Министерство? — Точно не знаю. Рядовым сотрудникам, вроде нас с тобой, об этом вряд ли заранее сообщат, − Гарри отпил сливочного пива. — Поговаривают, что министр хочет ввести особые правила пребывания волшебников среди маглов… — Ты не притронулась к супу, дорогая, − Рональд следил за ней не менее внимательно, чем она за ним. Спохватившись, девушка съела несколько ложек, с удовольствием наблюдая, как муж доедает. — …а я переписываюсь с профессором Стебль. Сейчас мы обсуждаем свойства драконьего навоза. Они меняются в зависимости от того, когда и какое растение им удобрять, − увлеченный беседой Невилл никак не мог совладать с маринованным угрем при помощи ножа и вилки.       В следующее мгновение произошло сразу несколько вещей: кусок угря, который Долгопупс с таким трудом отрезал, вылетел с тарелки и угодил в Гермиону; изо рта застигнутой врасплох волшебницы появился большой ярко-оранжевый пузырь и поднялся к потолку, привлекая всеобщее внимание; заметив его, бывший сильно навеселе Хагрид жахнул кружкой по столу и взревел: «За прибавление в семействе Уизли!». Гости дружно подхватили тост. На Рональда Гермиона смотреть не осмеливалась. Мужчина схватил ее за руку, привлекая внимание: — Ты не оправдала моих ожиданий, − злобно прошептал он, склоняясь к лицу жены. — Мне все равно, — ответила девушка, не скрывая торжества в голосе. Муж заметил, с каким ликованием она смотрит на котелок с томатным супом. — Отравила, значит. А дальше что намерена делать?       Гермиона не удостоила его ответом. Чувствуя себя победительницей, она лучезарно улыбалась всем присутствующим за столом. Даже Рональду. В это время для ее мужа начался обратный отсчет.