***
Мунбин подходит к университету на час раньше. Что ещё поделать, если дома оставаться не хочется. Солнце отбрасывает огненные лучи на крыши домов и верхушки деревьев. Асфальт ещё холодный, не успел нагреться. В воздухе витают остатки ночного тумана. Мунбин оглядывает всю приуниверситетскую площадку: дорожка, клумбы, арка. На скамейке сидят какие-то два человека, парень с девушкой. Может, они вообще просто так гуляют и не на занятия пришли. Больше никого вокруг нет. Ещё очень рано. Вдруг кто-то хлопает его по плечу. Это очень внезапно и неожиданно, потому что людей-то вокруг нет, и Мунбин настороженно оборачивается. К своему облегчению, он видит перед собой всего лишь Минхёка. Тот довольно улыбается, похоже, радуясь, что он не единственный, и здесь есть ещё Мунбин. Но на самом деле Минхёк просто действительно рад его видеть. — Доброе утро, — вежливо говорит он. — Привет, — выдыхает Бин. — Ты меня напугал. — Прости, — Хёк чуть смеётся. Он сегодня опять весь в чёрном. Снова с той футболкой «Rocky». Мунбин тоже оригинальностью не блещет и снова надел свою белую одежду. Минхёк думает, что между ними сильный чёрно-белый контраст. — Ты чего так рано? — спрашивает он. — Так получилось, — Мунбин топчется на месте, словно ещё не до конца проснулся. — А ты? — Так приходит автобус, — с улыбкой отвечает Минхёк. Мунбин заинтересовано поднимает глаза. — Ты далеко живёшь? Минхёк кивает. Он всё ещё улыбается, смотря на Бина. Где-то над ними слышатся крики птиц. — Понятно, — отвечает Мунбин. Он отводит взгляд в сторону и чувствует, как Минхёк всё ещё продолжает пялиться. И улыбается ещё так, как будто чего-то ожидает. А может и просто радостно улыбается. Его улыбку сложно понять. Он снова поворачивается к Хёку и спрашивает: — Как тебе здесь? — Да так, — Пак пожимает плечами. — Обычно. — Обычно? — переспрашивает Бин. — Ну да, — Хёк снова слегка задумчиво пожимает плечами. — Ни хорошо, ни плохо. Во всяком случае, я ожидал чего-то похуже. Обычно все дают точный ответ, вроде: «Это просто заведение моей мечты!» или «Я сожалею, что поступил сюда». А Минхёку просто «обычно». Мунбин пытается осознать эти слова, и в итоге приходит к выводу, что ему, наверное, было мало всего одной недели, чтобы целиком оценить обстановку. Вот Мунбину здесь нравится. Хорошее место. Хорошее, но такое рутинное. Да, здесь можно отлично выучиться — но так же присутствует навязчивое ощущение, что все лучшие года куда-то утекают. Такова, наверное, суть всех учебных заведений. — А тебе здесь нравится? — голос Минхёка вырывает из мыслей. — Да, — уверенно отвечает Бин. Минхёк недоверчиво наклоняет голову. — За всю эту неделю я видел тебя только один раз, — говорит он. — Ты даже в столовую не ходишь. По-моему, ты слишком занят. У Мунбина эти слова вызывают улыбку. Он едва её сдерживает и произносит приподнятым тоном: — Ты и сам это поймёшь, когда проучишься здесь год. Услышав это, Хёк слегка морщится. — Мне не нравится, — признаётся он. — Что? — Бин недоумевает. — Эта система. Мунбин поначалу не знает, что сказать. Ничего такого он не ожидал. Но потом, немного поразмыслив, выдаёт: — Ты не сможешь стать врачом, если не будешь усердно учиться. Ты ведь знал, на что идёшь, да? — Я и не хотел быть врачом, — тут же бросает Хёк, и лицо его выражает лёгкое разочарование. — Меня заставили поступить сюда. — Заставили? Кто? Минхёк понимает, что неожиданно слишком много сказал. Надо следить за словами, не говорить ничего лишнего. Поэтому он быстро пытается натянуть улыбку и неловко смеётся. — Да так, никто. — Получается слишком наигранно. Чтобы перевести тему, он спрашивает: — а ты каким врачом хочешь стать? Переосмыслив всё это в голове, Мунбин, стараясь не обращать внимания на странности, задумчиво вздыхает и поднимает глаза куда-то к небу. — Пока ещё не решил. — Я слышал, стоматологи неплохо зарабатывают, — улыбается Хёк. — Да мне не это важно, — Бин резко опускает голову от неба к земле. — Я ведь не ради денег это делаю. Минхёк заинтересованно подаётся вперёд. — А ради чего? — спрашивает. Мунбин смотрит ему в глаза и улыбается. Пак понимает, что эта улыбка ему очень даже нравится. — Я просто хочу помогать людям, — Бин смеётся. Почему он смеётся, Хёк не понимает. Ему кажется очень милой цель Мунбина. Теперь он точно уверен: Мунбин — хороший человек. — Здорово, — улыбается он, не в силах подобрать других слов. Мунбин ухмыляется. Минхёк кажется ему забавным. В хорошем, конечно же, смысле. Он какой-то необычный. Может, это даже хорошо, что они стали вроде как «друзьями». Над парнями снова раздаются крики птиц, а где-то у входа с аркой слышатся первые людские голоса. — О-о, Мунбин-а тут! — кричит какой-то парень. Они оба оборачиваются и видят компанию из пяти парней. Все они одногруппники Бина. Так что последний сразу улыбается в ответ и машет им рукой. Они подходят и один из парней спрашивает: — А чё ты так рано? Мунбин слегка смущённо пожимает плечами: — Так получилось. Минхёк вспоминает, что ему он ответил то же самое. Но один из парней никак не унимается: — Ну давай, рассказывай. — Да! — Подхватывает другой и смеётся. — Что, будильник рано завёл? — Да нет, — Мунбин опять улыбается чуть смущённо. — Просто шумно было дома, вот я и проснулся. «А мне он такого не сказал», — разочарованно осознает Минхёк. Но тут же прогоняет эту мысль прочь: в конце концов, они друзья всего-то один день, так что он имел полное право довериться тем, кого знает лучше. Тут парни замечают Минхёка, стоящего рядом. Вообще-то его трудно не заметить: на светлом фоне Мунбина он выглядит довольно тёмным. — А это кто? — спрашивает какой-то парень. — А, это мой друг, — спохватывается Мунбин и с яркой улыбкой представляет Хёка. — Первокурсник что ль? — с издёвкой спрашивает кто-то. Мунбин же игнорирует этот тон и с прежней улыбкой продолжает: — Его зовут Пак Минхёк. Мы познакомились вчера. Один из парней, который за всё это время не проронил ни слова, выступает вперёд и с сомнением переспрашивает: — Пак Минхёк? О нет, а вот это уже плохо. Это первый знак, что он его либо знает, либо что-то где-то слышал, и это «что-то» точно не позитивное. Минхёк начинает волноваться и бегает глазами. Потом осознаёт, что этот парень смотрит прямо на него. Становится ещё страшнее. Только бы он ничего не сказал. — Ну да, — говорит Мунбин спокойно и ничего не подозревая. — А что, ты его знаешь? — Я не уверен… — произносит тот парень задумчиво. Только бы он ничего лишнего не взболтнул. Ведь если он что-то расскажет про Минхёка — то есть вероятность, что это разлетится по всему университету, и тогда вновь повторится ситуация, которая преследует Пака всю жизнь — он останется один. Тогда, наверное, и Санха сочтёт все слухи за правду и насчет избегать его; Джину с Мёнджуном, наверное, просто притворятся, что его не знают; тогда и Мунбин… Нет, только не это! Нельзя, чтобы у него пропал только что появившийся друг. — Слушай, а ты случаем не… — начинает было тот парень, обращаясь к Минхёку. Но последний быстро реагирует, резко поднимает голову и с натянутой улыбкой заявляет: — Я должен кое-кого встретить, так что, думаю, мне пора идти! Поговорим потом! И он убегает со всех ног. Будет плохо, если среди них есть тот, кто умеет понимать, врёт человек или нет, потому что это было, наверное, слишком очевидно. Вот у Мунбина хорошо получается это определять. И он понял, что Минхёк соврал. Но если он это сделал, то у него на это есть какие-то причины, так? Поэтому Мунбин уже понял, что ему делать дальше. Тем временем Минхёк через белую арку выбегает за пределы университетской территории и молниеносно сворачивает за угол, так, что за высокими кустами его становится не видно. Он останавливается, чтобы перевести дух, и тут же слышит недоумевающий голос Санхи: — Что ты делаешь? Младший стоит в метре от Хёка со свисающей к ногам сумкой. Лицо выражает полное непонимание происходящего, может даже совсем чуть-чуть о осуждение. — Я… Э-э… — не в силах подобрать нужных слов, Минхёк выпрямляется и уверенно спрашивает: — А что ты делаешь? Лицо Санхи практически не меняется, но взгляд становится проще. — Я поссорился с братьями, — говорит он. — Поэтому решил прийти самым первым, раньше их. — О, вот как, — Минхёк неловко улыбается и выдавливает смех. Это заставляет Санху ещё больше непонимающе изогнуть бровь. Мимо неожиданно проносится машина. Это заставляет парней отвлечься и обратить внимание, ведь машины по этой улице ездят не так часто. Но, спустя несколько секунд молчания, Санха снова поворачивается к Минхёку и вновь спрашивает: — Так что ты делаешь? — А что я делаю? — Пак пытается строить дурака. — Я — иду на занятия. Санха недоверчиво щурит глаза. Но прежде, чем он успевает что-то возразить, Хёк опережает: — Ты же знаешь, у меня автобус рано приходит. — Да я не об этом, — всё-таки раздражается Юн. — Зачем ты выбежал-то оттуда? Понимая, что его застали врасплох, Минхёк отводит глаза в землю и чешет затылок, всё ещё сохраняя неловкую улыбку. Санха продолжает, слегка повышая тон: — Ты что, задумал слинять?! — Да нет! — вырывается у Хёка само собой. Но больше слова не идут. — А-а, — Санха загадочно улыбается и кивает головой так, будто что-то понял. — Так ты увидел ту, кто тебе нравится, да? Минхёк непонимающе поднимает голову. — Что? Нравится? Мне никто не нравится. — Угу, угу, так я и поверил, — Юн продолжает загадочно кивать. — Сейчас посмотрим, кто тебе нравится. Он быстро несётся вперёд и подбегает к арке прежде, чем Хёк успевает что-либо произнести. Осторожно, с любопытством заглядывает на университетскую территорию. Но, в ожидании увидеть какую-нибудь милую нуну, обнаруживает лишь компанию второкурсников во главе с Мунбином. — Что, просите?! — Да ты не так понял! — подбегает Минхёк. — Я же сказал, мне никто не нравится! Санха отступает назад, внимательно и сосредоточенно вглядываясь в лица парней. — Слушай-ка, а это не Мунбин? — спрашивает он, не отрываясь. — Вон там, розовый. — Да, это он, — кивает Минхёк. — А, так ты от него что ли убежал? — Санха сразу же с детским любопытством смотрит на хёна. — Ты боишься его, потому что ты в него врезался? — Всё совсем не так, — Минхёк рассеянно водит руками и отрицательно качает головой, но Санху, кажется, уже не переубедить. На лице у него выползает злая насмешка. — Да не бойся ты его, — смеётся. — Давай по-пафосному мимо пройдём, чтобы он понял, с кем имеет дело? — Ч-чего? — Минхёк удивляется, но слишком поздно: Санха уже с гордым видом тащит его за руку вперёд, в университет. — Не забывай, что я должен зайти в здание раньше братьев, — замечает попутно Санха. — Так что поторапливайся! Минхёк вслед за Санхой ускоряет шаг и искоса поглядывает на Мунбина. Но Мунбин не смотрит.***
Мунбина любят все одногруппники. Когда он проходит в аудиторию, каждый человек либо с улыбкой говорит «привет» или желает доброго утра, либо уважительно кивает. Среди девушек Бин известен как «красавчик-скейтбордист». Правда, при нём это прозвище они стараются не употреблять, но всячески подлизываются и намекают на то, что он им нравится. Хотя и понимают, что всё бессмысленно: Мунбину отношения не нужны. Он знает, что если начнёт с кем-то встречаться, то учёбе, можно сказать, конец. А ему это совсем ни к чему. Учитывая то, что в детстве Бин мечтал стать профессиональным спортсменом, он довольно известен в этих кругах. К тому же не раз демонстрировал перед одногруппниками свои навыки катания на скейте. Ему хочется верить, что именно благодаря этому он популярен, а не из-за своей необычной красивой внешности. Ведь какой смысл быть уважаемым из-за розовых волос или розовых глаз? Гораздо лучше из-за своего спортивного профессионализма. Перед началом пары все, как обычно, ждут преподавателя. Мунбин садится рядом с приоткрытом окном. Смотрит, как спешат на учебу другие студенты. Не особо захватывающее зрелище, но окна здесь выводят только на площадку, так что выбора нет. Он вынимает из кармана свои любимые наушники — такие же розовые, как цвет его волос. Затыкает ими уши. Врубает, не глядя, какую-то песню в телефоне — всё равно в плейлисте давно беспорядок. Музыка начинает играть и он прикрывает глаза. Музыка всегда успокаивала его. Сегодня у него лёгкий день — всего три пары. По окончанию самой последней, биологии, все одногруппники благодарят преподавателя и начинают суетиться, собирая вещи и продвигаясь к выходу. Мунбин остаётся сидеть на месте, раздумывая о том, как осуществить задуманное. Он хотел поговорить с тем парнем, который, кажется, утром узнал Минхёка. Поэтому он оглядывает быстро пустующую аудиторию и вылавливает его черноволосую голову. — Эй, хён, — зовёт он, пока встаёт с места. — Подожди меня. Парень останавливается и послушно ждёт Бина. Когда тот подходит, с досадой заявляет: — Прости, я не пойду в столовую. У меня дела. — Да ничего страшного, — улыбается Бин и тянет парня за руку к выходу из аудитории. В конце концов они останавливаются за дверью и Бин тихо говорит: — Я хотел у тебя кое-что спросить. — Что? — парень, похоже, гордящийся тем, что у Мунбина есть что спросить у такого, как он, сразу же уверенно выпрямляет сапину. — Ты знаешь Минхёка? — негромко спрашивает Бин, заглядывая в глаза. — Что? — парень удивляется. — Нет, я его не знаю. — Мне показалось, сегодня утром ты его узнал… …Но Минхёк увильнул от разговора, думает он, но вслух не продолжает. — А, ты об этом, — парень заметно напрягается. — Ну, я просто кое-что слышал о нём. — Слышал? — Мунбин тоже настораживается. — Ага, моя младшая двоюродная сестра училась с ним в одной средней школе. О Пак Минхёке ходило много слухов. Я ещё не до конца уверен, что это именно тот Минхёк… — А что? — осторожно спрашивает Бин. — Это плохие слухи? — Да, они ужасные. — О чём они? — Бин спрашивает недоверительно. Как могут о таком скромном и милом, как Минхёк, ползти плохие слухи? — Ты уверен, что хочешь знать? — парень сглатывает. Увидев, как Бин уверен кивает, вздыхает и продолжает: — В общем, когда моя сестра училась в средней школе, она некоторое время жила рядом с деревней и ходила в деревенскую школу. Она рассказала мне вот что. Мол, в деревне жила семья каннибалов. Время от времени пропадали люди, так вот, говорят, они их ели. И даже знали, кто эта семья: они работали в гостинице, а их сын, Минхёк, учился в одном классе с моей сестрой. Парень почему-то ожидающе замолкает и смотрит на Бина. Последний не выдерживает и показательно смеётся. — Серьёзно? Каннибалы? Пропадали люди? И кто в это поверит? — Ничего смешного, — обижается парень. — В том возрасте все в это верили, и ты даже не представляешь, как мне было страшно за сестру. К тому же… — он понижает голос и наклоняется к Бину поближе, — ты разве не замечал, что этот Минхёк какой-то странный? — Если вы о том готе, то согласен, он странный. Голос Гёуна раздаётся из-за спины Мунбина и он разворачивается в страхе, уже понимая, что тот, похоже, подслушал разговор от и до. — Вообще-то нехорошо подслушивать людей, Гёун, — Мунбин осуждающе глядит искоса. Гёун не один, с ним его компашка. Два его верных пса: Сан Иль и Тэо. Слабые бесхарактерные подлизы без собственного мнения, с которыми их предводитель, Чон Гёун, водится только для того, чтобы использовать в нужный момент. Позади ещё какие-то трое парней: какой-то качок с последнего курса, не пойми зачем ходящий за Гёуном, местный избалованный выскочка из семьи олигарха, и просто недалёкий парень-перебежчик, водящийся с теми, с кем выгоднее. Весёлая компания. Но также есть с ними ещё и седьмой человек: Ли Донмин. Парень из богатой и очень влиятельной семьи, о его отце-профессоре знают все. Мать владеет своей собственной сетью магазинов. Любой бы, наверное, позавидовал его жизни. Но Донмин очень скрытный человек, он всегда чем-то занят, и по его взгляду невозможно понять, о чём он думает. Как и сейчас: он просто стоит в сторонке, нечитаемо смотрит на Мунбина и о чём-то думает. Чёрные волосы, деловой костюм. Всё всегда безупречно и качественно. Так всегда. Донмин постоянно просто стоит в стороне и молчит. Непонятно, что вообще в его голове, но лицо никогда не выражает насмешки. Мунбину кажется, будто это не Донмин водится с компанией Гёуна, а компания Гёуна — с ним. Но, так или иначе, собрались они ещё с первого курса: Гёун, Сан Иль, ТэО и Донмин. И Мунбин их заклятый враг. Про причины лучше не спрашивать, надо же кого-то ненавидеть и изливать на него всю желчь своей души, так? Гёун выступает вперёд и издевательски произносит: — Чего замолчали-то? Продолжайте. Было так интересно слушать. — Дурак, — шепчет Бин и отворачивается обратно к своему другу. — Говорите, тот гот — каннибал? — спрашивает ТэО, едва сдерживая смех. — Во-первых: он не гот, — Бин бросает на парня дерзкий и злой взгляд. — А во-вторых: я уже сказал, нельзя подслушивать людей. — Да у тебя вечно всё нельзя: это плохо, то плохо! — шипит Сан Иль с издёвкой. Гёун ухмыляется: — Надо было вам место поукромнее найти или хотя бы говорить потише, тогда мы бы и не услышали. Мунбин не выдерживает и просто разворачивается от всех: и от Гёуна, и от своего вжавшегося в стену и растерявшегося друга, и уходит. Единственное место, где можно было бы сейчас избавиться от этой компании — столовка. Туда Мунбин и идёт. Поднимается на четвёртый этаж, заходит, и прямо на пороге в нос ударяет приятный запах свежей выпечки. Похоже, сегодня повара постарались для студентов. Он покупает, не глядя, какую-то булочку и садится за свободный одинокий столик. Но не успев и крошки откусить, замечает через несколько столов Минхёка. Минхёк сидит не один. Первым делом Мунбин замечает бежевоволосого парня, имя которого не знает, но он явно, как и Хёк, первокурсник. Потом взгляд падает на тех, кто сидит по другую сторону стола, и это… Пак Джину и Ким Мёнджун! Тот самый Джину, которого знают и уважают абсолютно все. Он довольно популярен, и уже нет такого студента в университете, который бы не знал, что он — староста четвёртого курса. Джину активно участвует в общественной жизни, помогает с организацией различных праздников и мероприятий, а также он в хороших отношениях с директором и практически со всеми преподавателями. Ещё с ним постоянно ходит этот парень, Мёнджун. Он словно его вечный спутник, ни на шаг не отходит. А ещё на праздниках ему поручают петь, и, надо признать, поёт он красиво. «Ничего себе компашку он нашёл», — думает Мунбин и невольно улыбается. Это правда круто, дружить с такими, как Джину и Мёнджун. Вот он сам с ними иногда пересекается и общается, но они совсем не близки, просто знакомые. По крайней мере, вместе никогда не обещали. Так что Минхёку и этому его одногруппнику очень повезло. — Ну что, как тебе кимчи? — с улыбкой спрашивает Джину, ковыряясь палочкой в своей тарелке. — Дрянь, — выдаёт Санха и демонстративно бросает палочки в тарелку с недоеденным кимчи. — Врёшь, тебе понравилось, — заключает Мёнджун и по-доброму ухмыляется. — Сказал же, дрянь, — опять раздражается младший и отворачивается. — Только деньги зря потратил. — Так ты же всё равно богатый, — Джину мило смеётся. — Ни убыло, ни прибыло. Санха бросает на него недоумевающий и вместе с тем слегка осуждающий взгляд. — Это ведь из-за вас, — он повышает голос. — Это вы заставили меня купить эту дрянь! В этот момент Минхёк бросает палочки с пустую тарелку, где буквально пару минут назад занимало своё место кимчи. С довольным лицом пережёвывает еду и поднимает счастливые глаза на Джину. — Вкуфно, — говорит набитым ртом. — Не понимаю, как это может быть вкусно? — с отвращением спрашивает Санха. — Когда ты очень сильно хочешь есть, но не знаешь, удастся ли тебе это вообще, а потом выдаётся отличный шанс — то ты даже червя можешь съесть, — разъясняет Мёнджун с терпеливой улыбкой на лице. Санха лишь закатывает глаза. А Минхёк понимает каждое слово, произнесённое хёном, и согласно кивает. — Жуй, жуй, — настаивает Джину, — не отвлекайся. Не смотря на то, что Мёнджун с Джину обедать ещё не закончили, а Санха и не собирается, он всё равно не уходит. Не знает сам, почему, ведь вроде хотел раньше братьев домой прийти. И задерживаться вроде как не стоит. Но какое-то чувство заставляет подождать хёнов. — Значит, ты хочешь быть стоматологом? — вежливо интересуется Джину, обращаясь к Санхе. — Ну да, — отвечает тот резко. — А что? Джину улыбнется ещё шире, чем до этого, и по-доброму смотрит на младшего. — Любишь лечить зубы? — Не пробовал ещё, — снова дерзит Санха. — Просто зарплата хорошая. Джину безобидно смеётся и подцепляет палочками очередной кусок кимчи. Похоже, он и вправду воспринимает Санху как обычного ребёнка, который когда-нибудь должен повзрослеть. Джину вообще ко многому просто относится. Он не любит усложнять, накручивать. Зачем портить себе жизнь? Зачем волноваться и переживать, если можно не волноваться и не переживать? Джину просто любит жизнь, любит себя и любит то, что он делает. В этом суетливом мире, полном проблем, почти не осталось таких людей — счастливых от природы. Джину как раз относится к этому редкому меньшинству. Наверное, поэтому его и назначили старостой. Хотя это и всего лишь формальность, да и старосты здесь ничего особенного не делают — но ему нравится чувствовать себя лидером. Знать, что можешь подать кому-то руку помощи или подставить плечо в трудной ситуации, знать, что можешь направить всех на нужный путь, если они запутались. У Джину есть татуировка в виде льва на груди, которой он очень гордится. Он любит читать книги, его ещё больше любит слушать музыку в наушниках. Обожает гулять на природе, но не переносит холода. В свободное время подрабатывает диджеем. Живёт вместе с семьей в доме в центре города, но предпочитает ходить пешком. — Не будь таким привередой, Санха, — говорит Мёнджун, разглядывая полную тарелку несъеденного кимчи. — Вон, глянь на Минхёка: он вообще походу ест всё, что подадут. Минхёк довольно улыбается, а Санха хмыкает: — Ну и пусть себе ест; а я — гурман. — Знаю я таких гурманов, — смеётся Мёнджун. — Лучше смотри и учись, пока хён ещё живой. С этими словами Мён пододвигает к себе тарелку Санхи и демонстративно начинает уплетать кимчи. Джину глядит и смеётся. Минхёк тоже не может сдержать улыбки. Мёнджун это умеет. Веселить других. Быть причиной чужих улыбок. Он, как солнце, освещает насквозь даже самого мрачного человека, или очень замкнутого и колкого, вроде Санхи. Мёнджун — вирус счастья; и вирус этот распространяется быстрее любого гриппа. Мёнджун сам не знает, откуда в нём столько счастья и радости. Ну откуда ей взяться? Живёт он в обычном университетском общежитии, семья бедная, приходится постоянно подрабатывать. Но он всё равно счастлив, даже несмотря на какие-то проблемы. Это нельзя ни у кого отнять. Можно отнять работу, статус, положение, имущество — но счастье отнять нельзя. По крайней мере, в это верит Мёнджун. Ведь люди постоянно придумывают себе так много проблем; почему бы не придумать себе счастье? А вместе с Джину Мёнджун создаёт идеальный дуэт, думает Минхёк. С ними так хорошо, так просто. Хотя люди вроде Санхи могут испытывать затруднение в общении с такими открытыми и добрыми, так сильно отличающимися от него самого людьми. Но Минхёку нравится эта компания. Если они все вчетвером и вправду станут друзьями, разве это не самое лучшее, что ещё могло произойти? Что может быть лучше, чем найти себе друзей? Джину довольно откидывается на спинку стула, и все по этому жесту понимают, что кимчи был очень вкусный. Для него, конечно же, прибавляет в мыслях Санха. Мунбин видит, как они все начинают собирать вещи. Похоже, закончили трапезу. Как только Джину начинает шагать в его сторону, сразу утыкается лицом в стол, чтобы его не заметили. В итоге Джину, Мёнджун, Санха и Минхёк проходят мимо. Сам не знает зачем и почему, но Мунбин тоже встаёт из-за стола, стоит им скрыться на лестнице, и осторожно идёт, так сказать, по свежим следам. — Может обменяемся номерами? — раздаётся на лестнице голос Мёнджуна. — Давайте, — соглашается Минхёк. — Ещё чего! — голос Санхи режет слух и отдаётся эхом вплоть на все этажи. Когда они выходят на улицу, Мунбин притаивается за дверью. Видит, как Санха диктует Мёнджуну свой номер телефона, и тот охотно записывает. Минхёк же обменивается номерами с Джину. — Ну ладно, мне уже пора, — гордо заявляет Санха. — Я, между прочим, должен прийти домой раньше братьев. Джину улыбается и, не задавая лишних вопросов, кивает и приобнимает Мёнджуна рукой за плечи. — Пошли, провожу тебя до общаги, — говорит он. Они вежливо прощаются с младшими и уходят. Когда они уже уходят достаточно далеко, Джину с улыбкой спрашивает у Мёнджуна: «Интересно, зачем Мунбин за нами следил?». Джину всегда всё знает. Санха тоже кивает Минхёку и чуть ли не бегом спешит к арке-выходу. Пак остаётся один стоять на месте. И тут Мунбину в голову приходит замечательная идея. Почему бы не проверить эти слухи на правдивость? Проследить за Минхёком, узнать, где он живёт, а также побольше узнать про его семью. История про пропавших людей и семейство каннибалов звучит так банально на его взгляд. Как можно в такое верить? Проще проследить и самому во всём убедиться, а потом гордо заявить своему другу: «Бредни всё это!». К тому же, интересно же. Минхёк не спеша отправляется. Мунбин вспоминает, что утром тот говорил про автобус. Значит, он идёт на остановку. Осторожно пробираясь за клумбами Бин следует за Минхёком к выходу, затем с полной осторожностью по дороге, прячась то за кусты, то за деревья и столбы. Когда через несколько метров виднеется остановка и Минхёк садится на скамейку, Мунбин, притаившись за большим разросшимся кустом, думает, что же делать дальше. Как проникнуть в автобус и остаться незамеченным? Вряд ли автобус будет полон. Может, просто зацепиться и всё? Но ведь ехать, наверное, долго. И тут ему на глаза попадается огромная лежащая на земле газета. Она настолько большая, что вполне смогла бы закрыть весь мунбинин торс, может быть даже и больше. Отличная маскировка. Через пару минут наконец подходит автобус. Минхёк оживлённо поднимается со скамейки, послушно ждёт, пока откроются двери, и заходит внутрь. Мунбин тут же хватает с земли газету и прикрывает ею лицо. Забегает в автобус. Ворчливый водитель нисколько не удивляется подобной выходке и лишь требовательно протягивает ладонь, куда Мунбин, чуть повозясь в карманах, кладет купюру. Затем он, прикрываясь, проходит вглубь автобуса и садится почти в самом конце. Минхёк же сидит впереди и смотрит куда-то на свои ноги. Похоже, он даже ничего и не заметил. Кажется, он слишком сильно увлечен своими мыслями. Также в этом автобусе сидит какая-то пожилая женщина, почти у самого выхода, и пристально смотрит на двери, не отводя взгляд. Жутко. На самом заднем сидении спокойно болтает ногами маленькая девочка. Она настолько маленькая, что Мунбин начинает сомневаться, могла ли она попасть в этот автобус самостоятельно, без родителей. Но больше здесь никого нет, все остальные места пусты. Ладно, думает Мунбин, кого только не встретишь в таких автобусах. Наконец двери со скрипом закрываются и автобус трогается. Мунбин замечает, что Минхёк совсем на это никак не реагирует, и даже в окно не смотрит. Он лишь о чём-то думает и упорно разглядывает пол под ногами. Учитывая, что это, похоже, единственный автобус, ездящий из деревни в город и обратно, неудивительно, что Минхёк уже его вдоль и поперёк его изучил и небось всю дорогу наизусть знает. Мунбин утыкается в окно. Безлюдная тихая городская улица с каждой минутой всё больше превращается в пустынную обочину со скамейками и дорожными знаками. Вскоре взору открывается пустынное пространство, с жалкой узкой дорожкой, остатками пригорода и людьми, мелькающими время от времени. Через некоторое время и этот вид сменяется на просторные одинокие и безграничные поля, окружённые чистым необъятным небом. Поля, поля, поля… Одно поле за другим. Бесконечные жёлто-зелёные пространства под голубыми навесом. Высокие травы риса и пшеницы, а иногда и обычные сорняки. Пустынные и безлюдные. Подобное зрелище начинает угнетать. Мунбин отворачивается от окна к проходу. В поле зрения попадает Минхёк, всё также сидящий в прежней позе, задумчиво разглядывающий свои ноги. Интересно, о чём он думает?.. Бин достаёт телефон и смотрит на время. Они едят уже порядка двадцати минут. Он не знает, долго ли ещё, но думает, что если бы тоже каждый день так ездил в университет через эти бесконечные поля, то задолбался бы быстро и, плюнув на всё, ходил пешком. Ну, или как, собственно, Хёк сейчас и делает, просто смотрел бы куда угодно, но только не в окно. Он рассматривает газету, которую для прикрытия поднял с асфальта. Газета эта обычная, еженедельная; новости о каких-то знаменитостях, политика, кроссворды и всё такое. Скукота. Мунбин не любит газеты. Снова смотрит в окно. Когда же эти поля уже кончатся? Утомляет. Непонятно, сколько времени проходит, но очередное рисовое поле начинает сменяться каким-то зарослями с узенькой обочиной, а где-то на горизонте, кажется, виднеется река. Мелькают остановки и дорожные знаки. Вот уже и какой-то домик, обычный, деревенский. Через несколько метров ещё один. Похоже, они приближаются к деревне. Не совсем то, на что Бин рассчитывал. Но он твёрдо решил проследить за Минхёком до самого конца. К тому же, с каждой минутой вид становится всё более приятней: появляются деревья, забор, нормальная асфальтированная дорога, более современные дома. Автобус подъезжает к какой-то остановке. Все начинают собираться: девочка энергично спрыгивает со своего места, бабушка тоже встаёт, Минхёк же резко поднимает голову и в окно смотрит так, будто только что проснулся. Мунбин раскрывает газету и снова прикрывается ей. Подмечает, что ехали они около сорока минут. Автобус останавливается. Скрипучие облезлые двери открываются. Минхёк первым бодро выпрыгивает на асфальт и ни секунду не медля направляется куда-то. Бин, попутно понимая, что Хёк совершенно ничего не заметил, тоже спешит выйти и тут же следует за ним. Главное — не потерять из виду. Мунбин оглядывает деревню. Тротуар в ней идеально ровный и асфальтированный. Даже поребрик есть. Каждый дом окружён каменным или деревянным забором высотой примерно в полтора человеческих роста. Видимая из-за забора часть домов выглядит вполне современной, будто это просто обычный частный дом в городе, а не в какой-то деревне. Минхёк идёт довольно быстро и уверенно. Мунбин удивляется, как вокруг тихо и спокойно, будто бы в этой деревне совсем нет жителей. Хотя уже намного больше, чем половина дня. Ещё очень много разветвляющихся поворотов, каких-то проходов, и любой не живущий здесь человек вроде Мунбина может очень легко запутаться. Местами стоят баки для сортировки мусора, где-то даже декоративные цветы, места в доме которым, похоже, не нашлось. Много где растут кусты. Каждые несколько метров покоятся высокие фонарные столбы, уверенные проводами. Иначе говоря, следы жизни людей есть везде — нет только самих людей. Минхёк всё идёт и идёт. Сворачивает за какими-то домами, уверенно смотрит вперёд, не оглядывается по сторонам вообще. И не подозревает, что сзади за ним идёт Мунбин. Кажется, время в этой деревне замерло. Между тем остановка остаётся далеко позади. Ярко голубое небо бледнеет, сливаясь со светло-серыми красками. Солнце больше не палит, начиная клониться вниз. Становится прохладнее и свежее. А ещё дышать легче. Минхёк за очередным домом резко сворачивает налево и дорога в какой-то момент начинает клонить вниз. Не очень крутой, но спуск. Бин продолжает следовать за ним. Когда дорога снова становится ровной, Хёк поворачивает направо и останавливается у железного забора. Достаёт ключи. Бин прячется за кустом. Вокруг одни деревья, если не считать огражденный забором участок, а предпоследний дом был ещё во время спуска. То есть дом Минхёка — мало того, что в самой глуши, так ещё и последний в этой деревне? Дорога после забора уходит вдаль, но там растут одни деревья, которые с каждым метром становятся всё выше, и в конце, похоже, начинается лес. Не страшно ли тут жить? Дверь открывается и Минхёк проходит внутрь, за забор. С облегчением, что его так и не заметили, Бин выдыхает и спокойно выступает вперёд. Оглядывает видимый верх дома. Ну, ничего такой, двухэтажный, обычный сельский домик. Вот, значит, где Минхёк живёт. В такой глуши. И какие тут могут быть опасности, помимо, разве что, леса справа, да и тот далеко? Оказавшись на самом что ни на есть настоящем центре слухов, они, то есть слухи, кажутся ещё глупее и неправдоподобнее, чем прежде. Обычная деревенская семья. Вполне нормальное окружение. Бин разворачивается к деревьям, оглядывая их сверху вниз. — И что ты здесь делаешь? За спиной раздаётся любопытный, но в то же время слегка расслабленный голос Минхёка. В панике Мунбин разворачивается и видит Пака, нависающего над забором (похоже, он стоит на лестнице или чём-то другом — через забор не видно). Бин растерянно несколько раз открывает рот, чтобы что-то сказать, но никакие слова не идут. Чёрт, всё пошло не по плану. Теперь он выглядит полнейшим дураком. — Ты следил за мной? — спрашивает Хёк, не меняя тона. Растерянность и неловкость одолевают Бина и он снова не может и слова выдавить. Лишь отрицательно качает головой, мол, нет, не следил, ты что. На это Минхёк неожиданно улыбается и даже слегка смеётся. — А ты молодец, хорошо скрывался, — говорит он, растягивая руки на заборе. — Я заметил тебя только на спуске. Бин всё ещё не может ни слова выдавить и стоит неподвижно. Минхёка это, похоже, смешит, и он искренне улыбается. Эта улыбка заставляет Мунбина взбодриться и он, прочищая горло, более менее уверенно говорит: — Мне просто было интересно, где ты живёшь, вот. Затем демонстративно оглядывается по сторонам и добавляет: — Милая деревенька. Минхёк снова улыбается и слегка подаётся вниз, ближе к Бину. — Прости, в гости тебя пригласить не могу, — произносит с лёгкой улыбкой. — И вообще, тебе лучше уходить. Последняя фраза Мунбина напрягает. Он сглатывает. Потом спрашивает: — Почему? Лицо Минхёка вдруг резко становится серьёзным. Он настораживается, и Мунбин это замечает. — Моим родителям не понравится, если они тебя здесь заметят, — серьёзно произносит он. Где-то над головами слышатся крики ворон. От тона Хёка и от смысла сказанных слов у Бина по коже пробегают мурашки. Но потом он собирается с мыслями, ну подумаешь — мало ли какие родители строгие бывают? Выдыхает и говорит: — Не думаю, что им не понравится то, что у их сына появился новый дру- — Уходи, — твёрдо говорит Хёк. Его лицо выражает полную уверенность и серьёзность. — Уходи, быстрее. Что его так насторожило, Бин не знает, но решает больше не докапываться. Лишь улыбается растерянно и говорит: — Хорошо-хорошо, увидимся завтра. Пока! Он решает и вправду больше не задерживаться, неуверенно разворачивается и начинает идти к спуску, который уже можно называть подъёмом, и чувствует, как Минхёк пристально провожает его взглядом. Он поднимается по дороге и ноги начинают болеть. Ну как так, он же выносливый спортсмен? Они не имеют права болеть, думает Бин. Но как только подъём заканчивается и дорога становится ровной, ноги предательски подкашиваются и он падает на землю. Происходящее вызывает у него улыбку из-за самого себя, поэтому, дав ногам пару минут отдохнуть, он уверенно встаёт. Неужели Минхёк так поднимается каждый день? Тем временем небо уже заметно побледнело. В воздухе летает много громко каркающих ворон. Но людей на дорогах всё так и нет, будто они попрятались по домам и не выходят. Чем они там занимаются, рубятся в видеоигры, что ли? Так или иначе Мунбин идёт вперёд. Эти места он запомнил, ведь только что по ним шёл. Но возникает проблема. Дорога делится на три пути. А откуда он пришёл, Бин не помнит. Сначала он идёт по самому крайнему правому пути, но дорога совсем незнакома и полна растительности, так что он возвращается обратно. Путь посередине уже чем-то вспоминается, может, это он? Для убеждения Бин пробует и по левому пути немного пройти. Но с ужасом осознаёт, что и он кажется знакомым. А никаких особых примет он, к сожалению, не запоминал. И вот куда теперь идти?.. …Он возвращается к дому Минхёка. У забора уже никто не стоит, и вообще дом, кажется, погрузился в затишье. Бин подходит поближе к заборной двери. Долго думает, стучаться или нет. Затем, всё же собравшись с силами, уверенно приготавливает руку, но в последнюю секунду слышит шипящий голос Минхёка: — Не стучи! Он поворачивает голову направо и видит Хёка, держащего в руках ведро с водой и замеревшего в испуганной позе. Ничего не спрашивая, Бин отодвигает руку от двери. Минхёк отмирает и с облегчением вздыхает. Пронесло. Рука расслабляется и ведро, полное воды, опускается на землю. — Прости, я, кажется, заблудился, — говорит Бин с неловкой улыбкой, теребя свои розовые волосы на затылке. — Ты не мог бы проводить меня к остановке? Минхёк озадаченно отводит взгляд в сторону, раздумывая о том, что же делать. Мунбин терпеливо ждёт. Как вдруг Хёк резко ступает вперёд и подходит в парню очень близко. Задирает голову вверх, чтобы посмотреть в малиновые глаза со всей серьёзностью. — Сделаем так: я провожу тебя к остановке, но по пути ты не будешь задавать никаких вопросов. Понял? Никаких вопросов. От этого Мунбин сначала теряется. Серьезный тон Минхёка впечатляет. Неужели всё настолько строго? — Хорошо, без проблем, — выдаёт он. Минхёк кивает и уверенно идёт вперёд. Мунбин тут же следует за ним. Они идут в напрягающей полнейшей тишине. Один домик за другим, бесконечные повороты, стоящие тут и там столбы, увешанные проводами… Между тем наверху гудит прохладный вечерний ветер. Крики ворон остаются далеко позади. Всё ощутимей становится запах дороги, а значит, скоро и автобусная остановка. И вот она появляется на горизонте. Как раз вовремя — автобус ещё не ушёл. Стоит, пустеет. Водитель до сих пор на перерыве, перекусывает где-то. Минхёк останавливается у автобуса и смотрит на Мунбина с прежней серьезностью и сосредоточенностью, которая, похоже, стоит ему усилий. — Больше не заезжай сюда, ладно? Не хватало ещё, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Мунбину хочется просто взять и спросить: «Что может со мной случиться в этой деревне?», но потом вспоминает: уговор. Да и Минхёк явно не шутит. Да, это не шутки. Когда он только заметил Бина, то был в своей обычной расслабленной и неуклюжей манере. Что-то заставило его переменить настроение, стать серьёзным и попросить Бина уйти. Но что? Он что-то вспомнил? Что-то вроде того, что ему нельзя никого приглашать в дом и даже давать приближаться к нему? Или Мунбин просто не должен был что-то увидеть?.. В голову врезается воспоминание о его истинной цели слежки и вообще пребывания здесь. Те странные слухи. Это они его сюда завели. И, может, Мунбин ошибался насчёт того, что они вообще не похожи на правду. Учитывая странное и опасливое поведение Минхёка, его желание убрать Мунбина отсюда… — Эй, Мунбин-хён. Бин понимает, что, уйдя в свои мысли, пропустил какие-то слова Хёка. Тот, похоже, это понял. — О чём задумался? Слышал, что я говорю? Мунбин отрицательно качает головой. Но Минхёк совершенно не раздражается и даже не вздыхает. Лишь говорит: — Просто больше не приезжай сюда, ладно? Не подвергай себя опасности. Опасности? Да в чём вообще дело? Что не так с этой деревней? Что не так с Минхёком? Между тем откуда-то из-за дома выходит ворчливый дядька и, с агрессией распахивая двери, садится за руль. Автобус начинает трястись и издавать звуки. Мунбин думает, что не может оставить это просто так. Это даже не любопытство, бурно играющее с адреналином. Что-то другое, какое-то непонятное чувство, не дающее оставить всё просто так. Это чувство заставляет его схватить Минхёка за руку. — Слушай, Минхёк, я понимаю, что никаких вопросов, но… — тихо произносит он со всей осторожностью. — У тебя проблемы? Минхёк резко вытаскивает руку из хватки. Поднимает голову и нечитаемо улыбается. — Автобус сейчас уедет. Давай, иди. Мунбин обращает внимание на то, что водитель нервно его дожидается, и поспешно заходит в автобус. Потом выглядывает и смотрит на Минхёка, на последок. — Увидимся завтра, — говорит он, стараясь улыбнуться. — Угу. — Лишь кивает Хёк. Двери закрываться и автобус уезжает.