always you

      – Пацаны, выберите: да или нет.       Вопрос Санхи ставит в тупик Минхёка и только что прибывших Джину с Мёнджуном. Утро среды тёплое, солнечное, с блеском в окнах университета и криками птиц над головами. Парни стоят на ступеньках, ведущих в здание, и, похоже, заходить не особо собираются.       – В чём смысл? – спрашивает Мёнджун, наклоняясь, чтобы отдышаться.       – Просто выберите: либо да, либо нет, – настаивает Санха.       – Ну, «да», – пожимает Джину плечами.       Глаза Санхи загораются и он заметно то ли веселеет, то ли удивляется. Но в итоге прочищает горло и принимает деловой вид.       – Что ж, значит, «да», – проговаривает он со злорадством. – Знали бы вы, на что подписались.       Джину и Мёнджун, до этого ни капли не серьёзно воспринимающие ситуацию, нервно переглядываются. Минхёк же лишь вопросительно изгибает бровь и смотрит младшему в глаза.       – На что мы подписались?       Санха ухмыляется. Проводит рукой по волосам и не спеша произносит:       – Да так, мы с братьями снова поспорили. Знаете же заброшенную школу в соседнем районе? Так вот, я должен туда сходить.       – Ну и?... – подступает Джину.       – И вы пойдёте со мной, – Санха едва сдерживает насмешливую улыбку.       – Чего?! – пугается Мёнджун. – Мы? Туда? С тобой?       – Вам уже не отвертеться, – злобно смеётся Санха.       Минхёк не пугается, потому что идея пойти в заброшенную школу ему страшной не кажется. Что страшного в этих заброшках? Совсем ничего, думает он. Джину лишь закатывает глаза и тяжело вздыхает, понимая, что впереди его ждут очень увлекательные приключения с избалованным ребенком по имени Санха. А вот Мёнджуну идея, кажется, совершенно не по нраву: он бегает глазами, ожидая, пока кто-нибудь откажется, но сам не в силах нарушить уговор. А ведь вроде он здесь самый старший, но, похоже, таких вещей возраст не касается.       – Парни, это очень важно для меня, – вдруг говорит Санха строгим голосом. – В этот раз на кону стоит моя гитара.       – Гитара? – переспрашивает Джину.       – Да, мои братья просто взяли и отняли её у меня! Я даже не знаю, где она находится, – он возмущается. – Обещали вернуть, только если схожу в ту заброшку и принесу фото-доказательства.       – Слушай, – говорит Мёнджун, – а ты уверен, что твои братья адекватные?       Санха на него смотрит, как на человека, только что сморозившего абсолютную глупость.       – Они неадекватные, – говорит он. – Они сумасшедшие.       Мёнджун, всё равно ничего не поняв, но сделав вид, что понял, кивает, будто это что-то само собой разумеющееся. Ну подумаешь, сумасшедшие братья. Между прочим, Санха к ним идеально вписывается.       – В общем, после обеда встречаемся здесь, – Санха топает ногой по ступеньке, мол, прямо здесь надо встретиться и нигде больше. – Только попробуйте увильнуть!       – Да придём мы, придём, не беспокойся, – уверяет Джину в своей обычной расслабленной манере. – Обязательно придём выкручивать нашего любимого ребёнка из неприятностей.       Санха не успевает возмутиться и что-либо сказать, потому что Мёнджун, настроившийся на весёлый лад, тут же взмахивает руками и громко говорит:       – Обязательно придём, чтобы тебе было не страшно! А теперь нам пора, так, Джину?       И с этими словами он тащит Джину за руку вперёд. Открывая дверь в здание университета, они в последний раз оборачиваются и машут напоследок.       Санха с Минхёком остаются стоять. Младший ещё несколько минут что-то рассказывает, а Минхёк слушает и кивает. Потом и они прощаются с улицей и заходят в здание в ожидании начала пар.       Мунбин, всё это время стоявший внизу рядом с лестницей, всё слышал. Его никто не заметил (кроме, конечно же, Джину), поэтому он, гордый собой, бодро поднимается на ступеньки. Но в следующую же секунду слышит, как сзади него кто-то насмешливо смеётся.       Он оборачивается и видит Гёуна. Одного.       – Интересно, что они собираются делать на этой заброшке? – спрашивает тот со злорадной улыбкой.       – Кажется, я говорил тебе, что подслушивать плохо, – Мунбин щурит глаза.       – О, правда? – Гёун вдруг глядит прямо в глаза, прямо в душу. – Тогда чем же занимался ты? Ты ведь тоже подслушивал их разговор. Тогда позволь спросить, чем я хуже тебя?       И тут Мунбин понимает, что он и вправду поступил плохо. Сам постоянно ругает Гёуна, у которого что уши, что язык слишком длинные. А теперь взял и свои же принципы разрушил. Но почему? Какое-то чувство заставило его это сделать. Нарушить свои собственные правила. Что это за чувство?..       Разочарование в себе перемешивается с диким интересом, и в итоге всё это выливается во взрыв. Мунбин, поглощенный мыслями, отворачивается от злорадствующего Гёуна и поднимается дальше по лестнице.       Иногда приходится нарушать собственные правила. Мунбин это понимает. Ещё он понимает, что для этого нужна очень веская причина. И какая же причина у него сейчас? Благородные цели? Юношеское любопытство? Минхёк?       От последней мысли Бин резко встряхивает голову. Нет, это, конечно, интересно, что там с Минхёком, и правда ли все слухи, но так делать нельзя. Нельзя лезть в чужую жизнь.       Но что, если Минхёку нужна помощь? Нет, тогда бы он попросил. А его, похоже, всё устраивает. Может, он и правда просто мальчик со странностями, да и нет в нём ничего интересного? Тогда что это за чувство, тянущее к нему? Любопытство, интерес, что это?       Да какая разница. Вот-вот начнутся занятия, надо привести мысли в порядок. Мунбин решает больше не думать о подобном. Ни о Минхёке, ни о чём, связанным с ним. Пора учиться.

***

      После обеда, как и положено, Санха с Минхёком дожидаются старших в обозначенном месте. Пользуясь случаем, Минхёк звонит маме.       – Ало, мам? Прости, у меня сегодня дела после пар. Я, наверное, приду домой вечером.       – Какие же это дела? Поделись со своей мамочкой.       – Ну... Надо помочь другу кое в чём. Нет времени объяснять, увидимся вечером.       Тут же сбрасывает звонок и зажмуривается. Интересно, будет ли мама бесконечно звонить и писать, требуя объяснений? Дрожащей рукой Минхёк убирает телефон обратно в карман. Ну не может он отказаться провести время вместе со своими только что появившимися друзьями. Это же не каждый день происходит. Лучше сделать и пожалеть, что сделал, чем не сделать и пожалеть, что не сделал. В конце концов, иногда приходится нарушать правила. Ради других людей.       Вот и Мунбин, притаившийся за деревом, тоже так считает. Непонятные чувства в голове победили, и он твёрдо решил утолить своё любопытство. Да, иногда и вправду приходится нарушать правила. Ради других людей.       Он некоторое время раздумывает и всё-таки решает подойти.       – Привет, Минхёк.       Пак вздрагивает, но, увидев Бина, тут же выдыхает. Улыбается в ответ и говорит:       – Привет, хён. Как дела?       – Да ничего, – улыбается Мунбин. – Не познакомишь нас?       Его глаза падают на Санху. Минхёк это замечает и тут же говорит:       – Конечно! Это Юн Санх-       – Не хочу я с ним знакомиться, – тут же возмущается Санха и обиженно отворачивается.       – Почему? – недоумевает Бин.       – Ты странный, – говорит младший, не оборачиваясь. – У тебя волосы такие странные. Я тебе не доверяю.       – Хватит, Санха, – говорит Минхёк. – Мунбин хороший.       От этих слов на лице Бина неосознанно вылезает улыбка. Санха по-прежнему упрямится, и Минхёк безысходно вздыхает.       – Прости, он со всеми так, – говорит он разочарованно.       – Да ничего, – Мунбин улыбается ещё шире. – А вы что, куда-то собрались?       Отлично. Сейчас Минхёк всё расскажет, и Бин просто вежливо напросится с ними. Все проблемы решены.       – Да, мы-       – Куда мы собрались, тебя не касается, – истерит Санха и бросает на Бина обиженный взгляд. – И вообще, иди уже, куда шёл.       – Санха, ну правда, перестань, – расстраивается Хёк. Затем смотрит на Мунбина и с улыбкой объясняет: – Мы договорились пойти на одну заброшку, и...       Санха вдруг резко хлопает его по затылку. Минхёк недоумевает и вопросительно смотрит на младшего.       – Я же сказал, его это не касается!       – Бить было необязательно, – Бин наконец меняет тон на обиженный. Затем обращается к Минхёку: – Ну ладно, если он не хочет, то я пойду.       Он пожимает плечами и последний раз бросает на Санху суровый взгляд. “Подожди, не уходи!”, – кричит Минхёк.       Мунбин выходит за арку и прячется за кусты. Не хотят по-хорошему – значит будет по-плохому. Придётся следить. Вот только зачем всё это, и стоит ли тратить время на подобное, Мунбин предпочитает не думать. Раз уж что-то решил – то делай это до конца.       Через пару минут к Санхе и Минхёку подходят Мёнджун и Джину. Они о чём-то говорят, а потом все вместе направляются к выходу. Бин прячется за кустом. Судя по расслабленному виду и приподнятому настроению всех четверых, никто из них ни о чём не подозревает. Принимая во внимание данный факт, Мунбин смело следует за ними, перебирая от куста к кусту, от дерева к дереву, от дома к дому.       Мёнджун очень громко и эмоционально рассказывает какую-то историю. Санха критикует практически каждое его слово. Джину втихаря смеётся над ними обоими и ведёт обычную светскую беседу с идущим с краю Минхёком.       Через несколько домов парни сворачивают на другую дорогу и оказываются на нужной улице. Осталось пройти около километра, и заброшенная школа будет тут как тут.       Между тем солнце уже начинает клониться вниз. Тени становятся длиннее и бледнее, небо туманится, крики птиц отдаляются, пока не становятся совсем глухими. Безлюдная дорога сменяется шумной улицей, людей на которой не так много, но достаточно. Из-за этого следить за четвёркой парней Мунбину становится труднее, и приходится пробираться через кучки людей, постоянно бормоча извинения.       Когда наконец нужный двор показывается на горизонте, парни ускоряют шаг. Оказавшись у ворот, перегороженных сеткой, все останавливаются и оглядывают заброшенное здание.       Эта старая школа выглядит мрачной и хрупкой, явно не вписывающейся в остальную атмосферу улицы. Ей около пяти лет, но эти года сильно её потрепали. Интересно, почему её никак не сносят? Так или иначе, заходить внутрь не особо хочется.       Санха первым перелезает через забор и спрыгивает на сухую траву. Атмосфера вне забора и за ним не особо разнится.       – Двигайте сюда, – он оборачивается.       Мёнджун следует примеру младшего и уверенно перелезает через забор, приземляясь на траву. В следующую же секунду он кривится и хватается руками за голову, что заставляет Джину, Минхёка, и в особенности Санху напрячься.       – Я-я ч-чувству-ую... – произносит он дрожащим голосом. – Ч-что хоч-чу...       – Хён? – Санха неуверенно подступает к нему.       – Я-я х-хоч-чу... Рисовый пирожок! – Мёнджун с оглушительным смехом вскидывает руки и набрасывается на младшего. Но не успевает: Санха быстро даёт дёру в сторону заброшки.       – Я тебе не пирожок! Ты дурак, хён!       Мёнджун продолжает смеяться и бежит вслед, заставляя Санху вопить в истерике. Наблюдающий за этим всем из-за забора Джину расслабленно смеётся.       – Ну, если с нами Мёнджун, то скучно точно не будет, – говорит он. – Давай, пошли.       Минхёк в ответ улыбается и они вместе перелезают через забор.       Когда они приближаются к заброшенному зданию, Мёнджун уже стоит там, по-прежнему издеваясь над Санхой. А завидев парней, оставляет его и подходит к ним.       – Ну что? Кто первый? – спрашивает он и бодро ставит руки на пояс.       – Как кто? – Джину пытается сделать как можно более убедительный вид. – Самый старший, конечно же.       – Чего?!       – А ты что, боишься? – - Запыхавшийся, Санха ещё умудряется злорадствовать.       – Кто? Я? Боюсь? – Мёнджун пфыкает и нервно смеётся. – Ещё чего! А знаете, что? Я думаю, младшим надо уступать!       Он косит довольный взгляд на Санху, заставляя того вздрогнуть.       – Э-э, мне? Нет, я думаю, что раз Джину у нас староста, то он и должен идти первым.       Прежде, чем Джину успевает что-либо возразить, Минхёк смело выступает вперёд.       – Я пойду первым.       Джину с Мёнджуном синхронно смеряют его удивленным, но в то же время уважительным взглядом. А Санха лишь ворчит:       – Ну так и иди, что встал.       Минхёк, ни капли не медля, поворачивается в сторону двери. Уверенно подходит к ней впритык. Собирается с силами, сжимает кулаки, сглатывает. Стоящие позади парни замирают. И тут Минхёк с ноги выламывает дверь, так, что она аж срывается с петель и падает прямо под его вытянутую ногу.       Сзади раздаются какие-то слова, но Хёк в них не вникает, и проходит внутрь. Помещение, где он оказывается, слишком тёмное и мрачное. По обе стороны коридоры, заваленные сломанной пыльной мебелью и всяким мусором. Впереди обширный гардероб, покрытый слоем пыли, грязи и паутиной. Хотя при таком освещении трудно что-либо разобрать, Минхёк отчетливо видит, что многие стены изрисованы бессмысленными граффити.       Сзади слышатся аккуратные шаги остальной троицы. Джину подходит на уровень Минхёка, останавливается и громко произносит:       – Сделаем пару фото-доказательств и смотаемся отсюда.       – Для начала нужно найти подходящее место, – говорит где-то сзади Санха. – Не буду же я делать фото здесь.       – Мне кажется, на втором этаже есть более-менее освещенное место, – радостно замечает Мёнджун. – Думаю, оно подойдёт.       Тем временем Мунбин не дремлет, и словно шпион или тайный агент залезает на забор, внимательно оглядываясь вокруг. Однако в одну секунду нога предательски соскальзывает и он падает вниз, прямо на сухую землю, поросшую травой.       Перед глазами стремительно проносятся небо, облака, заброшенное здание, трава. Затем зрение заполоняет темнота, сеющая звёздочки. Удар приходится прямо на голову. Очень неудачное приземление.       Через мутную пелену, застилающую зрение, протягивается какая-то рука. Мунбин без капли раздумий хватается за неё и чувствует, как кто-то помогает ему встать.       – Спасибо, – говорит он, и картинка перед глазами становится всё более ясной и чёткой.       В конце-концов расплывчатый силуэт принимает знакомый образ. Перед Мунбином стоит не кто иной, как Ли Донмин с третьего курса.       Бин тут же в панике отскакивает назад, попутно ударяя парня по вытянутой руке.       – Что ты здесь делаешь?!       – То же, что и ты, – отвечает Донмин совершенно невозмутимо.       – Что значит «то же, что и я»? – спрашивает Бин. Потом понимает, что тот имеет в виду: Донмин, как и он, следит за парнями, и, скорее всего, тоже из-за Минхёка.       “Значит, Гёун подослал”, – заключает он в мыслях. И вывод совершенно не радует.       – И долго ты будешь выполнять чужие приказы? – спрашивает он. – Я хотя бы делаю это из лучших побуждений.       – Ничего подобного, – произносит Донмин и его лицо трогает лёгкая, совсем незаметная улыбка. – Такая же тварь, как и я.       Мунбин в ответ молча прожигает парня взглядом и задерживаться больше не собирается. Он направляется к заброшенной школе. Донмин просто следует за ним, тоже не говоря ни слова.       Приблизившись к зданию, Бин взглядом выискивает разбитое окно, через которое можно пролезть. Как только такое попадается на глаза, он тут же без раздумий перелезает. Оказывается на деревянном полу в окружении сломанной мебели и мусора неизвестного происхождения.       Он видит, как через соседнее окно пробирается Донмин. Вскоре он тоже оказывается на пыльном полу, и Мунбин ловит на себе его совершенно равнодушный взгляд.       – Почему ты за мной повторяешь? – спрашивает он, не ожидая получить ответа. – Хотя, чего ещё ожидать от компашки Гёуна...       Вдруг с правой стороны, где располагается вход, слышится громкий и весёлый голос Мёнджуна:       – А давайте кто быстрее наверх?!       Мунбин понимает, что соображать надо быстро. Тем не менее, оглянувшись по сторонам, он не находит ничего лучше чем лестница, ведущая наверх. И тут же несётся по ней. Слышит сзади шаги Донмина, бегущие по пятам за ним.       Бин забегает на второй этаж и сразу же внимание привлекает огромная дверь впереди. Не долго думая он забегает туда. Донмин следует за ним.       Комната оказывается довольно огромной. Раньше она, вероятно, служила спортивным залом или столовой. Так или иначе, комната вся завалена более менее целой, но пыльной мебелью. Окна располагаются высоко, почти у самого потолка. Бин мельком оглядывает комнату и вылавливают в дальнем углу рваный жёлтый диван. За него и прячется. Донмин же прячется за большой комод, стоящий совсем рядом. Они оба притаиваются и задерживают дыхание.       За стеной слышится топот ног.       – У-ху! – раздаётся приглушённо крик Мёнджуна. – Я первый!       Затем слышится ещё чей-то топот, менее сильный.       – Если бы я нормально пообедал в этой тупой столовке, – пытаясь отдышаться, говорит Санха, – то обогнал бы тебя на раз-два.       – Оправдания, голубчик, оправдания, – гордо объявляет Мён.       Затем слышатся приближающиеся к двери тихие шаги.       – Посмотрим, что за этой дверью, – говорит Джину. Дверь со скрипом открывается.       Джину заходит, за ним – все остальные. Мунбин напрягается и видит, что Донмин тоже замер, как только может.       Позади раздаются шаги туда-сюда. Все, видимо, осматривают комнату. С каждым шорохом, хоть каплю приближающимся к нему, Бин всё больше задерживает дыхание. В конце-концов Джину объявляет:       – Отличная комната. Светлая. Давайте сделаем фото здесь.       – Окей, – Санха безразлично пожимает плечами. – Минхёк, сфоткаешь меня?       – Я? – удивляется Минхёк, как можно более аккуратно беря в руки телефон, протянутый Санхой.       Младший принимает какую-то модельную позу и делает как можно более пафосное и непринужденное выражение лица.       – Ты против солнца встал, – замечает Джину и указывает в противоположную сторону. – Становись лучше туда, если хочешь нормальную фотографию.       Санха закатывает глаза, но послушно выполняет поручение. “Самый умный, что ли?”, – думает он.       Минхёк искручивается, чтобы подобрать более подходящий ракурс, и делает более десятка снимков, вместо положенных двух. Санхе это всё только в радость.       – А меня сфоткай тоже, – Мёнджун трогает Хёка за плечо и принимает героическую позу. – Пусть его братья знают, с кем он дружит.       – Если они узнают, с кем я дружу, – вредничает Санха, – то подарят мне бесплатную путёвку в психушку.       – А что плохого в психушке? – Мёнджун тут же обижается и подходит к Санхе, глядя на него снизу вверх. – Там еда бесплатная, и работать даже не надо. Беззаботная жизнь!       – Ты совсем? – Санха поднимает голос. – Там такие же психи, как ты.       – На себя посмотри! – говорит Мёнджун. – Ты учишься в универе, чтобы потом ходить на нелюбимую работу ради денег, на которые ты будешь покупать ненужные вещи и выживать. Ну и кто из вас действительно псих?       – Пока вы тут говорите про психушку, мне кажется, что мы действительно в психушке, – вмешивается Джину. – Пойдёмте уже.       Минхёк отдаёт Санхе телефон и оборачивается к двери. В этот момент дверь внезапно захлопывается, что заставляет парней испугаться.       – Не понял, – Джину, единственный не испугавшийся, прожигает серьёзным взглядом дверь и подходит к ней впритык.       Он пытается надавить и открыть её, но, кажется, кто-то или что-то держит дверь с другой стороны. Минхёк подходит к Джину, чтобы помочь, но и их силы не хватает.       Тогда Мёнджун решает взять всё в свои руки. Он приближается к стене и, что есть силы, кричит:       – Кто там?!       Это заставляет Минхёка, Джину и Санху зажать уши. Мунбин, сидя за диваном, тоже корчится от этого громкого крика.       – Посидите там до утра, парни! – из-за двери раздаётся низкий голос. Потом слышится смех сразу нескольких людей и быстрые, удаляющиеся шаги.       – Эй! Чего? – Мёнджун продолжает кричать сквозь стену. – А ну быстро открыли дверь! Сталкеры недоделанные!       Мунбин легко узнаёт в этом голосе Гёуна. И он не один, а со своими верными Сан Илем и ТэО. Осознав это, тут же переводит требующий объяснений взгляд на Донмина. Но тот не смотрит, и вообще, кажется, мыслями уже не здесь. Смотрит, замерев, в даль, и думает о чём-то. Мунбин вздыхает.       – Я чего-то не догоняю, а как это вообще понимать? – Мёнджун разворачивается к парням. – Они нас за кого держат?       – Успокойся, хён, – Санха, похоже, единственный не удивленный из всех, спокойно и непринуждённо садится на близлежащее креслице. – Подростки просто ищут способ поразвлечься.       – Никакие это не подростки, дорогой ты мой, – Мёнджун едва сдерживает раздражение. – Это просто один дурак со второго курса, любящий создавать проблемы всем подряд. Непонятно только, что он здесь забыл.       – Хмм, надо подумать, – глаза Джину становятся озадаченными, он подносит руку к подбородку. – Когда мы ему насолили?       – Вы говорите о Гёуне? – спрашивает Минхёк неуверенно.       Джину тут же поднимает взгляд.       – О, ты его знаешь?       – Нет, – Минхёк опускает взгляд в пол. – Так просто, слышал.       – Я вспомнил! – вдруг кричит Мёнджун, несколько секунд назад выглядящий раздражённым и расстроенным. – Я недавно на его глазах ел шоколадку, а с ним не поделился. Наверное, он решил отомстить.       – Чё? – Санха изгибает бровь.       – Мёнджун-а, ты серьёзно думаешь, что это из-за шоколадки? – недоверчиво спрашивает Джину, и в голосе его читается нотка злобной иронии.       – Мне кажется, ты недооцениваешь силу шоколадки, – обижается Мёнджун.       Минхёк перебирает мысленно все последние дни. Нет, с Гёуном он не сталкивался. Но ведь есть маленькая вероятность, что всё это именно из-за него. Может, Гёун или кто-то из его друзей что-то знает о Минхёке? Может, до кого-то дошли слухи, и они решили поиздеваться? Нет, нет, нет. Такого не может быть. Наверняка, они их заперли из-за Мёнджуна или Джину. Да, это из-за них, или из-за Санхи. Но точно не из-за Минхёка.       Минхёк решает на этом и возвращается обратно в реальность. У парней какой-то разговор. Джину говорит:       – Так или иначе, точно не в полицию.       – Полицию? – переспрашивает Минхёк, будто это Джину к нему обращался.       – Нельзя им звонить, потому что эта школа – запретная территория, – объясняет Джину. – У нас могут быть проблемы.       – Парни, у меня телефон сел, – заявляет Санха, сидя на кресле.       – Отлично! – говорит Мёнджун с какой-то непонятной интонацией. – Мне особо некому звонить, Джину тоже. Минхёк?       – А? – Пак оживляется.       – Можешь позвонить родителям?       Чёрт, и что делать? Родители его убьют, если узнают, где он находится. Особенно после того, как он сказал маме, что пошел помогать другу. Будет очень плохо. Последствия непредсказуемы. Родители могут ему вообще не то, что запретить общаться с ними, но и перевести в другое заведение. А может, Минхёк просто преувеличивает. Но, так или иначе, будет нехорошо.       – Н-нет, не могу, – говорит он. – Простите.       – Разве ты не звонил своей маме недавно? – Спрашивает Санха.       Спустя несколько секунд неловкой паузы Минхёк через силу выдаёт:       – Не всё так просто, понимаешь...       – Ну ладно, не можешь – так не можешь, – Джину хлопает его по плечу, и его слова приносят облегчение.       – И что нам делать? – спрашивает Мёнджун. – До окон мы не долезем.       – Слышали, Гёун сказал посидеть до утра? – говорит Джину. – Похоже, придётся нам с вами здесь переночевать. А там, утром, нас может и откроют.       – Чего? Переночевать? Здесь? – Санха в панике вскакивает с кресла и машет руками. – Ещё и с вами?       – Что значит: «ещё и с вами»? – спрашивает Мёнджун. – Мы тебе не нравимся?       – Ну да, – саркастично произносит младший, – нам вчетвером будет очень весело!       Джину прочищает горло.       – Ты хотел сказать, вшестером? – улыбается он.       – Что? – хором удивляются Санха и Мёнджун, а Минхёк бросает непонимающий взгляд.       Джину громко обращается в угол комнаты:       – Парни, выходите!       Мунбин и Донмин оба понимают, что это Джину кричит им. Выбора другого не остаётся, кроме как встать и показаться. Что они и делают.       – Мунбин? – тут же удивляется Минхёк, завидев знакомое лицо.       Мёнджун от удивления отступает назад, а Санха открывает рот и округляет глаза.       – Это кто вообще?! – вопит он.       – П-привет, – Бин неловко улыбается и растерянно чешет затылок. – Я уже представлялся, я Му-       – Да знаю я тебя! – прерывает Санха. – Это-то кто?       Санха переводит взгляд на Донмина. Он выглядит слишком хорошо: уложенные волосы, деловой черный костюм. И что такому, как он, делать на заброшке?       – Донмин? – вырывается у Мёнджуна. – Это ты сказал Гёуну, где мы находимся?       – Тихо, тихо, – Джину, как будто самый главный, выступает вперёд. – Просто скажите оба, что вы здесь делаете?       – Мне просто стало интересно, куда вы собрались пойти, – Бин снова пытается натянуть улыбку, но она выходит слишком неловкой.       Минхёк, стоя за несколько метров от него, заглядывает ему в глаза. Мунбин это чувствует, поэтому смотрит в ответ. Хёк тут же опускает взгляд.       – А ты? – обращается Джину к Донмину.       – Я следил за Минхёком. – Тут же признаётся он.       О нет. Только не это. Зачем ему за ним следить? Минхёк в страхе замирает.       – За Минхёком? – Уточняет Джину. – Зачем?       – Меня Гёун попросил.       Санха садится обратно на кресло. Он помнит, как выглядит этот Гёун, но, по его мнению, этот Донмин как-то слишком хорош, чтобы водиться с Гёуном. По внешности, не больше.       – Ну, хотя бы не из-за шоколадки. Но зачем это Гёуну? – спрашивает Мёнджун, а потом поворачивается к Минхёку. – Ты ему что-то сделал?       Минхёк отрицательно качает головой. Тогда Донмин выступает вперёд.       – Разве вы не знаете?       – Не знаем что? – спрашивает Джину.       – Всю правду о Минхёке.       Пак в страхе поднимает голову. Уже предвкушает, что сейчас будет что-то ужасное. Одна проблема за другой.       Мунбин сначала смотрит на растерянного Минхёка, а потом бросает злой взгляд на Донмина.       – Если ты говоришь про те слухи, то ты не прав.       Донмин холодно смотрит на него. Он же просто выполняет поручение Гёуна, необязательно теперь так его ненавидеть.       – О чём вы вообще? Какие слухи? – спрашивает Джину.       – Слухи о том, что Минхёк живёт в семье убийц и каннибалов, – спокойно объясняет Донмин.       Мёнджун и Санха тут же смотрят на Хёка нечитаемыми взглядами. А он, в свою очередь, как только может опускает голову вниз. Почему это происходит? Почему это снова происходит? Всё же так хорошо шло...       – Эти слухи ничего общего с правдой не имеют! – Мунбин взрывается, и это заставляет Донмина слегка удивиться. Совсем слегка. – Как вообще можно в такое поверить, Донмин? Полный бред.       Минхёк поднимает глаза. Видит, что Бин полон решимости и уверенности. Но... Почему он так уверен, что эти слухи неверны? У него точно нет доказательств. Он Минхёка просто защищает? Но почему?..       – Ладно, я понял, – Джину разворачивается и идёт обратно, где и стоял раньше. – Гёун распространил какие-то слухи и заставил тебя следить.       Он запрыгивает на ветхий чёрный столик, так, что ноги его свободно свисают вниз.       – Ну и странные слухи, – Мёнджун бормочет себе под нос и пожимает плечами.       Санха прожигает Донмина прищуренным взглядом.       – Друг моего врага – мой враг, – шепчет злобно. – Я слежу за тобой.       Мунбин пользуется случаем и подходит к Минхёку. Искренне улыбается. В нос Хёку ударяет его цветочный аромат.       – Гёун у нас дурачок, – говорит Бин. – Не обращай внимания.       Глядя на него, Минхёк не может не улыбнуться. Мунбин хороший. Он его защитил. Ему можно доверять.       Наступает какая-то непонятная тишина. Кажется, каждый думает, что делать дальше. Раз уж решено остаться здесь на ночь, вплоть до самого утра, значит, это время нужно чем-то занять.       Мёнджун возбуждённо оглядывает всех присутствующих и, не выдержав, бодро выскакивает вперёд, нарушая тишину.       – Время развлекаться! – заявляет он с безумной радостью в голосе. – Джину, врубай ЕХО - Tempo!!!       И Джину молча вытаскивает из кармана телефон и послушно включает указанную песню.       Мёнджун воображает из себя айдола и громко протягивает: «i can't believe~» в такт с Ченом. Между тем Санха одаривает Джину непонимающим взглядом.       – Почему ты просто взял и сделал это?       Джину расслабленно улыбается. Песня продолжается, Мёнджун танцует и поёт. Санха, вынужденный смотреть на всё это, лишь нервно сглатывает и прикрывает лицо ладонью.       Минхёк с Мунбином, наблюдающие за происходящим, тоже не могут сдержать улыбок. Бин замечает, как Донмин двигается в его сторону, и улыбка быстро сменяется холодным взглядом.       – Ты хочешь что-то сказать, Донмин? – спрашивает он строго, и Минхёк тоже обращает всё своё внимание на парня.       – Прости меня. – Говорит Донмин и останавливается. Несмотря на то, что голос прозвучал искренне, его глаза ничего особо не выразили. Но этого всё равно хватило, чтобы удивить Мунбина.       – Что?.. – переспрашивает он, думая, что ослышался.       Вообще-то Гёун с его слугами друзьями много бед учинили не только Мунбину, но и многим другим студентам, которые им чем-либо пришлись не по нраву. Но они ни разу не извинялись за сделанное. Так что извинение Донмина не может не удивлять. К тому же, если так подумать, он ничего плохого и не сделал. Просто выполнил чужую просьбу. Кому и надо извиняться, так это Гёуну, а не ему.       – Прости меня, – повторяет Донмин чуть громче и отводит взгляд. – Я чувствую себя каким-то псом Гёуна. Я не должен был следить за Минхёком.       – Ничего страшного, – вмешивается Минхёк. Донмин бросает на него короткий нечитаемый взгляд.       – Что ж, раз ты это понимаешь, – Бин подступает ближе, – тогда почему всё равно следил?       После недолгой паузы Донмин говорит:       – Для этого есть причина. Моя личная причина. Я пока не могу её озвучить.       Мунбин смеряет его недоверчивым взглядом, но затем всё-таки понимает, что Донмин честен. И его не за что винить.       – Ладно, забудем, – он неожиданно кладёт свою руку на его плечо, будто они старые друзья. – Давайте лучше думать, что нам делать. Они вообще в курсе, что закрыли тебя здесь с нами?       Донмин на секунду задумывается.       – Наверное, да. Честно говоря, мне никто не сказал, что закрыть вас здесь на ночь входит в наш план.       Мунбин тяжело вздыхает. Затем собирается с силами и разворачивается к центру, ко всем остальным.       – Что сделано – то сделано, – говорит он. – Скажите, у кого-нибудь есть идеи, на чём мы будем спать?       Джину тут же спрыгивает с чёрного стола и указывает рукой куда-то вперёд.       – Тут несколько кресел и диванов, – сообщает он так, будто уже давно всё продумал. – На шестерых вполне хватит.       Его, кажется, ситуация не напрягает совершенно. Ну, или он просто делает вид. В любом случае, Джину совершенно не паникует и соображает быстро.       – Хён, а если я захочу в туалет? – спрашивает Санха требовательным тоном.       – Сходишь в уголок, – улыбается Джину.       – Чё? Я тебе собачка, что ли? – младший сразу же злится и повышает голос. – Вот сам и сходишь в свой уголок!       – Если стесняешься, мы отвернёмся, – Джину продолжает дразнить его. – Хотя там всё равно не на что смотреть.       – Да я сейчас... – Санха злится и пытается что-то сказать, но предложение никак не хочет заканчиваться. Слов не подобрать. Поэтому он, разозлившийся, напряжённый, с незаконченной фразой и бегающими глазами выглядит так смешно и вопреки всему безобидно, что у Джину сам собой вырывается смех.       Мёнджун, слоняющийся туда сюда и то и дело танцующий и напевающий, замирает возле Джину.       – Давайте каждый предложит, чем можно заняться, – говорит он. – Я начну! Поищем в этом месте всякие необычные и загадочные вещички, а?       – Нашёлся кладоискатель, – саркастично произносит Санха. – Давайте лучше что-нибудь поедим. Все запасы, что у вас есть с собой, истратим за эту ночь.       – Идея неплохая, – говорит Джину, а потом поворачивается к Донмину, Мунбину и Минхёку. – А вы что предлагаете?       – Сделаем домашнее задание, – предлагает Донмин без особого энтузиазма в голосе. – У меня завтра тест.       – А я предлагаю обустроить здесь всё и навести порядок, – с улыбкой заявляет Бин. – Нам ведь предстоит провести здесь ночь. Пусть обстановка будет уютной и располагающей.       Джину переводит взгляд на Минхёка.       – Как насчёт тебя?       Минхёк, в голове которого сейчас абсолютно пусто и вместе с тем полный взрыв мыслей, бегает глазами туда-сюда и пытается что-то сказать, но в итоге получается лишь непонятное ему самому бормотание.       Мунбин инициативно делает шаг вперёд и говорит:       – Почему бы нам всем не заняться тем, чем хотим? Мёнджун поищет сокровища, Санха приготовит поесть, Донмин подготовится к тесту, а мы с Минхёком тут всё обустроим?       Минхёк поднимает голову и согласно кивает. Мёнджун возникает из ниоткуда и с радостью подмечает:       – Мне нравится, как ты это назвал! «Поиск сокровищ». Этим Я и займусь!       Санха в своей саркастичной манере говорит:       – Приготовлю поесть? Я вам повар, что ли? Просто соберу всю еду, что найду в ваших старомодных портфелях, не больше. Ясно?       – Отлично, – Джину громко хлопает ладонями. – Этим и займётесь.       – А ты, Джину-хён? – спрашивает Бин. – Поможешь нам с Минхёком?       – Мне нужно заполнить кое-какие бумаги и закончить отчёт, – сообщает Джину в своём расслабленном тоне. – Я присоединенюсь к вам попозже.       – Хорошо, – улыбается Мунбин. Затем разворачивается к Хёку. – Ну что, приступим?       В комнате начинается суета. Донмин вместе с Джину располагаются за чёрным столом. Первый начинает шуршать учебниками и тетрадями, повторяя необходимый материал, второй – очень сосредоточенно записывает что-то в предварительно распечатанные листы. Мёнджун рыскает по углам, комодам и полкам в поисках необычных находок, постоянно вскрикивая: «Вау, классная штука!» или «О-о, пацаны, не поверите, что я нашёл!». Санха увлечённо сгребает на кресло все съедобные запасы, найденные в чужих портфелях.       Мунбин и Минхёк складывают поломанные и бесполезные остатки в угол, чтобы эта куча им не мешала. Удобные кресла и диваны сдвигают к центру, образуя из них круг. Тумбочки и комоды тоже передвигаются, пытаясь найти себе нужное применение: подставка для портфеля, еды или, скажем, для ног. В самом дальнем углу Хёк с Бином сооружают из подручных средств ширму, чтобы кому-то вроде Санхи можно было без зазрения совести ходить в туалет.       Через некоторое время Джину, покончив со всеми своими делами, присоединяется к передвижению мебели. Затем Санха раскладывает закуски на предварительно пододвинутом столике. Донмин заканчивает с повторением и подготовкой к тесту и принимается подметать найденной метлой, чтобы стало более менее уютно. Наконец и Мёнджун, уставший от поисков клада, раскладывает на полу все свои находки, чтобы потом о каждой подробно рассказать.       Когда наконец комната принимает желанный вид, за окнами становится совсем темно. Джину заявляет, что надо бы разжечь костёр в центре комнаты, и Донмин вызывается ему помочь. Санха с Мёнджуном затевают какой-то глупый спор из-за количества подушек: их всего пять, кому-то должно не хватить.       Устав от всей этой суеты и бесконечного передвижения мебели, Минхёк отходит в сторонку. Он на всякий случай проверяет дверь, действительно ли она закрыта, хотя и знает, что да. Но для убеждения-то надо. Дверь оказывается крепко и безнадёжно закрытой. Затем Хёк облокачивается на стоящий неподалёку комод, отворачивается к стене и, сделав над собой усилие, достаёт телефон. Что ж, звонков не так много, как он ожидал. От мамы, конечно же, больше, чем от отца. Хёк дрожащей рукой наводит палец на кнопку вызова и замирает в нерешительности. В конце концов решает написать сообщение.       «Мама, мне жаль, но сегодня я не смогу придти домой. Пожалуйста, пойми правильно, меня заперли. Утром я смогу выбраться. Потом всё объясню.»       Сообщение выходит слишком неудачными, но чтобы поскорее избавиться от гнетущей проблемы, Минхёк сразу его отправляет. Тут же засовывает телефон обратно в карман. Вздыхает. Начинает тереть кеды друг о друга.       – Минхёк-а, – за спиной неожиданно слышится весёлый голос Мунбина, и он подсаживается рядом. – Как дела?       Минхёк понимает, что Мунбин заметил его грустную мину, и чтобы не быть атакованным вопросами, сразу с силой натягивает улыбку и делает вид, что не понимает.       – Дела? Хорошо.       – Да ну? – произносит Бин. – На тебе лица нет.       Минхёк игнорирует это замечание и продолжает терпеть кеды друг о друга. Как увлекательно. Мунбин выдерживает недолгую паузу и наклоняется к Хёку поближе.       – Хм-м, как бы ты оценил свой день от одного до десяти? – Спрашивает.       Минхёк сначала неловко удивляется необычному вопросу. Потом неуверенно пожимает понят плечами.       – Ну, шесть.       – Шесть? – Бин задумчиво отодвигается в прежнее положение. – Плохо, надо десять.       Минхёк никак на эти слова не реагирует, продолжая своё увлекательное и интересное занятие. Тогда Мунбин снова улыбается, наклоняет голову и спрашивает:       – Как же мне поднять балл хотя бы до семи?       Не выдержав, Минхёк поворачивается прямо к нему и заглядывает в малиновые глаза.       – Слушай, чего ты вообще обо мне волнуешься вдруг?       Мунбин тоже смотрит ему в глаза и его рот растягивается в широкой, слегка смущённой улыбке.       – Ну, знаешь, я верю в то, что если каждый сделает хоть одного человека счастливым, то в мире все будут счастливы.       Эти слова эхом проходятся по вискам Минхёка. В нос вновь ударяет приятный цветочный аромат. Хёк сам не знает почему, но его сердце начинает биться быстрее. Такое чувство, что в груди происходит выброс чем-то вроде адреналина. Также неконтролируемо и ощутимо. Так или иначе, это чувство Минхёку нравится. Но он всё равно отворачивается от Мунбина и снова принимается тереть кеды.       После продолжительной паузы он спрашивает:       – А ты сам точно человек?       Бин издаёт короткий смешок.       – Конечно. Что за вопрос?       – С каких пор люди такие добрые? – спрашивает Минхёк, по-прежнему не поворачивая головы и не отвлекаясь от своей обуви. Через несколько секунд он чувствует на себе пристальный взгляд Мунбина.       – Послушай, Минхёк, – начинает он. – В мире много плохих, но хорошие люди тоже есть, и-       – Парни-и-и! – радостно кричит Мёнджун, внезапно наваливаясь на них со спины. – О чём болтаете? Пошлите лучше кушац!       Хёк оборачивается и видит, что сзади, посреди круга из диванов и кресел, разведён не сильный костёр, и Джину, Санха и Донмин уже удобно устроились.       Они с Мунбином следует за Мёнджуном, как дети за отцом, к креслам. Мён тут же плюхается на царское кресло рядом с диваном, который занимают Джину с Донмином. Минхёк с Мунбином садятся на диван напротив них.       Санха швыряет в Бина какой-то пакетик с орешками.       – Там было всего пять пакетов, – говорит он с деловитым видом. – Раз вы припозднились, то ешьте из одного.       Мунбин пожимает плечами и открывает пакетик, кладя его на центр дивана между ним и Хёком. Последний бормочет благодарность, и Бин довольно улыбается.       – Ну что, мне рассказать вам о всех моих находках? – вдруг спрашивает Мёнджун, с хитрой улыбкой оглядывая всех. – Хотя нет, это не вопрос! Итак, давайте начнём...       Он берёт в руки какую-то непонятную грязную штуку из тех, что разложены на полу, и демонстративно поднимает в воздух. Но стоит ему открыть рот, как Санха его опережает:       – Только не это! Я бы лучше согласился выслушать какую-нибудь научную лекцию, чем рассматривать этот бессмысленный мусор.       – Санха, дай хёну хотя бы начать, – замечает Джину, но Санха отрицательно мотает головой. Мёнджун лишь смеётся, перебрасывая вещицу из одной руки в другую, а Джину продолжает с ироничной улыбкой: – если хочешь, то мы и научную лекцию послушать можем. Донмин нам расскажет, правда?       На эти слова Донмин поднимает голову и нечитаемо смотрит на Джину. Затем переводит на Санху такой взгляд, мол, да, сейчас как расскажу про циклопентанпергидрофенантрен – загадочное слово, которое студенты-медики выцарапывают на стенах своей Alma Mater.       – Н-нет, я не это имел в виду! – взрывается Санха.       Глядя на всё это, Минхёк невольно улыбается. Он знает этих людей едва пару дней, за исключением Санхи, но атмосфера царит такая, будто они все знакомы ещё с глубокого детства. Уютно, весело, безопасно. Такое классное чувство. Кажется, что всё, что ни произойдёт, будет идеально вписываться в этот вечер.       – Давайте в правда или действие? – Мунбин с улыбкой подаётся вперёд.       – А давайте! – Мёнджун инициативно хлопает в ладоши. – Чур я вода! – он поворачивается к Джину. – Джину, правда или действие?       – Действие, – отвечает Джину спустя пару секунд раздумий.       – Окей! – Мён вдруг взрывается и возбуждённо хлопает в ладоши. – Станцуешь? Под Ring ding dong?       – Что? – рыжий переводит на него недоверительный взгляд. – Ты серьёзно хочешь, чтобы я под это станцевал? Прямо сейчас? Прямо здесь?       – Да.       – Ну ладно.       – П-почему ты просто так взял и согласился?! – кричит Санха, пока Джину невозмутимо поднимается с дивана.       – Только вот я движения плохо помню, – говорит он.       – Импровизация, Джин-Джин, импровизация, – Мён хитро улыбается и включает на своём телефоне заветную песню SHINee.       Джину танцует, время от времени смеясь и прикрывая лицо руками. Санха кричит, что это всё абсурдно, Донмин не может сдержать выползающей улыбки, Мунбин тоже улыбается и подпевает песне. Мёнджун машет руками с телефоном во все стороны. У Минхёка, глядящего на всё это, сам собой вырывается смех.       По окончании песни все успокаиваются, хотя ещё долгое время не могут убрать улыбки с лица. Джину садится обратно на диван, и Мёнджун спрашивает дальше:       – Донмин, правда или действие?       – Правда, – отвечает тот без раздумий.       – Хорошо, – кивает Мён, – кто тебе нравится?       Донмин, явно не ожидавший именно такого вопроса, растерянно бегает глазами по комнате, придумывая ответ. Вдруг раздаётся истеричный голос Санхи:       – Что за скучный вопрос! Он и так всем девушкам нравится, я уверен. Так что может любую в коридоре подловить и предложить встречаться. Она тут же согласится! Это неинтересно! Гораздо интереснее было бы задать этот вопрос, например, Минхёку.       Все находящиеся тут же бросают взгляд на Хёка. Он, в свою очередь, теряется и опускает взгляд в пол. Нарастает какое-то напряжение. Но спустя несколько секунд Донмин уверенно произносит:       – Мне никто не нравится. Я не заинтересован в отношениях.       Кажется, снова нависает неловкая тишина. Поэтому Мёнджун, стремясь её нарушить, быстро переходит к Санхе:       – Правда или действие?       – Конечно же действие, – деловито отвечает младший. – Правда для слабаков.       – Хорошо-хорошо, – старший хитро хихикает. – Скажи свой номер кредитки.       Санха вдумывается в вопрос я тянет растерянное «эээээээээээээ», но потом всё-таки с неуверенностью выдаёт: «ладно, правда!».       – Ну хорошо, правда так правда, – хитрая улыбка на лице Мёнджуна сменяется злорадной ухмылкой. – Какой у тебя номер кредитки?       – Эй! – обиженно вскрикивает Санха и в поисках помощи озирается на остальных.       Мёнджун заливается смехом, понимая, что проучил младшего как следует, и, наконец успокоившись, произносит:       – Ладно-ладно. Просто отдай мне свою еду!       Санха с жалостью смотрит на оставшийся пакетик рамёна, который было решено есть прямо так, сухим, в силу обстоятельств, и покорно протягивает хёну. Тот с искрящимися глазами резко выхватывает драгоценную еду и довольно улыбается. Санха обиженно цокает.       – Правда или действие, Мунбин? – спрашивает Мён, шумно открывая пакетик.       – Хм-м, – Бин задумчиво улыбается. – Действие.       Мёнджун озадаченно проходится глазами по комнате и поднимает их к потолку. Потом его озаряет:       – А знаете что, парни? Я кое-что придумал!       – Надеюсь, это не смертельно, – Джину со вздохом вставляет свои пять копеек.       – Но для начала: Минхёк, правда или действие? – Мён неожиданно обращается к Хёку.       – Ам, ну... Действие. – Выдаёт он не очень уверенно и бросает короткий взгляд на Мунбина.       – Отлично! Для этого как раз понадобятся двое! – Мёнджун кричит и с дикой улыбкой вскакивает с кресла, подбегая к стене.       Все остальные тоже поднимаются с мест и подходят к стене. Старший принимается что-то рассказывать про ночной город, про улицу, которая красива днём и страшна ночью, что её якобы можно увидеть отсюда, и что это зрелище пугающе.       – Так чего ты хочешь-то? – устало спрашивает Джину во время монолога старшего.       – Ах да, так вот, – Мёнджун переводит воодушевлённый взгляд на Мунбина и Минхёка. – Вы должны достать до окна и посмотреть на ту улицу своими глазами!       – Как они достанут до окна? – Санха недоверчиво скрещивает руки.       – Как-как! – Мён смеётся и хлопает младшего по спине. – Не слышал про человеческую пирамиду?       Санха на старшего смотрит, как на сумасшедшего, а Джину напряжённо произносит:       – Я же просил ничего смертельного.       – Да ничего не случится! – Мёнджун отмахивается рукой.       Минхёк обдумывает всю происходящую ситуацию и нервно сглатывает комок в горле. Почему-то эта идея не вызывает доверия. Но Мунбин толкает его в плечо и спокойно улыбается.       – Мы вас подстрахуем, – говорит Донмин, будто уже не раз проделывал что-то подобное. Его слова не очень утешают.       Мунбин доверчиво улыбается Минхёку и говорит что-то вроде: «Не волнуйся». Но происходящее всё равно Хёку не нравится. Какое-то неприятное предчувствие. Но Мунбин всё равно приседает и говорит залезать на плечи. Быстро припомнив все уроки физ-ры, Хёк всё-таки собирает волю в кулак и садится на плечи Мунбина. В следующую же секунду тот уверенно встаёт.       – А ты довольно лёгкий, – подмечает Бин с улыбкой, при этом обращаясь будто в пустоту.       У Мунбина очень широкие плечи. Он вообще такой большой, думает Минхёк. Сразу видно – спортсмен. И даже страх и неуверенность в один момент куда-то пропадают. Бин встаёт на пододвинутую предварительно Мёнджуном маленькую тумбочку, и Хёк оказывается прямо на уровне окна.       Там слишком темно, чтобы что-либо разглядеть. Тёмно-синее небо практически сливается с чёрными крышами домов. Тихо, безлюдно, в общем, обычная такая ночь не-в-центре-города.       – Ну что? Видишь ту улицу? – нетерпеливо интересуется Мёнджун, задирая кверху голову.       – Ну... – Хёк напрягает глаза, чтобы получше вглядеться во мрак. – А где именно она находится?       – Слева, там, где поворот, – тараторит Мён. – Там даже фонари не горят, ты её сразу заметишь.       Хёк переводит взгляд налево. Ничего, кроме полнейшей темноты, там не оказывается. Как Мёнджун и сказал, фонари там не горят.       – Видишь?       – Да.       – Согласись, страшная улочка? – спрашивает Мён.       Если честно, ни разу не страшная. По крайней мере, для Минхёка. А вот для Мёнджуна подобный вид улицы, погружённой в глубокий мрак и затишье, возможно, пугающий.       – П-п-п-п-п-парни... – вдруг слышится неестественно дрожащий голос Санхи.       Все смотрят на него, а сам он смотрит в пол т указывает пальцем в какую-то точку.       – Т-т-т-т-т-т-таракАН!!!       Он вопит и в панике отпрыгивает в сторону. Мунбин что-то говорит Минхёку и держится спокойно, но Хёк ничего не слышит из-за крика Санхи. Джину громко командует всем успокоиться. Мёнджун уверяет, что ничего страшного в таракане нет, но что-то идёт не так и тот оказывается прямо у его ног. Теперь кричит ещё и Мёнджун, причём не понятно, кто вопит громче: он или Санха. Джину бьёт себя по лицу и пытается остановить носящегося туда-сюда Мёнджуна. Санха тоже в панике топчется туда-сюда, и в очередном таком порыве набрасывается на Донмина, пытающегося его остановить. Донмин отшатывается назад и толкает Мунбина. Тот что-то выкрикивает и теряет равновесие. Минхёка тянет назад себя, и последнее, что он видит – проносящиеся мимо тёмное окно, кусок стены и потолок. Он падает, ударяясь головой, и в глазах безнадёжно темнеет.

***

      Минхёк с трудом открывает глаза. Ощущение, будто он проснулся после долгого сна. В окне уже светло; кажется, сейчас раннее утро. Хёк видит освещённый солнцем потолок. Повернуть голову в сторону сил не хватает. Она очень болит.       – Минхёк? – где-то справа слышится голос Мунбина. – Ты очнулся? Парни, он очнулся!       Мунбин наклоняется над ним и прикладывает ладонь ко лбу. Затем также к щекам. Потом выпрямляется. Рядом с ним оказывается Джину с портфелем на спине и наушниками на шее.       – Голова не болит? – спрашивает он.       Минхёк пробует привстать или хотя бы повернуть голову, но где-то в затылке эти попытки отдаются болью. Потом до него доходит, что голова у него замотана.       – Ты, должно быть, ничего не помнишь, – говорит Джину. – Крови было много. Хорошо, что у Мёнджуна нашлись бинты. – Он отворачивается куда-то в пустоту и тихо добавляет: – зачем он вообще их с собой носит?       – Я убью этого мудака! – Из глубины комнаты слышится крик Санхи. – Как он мог так просто взять и свалить?       Кажется, он что-то пинает, а потом корчится то ли от боли, то ли от злости, а может, и от всего сразу. Потом рядом с ним слышится непонятное бормотание Мёнджуна.       Бин снова наклоняется и приподнимает Минхёка на плечи. Тот опирается руками на диван и уже сам принимает вертикальное положение.       Теперь он видит комнату. Санха ходит впереди среди завалов с озадаченным видом, время от времени злобно топая ногой. Мёнджун спокойно сидит на диване и роется в портфеле. Дверь, к счастью, уже открыта. Видимо, приходила компания Гёуна и соизволила открыть её. Донмин, похоже, ушёл с ними, потому что его нигде нет. Из-за этого Санха и злится.       – Слушай, парень, тебе нужно идти домой, – говорит Джину и присаживается на край занятого Минхёком дивана. – Мы тебя проводим.       – Проводим?! – Санха вдруг останавливается и, злобно топая, приближается к ним. – Проводим? Вот ты и проводи его, а я больше не собираюсь находится рядом с ним!       – Успокойся, Санха, – невозмутимо говорит Джину. – Не злись на Донмина, он ведь всё-таки не наш друг, а их. И не вымещай гнев на нас.       Санха, кажется, его не слышит. Он бросает злобный взгляд на Минхёка.       – Это всё из-за тебя! Это ты всё испортил! Теперь и нам из-за тебя достанется!       – Да что с тобой такое? – Мунбин выступает вперёд. – Вредный эгоист.       Мёнджун тоже поднимается с дивана и, подходя к Санхе, говорит:       – Забыл, что это твоя идея была? И таракана, между прочим, ты испугался первым, и из-за тебя Мунбин и Минхёк упали.       – А кто их просил до окна достать? – младший не сдаёт позиций. – И если бы не Донмин, нас бы здесь не закрыли! А теперь он вообще ушёл с ними, предатель!       – Сейчас не время ругаться, – уверенно заявляет Джину и одаривает Санху и Мёнджуна строгим взглядом.       – Джину прав, – говорит Мунбин и вздыхает. – Давайте лучше сосредоточимся на том, что делать дальше.       – Простите, – с трудом выдавливает Минхёк, и все тут же замолкают. – Это всё моя вина.       – Ты не виноват, – спустя недолгую паузу произносит Бин.       – Ах, забудьте, – Санха вздыхает и нечитаемо глядит на Хёка. – Думаю, мне лучше просто уйти.       Санха молча разворачивается и идёт к двери.       – Эй, куда собрался? – кричит в след Мёнджун, но ответа не получает, и Санха скрывается за дверью. Мён цокает.       – Давайте не терять время, – предлагает Джину и поворачивается к Хёку. – Нам нужно идти.       Они с Бином помогают ему встать. Мёнджун подбирает его портфель. Пользуясь случаем, Минхёк прикасается к своей голове и трогает бинт. Неужели всё настолько плохо, что пришлось перевязывать? Это так не вовремя. К тому же, для их института самым главным условием является посещаемость. Травма головы, конечно, уважительная причина, но всё равно пропускать неудобно. Впрочем, Хёку не привыкать.       Пока они идут до остановки, Пак раздумывает, как бы всё это объяснить родителям. Без криков и ругани точно не обойдётся. В общем, впереди весёлый день.       Но во всём есть что-то хорошее. Например, теперь у Минхёка наконец-то есть друзья.