"Правильная" девочка

— Мам, я п-прошу тебя не совершай глупостей! — тараторила Маринетт, в ответ на крики Сабины. Женщина не желала слушать вздоры девчонки. Да как она вообще посмела порочить репутацию своей матери? Столько лет упорной работой! Сколько она вложила сил в эту несносную дочь. — Ты — копия отца! Ты не останешься в этом доме! — Чен достала из шкафа спортивную черную сумку и кинула её в Маринетт. — Мам! Мам! Прошу, давай поговорим! Ты всё не так поняла! — Интересно, что же именно? Может то, как ты переоделась в проститутку и пошла в заведение вертеть своим тельцем? Или может то, что ты целовалась с каким-то парнем у нас дома? — она тыкала пальцем в мебель, — Вот на этом комоде? — Мам, прости! Я… Я… — У тебя десять минут собрать все свои вещи, если ты не хочешь выйти голодранкой на улицу! Сабина захлопнула дверь с такой силой, что зеркало, которое висело на стенке упало, разбиваясь на маленькие осколки. Тело затрясло, Маринетт забыла, как дышать. Слезы градом проливались из её небесных глаз. Почему она не сказала в тот день «нет»? Где она так нагрешила в своей жизни? За что ей такая расплата? Дюпен-Чен перевела взгляд на открытые дверцы шкафа. Хорошо, что хоть мать не узнала о её новых вещах. Шмыгнув носом, стараясь вдохнуть, она чуть не упала. Воздуха не хватало. Легкие начинало жечь. Маринетт прокашлялась сбивая надвигающуюся истерику. Надо быть сильной. Брюнетка взяла брошенную сумку и подошла к шкафу. Аккуратные стопочки одежды словно смеялись над ней. Рыкнув, Маринетт смяла первую попавшуюся футболку, а затем бросила её в черную переноску. За ней следующая и ещё одна, и ещё несколько. Через несколько минут полки были пусты, а под ногами валялась смятые вещи. А на них все тетради и учебники. За секунду до того, как мать открыла дверь, Дюпен-Чен застегнула сумку, и села на диван, ожидая своей кары. — Измена матери — измена Родине! — Женщина схватила черный баул и в несколько шагов выкинула его за дверь квартиры. Маринетт потряхивало, она понимала, что с ней сейчас будет тоже самое. Слова затерялись где-то в глотке. Она не могла кричать о своей невиновности. Ей не нужно было совершать эту чудовищную ошибку. Она обманула маму, единственную, кто был с ней всегда. Дюпен-Чен вскрикнула от резкой боли. Короткие ногти впились в кожу головы, схватывая за волосы. Она с силой тянула дочь к выходу. Сопротивляться не было смысла, ведь это не первый раз, когда мать её выгоняла. Резкий толчок в спину и Маринетт опирается руками о перила. Сумка, которая валялась на грязном подъездном полу, съехала вниз по ступеням, от того, что брюнетка задела её ногами. В след за тельцем полетело пальто, которое повторило участь черного чемоданчика. — Я больше не хочу тебя видеть! — прошипела Сабина и захлопнула дверь. Проглатывая гордость и обиду, Дюпен-Чен опиралась на ограждение. Тонкие пальчики впились в железо, стараясь выместить на нём всю свою боль. Глубокое вздохи не помогали выровнять сбившееся дыхание. Внутри медленно рушилось всё, что так долго строилось. Маринетт запрокинула голову, останавливая слезы. Если мать думает, что она будет вымаливать прощения стоя на коленях, как это было в детстве, то пусть не надеяться. Ей есть к кому пойти. Подхватив с пола пальто, брюнетка надела его, затем взяла сумку и быстрым шагом спустилась по ступенькам. Подходя к дому подруги, девушка полезла в карман, но не нашла телефон. Тогда брюнетка остановилась и пошарила по карманам сумки, но и там не обнаружила смартфона. Ругнувшись, Дюпен-Чен решила идти на пролом. Она посмотрела в окна. Света не было. «Наверное, спит…» Она аккуратно нажала пару цифр домофона. Но ожидания долгих гудков не закончилось ничем хорошим. Несколько минут Маринетт набирала одну и ту же квартиру, но ей не открывали. «Ничего, Мари, есть хостел, там переночуешь, а утром всё решишь…» Пощупав карманы девушка нашла лишь пару евро, оставшихся от недавней покупки в магазине. На это даже самый дешёвый номер не найдешь, лишь на небольшой перекус хватит. Ноги начало подмораживать. Отложив гнетущие мысли Маринетт решила, что устроит себе небольшую экскурсию по городу. Она редко куда-то выбиралась просто так. В последнее время её тяготили только экзамены. Совсем скоро она получит диплом и навсегда забудет об этом кошмаре. Больше никогда не увидит лиц преподавателей и мерзких личностей. Идя по какому-то мало освещенному парку Дюпен-Чен думала о том кому она была нужна? Отцу, который бросил их семью, когда Мари не исполнилось и трёх лет? Матери, которая вымещала все обиды с не состоявшегося мужа на дочери? Алье, которая пропала на несколько дней после их разговора? Натаниэлю? Проходя очередной дендрарий Маринетт почувствовала, как у неё начинают замерзать ноги. Весной, особенно ночью, в Париже поднимался сильный ветер. И в одном пальто было легко подхватить какую-нибудь простуду. Она ускорила шаг, стараясь согреться. Проходя по набережной Сены, девушка завороженно смотрела на яркие огоньки фонарей. Вода тускло отсвечивала отражения природы. Почему-то это успокаивало Дюпен-Чен. Сейчас казалось, что у неё совсем нет проблем. Что она не осталась жить на улице, что через несколько месяцев у неё не будет экзаменов. Она глянула на часы, которые висели на темном здании. До утра ещё оставалось несколько часов. Ноги ныли от долгой ходьбы, голова гудела от слез и усталости. Найдя скамейку, которую не продувает ветром, они присела на нее, прижимая ноги к груди. Хотелось свернуться комочком под теплым одеялом, но сейчас её жизнь вынуждена измениться. А нормальная мать выгонит своего ребенка на улицу? Разве она была виновата в том, что они с отцом не сошлись характерами? И он не захотел дальше связывать жизнь с Сабиной. Женщина всё хотела выйти за него замуж, но Том постоянно отнекивался. И вот после рождения дочери их отношения совсем разладились. По рассказам Чен он никогда не любил её, пользовался её телом, а когда она забеременела, хотел сбежать, но его что-то остановило. — Папочка… — онемевшими губами прошептала Мари, задрав голову к ночному небу, — Почему дети должны расплачиваться за грехи своих родителей? — по щеке побежала тонкая дорожка из невидимой слезы, — Зачем ты бросил нас? Ты же знал, как я тобой дорожу. Почему ты считаешь, что мне, как и матери, нужны лишь твои деньги? Я хочу общаться с тобой, гулять, и есть мороженное в кафе… Мне нужно твоё внимание… Я люблю тебя, папа… Тонкая ткань пальто не согревала. Тело давно превратилось в замерзший комок без чувств и эмоций. На темном небе появлялись пастельные цвета, только от одного их вида в душе становилось немного теплее. Облака медленно пролетали по небу встречая долгожданное солнце. С каждой минутой из-за кирпичных строений стали выглядывать первые лучи. Они даровали надежду на счастливый день. В некоторых окнах начинал зажигаться свет, но людей на улице до сих пор не наблюдалось. Глаза слипались от усталости, но она старалась держаться. Последние силы тело тратило на то, чтобы согреться. Мысли то и дело подкидывали те воспоминания, которые Маринетт так тщательно скрывала от самой себя. Как мать выставляла её в подъезд за плохие, по её мнению, оценки. Но разве «хорошо» это плохо? Дюпен-Чен вспоминала темные синяки на руках и ногах, из-за которых чаще всего ей и приходилось ходить в длинных одеяниях. На каждое день рождения она загадывала лишь одно желание, чтобы мама её приняла и полюбила… Но никогда не получала того, чего хотела, лишь то, чего заслуживала. Маринетт так старалась угодить Сабине, что в этих догонялках потеряла себя… Девушка крепче сжала руками ноги. Тело покрывали мелкие мурашки, от которых становилось противно. Почему Маринетт должна была доказывать ей свою любовь? Что она достойна такой матери? Всю свою никчемную жизнь Сабина подставляла ей лишь дуло к виску. Поддержку, о которой молила Дюпен-Чен, мать безжалостно спалила в огне безрассудства. Улица начала просыпаться, по тротуарам шли первые люди. Огни города потихоньку отключали из-за ненадобности. Продев ручки сумки под локоть, Маринетт положила голову на колени. Сейчас ей было абсолютно наплевать на то, что подумают о ней люди. Ей хотелось умереть от холода на этой скамейке. Может, когда найдут её замерзший труп, мать поймет, что у дочери тоже есть чувства? — Девушка? — Дюпен-Чен слабо почувствовала, как её схватили за плечо, — Вы в порядке? Вам нужна помощь? Сейчас она была не в состоянии разбирать голоса, в её голове была глупая навязчивая мысль — умереть, чтобы Сабина поняла, что Мари не марионетка, которой можно управлять. Она покачала головой, не поднимая глаз на незнакомца. — Вы меня слышите? — казалось, он просто игнорировал её отрицательный ответ, — Ответьте, пожалуйста. Тогда незнакомец убрал руку с плеча и аккуратно взял девушку за подбородок, затем медленно потянул на себя и удивленно вздохнул, чувствуя всю боль замерзшего тела. — Маринетт? Вот кого она не ожидала увидеть сейчас, так это именно его. Того, с кого и начались все её проблемы. Перед ней стоял Адриан. Он не ожидал увидеть свою одногруппницу здесь в таком состоянии. «Я тоже не ожидала, что докачусь до такого, Мистер Агрест…» — Что…ты…здесь…делаешь? — тихо прошептала брюнетка, смотря прямо в зеленые глаза. Адриан недовольно выдохнул, а затем поднял на ноги съежившееся тело. Вот уж не думал он, что выйдя на утреннюю пробежку встретит её. Ту, которая ушла по-английски вчера вечером, говорив о том, что им больше не стоит видеться. Но судьбу не обманешь. Сейчас хотелось съязвить и напомнить о её словах. — Идти можешь? — Дюпен-Чен сделала пару шагов и пошатнулась, ноги совсем не слушались. — Стой, — он резким движением закатил рукава толстовки, а после приблизился к Маринетт и легко поднял её на руки. Положив её левую руку к себе на плечо, а в правую ладошку вложил ручки сумки. Его же левая рука придерживало тело под коленки. Даже через её одежду Агрест чувствовал, насколько промерзла Маринетт. Разом отпали все вчерашние обиды, на их место пришло беспокойство, хотелось закидать Дюпен-Чен вопросами, но парень понимал, что сейчас она была не в состоянии отвечать на них. Брюнетка устало положила голову на своё плечо, закрывая глаза. В этот момент он был готов просить ей всё.

***

Спустя десять минут Адриан зашёл в подъезд, а после в лифт. Нажав на нужный этаж, он перевел взгляд на Маринетт. Она, словно бездомный котенок, пригревшись на груди, тихо сопела. «Сколько же ты просидела там, дуреха…» — Просыпайся, — ласково прошептал парень, прося её открыть глаза, — мне нужно открыть квартиру. Девушка лишь сильнее прижалась к нему. Куда же пропали мысли из её головы о том, что Адриан — враг? Тот, кого она хотела меньше всего видеть, пришел ей на помощь. Тот, кого она изгоняла из своих воспоминаний, сейчас прижимал её к своему сердцу, защищая. Тяжело вздохнув, он опустил Маринетт на пол. Немного пошарив в карманах Агрест нашел ключи, а после вставил их в дверную скважину. Через два поворота дверь легко распахнулась, приглашая во внутрь гостью. Адриан взял из её рук сумку, положил в коридор, а затем вернулся за девушкой. Поднял её на руки и понес к кровати. Дюпен-Чен открыла глаза только тогда, когда почувствовала, что её тело положили на что-то мягкое. Она осмотрелась, но рядом, кроме Адриана, никого не было. — Где я? — блондин мягко улыбнулся, укрывая девушку одеялом. — Отдохни, потом поговорим. Только ей стоило закрыть глаза, как сон сразу пришел к ней. Маринетт не хотелось задаваться сейчас вопросами о том, что же её ждёт дальше. Даже если он дал ей крышу над головой всего на несколько дней, она и за это ему будет благодарна.