Повествование идет от лица Маринетт
Я разлепила тяжелые веки. Теперь весь мир казался серым и тусклым, словно кто-то включил черно-белый режим на мониторе. Жить не хотелось, существовать тоже. Как я теперь буду делать это без Шелл? Без моей маленькой Шелли? Как она там? Здорова ли она? Только лишь эти мысли нагоняли на меня приступ слез, и чтобы не разбудить спящего рядом парня, я уткнулась носом в подушку. Сердце разрывалось на части, если я её не найду, я умру. Мне больше незачем жить, ведь по-настоящему только она любила меня. Всю свою жизнь я не была нужна никому. А тут это чудное существо ураганом внеслось в мою жизнь, топча своими пушистыми лапками моё темное прошлое. Нет. Так нельзя. Я подняла взгляд на висящие рядом часы. Шесть сорок две. Нужно вставать. Я не могу просто лежать и реветь, если не я, то ей никто не поможет, ведь кроме меня ей никто не нужен. Мы были словно две разбитые половинки, воссоединившиеся после долгой разлуки, но, оступившись, вновь потеряли друг друга. Я всхлипнула носом, вставая с постели, стараясь не разбудить Адриана. Тот перевернулся на другой бок, но признаков бодрствования не подал. Я улыбнулась, смотря на его заспанную мордашку. Он мой спаситель. Кажется, это второй человек в моей жизни, кто готов пожертвовать собой, разбиться вдребезги, но защитить меня. Кофемашина пиликнула, оповещая о готовности напитка. Прежде чем отправляться на поиски, нужно было позавтракать, а то желудок сводило от неимоверных спазмов, словно он пожирал сам себя. Горячая жидкость разлилась в горле, согревая. Глоток за глотком, и вот кружка уже была опустошена. Шесть сорок девять. Отставив чашку, я потянулась к скомканной бумажке, лежащей на деревянной столешнице. Пробегаясь по красивым буквам на глаза вновь налились слезы. Подогнув ноги под себя, группируясь, я вчитывалась перечитывая злосчастные предложения. Как же ей больно. Неужели, сама не ведая того, я увела чужого молодого человека? В глазах поплыло, губа задрожала, из-за меня разрушилось то, что долго выстаивали Агрест и Хлоя. Да кто я такая, чтобы рушить чужие отношения? Нам нельзя быть вместе, ведь на чужом несчастье счастья не построишь. С Адрианом, как и с любовью, нужно завязать, чтобы больше никогда ни к кому не привязываться и не делать больно себе и другим. — Мари? — его хриплый голос послышался из коридора, а ведь я даже не услышала, как он проснулся, — Милая, если ты претендуешь на мое место баристы по утрам, то я буду драться, — я всхлипнула, пряча в кулак смятую бумажку. Я слышала его шаги, он подошел, но вдруг замер, остановившись в паре шагов. Я прекрасно выучила все его выражения лица и реакцию на те или иные моменты и сейчас он точно сжал губы, смотря на мое такое же скомканное, как и эта бумажка чувств, тело. Интересно, а Буржуа так же хорошо знала его? — Маринетт? Ты как? — я не смотрела на него, оказалось, в этот момент мои коленки с темными синяками выглядели намного привлекательнее его сосредоточенного лица. — Нам… нужно серьезно поговорить, — я пыталась найти более подходящий предлог, но не смогла. — Я тебя слушаю, — ножки стула проехались по дорогому паркету, Адриан присел рядом, — Прошу, не молчи. — Вот, — я положила скомканный лист перед ним, — Адриан. Я не особо то и разбираюсь в чувствах, ведь сама не умею чувствовать, но тут… Ей так больно, Адриан… Она… Она ведь так тебя любила, а ты предал её. И у меня было достаточно времени, чтобы подумать над своими словами, но сейчас они почему-то не могут собраться в единые предложения, но вот пазл в моей голове сошелся давно. Ты обратил на меня внимание, чтобы сделать больно Хлое, да? Ты не любишь меня, Адриан. Это самообман, правда. Пойми, если мы разойдемся, нам станет легче, я обещаю, ведь… — Ты слышишь, что ты несешь, Дюпен-Чен? Ты идиотка или дура? — это первый раз не её памяти, когда Адриан сорвался на крик, пречи автоматически сжались, тело пробило на дрожь, — Какое, к черту, счастье на несчастье? К твоему сведению мы с Хлоей были парой только по её просьбе, ведь это она любила меня, а я относился к ней не более как к другу, ведь это её мать заставила меня с ней встречаться! Поэтому никаким «счастьем» там и не пахло! — он подскочил со стула, подошел ко мне, сел на корточки, занимая совсем не выигрышную позицию, а после потянулся к моему лицу, приподнимая подбородок широкой ладонью, — Веришь или нет, ты та, из-за которой у меня в первый раз в жизни подкосились ноги. Ты тот человек, полностью заполнивший мои мысли. Ты та из-за которой мне захотелось поменять свою жизнь на сто восемьдесят, жить по другому, так, чтобы радовать тебя каждую секунду. И с Хлоей я расстался, не потому что, мы поссорились, а потому что она навредила тебе. Поняла? — его зеленые глаза словно прожигали на сквозь, но почему-то так приятно, от чего я на мгновенье почувствовала себя живой, — Если бы я не любил тебя, спасал бы с той скамейки? Лечил бы у себя дома, не отходил бы от твоей постели? Помогал бы с учебой и поисками Шелли? Лед примирения тронулся, а потом и вовсе растаял, когда я оказалась в его объятьях. В его горячих, жгучих руках. Его дыханье грело мою шею, его пальцы проходились по моим ребрам, немного щекоча. Интересно, за какие заслуги мне достался этот парень? Чего мне пришлось пережить, чтобы именно Агрест обратил внимание? — Успокоилась, Дурашка? — я кивнула, утыкаясь в его шею. Тепло. Взгляд сам уткнулся в стрелки идущих часов. Семь тридцать одна. — Адриан, мы опаздываем… — он повел бровью, возмущаясь. — Нет, ты будешь сегодня сидеть дома, и я вместе с тобой. — Агрест! У меня экзамены на носу… — Маринетт… Ты не в том состоянии, ты не спала всю ночь, тебя трясет. Ты не сможешь нормально усвоить информацию и… — Агрест! Я не могу пропускать учебу, там я отвлекаюсь от мысли о моей маленькой Шелли… — Хорошо, родная, — он поцеловал меня в лоб, — Если ты так хочешь, то мы пойдем на учебу. Но я буду рядом, если ты почувствуешь себя плохо, я больше не буду спрашивать хочешь ты или нет, заберу тебя домой, поняла? Я кивнула. В чем то он прав, но я не могу просто так сидеть без дела, занимаясь самокопанием. Чем больше я думаю о Шелли, тем меньше мне хочется жить. Я виню себя абсолютно во всём, во всех смертных и несметных грехах. Сдаюсь, теряюсь в толпе, скрываюсь от чужих насмешливых взглядов, при этом стараясь быть самой лучшей, самой успешной и великой. — Собирайся, машина подъедет через десять минут, — я едва кивнула, вставая со стула. Пульс заиграл в ушах, когда я почувствовала его руку на своей талии. И его дыхание на моей шее. Сердце заиграла чечётку, словно стараясь сбежать от меня. — А поцеловать? — но я даже не успела ответить, лёгким движением он развернул меня к себе, прижимаясь ко мне всем телом. Пару секунд и губы соприкоснулись, исчезли жадные миллиметры, осталось только тепло родных уст. Довольно улыбнувшись, словно мартовский кот, Агрест чмокнул меня на последок в лоб, а после ушел в ванную комнату оставляя меня наедине с бешено бившемся сердцем.***
Агрест поддерживал меня за руку, когда мы шли в узком коридоре колледжа. Люди, словно скопившееся поглазеть на нечто необыкновенное, фоткали меня, вспышка то и дело щелкала от затвора. И почему я думала, что наши отношения останутся в тайне от всех его поклонников. Адриан шел рядом вовсе не обращая на папараций внимания, словно их и не было. Но вот мне было до жути некомфортно, словно в меня, как в мертвого хомячка, тыкали пальцем. Рядом с Агрестом мне было спокойно. Шестое чувство твердило мне, что рядом с ним мне ничего не страшно. Он возвышался надо мной, словно гора над океаном, и спокойно обсуждал новости прошлого дня, стараясь отвлечь меня от разных мыслей. Подходя к аудитории, сердце сделало кульбит от знакомого голоса. Агрест сжал сильнее мою руку, понимая, что сейчас может быть. Так странно было сейчас понимать, что еще несколько месяцев назад по ту сторону баррикад была я, ведь именно он держал Буржуа, пока та чуть ли не пыталась выцарапать мне глаза. А сейчас мы поменялись местами. С кабинета доносились тихие голоса Хлои и её подружки Сабрины. Я напрягла слух, стараясь выцепить из их диалога что-то важное. — Я не верю, Хло… Ты просто оставишь меня? — Сабрина, — девушка хмыкнула, — меня здесь больше ничего не держит. Сегодня вечером у меня самолет. Я сделала всё, что планировала. Я буду счастлива, а их будут мучать совесть. Я больше не могла себя держать. Вырвавшись из стальной хватки Агреста, я вбежала в аудиторию, и почти сразу зацепилась пальцами за воротник рубашки Буржуа. Все, кто уже находились в кабинете были шокированы поведением их тихой одногруппницы, ведь я всего единожды участвовала в таком переполохе, и, о сюрприз, тоже с Хлоей. — Тварь! — прошипела я, — Где она? Где Шелли? Даже сейчас на грани своего провала Хлоя держалась как грациозная птица, недостойная спустится к низшим слоям общества. Подбородок поднят, глаза сузились, а губы поджались в тонкую нитку. Она не ожидала, что Маринетт сегодня будет, ведь по её подсчетам, сейчас она должна была выть в подушку от безысходности, а не выяснять отношения с ней. — Я выбросила её в ближайшем парке, надеюсь, что её загрызли бродячие собаки! В сердце что-то рухнуло, я мгновенно отпустила её рубашку, обессиленно падая на колени. Адриан быстро подскочил ко мне, поднимая. Энергетика в маленьком помещении накалялась. Ещё чуть чуть, и оно взорвется. Буржуа сжала челюсть, наблюдая как я жмусь к Агресту. — Пойдем, — она резко выхватила меня, цепляясь длинными пальцами за тканевый браслет на моей руке. Никто не успел среагировать, настолько быстро мы с Хлоей исчезли из поля зрения, прячась в неизвестном направлении. Тонкая рука тащила меня за ладонь, я зажмурилась, боясь, что меня снова ударят, как это делала моя мать. Но Буржуа лишь толкнула меня в дверцу женского туалета. — Знаешь, Дюпен-Чен. Давай на чистоту, лучше больно, но сразу. Может я и поверю в то, что Адриан меня не любил, но в то, что он влюбился в тебя — никогда. Агресту всегда нравились эффектные девушки, — лицо не выдавало никаких эмоций, а вот глаза находились на мокром месте. — Мне не нужно ничего тебе доказывать, Хлоя! Просто прими, что для него ты была игрушкой, ведь твоя мать насильно держала Адриана рядом с тобой! А я его к себе не приковывала, он сам сделал свой выбор! — Брешь! — Что тебе нужно, Хлоя? Почему ты просто не можешь оставить меня? — мой дрожащий голос отскакивал от стенок узкого помещения. — Моя любовь кончилась болью. И у вас будет также. Но знай Маринетт, люди всегда помнят их самую яркую влюбленность, а ей, для Адриана, стала я. Он и я, нас связывает до сих пор тот вечер, наш последний поцелуй у клуба. Я любила его, души в нем не чаяла. Адриан запомнит навсегда мой парфюм, черты лица и слезы, ведь эмоции это то, к чему мы привязываемся. Спасать нашу любовь уже поздно, ведь этому помешала ты. Но он будет её помнить. Всегда. А ты - всего лишь игрушка. Никому не нужная, никчемная игрушка. — Чем тебе помешала Шелли? В чём она виновата? — я кусала губу до крови, привкус металла током ощущался в полости рта. — Хоть кто-то же должен был заплатить за ваши грехи. О, и Маринетт, я тебя не виню, ведь за тебя уже искупили все грехи. Но увы, закадычными друзьями мы с тобой не станем, Рина, — она усмехнулась, смотря мне прямо в очи, — Что ты уставилась на меня своими заплаканными глазками? Думала, что можешь скрывать от меня и это? Я поняла это ещё тогда, когда обнаружила Агреста выходящего из твоего района. — Ты попадешь в ад! — мой голос сорвался на рык. — О нет, милая, — она растягивала гласные, издеваясь, — Я, как мученик, попаду в рай. А вы просто сдохните. — Прошу, скажи где Шелли… Я большего не прошу! — Я тоже просила о малом, когда говорила не лезть на мою территорию и не уводить моего парня. Поздно, Дюпен-Чен. В горле встал ком, аргументы кончились, глаза застелило пеленой, и кинув в Буржуа мокрое полотенце, я выбежала из женского туалета. Лица студентов, а после и обычных прохожих проносились мимо глаз. Я не разбирала дороги, просто бежала, стараясь спрятаться от жестокой правды. Шелли жива! Жива! Не знаю, сколько прошло времени, но тучи над головой начали сгущаться, а небо темнеть. Я полезла в карман, хотела набрать Адриану, сказать, что со мной всё хорошо, ведь до меня только сейчас дошло, что я убежала, ничего ему не сказав. Но гаджета не оказалось. Я пошарилась по карманам сумки, но и там его не было. Черт, ещё и подарок его потеряла. Я села на лавку, поджимая под себя ноги. Сегодня улица встретила меня намного теплее, чем в мой прошлый побег. Да уж лучше бы я несколько раз уходила из дома, чем теряла близкого по духу человека. Я считала Шелл человеком, ведь ещё ни разу в жизни не встречала такого умного и понимающего животного. Почему за мои ошибки расплачивается она?***
Повествование идет от лица Адриана
«Твою мать» — рыкнул я, спускаясь по степеням колледжа. Я успел заметить её тонкое тельце, бежавшее прямо в ворота, но вот схватить за тонкую ладошку не успел. Маринетт пропала. Пальто покоилось на железной вешалке, тихо качаясь от ветра. Я полез в карман, чтобы достать свой смартфон, но наткнулся на ещё один — мобильный Дюпен-Чен. Ещё лучше, где теперь искать эту пропажу. Почему женщины всё решают побегом? Я тоже хочу побыть один, но хотя бы сообщаю об этом людям, а не срываясь в час пик в метро. Вот и на какой станции её теперь ловить? Я выудил из кармана свой телефон, я её когда-нибудь придушу! Сначала поцелую, потом придушу! Кажется, контакт Натали уже нужно было поставить на автодозвон. Очень надеюсь, что эта женщина наконец-то захочет подумать над своей личной жизнью, и перестанет жить только работой. — Мистер Агрест, слушаю. — Натали, мне нужно несколько копов, а ещё номер того парня, который ищет нашего пропавшего котенка. Полицию поставь на выходах из метро, пусть ищут мисс Дюпен-Чен, её фото у тебя уже есть. — Конечно, Мистер Агрест, что-то ещё? — Пока нет, но думаю я скоро тебе вновь наберу, — я попрощался с гувернанткой и сел в машину, меня ждет трудный поисковой день.***
Время на часах пробило ровно восемь часов. Я уже не чувствовал ног от пройденных километров в поисках девушки. Надо признать, Маринетт мастер играть в прятки. Я набрал номер копа, стоявшего в этом районе, но он не сообщил мне никаких радостных новостей. «Чертос два, Маринетт, выпороть бы тебя, за такие фокусы», — я усмехнулся своим мыслям. Теперь то я мог это сделать, ведь эта прекрасная, хрупкая леди являлась моей девушкой. Я уже собирался уходить, как вдруг на скамье заметил съежившийся силуэт. — Попалась! — я резко налетел на неё, — Ей богу, Дюпен-Чен, после брака я на тебя наручниками прикую, чтобы больше не убегала. Брюнетка лишь невинно хлопала глазами, а после прижалась ко мне, утыкаясь холодным носом в мою шею. Да она же вся продрогла! Опять заболеет! — Так, пойдем, беглянка, — я взял её на руки, казалось, она вообще не весила ничего, была словно пушинка. Маринетт тихо мямлила себя под нос, что она ужасная хозяйка, раз до сих пор не нашла Шелли, что она ужасная девушка, раз не предупредила меня о своей пропаже, ужасная дочь… Мари и дальше продолжала свой список, но вот я заинтересовался одним пунктом, который бы мне стоило обсудить с Натали. Посадив Дюпен-Чен на заднее кресло, я сел вперед и завел машину. Мотор приятно заурчал, успокаивая мои шальные нервы. Хоть Маринетт и вела себя так, зла, как такового, я не наблюдал. Лишь немного за то, что она вновь не позаботилась о своем здоровье. По пути мы заехали в магазин, чтобы хоть как-то заполнить полупустой холодильник. Я поднялся с Маринетт, помогая донести тяжелые пакеты, а после, убедившись, что Дюпен-Чен уснула, вышел на общий балкон. Пальцы вновь набрали известный номер. — Натали, мне нужна твоя помощь, — женщина тихо кивнула в трубку, — нужно найти одного человека. — Конечно, Мистер Агрест. Кого нужно найти? — по ту сторону провода зазвучало чирканье ручкой по бумаге. — Том Дюпен, отец моей подруги. Мне нужно будет устроить с ним встречу, сможешь организовать? — Постараюсь, Мистер Агрест. Буду держать вас в курсе, — я улыбнулся, понимая, что Сенкер отдавала всю себя без остатка, кажется, она заменила мне мать. Я попрощался с Натали, а после убрал телефон в карман домашних шорт. Всё будет хорошо. Я найду и Шелли, и устрою общение Маринетт и её отцу. Моя маленькая так настрадалась из-за моих проблем. Я больше не должен давить на неё своими поражениями.