"Правильная" девочка

Агрест улыбался ночному небу, на котором рассыпались яркие звезды. Теплый ветер едва щекотал локоны, а пальцы отстукивали по камню какую-то мелодию. Что же, кажется ему пора возвращаться. Адриан любил это место, ведь на него, как на общий балкон, редко кто захаживал, поэтому здесь можно было побыть наедине со своими мыслями. Спрятав руки в карманы, Агрест толкнул дверь плечом, открывая, а после захлопнул её с небольшой силой. Что же их вместе с Маринетт дальше ждет? Неужели неизведанная и такая прекрасная любовь, или же из-за ключевого потока негативных эмоций они разбегутся? Этого, конечно, не хотелось. Вот прикипел он к этой девчонке, не видит уже жизни и смысла в своем существовании без неё. Хочется делать Дюпен-Чен счастливее, с каждой прожитой секундой, минутой, часом. Входная дверь закрылась, Адриан тихо прошел по коридору, стараясь не разбудить Маринетт, но, как оказалось, девушка не спала. Комок одеяла по имени Дюпен-Чен забился в углу, и тихо всхлипывал. — Маринетт? Ты чего? Я тебя чем-то расстроил? — Агрест сел на край кровати. — Нет, я от своей глупости, — она усмехнулась сквозь слезы, — просто, ты, наверное, не поймёшь моего поведения… — А ты расскажи, я постараюсь, — он достал ладошку из-под пухового одеяло, сжимая её своей рукой. — Я… Я побоялась, что потеряю тебя… Как друга… Нет, как… Человека… — Поэтому ты сбежала? — он успокаивающе гладил большим пальцем ладонь Дюпен-Чен. Адриан понимал, что Маринетт чувствует, и он для неё вовсе не друг. Но пока она не могла признаться, боялась. — Те слова, что сказала Хлоя, ранили меня, она сказала, что я для тебя очередная подстилка, серая мышка, которую ты завел только для того, чтобы позлить её. А так то ты любишь эффектных девушек, — Адриан молчал, наблюдая, как Маринетт собирает слова в кучу в своей непутёвой голове, — Что даже если ты меня и влюбишься, то всегда будешь помнить Хлою… — Милая, — Агрест скинул с головы пуховое одеяло, открытая себя взгляд на заплаканные синие глаза, — Почему ты сбежала? — Побоялась спросить у тебя лично, думала ты меня прилюдно унизишь, ведь Хлоя ещё что-то говорила, что это твой план, влюбить и бросить как малолетнюю дурочку… — Ты Дуреха, — парень потянул соседку за руку, заключая в своих объятьях, — Разве я хоть раз тебе давал сомневаться в моих намерениях? — девчушка отрицательно качнула головой, — Конечно, я буду её помнить, но как подругу детства, ну и ещё как мозговыносящую бывшую девушку! Маринетт засмеялась от интонации Адриана, утыкаясь носом в его шею. Тепло. Хорошо. Он ведь её никогда не променяет на Буржуа… Да ведь? — Прости, мне очень сложно доверять людям, я постоянно в них сомневаюсь. Понимаю, что это неприятно, когда ты отдаешь всего себя, а тебя просто не принимают… Но Адриан, я постараюсь, честно, научиться доверять тебе… — Маринетт, — он улыбнулся, а девушка засмотрелась на его острый подбородок, снизу было видно только его, и немного выпирающий кадык, — ты уже мне доверяешь, просто сама не можешь себе в этом признаться… — Но… — И я тебе тоже. Я тоже не очень общительный человек, хоть по мне, наверное, такого и не скажешь, ведь профессия модели заставляет думать обратное. Мне очень трудно начать общение с новым человеком, я буквально переступаю через себя, но только в тех случаях, когда я знаю, что этот человек точно подходит мне. И ведь, когда ты была в клубе, это Алья заставила меня с тобой познакомиться, ведь хотела найти тебе парня, хоть и знала, что у меня есть девушка и какие у нас напряжённые отношения. Но знаешь, я ей благодарен, ведь она открыла во мне второе дыхание, и любовь к жизни, ведь я встретился с тобой. Пойми, Маринетт, если бы я ничего к тебе не чувствовал, я бы не спасал тебя, не кормил бы с ложечки, когда у тебя была температура под тридцать девять, не помогал бы тебе искать Шелли, не поддерживал бы тебя, в конце концов. Я люблю тебя, Дюпен-Чен, любой люблю. Прошу, не слушай ты эту Буржуа и других, главное, что я говорю тебе эти заветные слова. Понимаешь? — Да, Агрест. Я понимаю, — она, словно кошка, потерялась носом о шею, пробуждая тысячи мурашек по спине, рукам и ногам Адриана, — Что теперь будет с Хлоей? — Я созвонился с её отцом, он долго сопротивлялся, но выслушав всю историю, решил, что даже для Хлои это слишком жестоко. Он заблокировал все её карточки. Так что уехать она уехала, но вот дальше на жизнь ей придется зарабатывать самой, думаю, это лучший урок. — И ещё, — Агрест выудил из кармана пижамных шорт второй телефон, — чья пропажа? — Адриан! — Дюпен-Чен схватила смартфон, — Я думала, что потеряла его! — Спасибо! Сосед взъерошил темные волосы на макушке соседки, приводя их в творческий беспорядок. Теперь недомолвки между ними прошли, и сейчас они могут жить дружно, но вот только парню нужна была награда, за помощь этой маленькой девчонке. — Я хочу поцелуй! — он наклонился к её губам, — В награду за проделанную работу! — Хорошо, — Дюпен-Чен подтянулась и быстро поцеловала в щеку молодого человека. — Что же, пока что мне этого достаточно, — он усмехнулся. — Хлоя так же тебя целовала? — Маринетт нахмурила брови и сжала губы. — Мари, — Агрест улыбнулся стараясь сдерживать улыбку, — ревнуешь? — она неловко кивнула. — Между прочим, если бы я тебя не любил, то у тебя на шее не было бы вот этого, — его рука аккуратно отодвинула горловину футболки, оголяя почти зажившие засосы. — Агрест! — воскликнула соседка, закрывая лицо руками, — ты дьявол! — Для тебя я буду кем угодно, — Дюпен-Чен ткнула его пальцем под ребра, а затем начала щекотать, вызывая дикий приступ смеха. — Ну держись! — кажется, маленькая месть Маринетт останется незамеченной.

***

До экзамена оставалось всего несколько дней, и даже те Маринетт практически не садилась за повторение материала. Утро начиналось с небольшого завтрака, затем они на полчаса выходили во двор опрашивать соседей и просто прохожих, потом они шли в колледж, там же обедали, а после учебы вновь шли на поиски, но уже до позднего ужина. Правда в последнее время, Адриан не проявлял должного интереса, словно совсем забыл о Шелли, словно её и не было никогда в их жизни. Дюпен-Чен злилась, но не подавала виду, ходила искать одна или же брала на помощь подругу. За пару дней до дня «икс», Агресту надоело увядающее настроение своей соседки и, по совместительству, девушки. Маринетт впала в такую депрессию, что последние два дня даже не ходила на учебу, не искала Шелли, не ела, просто умирала. Не соглашалась пойти на прогулки с Альей, поужинать с Адрианом. Словно для неё испарились всё люди на этой планете. — Маринетт! — выкрикнул сосед, тряся возлюбленную за руку, — Подъем! — но девушка лишь покачала головой, заворачиваясь в одеяло. — Агрест, я не хочу ни с кем разговаривать, оставь меня! — гневно пробубнила Дюпен-Чен. — Значит так, — парень резко потянул на себя, заставляя упасть девушку в его руки, — Хватит себя так вести, Дюпен-Чен! Чего ты добиваешься таким поведением? Ты понимаешь, что ты только хуже себе делаешь! Желудок хочешь себе испортить? Или нервную систему? Соседка покачала головой, обиженно надувая губы. Почему он всегда был прав? Это невероятно бесило, но при этом не раздражало настолько сильно. Ведь Адриан всего лишь беспокоится за неё непутевую. Первый человек, после Альи, который беспокоиться за её состояние. — Сейчас ты встаешь, — Маринетт начала дергать рукой, вырываясь, на что Агрест лишь чуть сильнее её сжал, — не брыкаешься, и идешь кушать. Завтрак стоит на столе, а после этого мы с тобой вместе садимся за подготовку, — Дюпен-Чен закатила глаза, соглашаясь. Через полчаса соседка осилила завтрак. Адриан усмехнулся, наблюдая за её недовольной моськой. До чего же она порой была милой, а ещё больше чертовски сексуальной. За каждое её неповиновение его словам, хотелось отшлепать эту негодяйку. И, черт, он до сих пор помнил их первый, и пока единственный, секс. За те несколько дней до пропажи Шелли, они больше увлекались поцелуями, чем, как это назвала мать Дюпен-Чен, плотскими утехами. Фу, даже звучит мерзко. Парень обвел взглядом небольшую квартирку, отмечая, где бы точно ему хотелось попробовать. Определенно на том столе, где сейчас сидит соседка, невольно свесив ноги. — Ты чего задумался? — Агрест качнул головой, снимая наваждение, до чего же его доводила эта девушка, — Я уже принесла учебники, пойдем заниматься? «Сексом?» — Агрест одернул себя, у них с Маринетт ещё много времени для всех его порнографических желаний, и, конечно, они исполнят абсолютно все. Сосед мило улыбнулся, проходя за стойкой так, чтобы было видно только его торс. Дюпен-Чен странно его оглядела, а после уткнулась носом в учебник. Но кому она врет, хоть в её жизни и происходила полнейшая неразбериха, но Маринетт всегда помнила горячие, немного суховатые губы парня. Но что-то на подсознание не давало этого сделать, ставя на первое место пропажу Шелли. А если я её так и не найду? Как мне жить дальше?

***

Мышцы затекли от слишком долгого просиживания на пластиковых стульях. Агрест поднял взгляд на настенные часы, которые гласили, что они явно засиделись. Время ушло далеко за полдень, и уже было пора бы перекусить, но Дюпен-Чен, казалось, выжимала из себя последние силы. По её лицу было понятно, что она волнуется, то и дело стараясь не сорваться в ужасную пропасть отчаяния. Маринетт всегда ответственно подходила к решению какой-либо задачи. И экзамен был не исключением, наоборот, из-за издевок Сабины, у Дюпен-Чен начинали трястись руки, когда она писала неправильный вариант в строчку ответа. И когда ошибок на один билет показало целых пять из десяти, соседка откинула ручку, запутываясь пальцами в своих волосах. — Я больше не могу! — она опустилась на локти, — Я всё это время готовилась, как проклятая, больше не хочу! — Дюпен-Чен надула губы, возмущаясь. — Так нельзя, Милая, — Агрест мягко поцеловал девушку в щёку, — Ты сама говорила, что твой диплом был навязан матерью, но разве ты сейчас, уже на финишной прямой, хочешь сдаться? — Просто случилось слишком много всего, что заставляет меня опустить руки… Пропажа Шелли, очередная ссора с матерью, приближающийся день «Х». Я должна быть самой лучшей, но я не могу… Не могу… — Принцесса… Почему ты считаешь, что если ты не будешь самой лучшей, то ты будешь никому не нужна? — Он развернул барный стул так, чтобы их коленки соприкасались, — Ты мне нужна! Любая, Маринетт. Ты мне важна любая, — но, кажется, признания вовсе не отрезвляли девушку, тогда Адриан усмехнулся своим мыслям, ведь это был действительно козырный ход, который пойдет на руку не только ему, но и Маринетт. — Давай заключим пари? Ты хорошо заканчиваешь колледж, а я знакомлю тебя с отцом? В этот момент глаза Маринетт засветились, она подняла голову, вглядываясь в черты лица Адриана, в его глаза, в которых хотелось рассмотреть розыгрыш, но не получалось. Он говорил правду! — Адриан! Это же сам…сам… — Да, да, Великий Габриэль Агрест, — он усмехнулся, — так что? — Знаешь, ты заходишь с тузов, так не честно! — Дюпен-Чен, потянувшись, вновь открыла учебник, перечитывая нужный параграф, пытаясь не слушать, как младший Агрест в шутку смеялся над ней. Но после подзатыльника, от уж очень впечатлившейся девушки, тоже открыл тетрадь и стал повторять свои записи. На удивление, после предложения Агреста, работа пошла намного веселее и продуктивнее. Оказалось, Маринетт ошибалась только из-за своей невнимательности. С помощью Адриана, Дюпен-Чен быстро взяла себя в руки. Ответы на вопросы из билета находились сами собой, а задания выполнялись без единой ошибки. Агрест умиротворенно смотрел на соседку, наслаждаясь. Она его счастье. И только его. Он будет полным дураком, если отпустит её. Маринетт заменила ему целый мир, который наполнен лишь её любовью. Адриан давно признался самому себе в том, что домой он возвращался только ради любимой девушки. Ведь до неё квартира просто считалась пристанищем одинокого холостяка, никакого декора, цветов, плюшевых игрушек, а сейчас в точности, да наоборот. Дюпен-Чен дала жизнь этой серой квартирке в дорогом районе Парижа. Сейчас же хотелось прокричать на все галактики, что Маринетт принадлежит только ему. — Милая? — соседка подняла на него синие глаза, обрамленные густыми, черными ресницами, — Я люблю тебя, — щеки сразу покрыл румянец. Маринетт пикнула «И я тебя», а после вновь уткнулась в стопку бумаг, но сейчас, вместо сосредоточенного выражения, на её лице играла детская улыбка.

***

Сегодня. Сегодня тот самый день, когда её жизнь разделиться на до и после. Когда часы пробили девять, Дюпен-Чен уже стояла у аудитории, подпирая стенку спиной, словно бетонное строение может разрушится. Маринетт оглянулась, из знакомых в эту аудиторию кроме Кима никто не попал, а с ним девушка не хотела разговаривать. Алью, Нино и Адриана определили в кабинет, находящийся в соседнем корпусе, поэтому Дюпен-Чен разочарованно откинула голову на стенку, стараюсь не думать о том, что если бы здесь был хоть кто-то из своих, ей бы было намного легче. Студенты из параллельной группы повторяли материал, кто-то смеялся, а кто-то выпивал уже четвертую таблетку успокоительного. Маринетт улыбнулась про себя, самое лучшее успокоительное перед экзаменом — поцелуй от Адриана и его поддержка. От слов возлюбленного на душе становилось только теплее, словно они не пропускали тревогу в туда, где сейчас она была нужна меньше всего. — Первая группа, проходите в аудиторию. Сумки и рюкзаки оставляем у входа, телефоны сдаем! — донесся голос проверяющего из кабинета. Студенческий затрясся вместе с ладошками, ей словно повезло, ведь она так удачно попала в первую группу сдающих. Черная гелевая ручка в руке, словно насмехалась над Дюпен-Чен, мол, не трясись, сколько у тебя ещё этих экзаменов будет! Маринетт сглотнула, мысленно отвечая, что много, а после отдернула себя. Докатилась, разговаривать с предметом для письма! Если бы Адриан был здесь, ей бы намного легче было сейчас заходить в эту аудиторию. — Называйте номер студенческого билета, и номер экзаменационного билета. — 7892, экзаменационный билет номер семь, — женщина кивнула, записывая информацию в бланк, а после указала на место, куда Маринетт должна была сесть. Может цифра семь станет для неё счастливым числом? Дюпен-Чен положила студенческой на край преподавательского стола, а после села за указанную парту. Два бланка уже лежали на её месте. Девушка протянула руку, беря в ладонь первый лист, на котором было семь вопросов и три задачи. Снова цифра семь? Может действительно удача будет на её стороне? Студентка пробежалась взглядом по тексту, и он ей показался довольно знакомым, более того, прокрутив мысленно свою подготовительную тетрадь в голове, Дюпен-Чен поняла, что знает эти ответы наизусть. Ручка быстро зачиркала по белым листам, и уже через полчаса Маринетт отложила в сторону бланк с ровным почерком. Брюнетка осмотрела по сторонам, кто-то судорожно писал, кто-то задумчиво смотрел в окно, кто-то искал в смартфоне ответы, а кто-то просто щёлкал ручкой, смотря на пустой бланк. В аудитории царила мертвая тишина, от которой душу начинали царапать противные кошки. Дюпен-Чен поежилась, а после подтянула к себе лист с ответами. На миг ну показалась, что все ответы неправильные. Буквы плясали в глазах, Маринетт старалась сосредоточится, но где-то сзади начал скрипеть стул другого ученика, сидящий за соседней партой, словно нарочито, начал громко дышать. Девушка сжала ручку почти до хруста, старалась громче перечитывать задания, но сбоку другой студент начал щёлкать ручкой в два раза сильнее, тем самым окончательно сбивая с мысли Маринетт. Решив, будь что будет, студентка вскочила со стула, взяла со стола исписанные бланки и пошла к учительскому столу. Женщина сузила глаза, смотря на девушку, которая раньше всех закончила с работой. Маринетт протянула преподавателю свои листы, а после села на стул, который стоял рядом. Экзаменатор небрежно взяла листы, затем карандаш, а после начала вчитываться в задания, а после сверять их со своими ответами. Её губы поджались, рука все чаще выводила плюсы на против записей студентки. Маринетт ломала пальцы, страшно. Ей страшно провалить последний экзамен. Она так долго к нему готовилась! Если она не сдаст, то это будет крахом её жизни! — Ну что же, — женщина задумчиво потянула, откладывая исписанные листы в чистую папку, — Всё правильно, Дюпен-Чен! Твой последний экзамен сдан на отлично! Встретимся на дипломе! Кажется, в этот момент у неё подкосились ноги. Она сдала. Сдала! Маринетт начала благодарить преподавателя, а после, поняв, что выглядит слишком глупо, ещё раз сказала спасибо, а после, подхватив сумку, выскочила из кабинета. Из колледжа Дюпен-Чен выходила окрыленная, хотелось поделиться этой радостью со всеми, кто только мог разделить этот момент вместе с ней. Но, к сожалению, из аудитории Маринетт вышла самая первая. Повесив на плечо сумку, девушка вытащила из кармана смартфон, а после пальчики быстро застучали по экрану, набирая сообщение лучшей подруге. «Алья, я сдала! На отлично! Буду ждать тебя в нашем кафе у берега Сены.» Вторым адресатом стал Адриан, Дюпен-Чен закусила губу, думая, что же ему написать. немного подумав, и взяв мысли в кулак, пальцы вновь забегали по экрану. «Милый, я сдала! На отлично! Спасибо тебе, что верил в меня, но, конечно, мне тебя не хватало. Представляешь, я была в первой группе, поэтому так быстро освободилась. Я буду в кафе на берегу Сены, на нашем с Альей месте. Как освободишься, приходи туда, буду ждать!» Довольно улыбнувшись, она ещё раз оглядела написанный текст, а после, убедившись в написанном, нажала кнопку «отправить». Маринетт подняла взгляд в чистое, голубое небо. Ни единой тучи и облачка — сказочная погода! Солнце светило так ярко, что из сумочки пришлось достать солнцезащитные очки, те самые, под которыми она прятала свои синие глаза в клубе. Дюпен-Чен усмехнулась странным воспоминаниям. Кто бы знал, что та вечеринка преобразит её жизнь так кардинально. Что человек, которого она считала нарциссом, стал прекрасным человеком, его друзья тоже раскрылись для девушки с другой стороны. Каждый из них был по-своему разный и по-своему прекрасен. Нино был ди-джеем, Алек — репортером, который иногда помогал Алье искать разные материалы для своих статей, Ким — отличный спортсмен, а Марк — великолепный художник, он даже предложил нарисовать их портрет, а Адриан лишь отшутился, говоря, что сделаешь это свадебным подарком. Дюпен-Чен вспоминала свое лицо, покрытое густым румянцем, вот что-что, а вводить Маринетт в краску — было любимым занятием Агреста. В размышлениях девушка даже не заметила, как дошла до кофейни. Студентка потянула на себя ручку, открывая массивную дверь. Из-за кофейной стойки сразу выглянул молодой парень, лучезарно улыбаясь покупательнице. Дюпен-Чен приветливо кивнула в ответ, а после села за столик. Сегодня ей хотелось чего-то легкого, поэтому сделав заказ, состоящий из капучино и чизкейка, Маринетт уткнулась в телефон. Ни один из адресатов, кому назначалось письмо, не ответил. «Видимо ещё пишут, что же, я никуда не тороплюсь». В животе от чего-то разросся рой бабочек, приятно порхающих где-то внутри. Хотелось одарить всех своей улыбкой, просто так, безвозмездно. Маринетт стала самой лучшей. Ради матери. Она смогла. Теперь, спустя семнадцать лет, дочь будет для неё прилежным ребенком?

***

Спустя сорок минут к Дюпен-Чен присоединилась сначала Алья, а ещё через двадцать минут и Нино. Парочка долго переговаривались, сравнивая ответы. Как же им повезло, что они попали в одну аудиторию, так ещё и билеты с одинаковыми вопросами попались. Маринетт наблюдала за Сезар, и умилялась их взаимоотношениям. Ведь сейчас с Адрианом у них такая же идиллия. Ну или почти. После той прогулки, когда девушка рассказала парню о их взаимоотношении с отцом и матерью, Агрест начал относится к ней ещё трепетнее. И её этого действительно не хватало, самых обычных поцелуев в розовые щеки, несколько комплиментов за десяток минут, и теплых объятий во сне. Адриан заменил ей всех, она доверяла ему больше, чем себе. Казалось, если она захочет соврать — не сможет. Не из-за воспитания, просто язык не повернется солгать любимому человеку. — Нино? — Дюпен-Чен прочистила ком в горле, — Вы же с Адрианом были в одной аудитории? Где он сейчас? Неужели до сих пор не написал? Ляйф напряженно потер шею, озираясь то на свою девушку, то на Маринетт. Из рта вылетали нечленораздельные звуки, кажется, он думал, что сказать, чтобы оправдать друга. — Маринетт, тут такое дело… — он резко замолчал, смотря на сузившиеся глаза Сезар, — Черт, да вы же меня с потрохами съедите… Маринетт, — Ляйф громко выдохнул, — Его не было сегодня. Адриан написал экзамен ещё вчера. — То есть ты и мне наврал, что он просто в третьей группе? И сдает позже, чем мы? — Нино неловко сглотнул. — Но ведь я видела его с утра, он благословлял меня на удачную сдачу, куда он делся, Нино? — подруга пододвинулась вперед, складывая руки в замок. — Адриан приходил ставить зачет, ещё до захода первой группы, а потом уехал… — ещё один шумный вздох послышался со стороны Нино, — тебе за подарком… — Почему? Почему я узнаю об этом только сейчас? — Ляйф пожал плечами. — Сюрприз? — Сезар закатила глаза, а Дюпен-Чен кинула на стол пару купюр, а после выбежала из заведения. Радость прошла так же быстро, как и началась. К чему все эти тайны? Чем этот сюрприз так важен, что из-за него пришлось сдавать экзамены на день раньше, так ещё и с преподавателем договариваться! Маринетт закинула голову, рассматривая медленно плывущие по небу облака. Она надеялась, что этот сюрприз её не разочарует.

***

Ключ провернулся в дверной скважине, железная дверь привычно скрипнула, а вот Дюпен-Чен непривычно упала на колени, прижимаясь к стенке. А если Адриан сейчас с Хлоей? Выясняет отношения? А если она его соблазнит? А если… Маринетт зажала ладошками губы, стараясь не завыть. Вдруг сюрприз только предлог? А на самом деле он не забыл Буржуа? Вдруг она никуда не улетела, и теперь под видам таких сюрпризов, он всегда будет уходить к ней? Тыльной стороной руки Маринетт утерла слезы, а затем аккуратно встала. Это уже на совести Адриана, с кем он там делит ложе и свое сердце. И что, что он ей ещё с утра клялся в любви… Дюпен-Чен страшно… Страшно опять поверить человеку, в которого она влюбилась, кто стал ей дорог, кто знает её лучше, чем свои пять пальцев. Кинув сумку на стол, Маринетт достала из неё файл с множеством листов. Её незаконченный диплом. Да уж, с такой расшатанной нервной системой, только так сдавать диплом. Девушка достала смартфон, открывая электронную версию документа, затем презентацию и заказные файлы. Сейчас ей стоило все перечитать, и желательно несколько раз повторить свою защиту. Встав перед зеркалом, словно перед зрителем, она начала читать. Тема, цели были озвучены отлично, но вот дальнейшие разделы никак не хотели идти. Казалось, что уж там, взял да озвучил, но слова будто не хотели звучать, запираясь в горле. Дюпен-Чен растерянно смотрела на свое испуганное отражение. — Нет, я так не могу, — Маринетт отложила на стол увесистую папку, — сначала дождусь Адриана, всё узнаю, а затем уже сяду за подготовку.

***

Время шло слишком медленно, такими же шажками и мерила комнату брюнетка. Медленными, размеренными, словно от них зависела чья-то жизнь. Ровно в семь скрипнула входная дверь. Дюпен-Чен устало выдохнула, собирая мысли воедино. Интересно, что лучше? Не видеть его сейчас? Или же разобраться, не срываясь на скандал, как это делала её мать? — Родная, — Агрест улыбнулся, кладя на заправленную кровать букет красных роз и большую белую коробку с золотой атласной лентой, — Ты у меня большая умничка, — парень, словно на крыльях, подлетел к возлюбленной, нежно обнимая, — я верил, верил, что ты всё сдашь! Прости, что не смог быть рядом, — он нежно поцеловал Дюпен-Чен в висок, а после протянул ей букет, — это тебе за то, что я не предупредил тебя, прости, милая. А это, — Адриан указал на коробку, — твой основной подарок. Сосед выпустил из объятий возлюбленную, а после зачем-то достал смартфон, начиная записывать видео. Дюпен-Чен неловко подошла к подарку, рассматривая упаковку: легкие золотые ленты придавали невесомости, белой, словно облачко, коробке. Потянув за край ленточки, бантик легко развязался. Оставалось только снять крышку. Сердце остановилось, когда из неё послышались тихие копошения. — Это? — глаза заслезились, когда Маринетт перевела взгляд с подарка на возлюбленного, на что он лишь тихо прошептал «открывай». Вмиг крышка слетела с коробки, а руки потянулись к белому, жалобно мяукающему, комку. — Моя радость… — сердце остановилось, Дюпен-Чен не знала, что следует говорить в таком моменте, поэтому прижала котенка к груди. — Шелли… — ошибки быть не могло, на левой лапке было розовое родимое пятнышко, это она. Это Шелли. Она жива. Она сидит на её руках. Она рядом. Глаза затянуло пеленой, дыхание сбилось, а Дюпен-Чен лишь продолжала шептать котенку то, как она соскучилась, как виновата в том, что с ней произошло. Слезно молила прошения, целуя в белый, пушистый лоб. Осматривала подросшее тельце, и маленькие глазки, похожие на бусинки. Сердце защемило, Маринетт не могла и вымолвить и слова. Прижимая Шелли к груди, Дюпен-Чен расплакалась. Крупные капли капали прямо на белоснежную шерстку, а животное и не возражало. Котенок жалобно мяукал, потираясь о щеку своей пропавшей хозяйки. Она не злилась на неё. Не могла. — Адриан, спасибо… — единственный слова, которые смогла вымолвить Маринетт за прошедшие пятнадцать минут. — Милая, ну ты чего, — Агрест улыбнулся, присаживаясь на заправленную кровать, его рука легла на её макушку, мягко поглаживая, перебирая пряди, — всё позади, я же обещал тебе, помнишь? — соседка закивала, обнимая в ответ возлюбленного. — Как? Где ты её нашел? — уже прошло больше двух недель, Дюпен-Чен уже потеряла всякую надежду, такие маленькие котята, как Шелли, на вряд ли выживут в одиночку. Маринетт это знала, но всё так же тешила себя лучшими мыслями. — Её нашли неделю назад мои люди. Она наблюдалась у лучшего врача в нашем районе. Прости, что не говорил тебе. Шансы на выживания были минимальными, её знатно кто-то потрепал, к тому же она была очень истощена. Я не хотел тебе давать ложных надежд, не хотел, чтобы ты снова плакала. Вчера мне сообщили, что Шелли прошла запланированное лечение, и уже может не находиться под постоянным контролем. Как только мне разрешили её забрать, я сразу это сделал. — Спасибо… — Маринетт посадила котенка на плед, а сама закуталась в родные объятья Адриана. Тепло, хорошо, уютно. Агрест аккуратно приподнял её подбородок и прикоснулся губами. Ничего пошлого, просто обмен прикосновениями, мыслями и чувствами. Она улыбнулась, чувствуя бабочек, кружащихся внизу живота, взлетающих почти до легких и сердца. Не зря говорят, что глаза — отражение души. Сейчас они сияли. Сияли счастьем и невероятной радостью. Сияли так, как никогда раньше. На миг Адриан даже задумался, видел ли он когда-то такое? Как радуется человек? Его живые, настоящие эмоции? Весь вечер Маринетт не спускала с рук Шелли, лишь в туалет, и подкрепиться, и то всегда была рядом, боясь снова оставить котенка надолго одного. Разрезанная нить — срослась. Сама, без чьей либо помощи. Так было суждено. Судьбу не обманешь, не заставишь играть по твоим правилам. Только она может быть хозяйкой. Накрывшись одеялом, Маринетт прижала к груди белый комок, обнимая тонкими ладонями, выросшую кошку. Она не видела её всего несколько недель, а так соскучилась, словно прошла вечность. Хотя, это время, Дюпен-Чен считала, что умерла, ведь так плохо ей никогда не было. А сейчас за её спиной вновь выросли крылья. Ещё краше, ещё сильнее. Адриан гладил уснувшую возлюбленную по темным волосам. Котенок едва фыркнул, когда Агрест попытался его убрать с кровати, чтобы лечь спать. Кажется, его снова выселяют на пол, на неудобный матрац. Вот так вот сейчас поступают с героями. Натягивая одеяло по шею, парень понимал, что начал ревновать свою девушку, к этой маленькой засранке.

***

В воздухе витала атмосфера праздника, а на столе стояло две открытых бутылки красного вина. Маринетт, густо покраснев, принимала поздравления от всех. Правда, по телефону. Неужели её, мышку Дюпен-Чен, помнит столько людей. Кажется, нескольких из поздравлявших она и в лицо не знала. Адриан улыбнулся, целуя в висок соседку. Это была их общая идея, отметить восемнадцатый день рождения Маринетт вдвоем. Только он и она, и больше никого лишнего. На столе стояла запеченная утка, два бокала, две тарелки и ещё несколько салатов. Стол ломился от подарков, доставленным курьером. Самый большой из них был точно от Сезар, чуть меньше от Нино, ещё несколько от одногруппников, и один, самый меленький без подписи. Кухонный остров тесно ютился сразу с тремя букетами, красными розами, белыми тюльпанами и розовыми пионами. Адриан наблюдал за улыбающейся Дюпен-Чен и его сердце таяло. Словно смотря на неё, он видел в её глазах отражение себя. Маринетт его маленькая копия, та девочка, заставившая перевернуть взгляды на жизнь. — Раз я единственный гость на празднике, тогда мне одному придется отдуваться с поздравлениями, — парень усмехнулся, получая невесомый удар по носу маленьким пальчиком, — Моя родная, маленькая девочка. Я очень рад, что нас с тобой соединила жизнь. Ты стала лучиком в моем темном существовании. Когда я смотрю на тебя, мое сердце замирает. Я улыбаюсь, смотря на твоя глаза, сияющие радостью, я грущу, когда вижу, как ты плачешь. Мне даже не верится, что мы знакомы так давно, больше проведя как простые знакомые, а за какие-то два месяца, ты мне стала роднее, чем всё моё окружение. Маринетт Дюпен-Чен, спасибо тебе, что появилась в моей жизни. Будь всегда такой же превосходной, милой и восхитительной, даже если против нас пойдут множество невзгод. Я тебя люблю, — соседка смахнула слезу радости, а после сразу попала в объятья парня. Она прижималась к нему, как тогда, в их первый раз. Он чувствовал её тонкий аромат духов. Она слышала его прерывистое дыхание. Он смотрел на её подрагивающие ресницы. Она перебирала его пальцы на широкой ладони. Но они оба не могли признаться себе в чем-то особенном. — Может, откроем подарки? — Агрест согласно кивнул, выпуская из кольца рук девушку. Первым рука потянулась к маленькому пакетику без подписи. Дюпен-Чен выудила оттуда маленький браслет, и такую же записку. Долго вчитывалась, перечитывая несколько строк, а после сжала в ладошке украшения, прикрывая глаза. — Мари? Все хорошо? — она кивнула, раскрывая глаза, — От кого это? — От Ната, он прислал мне свою часть браслета, написал, что очень был рад со мной дружить, но сейчас винит себя в том, что тогда из-за его проступка я оказалась на улице. — Ты не держишь зла на него? — она отрицательно качнула головой, — почему? — А смысл? Если обижаться на всех, то просто тебе не хватит времени на счастливую жизнь. Если бы не его проступок, возможно, сейчас мы бы не были вместе, — Адриан кивнул, удовлетворенный ответом. Остальные подарки были просмотрены намного быстрее, чем первый. Алья подарила небольшой букет, а также новую швейную машинку, ведь знала, как Дюпен-Чен обожала рукоделие, а из-за стычки с матерью, Маринетт не только осталась без работы, но и без разных тканей. Именно их и подарил Нино, видимо, под руководством Сезар. Девушка улыбнулась, читая очередное послание, написанное от руки, и как в её жизни так быстро закончилась черная полоса? — Мне кажется, пора задувать свечи? — соседка подняла взгляд на возлюбленного, но отрицательно качнув головой, вновь начала перебирать шерстку котенка. — В этом году я не хочу ничего загадывать, — Адриан убрал зажигалку, а после за два шага подошел к Дюпен-Чен, плавно оседая у её коленей, — всё равно никогда не сбывается. — Маринетт, сделай это, ради меня, — девчушка хлюпнула носом, послушно вставая со стула, — Милая, всегда надо верить. Загадай ещё раз, ради меня, пожалуйста, — она виновато выдохнула, а после подошла к торту. На красном бархате возвышалось восемнадцать золотых свечек — задуть все разом — невозможно. Сжав кулачки, она набрала в легкие побольше воздуха, а после приблизилась к сладкой выпечке. «Хочу, чтобы папа был рядом. Всегда. Папочка, если ты это слышишь, я люблю тебя, очень. Я не злюсь на тебя, честно. Просто будь рядом, я обещаю, что никогда не доставлю тебе хлопот.» Выдох, и все восемнадцать свечей разом потухают. Агрест, словно маленький мальчик, радуется, обнимая возлюбленную. А она, кажется, решается на самые главные слова в своей жизни. — Адриан, мне нужно кое-что тебе сказать… — внутренняя струна едва напряглась, чувствуя едкий подвох, — Это очень важно… для нас… — Я слушаю тебя, Мари, — сосед взял трясущиеся ладони в свои, массируя длинными пальцами, немного успокаивая. — К-когда м-мы впервые в-встретились, — взволнованный голос слегка подрагивал, — я судила о тебе по обложке, ты казался амбициозным и легкомысленным, но когда я узнала тебя получше, я поняла какой ты на самом деле. И с того момента, с нашего первого поцелуя, я пытаюсь кое-что сказать, но каждый раз, когда я начинаю, меня что-то останавливает. Но сейчас, я готова… Я… я люблю тебя, Адриан, — девушка шмыгнула носом, стараясь понять находится она в реальности, или уже давно упала в обморок, ведь парень никак не реагировал, лишь улыбнулся ещё сильнее. — Я знаю, Маринетт, знаю… Я тоже тебя очень сильно люблю, — его глаза излучали нотку счастья, того единственного, что можно получить лишь один раз в жизни. Он поправил локон, выбившийся из её прически, пряча непослушную прядь за ухо, а после поцеловал. Дюпен-Чен застыла на секунду, словно целовалась впервые в жизни, словно её никогда и не связывало ничего с Адрианом, словно он вовсе незнакомый человек. Его рука на затылке мягко завлекала в дальнейший поцелуй, заставляя расслабиться и размякнуть в его крепких руках. Да, так правильно.