*****
Вот и зачем я ей это ляпнула? Три дня уже хожу в задумчивом состоянии, пытаюсь хотя бы представить себе, каким должен быть мой будущий муж, но в голову так ничего и не лезло. О реинкарнация, у меня такое ощущение, что я вернулась в прошлую жизнь и пытаюсь написать школьное сочинение на тему моего будущего! В любом случае, разговор с семьей заставил меня действительно задуматься, каким должен быть мой будущий супруг. Сев за стол в своем кабинете, я достала чистый лист и начала набрасывать приблизительную характеристику моего «идеала». Как там говорила Френсис? «Главное, он должен быть достоин меня, потому что за слабака я выходить не собираюсь, будь он даже принцем Англии». Так, можно ли считать это моей главной точкой для отбора? Мне не нужен прекрасный принц, мне нужен тот, кто не будет ограничивать мою свободу. Хочу нравиться ему, но не совсем в сексуальном плане, а скорее, как картина, которой можно любоваться вечность, но нельзя трогать руками. Чтобы он если и любил меня, то не предъявлял своих прав. Чтобы быть понятой им. Хочу иметь человека, с которым я спокойно могу поговорить на вольные для меня темы. Откинулась на спинку кресла, чувствуя, как у меня затекла шея, и уставилась на лист. М-да… Да я требовательней Френсис! Уже показатель! — Нет, не могу больше! — воскликнула я, резко поднимаясь с места и решительно направляясь к выходу. Сколько можно думать об одном и том же?! Так и с ума сойти не долго. Том любезно помог надеть мне мое любимое красное пальто, а на мой вопрос, где Грелль, ответил, что он куда-то пропал. Ясно, опять на своей загадочной работе. Сев в экипаж, попросила довезти меня до Лондона, дальше я пешком пойду, хоть ноги разомну. А ведь на улице сейчас ранняя весна. Снега стало немного меньше, но все равно был, смешавшись с грязью улицы, становясь похожим на непонятное коричневое нечто. Но это все равно не отбило у меня желания прогуляться пешком. Интересно, как давно я просто так не гуляла? В торговой улочке витал сладковатый запах выпечки, и я не удержалась от того, чтобы не купить парочку хрустящих круассанов с шоколадом внутри. Они были не такими, как делают наши повара и не такими, какие продают в Париже, в котором я была лишь в детстве, но все равно запомнила это. Тем не менее, от этого мое настроение ничуть не упало. Я и не заметила, как ноги сами принесли меня к знакомой лавочке со знакомой мрачной вывеской «Undertaker». В нерешительности остановилась перед дверьми, не зная, стоит ли входить, но рука потянулась к дверной ручке быстрее, чем я смогла толком подумать. Дверь привычно скрипнула, будто говоря: «Если ты сейчас войдешь, то больше не вернешься», а полноту картины создавала непроглядная тьма. Как в фильмах ужасов. Кончиками пальцев дотронулась до губ, чувствуя, как начинаю улыбаться от находящей на меня волнами ностальгии. Ай, к чёрту! Решительно зашла внутрь, захлопывая за собой двери. Гробовщик, сидевший на гробе, привычно закинув ногу на ногу, игрался с черепом, но, услышав звук шагов, обернулся в мою сторону. Всегда поражалась тому, как он может видеть сквозь свою густую челку. — Теряешь хватку, Гробовщик, — усмехнулась я, намекая на то, что теперь он не пугает «всех сюда входящих». — Хи-хи, кажется, я Вас совсем испортил, мисс Анджелина, — хихикнул тот, игриво покачав указательным пальцем, будто журя маленького ребенка. — Кажется, я пришла сюда немного «подпорченной», и прежде чем ты согласишься, хочу напомнить, что ты, как джентльмен, должен убедить меня в обратном. Ну, или сделать хотя бы вид. — Тогда я лучше промолчу, не в моих правилах врать, — пожал плечами мужчина, и с удивлением ощутила волну восторга, которая чуть ли не буквально накрыла на меня с головой. Как же мне не хватало такого свободного общения! Везде, в любом обществе нужно держать себя в руках, стараясь не показать свое настоящее отношение к окружающим. Гробовщик же не был аристократом, но почему-то состоял в Аристократах зла. Тем не менее, общаться с ним было одно удовольствие. Как оказалось, Гробовщик не игрался с черепом, а пользовался им как щелкунчиком, давя орехи. Иногда меня буквально поражает его поведение! Ни один нормальный человек никогда не решился бы на такое, но каждый раз меня будто кто-то пытается убедить в обратном, в том, что вокруг меня есть и не совсем люди и от абсурдности этих мыслей хочется смеяться: громко и с надрывом. — Как я скучала по этому, Гробовщик, ты не представляешь, — призналась я, смотря на то как он делает чай в пробирках и подсовывает мне урну с печеньем. — Я тоже скучал по Вам, мадмуазель, — широко улыбнулся мне он, становясь еще более похожим в своем цилиндре на Безумного Шляпника, — Вы мастерски снимали скальп! Гробовщик заражал своим безумием и это… подкупало. Меня так точно. Я с уверенностью могу сказать, что похожего на него человека в мире больше нигде нет, не было и не будет. — Слу-у-ушай, — вдруг протянула я от неожиданной идеи, которая только что посетила мою голову, — Может, ты согласишься стать моим мужем? Гробовщик со странным звуком, похожем на «пкха», подавился очередным печеньем-косточкой. Я с немым ожиданием уставилась на него, даже не думая помочь ему, потому что вот такой я вот садист! А если серьезно, человек, который «забывает дышать во время сна», как мне кажется, не сможет вот так просто умереть от такого пустяка. — За всю свою долгую жизнь никогда не думал, что окажусь в такой ситуации, — прохрипел Гробовщик. Мне так и хотелось ехидно спросить, насколько он «стар», но промолчала, выжидательно выгнув бровь. — А Вам все равно, что я, как бы, не маркиз, не граф и даже не барон? — Оу, тебя только это смущает? — ехидная ситуация получилась сама собой. Вместе с этим ко мне начало приходить понимание того, что я только что сказала, но смущаться я не спешила, наоборот, мне еще больше стал интересен его ответ. Гробовщик, все еще смотря на меня, задумчиво теребя цепочку на его бедре, к которой были прикреплены «амулетики», на которых было что-то написано, но вот только с такого расстояния я не могла прочитать. Видимо, заметив то, что я уставилась на его украшение, он резко убрал от него руку и резко прикрыл его одеждой. Почему-то только теперь я смутилась и отвела глаза, неловко прикусив губу, чувствуя, что я не нарочно вторглась в его личное пространство. — Извините, миледи, но мое сердце принадлежит только моим клиентам, — буквально пропел Гробовщик, разом скрашивая всю неловкость, которая только-только начала витать в воздухе. — Женаты на работе, да? — вспомнила известную фразу из прошлой жизни я, поведя плечами. — В точку! — хихикнул мужчина.*****
Дверь нам открыл Танака, и я с уверенностью могу сказать, что он чуть ли не единственный человек, которого я рада видеть. — Добро пожаловать, леди Рейчел, леди Анджелина, — с почтительным полупоклоном произнес дворецкий семьи Фантомхайв, помогая нам с сестрой снять верхнюю одежду. В своем лимонном платье Рейчел выглядела непозволительно по-домашнему, но в то же время ей как-то удавалось сохранить чувство собственного достоинства, и любой человек, который мог бы сейчас быть около неё, точно был бы уверен, что стоит рядом с настоящей аристократкой, а не простолюдинкой. Сегодня её волосы были собраны в свободную косу и заколоты шпилькой, которую я когда-то подарила ей на день рождения. Я хмыкнула, мимолетно поправив подол своего обычного рабочего красного платья, под которым была белоснежная блузка с жабо. Мы шли по знакомым мне коридорам, я видела все те же изысканные вазы и прекрасные картины, и все буквально дышало роскошью, но никак не вычурностью, что мне оставалось только восхититься работе архитекторов и прошлых хозяев этого поместья. И опять меня встретила мрачная комната и все те же загадочные лица. На «троне» вальяжно сидел Винсент, по левую руку от него, около тележки с канапе, сидел Дитрих как всегда с недовольным видом, уминая очередной десяток этой «вкусноты». По правую руку от Винсента, на самом подлокотнике сидел Гробовщик, забавно дрыгая ногами и смешно качаясь со стороны в сторону, из-за чего его длинные волосы шлейфом следовали за ним. Недалеко от хозяина этого поместья сидел Клаус, травя какие-то свои забавные истории из жизни. Но все они тут же обратили на нас внимание, стоило только дверям открыться. Винсент медленно встал, все так же улыбаясь, но в глазах плясали лукавые искры. — Леди, Анджелина, как всегда… — Дьявольски красива? — ехидно улыбнулась я. — И к тому же проницательны, — закатил глаза Фантомхайв, тут же переводя взгляд на мою сестру, — Леди Рейчел, спасибо, что согласились посетить мое поместье. — Это честь для меня, граф, — дежурной фразой ответила сестра, вот только если все это просто дань этикета, то почему у неё так странно блеснули глаза? Недобро посмотрела на Винсента, тут же теряя маску вечно улыбающейся графини, на что тот попросту не обратил внимания. — Счастлива видеть тебя, Дитрих, — тут же повернулась к нему я, намекая, что ему нужно хотя бы поздороваться, или, для начала, просто подняться с кресла. — Ja, schön dich zu sehen (Ага, и я рад тебя видеть), — фыркнул тот, косо посмотрев на меня. Нет, ну что за… — Unhöflich (Нахал)! — фыркнула я, гордо приподняв подбородок, сама себе сейчас напоминая Грелля. Эх, с кем поведешься… Заметила, с каким интересом Рейчел смотрит на Гробовщика, и вспомнила, что она с ним вообще не знакома и даже ни разу с ним не пересекалась. — Ох, Рейчел, я же тебя не познакомила с ним! — охнула я, подхватывая сестру под руку, таща её подальше от загребущих ручонок графа. Гробовщик, смотря на такое, захихикал и, как мне показалось, из-под челки блеснули два таинственных зеленых огня. Как у кошки, как у Грелля… Ну, или это просто плод моего несомненно богатого воображения. — Гробовщик, это моя сестра — Рейчел. Рейчел, это мой друг — Гробовщик. Сестра заинтересованно приподняла брови, наверняка пытаясь вспомнить всех тех людей, которых я сразу же называла друзьями, и находя только Френсис. Гробовщик таинственно и полувопросительно склонил голову на бок, будто сам удивляясь моим словам, но тут же взял себя в руки и неслышно соскользнул с подлокотника кресла, будто не веся ничего. Только небольшие толстые каблуки на его обуви издали тихий глухой стук, который даже немного вписывался в эту обстановку. — Приятно познакомится, леди Рейчел, — улыбнулся тот привычно как-то загадочно и пугающе. — Гробовщик? — заинтересовано приподняла брови сестра, явно намекая на то, что было бы лучше, представься бы он своим настоящим именем. — Считайте это моим рабочим псевдонимом, — хмыкнул тот, садясь обратно и закинув ногу на ногу. Черт! Даже на мне эти сапоги смотрятся хуже, чем на нем! Клаус тут же подошел к нам, поочередно целуя руки. — Laissez-moi me présenter, mademoiselle, je m'appelle Klaus (Позвольте представится, мисс, меня зовут Клаус), — тягучим голосом представился этот ловелас, держа руку сестры в своей. Я недобро сверкнула глазами и уже хотела оттолкнуть его руку, но сестра, будто почувствовав мое настроение, аккуратно высвободила свою руку сама, продолжая все так же легко и мило улыбаться. Вот как у неё так выходит? И я уверена, что эмоции у неё не поддельные! Так легко не может сыграть любая актриса, но Рейчел всегда будто чувствует позитивные эмоции и никогда не испытывает негативные эмоции. — Comme tu le sais déjà, je m'appelle Rachel. Je suis la soeur aînée d'Angelina. Enchanté, monsieur Klaus (Как Вы уже знаете, меня зовут Рейчел. Я старшая сестра Анджелины. Приятно с Вами познакомиться, сэр Клаус), — улыбнулась сестра, делая легкий реверанс. Ну настоящий же ангел! Могу сказать только то, что все наши расшаркивания длились непозволительно долго для той, которая на вечер запланировала еще проведать свою больницу и разобрать бумаги, чтобы на завтра было меньше. Терпеть это общество стало немного приятнее, стоило только оказаться около меня Рейчел и Гробовщику. Эти двое каким-то волшебным образом помогали мне снять немое напряжение, сковывавшее меня, стоило мне только войти в эту комнату. Зачем нас пригласил Винсент — непонятно, но мы играли. Сначала был бильярд, в котором сестра, как воспитанная леди с идеальными манерами отказалась участвовать, но не отказалась я! О-о-о, мне бы досталось от матушки, узнай она об этом, а миссис Потс была бы в ужасе! Так вот, неожиданно, но Винсент оказался почти что мастером в ней и, как мне кажется, специально поддавался мне, чтобы я не забросила. Дитрих не участвовал, подозреваю, что это из-за канапе. Реально, как он еще не потолстел — не понимаю. Гробовщик тоже не играл, но тут мое подозрение пало на его челку: — Слушай, Гробовщик, а ты не хочешь её убрать? — невзначай спросила я, показательно дергая себя за край своей челки. — М? — только лениво протянул тот. — О-о-о, чтобы он показал этим самым свою внешность? Боюсь то, как выглядит его лицо — тайна, не хуже постройки пирамид, — хмыкнул Винсент, потягиваясь. Из-за чего, на мое удивление, рубашка начала очерчивать его мускулы. Эх, до чего же красивый, но характер все портит… — Пирамиды? О, забавное было времечко, — хихикнул Гробовщик, показательно хрустя печеньем и протягивая его мне. Хех, ну, от таких предложений не отказываются, верно же? — «Забавное»? Вы говорите так, будто жили в те времена, — удивилась Рейчел, перебирая кончик своей косы. — Не обращай внимания, Рейчел. Это всего лишь странные шуточки таких же странных людей, — фыркнула со смехом я, вспоминая «шутки» Грелля, который все еще пытается убедить меня в том, что он — жнец. А далее мы приостановились и начали свой маленький ланч. Танака привез прекрасный шоколадный торт и кофе. Все, это рай, и я уже готова простить Винсенту и всему миру почти все! Рейчел умиленно наблюдала за тем, как я доедаю уже второй кусочек торта и тут же тянусь за третьим. Клаус, попивая чай, удивлялся тому, почему Гробовщик все еще жует свое странное печенье, игнорируя более изысканное угощение. Винсент со смесью какого-то странного ехидства и наигранного ужаса смотрел на то, как Дитрих доедает уже n-ый бутерброд и, более того, хочет еще. Обведя нас троих взглядом, он выдал: — Не удивлюсь, если завтра кто-то не влезет в свою повседневную одежду. — Заткнись! — прикрикнули мы с Дитрихом, очень болезненно воспринимая шутки на эту тему, и тут же удивленно переглянулись. — Боюсь, мне, чтобы не влезть в свою одежду, нужно потолстеть килограммов так на сто, — беспечно отмахнулся от слов своего… друга (?) Гробовщик, намекая всем на свою свободного покроя одежду. Мы еще говорили, Винсент шутил по поводу будущего лишнего веса Дитриха, если тот продолжит так налетать на угощения. Не знаю, как так получилось, но я вдруг поняла, что Дитрих тоже может быть идеальным кандидатом для меня! — Дитри-и-их, — капризно протянула я, наклонившись к нему. Тот с подозрением посмотрел на меня, отодвинувшись на всякий случай. Я что, настолько страшная? — Чего тебе? — буркнул тот, на удивление, продолжая смотреть мне в глаза. — А как ты относишься к тому, чтобы я стала твоей женой? Рейчел совершенно некультурно вытаращилась на нас. Винсент в шоке застыл и смотрел на меня так, будто не верил только что услышанному. Клаус удивленно переводил взгляд с меня, на такого же немца. Сам же Дитрих, наверное, впервые в своей жизни, уронил канапе и даже не обратил на это внимания. Где-то на заднем фоне судорожно катался по полу Гробовщик, время от времени всхлипывая от безудержного смеха. Почему-то все решили, что я так странно шучу и быстро забыли об этом. Но я не шутила! И об этом прекрасно знали моя сестра, которая время от времени продолжала с подозрением на меня коситься, будто ожидая от меня очередного необдуманного поступка, и Гробовщик, который был первой моей «жертвой». А да-а-альше… Стоило только Танаке принести, по приказу Винсента, бутылку хорошего итальянского вина, как настроение мое поднялось на планку «выше не бывает». И это скорее не от того, что я быстро опьянела, вовсе нет, а от чудесного выбора Фантомхайва, стоит признать. Так вот, а дальше меня понесло-о, потому что я захотела сыграть в карты! А точнее — в мафию! Каким-то чудом я уговорила всех сыграть (ну, как это «всех»? Рейчел по своей натуре игривая, так что она легко согласилась и все равно, что это карточная игра. Гробовщик вообще, кажется, за любой движ, а дальше дело практики…) и, попутно объясняя всем правила, принялась размешивать карты. Для начала, судьей была я и, если что не так, исправляла их. Что могу сказать? Сыграть хотела и я, так что я с нетерпением ждала того, когда кто-то захочет быть судьей. Винсенту игра понравилась, и мы с Дитрихом дружно угорали, когда Фантомхайв оказывался «девушкой легкого поведения». Гробовщик несколько раз был моим «коллегой», то есть доктором и мерзко хихикал от этого. М-да, к такому врачу я бы ни за какие деньги не пошла — залечил бы до смерти, и я была бы его клиенткой, но уже в реальности. И вот настал тот момент, когда кто-то согласился побыть судьей вместо меня. К моему глубочайшему сожалению, это был Гробовщик. А жаль, мне было бы очень интересно сыграть с ним. Но Гробовщик пояснил свой выбор так: — Хи-хи, мне нравится быть судьей. Можно сказать, я как проводник между жизнью и смертью! И ни капли фанатизма в голосе, просто будто констатация факта, будто он говорит о реальности. Эх, эти странные люди со своими метафорами… Один раз я была даже маньяком-«мафиози», который убил Дитриха. Подозрения на суде, очевидно, пали на Фантомхайва, который мерзко улыбался, стоило ему услышать, как кто-то убил «его лучшего друга». Правда потом мне достался испепеляющий взгляд от него же, когда на конце партии все выяснилось, но это того стоило. Я даже приняла более пафосную позу, закинув ногу на ногу и обмахиваясь картой с изображением джокера. Но и были черные полосы, когда меня кто-то убил и конечно же первым, на кого я подумала, был: — Фантомхайв! — резко ответила я, некультурно показывая на него пальцем. Точно это месть за то, что в прошлый раз подставила его именно я. Но вот результат… — Вы задержали не того! — торжественно провозгласил «судья», когда мы «задержали» Клауса (хотя очень хотелось Фантомхайва), — Мафия, представьтесь! И тут застенчиво улыбнулась моя сестра, скромно показывая свою карту «мафиози». — Рейчел?! — искренне удивилась я, пока все остальные удивленно на неё таращились. Действительно, кто мы мог подумать? — Ты убила меня? Свою сестру?! — Не тебя, а комиссара, — поправила меня сестра, ставя свою карту на стол, — Ты же знаешь, как я люблю тебя, Анна. И все это говорилось с такой невинной и чистой улыбкой, что я не могла не восхититься. А я-то думала, что среди нас двоих это я хитра и коварна, а она медленно пытается забрать эти титулы себе! Как можно понять, день удался… Вот только уходя, Винсент попросил меня приехать сюда завтра.*****
Я с самым что ни на есть недовольным видом сидела напротив дружелюбно улыбающегося Винсента, закинув ногу на ногу и скрестив руки на груди, выражая крайнюю враждебность по отношению к нему, но, кажется, графа это ничуть не смутило. А в принципе, ему все равно не только на меня. Мы сидели в его кабинете за его столом, уставившись друг на друга разными за значениями взглядами, стараясь прожечь в друг друге дыру. Смотря на него я почему-то опять чувствовала раздражение, а все хорошее впечатление о нем, все мои мысли о том, что он не такой уж и плохой, канули в лету. Винсент смотрел на меня с дежурной улыбкой, в то же время сверкая лукавыми глазами, наверняка чувствуя себя хозяином положения и победителем в какой-то своей игре, правила которой мне неведомы. Он зеркально повторил мою позу, закинув ногу на ногу, только один кулак поднес к своему подбородку, все это время смотря на меня, будто что-то оценивая. Это в каком же я должна была быть состоянии, думая, что он может быть нормальным?! Не спорю, некоторое время эти мысли меня не отпускали, но стоило ему только написать мне письмо, в котором он приказывает мне в срочном порядке прибыть к нему, как меня накрыло волной негодования. Это было больше, чем просто неприятно. Это было унизительно. Я себя ощутила какой-то домашней собачонкой, которая должна выполнять все команды своего хозяина, а все потому, что теперь я не просто женщина-доктор, я часть Аристократов зла. Звучит угрожающе и в то же время весьма уважительно, вызывая какой-то трепет, но на самом деле совсем не все так радужно. У каждого из Аристократов зла есть власть, авторитет. Клаус — аристократ, который не сидит на месте. Он следит за всеми новостями мире, он внимательный и благодаря своему обаянию может заговорить кого-угодно, не вызывая подозрений. Он предоставляет графу информацию о всем, что только можно. Пит — суровый англичанин, который, оказывается, регулирует нелегальною поставку оружия в Англию. Несмотря на свою суровость и колоритный вид из-за шрама на лице, он был неприметным, что имело свои плюсы. Дитрих — барон, военный из Германии, если судить по словам Винсента. Он глаза и уши Цепного Пса Её Величества, руки, которыми двигает за ниточки Фантомхайв. Гробовщик — англичанин, который может предоставить любую информацию, касающуюся покушений и убийств. Если уж и искать информатора, который предоставляет точную информацию, так лучшего не найти. Что самое главное, как можно заметить, все эти люди владеют определенной информацией, нужной Фантомхайву. Но, что самое главное, они никогда не предадут Цепного Пса. Каждый из этих людей, безусловно, важная часть Аристократов зла, я это прекрасно понимаю и признаю, но в то же время — это унизительно. Унизительно приезжать к Фантомхайву, как только тот «попросит». — Вы что-то хотели, граф? — формально спросила я, не меняя позы и не разрывая зрительного контакта. — Ох, Анджелина, зачем же так официально? — от его лукавой улыбки меня выворачивало наизнанку, но я всеми силами старалась сохранить непроницаемое лицо, — Мы ведь равные. Усмешка непроизвольно коснулась моих уст. Равные, да? Это каким же местом? Если он о статусе графа и графини, то да, но это только на словах. Как подчиненный королевы, Винсент определенно имеет большее влияние, нежели я и это злило еще больше, то, как он смотрел на меня свысока, будто издеваясь, самим взглядом будто говоря: «Смотри и знай свое место. Ты лишь пешка в моей игре, ничего более». Вчера мы двое вели себя более-менее подобающе, не показывая своего недовольства друг другом лишь потому, что нас двоих сдерживала Рейчел. Сейчас нет нужны перед кем-либо притворяться. — Сыграешь со мной в шахматы? — будто прочитав мои мысли, спросил Фантомхайв, и от этого у меня пошли мурашки по коже. Так. Стоп. — Ты же не только для этого позвал меня сюда, — усмехнулась я, но, смотря на лицо Фантомхайва, который продолжал улыбаться, как и минуту назад, я засомневалась в своих словах и уже опасливо уточнила, — Не только для этого же, да? Двери открылись и внутрь зашли Танака, а за ним Грелль. Я незаметно перевела дух. Каким-то чудом само присутствие Сатклиффа успокаивало. Как мне его не хватало вчера! Пока Танака наливал нам чая (наверняка опасаясь, что если поручит это дело ему, то тот непременно разольет, что было недалеко от правды), Грелль незаметно кинул на меня взгляд и, хотя я не видела из-за очков, но по бровям я поняла, что тот щурится из-за плохого зрения и того, что эти «очки для людей» ему совсем не подходят. Кивнула ему, показывая, что все нормально, в то же время надеясь, что он заметил это. Хотя с его-то зрением… Не удивлюсь, если нет. — Так ты сыграешь со мной партию? — вернулся к теме Винсент и, даже не дожидаясь моего ответа, начал раскладывать фигуры на шахматной доске. — Это больше похоже на приказ, нежели просьбу, — хмыкнула я, сев нормально. — Ну что ты, — легко отмахнулся от моих слов граф, будто я только что сказала самую что ни на есть глупость, — Мы ведь друзья, какие тут приказы? — Вот как, — наигранно удивленно протянула, делая первый ход, когда тот великодушно махнул рукой, будто говоря: «Дамы вперед». Граф ничего не ответил, лишь покачал головой на мой пренебрежительный тон и посвятил все свое внимание нашей игре. Несколько минут мы сидели в тишине, внимательно следя за фигурами на шахматном поле и тщательно обдумывая свои следующие ходы. Если честно, меня напрягала эта обстановка, потому что чувство, будто я замерший в испуге кролик перед удавом, который, уверена, точно скоро сделает решающий бросок. — Я хотел еще раз поблагодарить тебя за помощь, — вдруг начал Винсент, из-за чего я подняла на него взгляд, отвлекаясь от игры. Он все так же сидел, вальяжно развалившись на своем кресле, один кулак он держал около подбородка в задумчивом жесте и не отрывал взгляда от игры. Что самое главное, выглядел он так, будто ничего и не говорил, и у меня даже возникло чувство, что мне послышалось. — Поблагодарить? — на всякий случай спросила я, опуская взгляд обратно на игровую доску и сразу же делая ход конем. Фантомхайв усмехнулся, глядя на это, и одним точным движением «съел» мою лошадку. Недовольно цокнула, закатив глаза и коря себя свою беспечность. Уж что-что, но проигрывать ему даже в этой игре я была не намерена. — Да. За Френсис. Недоуменно моргнула, не сразу понимая, о чем он говорит, но потом до меня дошло, что он имеет ввиду роды, которые я принимала. Впрочем, а как иначе? Она ведь моя подруга, так ведь? Или… Некстати вспомнились то, о чем мы говорили до этого «происшествия». Или все это действительно было игрой? Хоть Френсис не похожа на такого человека, но она в первую очередь Фантомхайв, в такой семье невозможно выжить, будучи честной девочкой. Может, она действительно просто играла, когда разговаривала со мной и все это преследовалось лишь с одной целью — сделать меня графиней Фантомхайв для блага этого рода. Но… Вспомнились все те дни, которые мы проводили, учась в академии для благородных девиц. Сейчас, прикрыв глаза, я с уверенностью могу сказать, что все эти дни были наполнены счастьем и цветными красками. Конечно же, первым, что вспоминается, было наше с ней знакомство, а потом — «второе», когда мы раскрыли друг другу свои фамилии. У меня очень хорошая и богатая фантазия, и даже я не смогла бы настолько хорошо все представить, представить, что обстановка между нами стала будто какой-то другой. Не могла же я в действительности все это выдумать? — Я принимаю твою благодарность, — поняв, что замолчала несколько дольше, чем можно было, тут же заговорила я. Хах, а как пафосно прозвучало-то! «Принимаю твою благодарность» — будто я сделала ему одолжение и теперь он предо мной в неоплатном долгу. Но мне это даже нравилось! Хоть на секунду чувствовать свою власть над кем-то столь… могущественным, пусть не совсем хорошем значении этого слова. Но по-другому я бы ему точно не ответила. «Не за что»? Это будет звучать так, будто я ни в что себя не ставлю и даже принижаю свои силы, показывая этим, что и другие могут делать точно также. «Всегда пожалуйста»? Еще чего! Такое ощущение, что я его подданная, которая только и ждет приказа своего господина. Даже не знаю, какой из этих двух вариантов худший? — Можно поинтересоваться? — спросила, одновременно с этим «поедая» его пешку, но он даже не обратил на это внимания. Прямо как к людям… — М? Заинтриговала, — улыбнулся Фантомхайв, впервые за всю нашу игру посмотрев на меня. От хитрого и одновременно лукавого взгляда хотелось поежиться, и я порадовалась, что на мне сейчас длинные перчатки, которые скрывали мои руки, на которых выступила гусиная кожа. Никогда у меня еще не было такой реакции на людей, даже в прошлой жизни, в которой я прожила дольше, чем проживаю эту. Фантомхайв — красивый молодой человек, как говорят все дамы, с красными от смущения лицами смотря на него. Он — богат и знатен, говорит его сестра с ядом в голосе. Он — само очарование, говорят женатые дамы, завистливо вздыхая и с немым укором и разочарованием смотря на своих мужей. Но смотря на его светлые глаза я почему-то отчетливо вижу какую-то странную дымку, которое постоянно услужливо рисовало мне воображение. Даже сейчас я видела это, хотя прекрасно понимала, что это всего лишь плод моего воображения. — Ты знаешь, с какой целью Френсис общалась со мной? — напрямую спросила я, делая еще один ход, даже не смотря на то, что творится на этом «поле битвы». — Цель? — по-птичьему склонил голову на бок Винсент, наигранно непонимающе смотря на меня, — Ты ставишь вашу… дружбу под сомнение? Хитрый пес. Специально сделал паузу, будто стараясь сконцентрировать мое внимание на этом. А голос столь сладок, как патока, настолько, что сводит зубы и я, не удержавшись, поморщилась, будто наяву ощущая зубную боль, тут же слыша какой-то странный хмык со стороны графа. Улыбается, гад. — Ладно, зайдем с другой стороны, — вздохнула, задавая следующий вопрос, — Что именно тебя надоумило впервые наведать моего отца — графа Даллеса? Неуважительно? Да. Фамильярно? Конечно! Но по-другому я не могу. Особенно с ним. Фантомхайв заинтересовано приподнял брови и посмотрел на меня таким взглядом, будто сомневался в моем душевном здоровье, но, наткнувшись на мой серьезный взгляд, задумался. — Если ты имеешь ввиду, намекнула ли мне на это Френсис, то да. Отчасти, — ответил спустя минуту Винсент, опустив глаза, — Шах и мат. Моргнула, стараясь привыкнуть к резкой смене темы, и тоже опустила глаза, смотря на свою маленькую поверженную армию. Досадливо вздохнула. Никогда не любила эту игру — я в ней всегда проигрываю, а еще в ней нужно много думать. Карты — вот то, что мне наиболее нравилось среди всех игр в прошлой жизни. Как жаль, что в 19-м веке эта игра недопустима для аристократии, не достойна внимания и считается ниже их достоинства. — Отчасти? — Давай на чистоту, — вдруг резко сказал Винсент, хотя все еще улыбался, — Я действительно благодарен тебе за помощь моей сестре. Но это не значит, что с этих пор я буду посвящать тебя во все свои секреты и планы, все-таки ты мне не жена. — Наперед сочувствую ей, — тут же парировала я, приподняв подбородок, стараясь смотреть на него свысока. Впрочем, что я еще могла ожидать от него? Кстати, о Френсис, с того дня, как я принимала её роды (даже вспоминать об этом страшно!) я её не видела, даже не навестила её ни разу. Интересно, как там малыш Эдвард? — Как чувствует себя Френсис? — после нескольких минут молчания спросила я, начиная играть с Винсентом уже вторую партию в шахматы, но все так же не особо обращая на неё внимания. — Прекрасно. Как раньше пышет энергией, — проговорил Фантомхайв и от моего взгляда не ускользнуло то, как он еле заметно дернулся, видимо, припоминая что-то, и рефлекторно скорее, чем осознанно, поправил челку. Секунды мне хватило, чтобы понять, что Френсис опять «угрожает» ему своим верным гребешком. Смешок скрыть не удалось, пусть я и прикрыла рот ладонью. Недобрый взгляд Винсента меня только раззадорил. — А если говорить серьезно, то я позвал тебя не просто так, — тут же стал серьезнее Фантомхайв и каким-то чудом передал все это настроение мне. Улыбка тут же пропала с моего лица, а брови нахмурились, когда Цепной Пес подался вперед, сцепя перед собой руки в замок. — По улицам Лондона начинают ходить определенные слухи, — начал он, — И они напрямую касаются тебя. — Меня? — скептически переспросила я, опять не поленившись приподнять бровь. Как же хорошо иметь столь развитую мимику! Кажется, в прошлой жизни у меня так не получалось. Хах, так странно: забыть о своей прошлой семье, но помнить настолько незначительные мелочи… Даже как-то стыдно. Интересно, а если бы я, чисто теоретически, умерла сейчас, будучи Анджелиной Даллес, и переродилась, помнила бы я свою настоящую семью? Добрые нравоучения матушки, тонкий юмор отца и добрую улыбку Рейчел? — Я бы на твоем месте не был бы столь беспечен, — заметил граф, вздернув бровь. «Но ты не на моем месте», — так и хотелось сказать мне, но я удержалась. А если серьезно, то он прав. Глупо сейчас быть беспечной, особенно когда сам Цепной Пес королевы заметил что-то неладное. — Кстати, если у тебя все-таки возникнут проблемы, советую обратиться к нему. Он одним изящным движением придвинул мне лист бумаги с одним только именем, которое заставило меня удивиться еще больше, чем когда «мафиози» оказалась Рейчел. — С чего такой интерес к моей дальнейшей жизни? — скупо поинтересовалась я, но нашла в себе силы натянуть на лицо улыбку. Наверняка кривую. — Разве это не нормально — беспокоиться за своего друга? — Винсент говорил со мной, будто с маленьким ребенком, который не понимает прописных истин, и это злило. Он смотрел на меня свысока даже сейчас, почти не скрывая этого. Он говорит о дружбе, которая на самом деле просто выгодное сотрудничество. Друзья? Мы? Более абсурдной вещи я в жизни не слышала! И даже он это понимает, бесстыдно улыбаясь, глядя мне в глаза. — Да… Друзья должны помогать друг другу, правда ведь? — стараясь как можно наивнее и дружелюбнее спросила я, пытаясь представить, что напротив меня сидит человек приятнее, чтобы искренне улыбнутся. Фантомхайв улыбнулся так же сладко и приторно как всегда: — Разумеется.*****
Грелль напряженно сидел напротив меня и нервно косился в сторону стены, об которую я только что разбила стакан. Я стояла тяжело дыша, упираясь одной рукой о поверхность стола. Наверняка я сейчас выглядела как одна из ведьм в своем взлохмаченном виде и горящими красными глазами, которые я не отрывала от напечатанных строчек в газете. — Кажется, это был хрусталь? — подал голос Грелль, с сожалением косясь на осколки разбитого стекла, одновременно с этим явно надеясь разрядить обстановку, вот только в этот раз у него не получилось. Устало плюхнулась на кресло и отчаянно зарылась пальцами в свои волосы, впервые лохматя их настолько сильно. На первой странице в газете была напечатана статья обо мне. Ближе к краю красовалась моя черно-белая фотография, а сверху — оглавление: «Анджелина Даллес — доктор или же дилетант?», а под ним длинный текст, посвященный мне. — Неужели все так плохо? — поинтересовался Грелль, подходя к моему столу и без разрешения забирая газету, вчитываясь в равнодушные строки. Все ли так плохо? Ну, если не считать, что эта статейка может подорвать мою репутацию, то нет, конечно! Рано или поздно это должно было случиться, я должна была что-то сделать, чтобы избежать этого. Конечно, в Викторианской Англии не совсем доверяли женщинам, которые работают кем-то, а особенно, если они особы голубых кровей. Теперь большая часть населения Англии думает, что я украла чью-то славу, присвоив себе заслуги доктора Брикмана, выдав его заслуги о группах крови за свои. Верно, кто поверит, что до этого додумалась «избалованная графская дочка»? — Какая наглость! — воскликнул Грелль, сжимая газету в своих руках. Он посмотрел на меня и с решительным полубезумным видом (то есть с широкой акульей улыбкой) предложил, — Хочешь, я убью этих людишек, которые причастны к этому? На губах сама собой появилась легкая улыбка. Да, Сатклифф знает, что предложить, даже в шутку. Посмотрела на него. Удивительно желто-зеленые глаза горели странной решительностью, и сам мужчина выглядел так, будто действительно сейчас собирается сигануть из окна, чтобы «убрать нарушителей моего спокойствия». — То есть, заберешь их пленку воспоминаний? — спросила я, вдруг поняв, что он впервые воспользовался словом «убить». До этого он говорил о работе жнеца, о странных пленках, которые шинигами забирают при смерти человека, но в своем лексиконе у него не было такого слова, как убить. Сатклифф задумался и, кажется, даже немного растерял свой боевой настрой. — Нет, в этот раз действительно убить. Хмыкнула. Кажется, в метафорах ему нет равных. — Ты так своеобразно беспокоишься обо мне? — поинтересовалась я, улыбнувшись на этот раз по-настоящему. — Конечно! — тут же горячо заверили меня, — Если много нервничать — появятся морщины! А это, чтоб ты знала, враги всех девушек! Прыснула от смеха. Да уж, кто о чем… Молча взяла в руки чистый лист, быстро написав кое-что. Грелль с любопытством и с легким непониманием смотрел на то, как я запечатываю конверт и, видимо, дожидался моего «приказа»? — Можешь поскорее доставить это письмо доктору Брикману? — поинтересовалась я, протягивая ему конверт и улыбаясь как можно милее и невиннее. Грелль, кажется, чуть не задохнулся от наглости. Пробурчав что-то о том, что жнецов совсем не уважают, и я его бессовестно эксплуатирую, действительно сиганул через окно. А мы на третьем этаже. Вздохнула, уже порядком устав удивляться каждый раз, когда он что-то выкидывает. Посмотрела на аквариум, где плавал мой любимый питомец и, задумчиво проводя пальцем по стеклу, лениво следила за тем, как рыбка следует за ним. — Ничего, Адольф, ничего… Мы еще посмотрим кто кого, — пакостно улыбнулась я, вспоминая, когда у нас будет следующий бал. Желательно с множеством гостей.*****
Зал удивленно замер и казалось, будто само время остановилось. Я кожей ощущала шокированные взгляды, направленные на… нас. Я стояла, немного опустив голову, скрывая алыми волосами злой блеск глаз. Руку я прижала ко рту, будто удивляясь чему-то, но на самом деле пряча победоносную довольную улыбку на красных губах. Вторую мою руку держал Габриэль Брикман, стоя напротив меня на одном колене. Он мило улыбался, из-за чего морщины на его лице стали еще более заметными. Он стоял на колене с нетипичной для его возраста осанкой, хотя я прекрасно знала, что у него болит спина. — Анджелина Даллес, согласны ли Вы стать моей женой? Дружный «ох» эхом прокатился по бальному залу. Не смеяться… Не смеяться… Как же трудно не смеяться! Мои плечи подрагивали от еле сдерживаемого смеха, но для других это выглядело будто я сдерживаю слезы счастья. Все ждут моего ответа. Нет. Все буквально жаждут услышать мой ответ. Не зависимо от него, сплетни все равно распространятся. Я медленно убрала руку от губ, теперь прижав её к сердцу, будто пытаясь заглушить его быстрый ритм. Совсем как невинная и хрупкая леди. Они в восторге. Аристократы в восторге от этого представления. Дрожащие губы и глаза, полные слез счастья. Так я выгляжу для остальных. Алые губы, которые дрожат от еле сдерживаемой усмешки и блестящие от напускных слез глаза. Такая я на самом деле. Так меня видит Габриэль Брикман. Улыбающееся морщинистое лицо и сияющие молодостью серые глаза, напряженная спина. Он ожидает ответа. Так выглядит доктор со стороны. Лукавые черти в глазах, спина, напряженная от скрючившейся боли, хитрая улыбка на губах. Так он выглядит на самом деле. Таким его вижу я. — Я… — голос дрогнул от переизбытка эмоций, но аристократы проглотили наживку, считая это всплеском счастья, — Я согласна. Доктор Брикман медленно поднимается с колена, и я тут же спешу ему помочь, не думая о том, как это выглядит со стороны, потому что… Как его невеста я имею на это право. Зал рукоплескал. Аристократы были довольны новым происшествием, которые будет прекрасным источником для таких же прекрасных слухов. Мы с доктором переглянулись. Мы довольны своим маленьким спектаклем.