*****
«Дорогая Анджелина, Как ты себя чувствуешь? Надеюсь, хорошо. Удивительно, но с тех пор, как ты перестала ходить на светские вечера, стало невыносимо скучно, хотя, по сути, ты никогда никого не развлекала, просто одно твое присутствие невероятным образом меняло всю атмосферу. Знаю, ты бы не спросила, как у меня дела, но я все равно скажу, что прекрасно. Твоя сестра просто чудо, никогда не думал, что брачный союз может принести столько ощущений. Возможно, это из-за того, что я выбрал именно Рейчел? Ты знала, что она печет просто изумительные яблочные пироги? Они с Танакой даже рецептами обменялись. Надеюсь, что мой фамильный особняк действительно стал для неё домом, в котором она может чувствовать себя свободно. На улице прекрасная погода. Недавно мы выгуливали Себастьяна, который сначала время от времени на меня рычал. Дитрих действительно умеет выбирать подарки… Ты выходишь на улицу? В твоем положении нужно больше дышать свежим воздухом. Мне безумно жаль, что в прошлый раз, когда ты навещала свою сестру, я не смог поприветствовать тебя, это было грубо с моей стороны. Позволь загладить свою вину и пригласить тебя к нам на ужин, который будет проходить не в семейном кругу, но тоже с весьма близкими людьми. Я уже пригласил Дитриха (и пусть я не получил от него гневного письма, не сомневаюсь, что он все выскажет при встрече), Гробовщика, Питта (даже не уверен, помнишь ли ты его, ведь виделись вы всего один раз) и даже Клаус обещал прийти. К сожалению, Рейчел не так близко знакома с ними, и я бы не хотел, чтобы она чувствовала себя неловко, поэтому надеюсь, что ты все же приедешь, несмотря на свое интересное положение.С надеждой на понимание,
Твой дорогой друг
Винсент».
Именно из-за этого письма я поняла, что готовится что-то масштабное. Фантомхайв никогда не писал мне просто так, в своих письмах он завуалировано приглашал меня на «заседание» Аристократов зла, поэтому, когда распечатывала конверт, я уже понимала с какой целью он мне пишет. Фантомхайв был псом поистине уникальной породы. Как я и думала, после ненужного вступления, в котором он мастерски лил воду, он перешел к делу и стоило мне прочитать список приглашенных гостей, как я поняла, что Аристократы зла скоро снова будут в сборе. Интересно, а Рейчел знает, что я одна из них? Не сомневаюсь, что она слышала об Аристократах, о нас знает все высшие общество Англии, но никто не знает, кто именно входит в их число. Ну, разве что про Винсента все в курсе, это очевидно. Это письмо я сразу же сожгла, а вот следующее меня весьма порадовало. «Дорогая Анджелина, Кажется, дар ясновиденья проснулся не только у тебя, либо он, как скверная зараза, передается воздушно-капельным путем. Помнишь, я писал тебе, что у меня такое чувство, что скоро я опять должен буду приехать в Англию? Так вот, предчувствие меня не подвело. Сейчас я пишу тебе это письмо, пока слуги собирают мои вещи. Уже через час я должен буду выходить и лететь к вам, подобно огненному шару. Уверен, у Фантомхайва такое хобби — доставать меня, и дело вовсе не в том, что появились какие-либо дела. Помнится, на одном из таких меня и подстрелили, а этот хитрец только и сделал, что позвонил тебе и «попросил» помочь мне. Неженка. Надеюсь, твое предложение о политическом убежище все еще в силе, потому что я не собираюсь тратить последние свои нервы на этого Пса, будь он хоть трижды благородным и чистокровным. Письмо получилось сумбурным, но оно лучшее, что я смог написать за час, не применяя при этом ругательства.С надеждой на понимание,
Дитрих».
Габриэль призраком скитался по особняке, просто магическим образом умудряясь не попадаться мне на глаза. Удивительно, но если ты живешь с человеком под одной крышей и, более того, даже спите в одной комнате, это не значит, что вы можете видеться чаще. Звучит как бред даже для меня и даже сейчас, но факт оставался фактом: доктор Брикман загрузил себя работой, ложился, когда я уже спала, и уходил, не дожидаясь моего пробуждения. Вот вроде мы с ним и поговорили, обсудили все и в нашей семейной жизни должны были наступить мир и гармония… Ха! Так что дня приезда Дитриха я ждала с таким нетерпением, что еле могла спать. Хотя, скорее всего, это было из-за того, что в доме было невыносимо скучно. Я бы обязательно умерла от скуки, если бы не Грелль, которого буквально разрывало на части: с одной стороны — человеческая жизнь (в виде служения мне), с другой — бессмертное существование (работа жнеца). Единственным развлечением, доступным мне сейчас, было чтение. На серьезную литературу меня просто не хватало, поэтому читала мифы и легенды — единственное легкое чтиво в библиотеке доктора. Впрочем, и это мне быстро надоело. А через несколько дней я поймала себя на том, что перечитываю последнее письмо Дитриха. А потом еще одно перед этим. И еще одно. И еще… Уже в который раз я расправила складки на платье, ожидая своего гостя в гостиной. Ожидание всегда было для меня невыносимым, а сейчас, учитывая тот факт, что моя беременность ограничивала передвижение, тем более. Стоило мне услышать, как кто-то приближается к двери, я тут же выпрямилась, бросив взгляд на свое отражение в зеркале, попыталась сделать свое лицо более равнодушным и спокойным. За эти месяцы я немного изменилась: стала более мягкой (и не в плане характера), волосы отросли. Мне нравилась моя привычная прическа в виде простого каре, которое мне очень шло, но сейчас волосы отросли, передние пряди спокойно касались груди, а задние доставали до лопаток. Помню свое удивление, когда впервые заметила это, точнее придала этому особенное значение. У меня были длинные волосы, когда я была ребенком, но стоило мне начать заниматься медициной, как я тут же обрезала их, не без помощи Лау Тао и Лан Мао. Дверь открылась и в комнату вошел мой гость, непривычно нервным жестом поправляя свою и без того растрепанную прическу. — Дитрих, — с улыбкой позвала его я, стараясь не замечать слишком счастливых ноток в своем голосе. Протянула вперед руку, намекая на помощь, потому что в таком состоянии я точно не смогу самостоятельно подняться, но Дитрих только аккуратно обхватил её и невесомо поцеловал костяшки моих пальцев, умудряясь ухмыляться одними глазами. Такое поведение меня знатно удивило, и я даже не пыталась скрыть это, не до того было. — Давно не виделись, единственная и неповторимая Анджелина, — странно поприветствовал меня Дитрих, садясь напротив и закидывая ногу на ногу. Моргнула, сначала не совсем понимая, что на него нашло, но стоило вспомнить наши последние письма друг другу, как все встало на свои места. — Действительно, — растянула губы в улыбке, лукаво щуря глаза, — Надеюсь, ты доволен таким приемом и политическим убежищем, которое я тебе предоставляю? Немец приподнял брови, но тут же довольно усмехнулся, видимо осознавая, что я приняла правила его игры. — О большем я и мечтать не мог, — с достоинством кивнул он, но это было настолько нетипично для него, что я рассмеялась в голос. Видимо, игра слов не было его любимым занятием, или же он был слишком измотан дорогой для этого. — Ты, наверное, голоден? — поинтересовалась я, одновременно с этим махнув Греллю, чтобы он принес все наготовленное. — Умираю с голоду, — подтвердил немец, даже кивая, — Ненавижу все эти переезды и скитания туда-сюда. — Если надеялся на сочувствие, то ты обратился не по адресу — я в последнее время даже из особняка не выхожу, — вздохнула я, многозначительно обхватывая живот руками. Дитрих проследил за моим жестом, понимающе хмыкнув. Не прошло и десяти минут, как нам принесли все, что я только приказала. Я удовлетворенно следила за тем, как с каждой секундой загораются глаза Дитриха, стоило на столе появится новому блюду. Посмотреть действительно было на что: канапе, сосиски, разные сыры, а на десерт — эклеры и пудинг. Возможно, я немного перестаралась, составляя список нужных блюд, но сейчас, сидя напротив такого же голодного, как и я, Дитриха, понимаю, что это — в самый раз. — А ты совсем не изменился, — молвила я, с улыбкой смотря на то, как он накладывает в свою тарелку сосиски, канапе и еще по мелочи. На секунду я задумалась о том, не являются ли мои слова оскорбительными, но Дитрих уязвленным не выглядел, наоборот, он весьма спокойно отреагировал, пожав плечами. Впрочем, я ничего такого не сказала и, что более важно, я не Фантомхайв — уж немец бесится от любого его слова. — А ты немного изменилась, — ответил мужчина, бегло окинув меня взглядом, — Сейчас не кажешься той кровожадной стервой, которой была раньше. Клянусь, я от возмущения даже воздухом поперхнулась, а Грелль, где-то на заднем фоне, даже свои очки уронил, из-за чего теперь начал ползать на коленях, пытаясь их найти. Нет, ну каков наглец! Разве джентльмен так обращается с дамой? К тому же беременной! Кажется, мы свернули куда-то не туда в нашем общении. — Давно я тебя не видел с длинными волосами, — продолжил он, улыбаясь чему-то своему уголками губ. Кстати, а когда мы познакомились? Это было до или после того, как я стала одной из Аристократов зла? Если он говорит, что видел меня с длинными волосами, значит до того, но… Даже толком вспомнить не могу, мне кажется, что это было так давно, будто в прошлой жизни. Если я ничего не путаю, то нас познакомил Фантомхайв. Да, наша первая встреча произошла на свадьбе Френсис, тогда Винсент представил нас друг другу. Хах, я помню те дни, когда думала, что смогу свести Рейчел с Дитрихом, и он заберет её в Германию, подальше от Цепного Пса. Какая ирония, именно за Фантомхайва она и вышла! — Мне идет? — кокетливо спросила я, невинно похлопав ресницами. — Удивительно, но тебе идет все, — незамедлительно ответил Дитрих и я замерла, в неверии смотря на него. Надо же, он с такой уверенностью сказал, будто это была не прописная истина. Это… льстило. Дитрих задумчиво оглядел мою фигуру, хмурясь так, что образовывалась глубокая складка между бровями, и клятвенно заверил: — Приготовлю тебе на днях кеджери, а то ты выглядишь слишком худой, как для беременной. От шока я чуть чашку не уронила, а стоило представить предложенное блюдо, как есть захотелось еще больше. Кеджери — это блюдо из тушеного риса с кусочками вареной рыбы, острыми специями, варенными яйцами и сливками с изюмом, невероятное вкусное блюдо, которое я за всю жизнь пробовала приблизительно только три раза. Что же ты делаешь, Дитрих? Сначала комплимент моей внешности, потом такое обещание… Я так и влюбиться могу! Поняла, что слишком ушла в свои мысли, когда кто-то многозначительно кашлянул и когда наткнулась на чужой насмешливый взгляд. Дитрих выглядел как нельзя довольно, будто это ему только что пообещали приготовить что-то настолько прекрасное. Я осознала, что все это время он смотрел на меня и видел мое мечтательно выражение лица. Невольно щеки обдало жаром, и я тут же спрятала свое лицо в ладонях, тихо простонав от смущения. — Дитрих, твои слова делают меня счастливой, — в конце концов выдала я, слыша в ответ громкий грудной смех. Не убирая рук с лица, с интересом взглянула на Дитриха, который даже отсмеявшись, продолжал смотреть на меня с улыбкой. Я и подумать не могла, что ему могут быть настолько приятны мои слова. — Кажется, это был самый искренний комплимент, что я когда-либо слышал от тебя. И то правда. Хотя помню, как на одном из приемов другие мои слова заставляли его еле заметно покраснеть. Беспечно пожала плечами, беря в руки чашку, чтобы хоть как-то себя отвлечь. Чай, на удивление, был вкусным, пусть немного и необычным. Возможно, новый сорт? Или его делал вовсе не Грелль? Дитрих тоже сделал глоток чая, чтобы сразу же удивленно выпучить глаза и, даже я заметила, еле-еле проглотить, что было странно, потому что чай не был настолько горячим, чтобы ошпариться. — Что за… — зло прошипел Дитрих, отодвинув свою чашку и зло посмотрев сначала на меня, а потом на Грелля, который от этого взгляда начал трястись всем телом, — Ты подсыпал в мой чай соль?! — Я-я не с-специально, я не х-хотел! — испуганно пролепетал Сатклифф, втянув голову в плечи настолько сильно, что казалось, будто он хотел уменьшиться в размере. — Соль? — переспросила я, уже с подозрением глядя в свою чашку. Грелль всегда путал соль с сахаром и, раз уж мы с Дитрихом двое любим сладкий чай, должен был добавить то, что считал сахаром в две чашки. Еще раз отхлебнула свой напиток, пытаясь ощутить вкус соли. И вот теперь, когда я сконцентрировалась на этом, я действительно почувствовала, что сюда добавили далеко не сахар, но это, странным образом, не было мне отвратительным на вкус, а даже наоборот. Сделала еще один, уже более уверенный глоток, удовлетворенно причмокивая, жмурясь от приятного соленого послевкусия. Знала бы, что мне это понравится, только такой чай и просила бы делать. — Кажется, я никогда не перестану удивляться, — как-то обреченно протянул Дитрих, и я хихикнула, вспомнив, как расплакалась с Эдвардом из-за «мерзкого зятя». Да уж, со мной не соскучишься. — Госпожа всегда была непредсказуемой, — в тон ему протянул Грелль, хотя лично я слышала еле заметные восторженные нотки в голосе. Наверное, он вспоминал что-то более приятное, нежели мою вчерашнюю истерику из-за мертвой золотой рыбки. Дитрих обреченно прикрыл глаза рукой и молча отодвинул от себя свой чай. Со стороны это выглядело как приглашение, поэтому я спокойно взяла чужую чашку, уже показательно делая очередной глоток. Вообще было не то чтобы весело, скорее спокойно. Мы с Дитрихом не испытывали никакого дискомфорта при общении, хотя сначала я немного переживала как именно мне стоит говорить с ним — как раньше, или же так, как привыкла в письмах. Но немец решил все за меня, за что ему огромное спасибо, и мы продолжили разговаривать как настоящие друзья. Спустя два часа (удивительно, как быстро летит время в хорошей компании) я поняла, что Дитрих наверняка не только проголодался, но и устал с дороги, а я его задерживаю, поэтому мы распрощались, пожелав друг другу спокойной ночи. Грелль проводил гостя в его комнату, хотя Дитрих и так прекрасно помнил где находится та комната, в которой он оставался в прошлый раз. После вкусной еды меня начало клонить в сон, и я решила прикрыть порядком уставшие глаза лишь на секундочку. Видимо, прошло немного больше времени, нежели я планировала, потому что очнулась я уже в своей комнате как раз в тот момент, когда меня почти уложили в кровать. В темноте я разглядела очертания Грелля, поэтому спокойно позволила себя переодеть, а потом молча потянула его за собой в кровать. Сегодня у меня слишком хорошее настроение, чтобы спать одной в огромной постели. Сатклифф сел на постель, и я из-под ресниц наблюдала за тем, как он расчесывает волосы и как они медленно окрашиваются в алый цвет. Интересно, все жнецы так могут? Как вообще это работает? Мне казалось, что если я сейчас начну задавать эти вопросы, то вся магия момента исчезнет, так что я просто молча продолжала заворожено наблюдать за метаморфозами, как буквально на глазах мой неуклюжий дворецкий превращался в настоящего жнеца. — Ты такой красивый, — тихо шепнула я, улыбнувшись, когда он удивленно посмотрел на меня. Действительно красивый, особенно сейчас, в свете луны, — Я была бы счастлива, если бы ты в конце концов забрал мою пленку воспоминаний. Сатклифф несколько раз моргнул, видимо, переваривая мои слова, а потом широко улыбнулся, выставляя устрашающе острые зубы напоказ. — Не волнуйтесь, Мадам, я заберу Вас даже если эта ответственная задача будет поручена другому, — нежно прошептал он, мягко проводя рукой по моей щеке. Грелль лег позади меня, аккуратно кладя руки на мой живот, поглаживая. Засыпая, я ощутила легкий толчок изнутри и то, как дрогнули руки Сатклиффа, который через секунду обнял меня крепче. — Спите спокойно, моя леди, я буду с Вами, — еле слышно прошептали мне на ухо. Заснула я со спокойной улыбкой на губах.*****
— Вы двое заметно потолстели с нашей последней встречи, — наиграно удивился Фантомхайв, сцепив руки в замок перед собой. Мы с Дитрихом, тянущиеся за пятой тарталеткой, зло посмотрели на графа, который только невинно улыбнулся. Что за ирония: этот человек с дьявольской сущностью имеет просто сияющую ангельскую внешность. — Я все так же дьявольски прекрасна, — быстро взяла себя в руки я, надкусывая тарталетку, пальцами собирая крошки с губ. Кстати, это были не просто слова, я действительно так считала, потому что, зная, что сегодня будет собрания, я знатно подготовилась: платье немного подчеркивало мою беременность, но в этом, как по мне, и был весь шарм, зачем скрывать нечто столь хорошее? На губах была излюбленная красная помада, а вот над волосами колдовал Грелль. Талантливый человек талантлив во всем, в этом я очередной раз убедилась, потому что из моих волос непонятной длины, он сделал простую, но красивую прическу: длинные пряди обрамляли мое лицо, а остальные волосы были собраны в аккуратный пучок, что держался заколкой Лан Мао, колокольчики которой каждый раз мелодично звенели, стоило мне покачать головой. — Я крупнее тебя, потому что у меня есть мускулы, щенок, — если я все еще была воплощением спокойствия, то Дитрих был моей полной противоположностью, кидая злые взгляды в сторону Фантомхайва, который, услышав столь грубое обращение к себе, приподнял одну бровь, принимая вид оскорбленной невинности. Мы обедали на свежем воздухе в окружении множества белых роз, что создавали иллюзию отрешенности от внешнего мира, формируя маленький островок спокойствия. Собрание Аристократов зла по традиции проходило поздно вечером, либо же ночью, но мы прибыли гораздо раньше: я хотела поскорее увидится с сестрой, а Дитрих не возражал, хотя я прекрасно видела, как ему претит сама мысль о том, что ему нужно будет терпеть Фантомхайва дольше положенного. — Зачем же опускаться до столь грубых и грязных оскорблений? — скорбно спросил Винсент, строя из себя оскорбленную невинность, — Тем более, мы так давно не виделись. — Еще бы столько же тебя не видел, — привычно огрызнулись ему в ответ. — Ну зачем ты так? Я весьма расстроился, когда узнал, что ты остановишься не у меня, как это бывало обычно: род Фантомхайв всегда славился своим гостеприимством. — Не будь таким жадным, Фантомхайв, — влезла в разговор я, вытирая губы салфеткой, — В моем доме давно не было гостей. — Вот как, — улыбнулся граф той улыбкой, которая никогда мне не нравилась, — Извини, наверное, со стороны кажется, будто я лезу не в свое дело, но я переживаю за младшую сестру моей жены. — Не стоит, мне это не доставляет неудобств, — отзеркалила я его улыбку, также сцепив перед собой руки в замок. И все же иногда, например, сейчас, я не понимаю его. Эти двое никогда особо не ладили, их сложно было назвать друзьями, скорее партнерами и то в этой связи у Фантомхайва было больше привилегий, нежели у Дитриха. Один с улыбкой делал разного уровня пакости, другой же за это зло огрызался и пытался задеть словами (безуспешно, кстати, у Винсента получалось лучше). — Все же это немного странно, — тем временем продолжил граф, смотря на Дитриха, — Ты не любишь путешествовать, однако предпочел остаться у Анджелины, чтобы на следующий день приехать ко мне. После сегодняшнего собрания ты опять вернешься в её поместье. Не проще было бы сразу же приехать ко мне? — Не хотел беспокоить твою жену и видеть твое мерзкое лицо. — В этом ли причина? — спросил Фантомхайв, судя по всему, не особо веря словам немца. Дитрих резко встал и, опершись на стол, грозовой тучей навис над графом, который хоть и продолжал улыбаться, но выглядел настолько коварно, будто только что разгадал один из секретов своего приятеля. Эти двое явно говорили о чем-то своем, и я явно была здесь лишней, так как ничего не понимала. Послышались чужие легкие шаги и шуршание платья. Не нужно было оборачиваться, чтобы понять кто это, но я все равно это сделала, чтобы увидеть Рейчел, которая подходила к нам. — Извините за опоздание, я немного увлеклась и совсем забыла о времени, — извинилась сестра, первым делом подходя ко мне, чтобы обнять. В нос сразу же ударил успокаивающий запах лаванды и еле ощутимый яблок. О реинкарнация, как же это приятно! После этого Рейчел села около Фантомхайва, попутно целуя его в щеку. У меня дернулся глаз, когда я увидела, как он улыбнулся на это её действие. — Ты уже все подготовила к ужину? — спросил граф, переплетая пальцы с Рейчел, на что получил кивок и один из самых ласковых и любящих её взглядов. — Да, все подготовила, проконтролировала, остальное оставила Танаке, — «отчиталась» сестра, тут же краснея щеками, когда Винсент поцеловал костяшки её пальцев, смотря ей в глаза. — Меня сейчас стошнит и вовсе не из-за беременности, — шепнула я Дитриху, который даже не пытался скрыть скривившееся лицо, всем своим видом показывая, что его тоже. Издалека послышался собачий лай, и я тут же повернула голову в сторону звука, наблюдая за тем, как к нам мчится Себастьян. Первым делом он подошел к Рейчел и, получив от неё ласку в виде поглаживания по голове, тут же метнулся ко мне, радостно виляя хвостом. — Почему именно я? — обреченно спросила я, даже не пытаясь замаскировать свою настороженность чем-то еще, — Сгинь. Себастьян обиженно заскулил и, сев, опустил морду. Действительно дьявольское создание. Интересно, если его перекрестить, он исчезнет? — Ты ему просто нравишься, — хихикнула сестра. «А я вообще этого хотела?», — подумала я, отстраненно наблюдая за этой пантомимой и за тем, как Дитрих наклонился к Себастьяну, протягивая руку. Себастьян сначала недоверчиво рычал, но стоило немцу строго сказать «сидеть», как тут же присмирел. Вообще, Дитрих любил животных, пусть ни разу этого не говорил, но я видела с каким трепетом он гладит гриву лошадей и даже сейчас его от природы суровые черты лица будто бы немного разгладились. — Анна, как у тебя дела? Что-то новое? — с интересом спросила Рейчел, протягивая мне руку под столом, которую я с готовностью сжала. — Все хорошо. Мы уже придумали имя ребенку, — искренне улыбнулась, поглаживая живот свободной рукой, — Ребекка. — Ребекка, — она произнесла это имя так как Френсис, когда услышала его: будто пыталась попробовать его на вкус, — Красиво звучит. А если все же родится мальчик? — Это будет девочка, — уверенно сказала я, почему-то совсем не сомневаясь в этом. — Я бы на твоем месте подумала об имени для мальчика, иначе его даст матушка, — предупредила меня Рейчел, — Тем более именно для мальчика у неё есть один вариант. Меня передернуло от этой мысли. Матушка, конечно, имела превосходный вкус и была воплощением великолепия в моих глазах, но выбор имени ей не стоит доверять. Отец как-то поведал нам, что матушка хотела назвать меня Соландж, что значит религиозная. Я была бы первым в мире «религиозным» атеистом. Не знаю как, но каким-то удивительным образом отцу удалось переубедить её и выбрать мне более звучное имя. — А какой у неё вариант? — на всякий случай уточнила я, надеясь на лучшее. — Диудон, что значит «данный от Бога». Но Рейчел мигом разбила все мои надежды. Я неодобрительно посмотрела на Фантомхайва, который тихо засмеялся с моего выражения лица. Его спасло только то, что пришли Танака и Грелль, неся еще закуски. Танака налил чаю Винсенту и Рейчел, а Грелль — нам с Дитрихом, который с подозрением следил за этим. Перед тем как встретится с Фантомхайвом, я сказала Сатклиффу, чтобы во время обеда он приготовил нам с Дитрихом чаю, только мне с солью (уж очень мне понравился вчерашний вариант этого напитка), а немцу — с сахаром. Впрочем, зная Грелля, он мог опять напутать и сделать все наоборот: с сахаром — мне, с солью — Дитриху. Видимо, Дитрих думал о том же, потому что мы переглянулись и, не сговариваясь, молча обменялись чашками, делая осторожный первый глоток, тут же облегченно вздыхая: хорошо, что мы поменялись, потому что Грелль остался в своем репертуаре. С недоуменных лиц супружеской пары я только посмеялась.*****
Стоило только солнцу начать склоняться за горизонт, как в особняк Фантомхайв начала приползать всякая нечисть. Ладно, это была шутка, потому что среди всей нашей компании нечистью можно было назвать только Гробовщика, да и меня из-за скверного характера и то с натяжкой. Сначала приехал Клаус и с радостными возгласами обнял Винсента, который даже рассмеялся и похлопал его по плечу. После этого он галантно поцеловал тыльную сторону ладони Рейчел, отвесив ей комплимент о её красоте, и пусть сестра с улыбкой отмахнулась от этого, я видела, что Клаус действительно был очарован её ангельским образом. Потом этот ловелас-путешественник заметил Дитриха и, по-дружески пихнув его под ребра, удивился, что тот прибыл раньше, чем он. Видимо, о нелюбви Дитриха к Фантомхайву знали все без исключения. А увидев меня… — Ох, держите меня, ибо мне кажется, что я ослеп! Неужто это самая прекрасная дьяволица-искусительница стоит предо мной? — воскликнул Клаус, поправляя свои идеально уложенные волосы. Я насмешливо улыбнулась на это, стараясь скрыть веселые смешки. Клаус был тем еще льстецом, но я понимала, что в нем находят другие — эта привлекательная внешность, манера держать себя, а также смешливость и смелость открыто восхищаться женщиной, все это подкупало и тяжело было оставаться равнодушным около него. Тем временем Клаус подошел ко мне и, приложив руку к сердцу, продолжил вещать: — Вы также прекрасны, как этот ликорис, — и под мой изумленный вздох он действительно достал из внутреннего кармана пиджака огненно-красный цветок, — Позвольте вручить этот подарок в знак моих искренних чувств к Вам! — Не смею отказать, — кокетливо улыбнулась я, склонив голову, из-за чего колокольчики в моей заколке тихо звякнули. Я взяла в руки этот цветок, чувствуя, что настроение у меня только улучшилось, — А Вы любите быть в центре внимания, милорд. — Если это значит быть под прицелом Ваших прекрасных глаз, — кивнул Клаус и я, не удержавшись, открыто засмеялась. До чего же хорошо у него был подвешен язык! Виконту Друиду было далеко до Клауса. Потом прибыл Питт, о котором за все эти годы я действительно позабыла, хотя, прочитав его имя в письме Фантомхайва ко мне, первое, что я вспомнила, это грубые шрамы, что пересекали глаз на левой части лица. Осталось дождаться только Гробовщика, который явился, как всегда, в своем репертуаре: стоило дверям открыться и в комнату зашел он, приветственно размахивая цилиндром во все стороны. Гробовщик насмешливо поклонился Фантомхайву (и в этот раз его волосы действительно коснулись пола), поцеловал руку Рейчел, что-то зашептав ей на ухо, и из-за его слов сестра польщенно улыбнулась. Питту он с улыбкой кивнул, Клаусу пожал руку, Дитриха похлопал по голове и мастерски увернулся от чужого удара, прячась за моей спиной. Рейчел действительно была очень чуткой девушкой, потому что, поприветствовав всех гостей, она, сославшись на дела, извинилась и покинула нашу компанию. Уж не знаю, сама ли она поняла, что здесь, грубо говоря, лишняя, или же Фантомхайв попросил её, но вот результат. — Ну что же, начнем наше собрание, — улыбнулся Винсент, садясь в свое мягкое кресло, которое по виду больше напоминало трон. Показушник, — Прежде всего я хотел бы поблагодарить вас всех за то, что нашли свободное время посетить меня. Уверяю, это не терпит отлагательств. — Интересно, что же это за дело, с которым не может справится Цепной Пес Её Величества и ради которого потребуется участие всех нас? — спросила я, садясь с помощью Дитриха и Клауса на диван. — Если бы это «дело» было только одно, — вздохнул Фантомхайв, показывая, что ему самому не нравится эта суета, — Сегодня мы должны решить сразу три вопроса. — Меня не было в Англии всего ничего, но ощущение, что никуда и не уезжал! — хохотнул Клаус, беря в руки кий, уже на глаз примеряясь в какие именно шары нужно бить. — Начнем с малого, — продолжил Фантомхайв, беря в руки бумаги, которые ему подал Танака, — Контрабанда наркотиков, на рынке опять слишком много поставщиков опиума. — А мы точно не боремся с ветреной мельницей? — поинтересовался Дитрих, откидываясь на спинку дивана, — Каждый раз на этих собраниях я слышу одно и то же. — Проблема с наркотиками, дорогой Дитрих, будет актуальна всегда, другое дело масштаб этой проблемы. — Понятно, значит работаем по стандартной схеме, — протянул Клаус, что значило, что другим аристократам не стоит переживать, эту работу он берет на себя. Клаус всегда регулировал вопросы с нелегальной продажей наркотиков, Дитрих отвечал за поставку оружия, а также докладывал Фантомхайву о поползновении своих сородичей на территорию Её Величества. Немец не любил графа не только из-за его характера и лицемерия, но и из-за того, что, работая на него, он чувствовал себя крысой. — Было бы проще, если бы кто-то контролировал все это постоянно, — вздохнула я, уже с нетерпением дожидаясь того часа, когда мы покончим с этим. — Но это должен быть авторитет среди владельцев наркопритонов, — кивнул Фантомхайв, — А в нашей стране сейчас таких людей, которые были бы достаточно влиятельными и с которыми мы могли бы заключить сделку, нет. Я с подозрением посмотрела на графа, который сохранял на лице невозмутимость, но я прекрасно знала на кого он намекает — когда Лау Тао был в Англии было настоящее затишье в плане торговли опиумом — все поставщики ходили на цыпочках, боясь быть задавленными «драконом из Китая». Но сейчас, стоило мужчине уехать, как страх у многих тут же пропал. Фантомхайв весьма ревностно относился к страху других людей и терпеть не мог, когда кого-то боялись больше, чем его, но присутствие Лау Тао иногда действительно было необходимым. — Второй вопрос на повестке дня: крысы. — Заведите кота, граф, — посоветовал Гробовщик, доставая из цилиндра урну с печеньем, но я тут же отмахнула эту идею: — Никаких котов, у Рейчел на них аллергия. — О, я знаю одно хорошее средство — видел за границей, — решил продолжить нашу шутку Клаус, но стоило Фантомхайву несколько раз хлопнуть в ладоши, как тут же замолчал, примирительно поднимая руки вверх. — Где-то среди аристократов завелась крыса, которая сливает информацию, в том числе и политическую. Задание: поймать, допросить, растерзать. Дитрих, фас. Немец, услышав к себе такое обращение, на секунду замер и так яростно посмотрел на Фантомхайва, что на его месте мне бы точно стало не по себе. Но Цепной Пес был на удивление устойчив, продолжал невинно улыбаться. Мне кажется, или этой улыбке он научился у Рейчел?.. В любом случае, я схватила Дитриха за руку, аккуратно поглаживая её, стараясь успокоить. Нет, конечно, было бы очень эпично, если бы тот вмазал графу, но уж слишком последний был злопамятным: обязательно отомстил бы в троекратном размере. — Питт, надеюсь на твою помощь в этом деле, — как ни в чем не бывало продолжил Винсент, отворачиваясь от Дитриха, — Для решения следующего вопроса мне в основном нужны Гробовщик и Анджелина. Я удивленно посмотрела на графа, не ожидая услышать свое имя сейчас. Тем временем Винсент кивнул Гробовщику, намекая, чтобы тот начал говорить, и, сев на спинку дивана, начал вещать, громко хрустя печеньем-косточкой: — В последнее время у меня появилось слишком много молодых клиентов, которые умерли не своей смертью. Не так страшна сама смерть, как то, что они перенесли при жизни. — А можно перейти сразу к сути? — спросил Дитрих и я только сейчас заметила, что все это время держала его за руку, а он и не пытался вырвать её из моей хватки. Подавив порыв резко отдернуть её, аккуратно отпустила чужую руку, стараясь даже не смотреть на немца. Не сказать, что я покраснела или чувствовала жгучий стыд, но было немного неловко. — Умершие все мальчики приблизительно от восьми до пятнадцати лет и все они умерли от изнасилования, — закончил Гробовщик, весело разводя руками. О реинкарнация, какой кошмар. Я не отрицаю того, что у каждого свои сексуальные предпочтения: постарше, помоложе на несколько лет — ладно, если кому-то нравятся оргии — ладно, меня это не касается, не вижу смысла осуждать, однополые любовные утехи — не вижу проблемы (кроме осуждения общества), но я придерживаюсь того, что всюду должны быть границы. Педофилия, зоофилия и некрофилия — вот это уже не сексуальные предпочтения, а психические болезни, которые нужно лечить. Ладно, изнасилование — это отвратительно, но, давайте будем откровенными, в этом времени это нередкое явление. Более того, Фантомхайв никогда не был бескорыстным добрым человеком, который начнет действовать во имя справедливости, добра и мира. Так почему же его беспокоит это? Насколько я поняла, убитыми детьми не были отпрыски аристократов, даже не торговцев с хоть какой-то репутацией, а так, просто никому не нужные детишки. — Такое происходит так же часто, как дождь во время осени, с чего вдруг ты всполошился? Ни за что не поверю в твои добрые намеренья, — высказала свою точку зрения я, смотря на Фантомхайва, который принял вид оскорбленной невинности: — Хорошего же ты обо мне мнения, Анджелина. Но да, ты права, мне все равно на это дело, и я бы даже пальцем не пошевелил, если бы не просьба Её Величества. — Хозяйка указала зазнавшемуся псу на его место и напомнила о его обязанностях сторожить? — с усмешкой поинтересовался Дитрих, на что я закатила глаза под тихое и немного истеричное хихиканье Гробовщика. Иногда мне казалось, что Дитрих адреналиновый маньяк — постоянно бесить Фантомхайва, прекрасно зная, что он просто так этого не оставит, это нужно уметь делать. — Так в чем заключается моя часть работы? Я как-то должна выяснить кто это сделал? — поинтересовалась, стараясь удержать внимание графа на себе, а не на довольном собой немце. — Ну, во-первых, это моя работа — все знать и контролировать, а, во-вторых, я уже знаю, кто за этим стоит, в этом и заключается основная часть проблемы, — вздохнул Винсент и, взглянув мне в глаза, продолжил, — Насильником и убийцей является Паук Её Величества, граф Транси. Я буквально потеряла дар речи. Я с самого начала подозревала, что Транси такой же мерзкий внутри, как и снаружи, но и подумать не могла, что настолько! Максимум, на который я ставила, это работорговля, но не это. Некстати вспомнилась бледная измученная Эмилия, призраком стоящая около своего супруга. А ведь она живет с ним и, наверное, видит все это. Или же я себе это надумываю и Транси скрывает это от неё? Граф Транси был отвратительным, гнилым человеком, который грубо и неаккуратно плел свою паутину. Такой себе паук, но он был слишком влиятельным, чтобы кто-то посмел говорить о нем что-то открыто. Эмилия, словно бабочка, запуталась в этой паутине и, кажется, уже давно устала пытаться выбраться из неё. Разве может существовать столь отвратительный человек? — Вопрос остается все тем же: в чем заключается моя работа? — бесстрастно спросила я, сохраняя равнодушие на лице. Я не переживала, я сейчас вообще ничего не чувствовала, кроме отвращения. — Мне нравится твое рвение, — улыбнулся Винсент, подаваясь вперед, — Я знаю, что ты поддерживаешь дружеские отношения с женой графа Транси, — получив в ответ мой кивок, он продолжил, — Я хочу, чтобы ты узнала у неё все: знает ли она об этом и скрывает ли её муж еще что-то столь омерзительно-важное. Я должен знать все. — Ты действительно думаешь, что Эмилия Транси все расскажет мне? — с сарказмом спросила я, приподняв брови. Как он себе это представляет? Девушка наверняка напугана, чтобы открыто говорить мне об этом. — Ты действительно думаешь, что меня это волнует? — с видимым участием и сочувствием спросил Фантомхайв, повторяя мои слова и мимику. И улыбнулся. Улыбнулся! Сколько же в его словах было пафоса и превосходства! Сколько уверенности в собственных силах и власти. Подумать только, а кажется приличным человеком. Меня терзает мысль, что даже Её Величество королева Виктория так себя не ведет, как он. Самое ужасное в этой ситуации, что мне даже возразить нечем: я сама подписалась на это, став Аристократом зла, а Фантомхайв был главным среди нас. Да и вариант отказать как таковой даже не рассматривался. Как я уже говорила раньше, Цепной Пёс очень злопамятный. Несмотря на то, что сейчас я была очень зла на него и на ситуацию в целом, я все равно смогла ухмыльнуться краешком губ и непринужденно отхлебнуть чаю, будто меня не волнует эта ситуация. — Не беспокойся, ты же знаешь, как хорошо я справляюсь с твоими поручениями, — с ухмылкой сказала я, намекая на то последнее задание, которое дал мне Фантомхайв: припугнуть одного человека. Интересно, что случилось с тем человеком? Вряд ли он и дальше живет себе обычной жизнью, не после того, как проснулся в гробу и увидел «смерть» в лице Гробовщика. Так, на словах все легко, осталось теперь придумать, когда и как я буду узнавать все у Эмилии.*****
Уже была поздняя ночь, когда мы с Дитрихом вернулись в поместье и, распрощавшись, разошлись. Я подозревала, что Габриэль еще не спит, слуги подтвердили это, более того, сказали, что он вернулся только полтора часа назад. Получив ответ на свой вопрос о его местонахождении, я, вздохнув, направилась в нужную комнату. В мастерской все так же пахло красками и, покрытыми легким слоем пыли, картинами. Габриэль сидел напротив мольберта (видимо, спина совсем замучила), боком ко мне, увлеченно раскрашивая уже написанную картину. Я остановилась около дверей, не отказывая себе в удовольствии понаблюдать за ним в таком домашнем виде. Он всегда выглядит так, как и должен выглядит аристократ: собрано и элегантно, в костюме и с уложенными волосами. Сейчас же он был в простых штанах и заляпанной красками в некоторых местах рубашке, закатив рукава до локтя. Правда, меня больше поразил не его внешний вид, а разнообразие оттенков красного, а еще… В этой палитре не было и намека на желтый цвет. Я помню, он говорил мне, что золотой с недавних пор начал резать ему глаза, что он почти привык к красному, но я и подумать не могла, что все действительно настолько правдиво. — Ты всегда так поздно приходишь? — спросила я, садясь напротив доктора, сложив руки на животе. Я прекрасно знала о том, как он не любит показывать незавершенные картины, поэтому даже не старалась посмотреть, что именно он рисует, пусть и было очень интересно, так как теперь я не знала, что от него ожидать. — В последнее время у меня появилось слишком много дел, которые нужно решить как можно скорее, — еще более хрипло, наверное, от долгого молчания, отозвался Габриэль, отрываясь от своей картины, чтобы посмотреть на меня, — Ты тоже вернулась слишком поздно. Ездила к родителям, или сестре? — Сестре, — коротко ответила я, не желая вдаваться в подробности. — Вот как, — только и сказал доктор, возвращаясь к рисунку, судя по всему, даже не думая расспрашивать, только сказал: — Будь осторожна, не перенапрягайся. Устало улыбнулась. Габриэль Брикман был очень понимающим и чутким человеком, он понимал, что есть моменты, о которых ему знать не следует, в которые ему не стоит лезть, но иногда так хотелось, чтобы он порасспрашивал меня, хотя бы ради приличия. Но он знал, что я не смогу дать ответ, поэтому даже не пытался. — Ты бы тоже поберег себя, у тебя слабое здоровье, — тихо сказала я, убирая заколку с волос, из-за чего красные пряди тут же рассыпались по плечам неровными волнами. Я видела, как рука Габриэля, державшая кисть, на секунду остановилась, а потом продолжила свое движение. — Не переживай, из нас двоих я в большей безопасности, — устало пошутил он, даже не думая посмотреть на меня, — Ты что-то хотела? Недовольно поджала губы. Складывалось такое впечатление, будто я не могу просто так зайти проведать его. Хотя… Нет, не в эту комнату. Пусть мы и решили все наши проблемы и разногласия, пусть я и могла заходить сюда, но это все еще было нежелательно. И никогда не будет, но не сказать, что меня теперь это беспокоит. — Я хочу пригласить своих подруг: сидеть одной в четырех стенах очень скучно. Это была одна из причин, другая же — задание Фантомхайва. Саму Эмилию я не могу пригласить, это будет подозрительно, другое дело — целую компанию. Говорить с ней о проблемах я не буду, но начало будет положено, и ситуация будет располагать к разговору. — Это будет неучтиво — оставить нашего гостя одного, — возразил доктор. — У него в этот день есть свои дела, — сказала я, вспоминая, что Дитрих действительно на днях должен идти выполнять поручение и будет занят завтра и послезавтра точно. — Тогда не вижу причин тебе что-то запрещать, — он оторвался от своей картины и задумчиво посмотрел на меня, чтобы через секунду болезненно улыбнуться, — Надо же, столько времени прошло, а я только сейчас заметил, что у тебя отросли волосы. Да уж, это и не удивительно: за это время мы почти не виделись. — Не стриги их, тебе так очень идет, — попросил меня он и тут же вернулся к своему шедевру, — Так, кого именно ты пригласишь, если не секрет? — Да какой уж тут секрет? — хмыкнула, — Рейчел, Френсис, Эмилия и Сьюзен МакГрегори. — Ясно, — со странной заминкой сказал он, на что я нахмурилась. Было такое чувство, что он что-то недоговаривает. — Габриэль… — Ох, не начинай, — взмолился он, закатив глаза. — Дорогой мой супруг, Вы что-то от меня скрываете? — Дорогая, пожалуйста… — Габриэль, — строго перебила я, чувствуя, как еще чуть-чуть и взорвусь, — Мы опять наступаем на те же грабли. Ты же знаешь, что нам нужно просто погово… — Анджелина! — не выдержав, прикрикнул он, из-за чего я вздрогнула, смотря на него круглыми глазами. Это был первый раз, когда он повысил при мне голос. Увидев мое шокированное выражение лица, доктор устало вздохнул и, ссутулившись, запустил руки в свои волосы. — Прости, я не хотел кричать на тебя, просто… Я так устал. Пожалуйста, давай поговорим позже, я сейчас не могу рассказать тебе всего. Вот как, он просто устал. Молча встала и направилась к выходу. Стоило выйти за порог, как я тут же обернулась: — Я могу дать тебе время все обдумать. Снова. Но, знаешь, я тоже… так устала.*****
Как я и думала, на следующий день Габриэль не пришел позавтракать. «Он уже уехал, госпожа», — сказал дворецкий и, с моего позволения, ушел работать дальше. Так что я была уверена, что завтракать мне придется в одиночестве, но меня удивил Дитрих, который уже ждал меня в обеденном зале, из-за чего я так и замерла на пороге. Он, оказывается, действительно сегодня был занят, но не настолько, чтобы пропустить завтрак. Впрочем, о чем-то таком я и думала. Потом, когда Дитрих уехал, мне опять стало скучно. Зато я успела написать письма-приглашения Френсис, Эмилии и Сьюзен, пригласив их к себе на послезавтра. Рейчел я еще вчера позвала и она, конечно же, согласилась, а как узнала, что собирается вся наша компания, то обрадовалась еще больше, особенно МакГрегори. Кстати, о ней, я так и не решила, что должна делать. Сначала меня почему-то до невозможности пугали заметки в её блокноте, точнее инициалы, но стоило мне поразмыслить, как я поняла, что ничего страшного в них нет и, скорее всего, я ищу проблемы там, где их нет. Мне, наверное, скучно жилось в те дни, потому что в данный момент у меня появляются и задания, и проблемы. — Я говорил: нет человека — нет проблемы, а ты всегда это в штыки воспринимаешь, — сказал Грелль, сидя на кровати спиной ко мне, пока я заплетала ему две косички. Я лишь хмыкнула, прекрасно понимая, что он говорит о моем муже, так как, будучи моим дворецким, прекрасно видел, в каком состоянии я выходила вчера из мастерской. Честно, мне не хотелось плакать, даже злиться не хотелось, потому что просто не осталось сил. Никогда бы не подумала, что с этим человеком у меня будет столько проблем, особенно когда выходила за него замуж, но этот вариант уж всяко лучше, чем тот, на который пыталась подтолкнуть Френсис, а именно — выйти за её брата. Попыталась представить себя в семейной жизни с ним. Вот мы спускаемся завтракать, ядовито улыбаюсь ему, он мне лицемерно в ответ, мы завуалировано оскорбляем друг друга. Потом мы день не видимся. Потом вечером мы опять вместе, он мне намекает на мою ничтожность, я открыто плююсь ядом. И, как вишенка на торте, после всего этого «приятного» времяпровождения, мы идем в одну комнату, спать в одной кровати. Передернуло наяву. — Давай поговорим о чем-то другом, — попросила я, беря протянутую Греллем черную ленту, чтобы вплести её в волосы. — Например? — Например, твоя работа. — Если бы было о чем рассказывать, — поморщился Грелль, находя крупные бусины из моих запасов, которые тут же подал мне, намекая, чтобы их тоже использовали для украшения прически, — Есть Книга, точнее Список, где прикреплены фото, записаны имена, адреса и причины смерти. Находишь нужного человека, он начинает умирать так, как записано в Книге, потом чик-чик-чик косой смерти, появляется пленка воспоминаний, ты её забираешь и потом отдаешь в хранилище. И все! Finite la comedia! — Да уж, не особо весело, — прокомментировала я, вплетая ленту с белой бусиной в волосы. — Так, а я о чем! Не работа, а сущее наказание! — всплеснул руками Сатклифф, а через секунду мы оба грустно вздохнули. Не знаю как он, но я сразу же вспомнила, что это действительно было наказанием для тех, кто покончил жизнью самоубийством. — А другие жнецы? Твой напарник, Рональд, вроде? — Этого балабола даже вспоминать не хочется: совершенно никчемный ученик! Твердое С+ по знаниям и умениям, а ведет себя… — Подожди, у вас что, даже система оценивания есть? — удивилась я и тут же ойкнула, когда заметила чужую запутавшуюся прядь, которую тут же попыталась распутать. — Конечно, иначе бы был полный хаос. Лучшие должны собирать пленки, а остальные — офисные планктоны. Ну, в принципе, логично. — А какой уровень был у тебя? По логике он должен был быть отличником с уровнем как у Рональда и выше, чтобы собирать пленки, но… Серьезно? Грелль — отличник? Грелль, зубрящий что-то, это уже что-то нереальное. Но и на одной удачи даже такой как он далеко не уедет. — У меня было твёрдое А, — гордо сказал Грелль, хитро сверкая глазами в мою сторону, — Вообще-то, я был лучшим из своего выпуска. О-фи-геть. Нет, правда офигеть. Я, конечно, стараюсь не судить человека по его внешнему виду, но… Как?! — Я думала, ты уже ничем не сможешь меня удивить, — пробормотала я под его веселый смешок. В дверь постучались и я, отодвинувшись от мужчины, позволила слугам войти. Было безумно интересно смотреть на то, как Греллю любуется собой в зеркале и понимать, что никто, кроме меня, его не видит. В любом случае, я отвлеклась. — Госпожа, мы принесли Вам поесть, — оповестила меня одна из служанок, пока другая молча подкатила ко мне тележку с тарелкой восхитительно пахнущего супа с картофелем и пореем. Как только прислуга ушла, я уже открыто взглянула на Грелля, откровенно любуясь. Я вообще никогда не видела его с собранной прической (низкий хвостик, когда он в виде дворецкого, это другое), а здесь… Две толстых алых косы удивительно ему шли, как и украшения в виде лент и бусин в его волосах. — Эх, мне бы еще что-то красное надеть, это было бы идеальное завершение образа. Кстати, да, ему бы подошел какой-нибудь плащ, к примеру. Хотя… Есть у меня одна идейка. — Ты можешь взять мое красное пальто, — предложила я, уплетая восхитительный не только на запах, но и на вкус суп. Сатклифф застыл в ступоре, смотря на меня во все глаза. — Ты, — указал на меня пальцем, — даришь мне, — на себя, — свой любимый, невероятно красный плащ? — Не дарю, а даю поносить, — все равно с таким животом я не могу носить. Прежде, чем я успела закончить свои мысль, Грелль с радостным воплем налетел на меня, сгребая в объятья. Только и успела, что неловко похлопать его по плечу, сконфужено улыбаясь, как он тут же подбежал к шкафу, сразу же находя нужное. Одним быстрым движением он надел его на себя, правда, не до конца: пальто просто не налезло на плечи –все же он был другой комплекции, о чем мы не подумали, но Сатклифф не выглядел расстроенным, особенно когда крутился перед зеркалом. Должна признать, этот плащ был именно тем, что нужно и Грелль смотрелся в нем невероятно гармонично. — Да мне идет даже больше, чем тебе! — воскликнул он, но, опять же, я даже для виду не успела обидеться, как он опять налетел на меня, целуя в обе щеки, — Так, я работать и в департамент! Сегодня не жди! И пулей вылетел в окно. Выдохнула и потерла лицо, замечая, что все это время улыбалась. Ну что за… невероятное существо. Суп, кстати, остыл. А тем же вечером я сидела у себя в комнате и писала письма родителям, когда в дверь постучали и оттуда не донеслось: — Госпожа, Вас зовет господин Дитрих. Удивленно приподняла брови. Во-первых, когда он успел вернуться? Во-вторых, зачем я ему понадобилась в такой час? Впрочем, посидеть в его компании лучше, чем сидеть в комнате, в которой я провела последний месяц, одной. Так что, не задавая никаких вопросов, я накинула на себя шаль (все равно, что уже достаточно тепло для этого), и приказала вести. Дитрих ждал меня в гостиной, сидя напротив горящего камина. Увидев меня, он тут же встал и, подойдя ко мне, помог сесть на диван. Я не в первый раз это замечаю, но Дитрих действительно был джентльменом в моем понимании этого слова. То есть, он не осыпал меня комплиментами, наоборот, постоянно напоминал мне о моей кровожадности и стервозности, но на деле был совершенно другим — более внимательным и чутким. Прежде, чем я успела спросить причину того, почему он хочет меня видеть, или сказать что-то язвительное, заметила на столе перед собой полную тарелку риса с кусочками рыбы и яйцами. Кеджери, как он и… — Как и обещал, — неосознанно продолжил мою мысль немец, садясь около меня и подавая мне мою порцию, на которую я с неверием смотрела. Это же получается, что он приготовил это сразу же, как вернулся из задания? Дитрих, оказывается, все еще смотрел с ожиданием, а я только сейчас заметила ссадину на его лице и разбитую губу, на которой уже подсохла кровь. Мы двое ничего не успели понять, как я тут же обхватила его лицо руками, осматривая со всех сторон, но, слава реинкарнации, не находя никаких других ран. — Тебе только по лицу досталось? — спросила я, посмотрев ему в глаза. Я все еще прекрасно помню, как вытаскивала из него пулю и зашивала рану, которую он получил на задании от Фантомхайва. — Меня застигли врасплох, — поморщился он, аккуратно отодвигая мои руки и избегая прямого взгляда, — Чего замерла? Ешь. Это прозвучало как приказ, хотя, судя по сконфуженному лицу, наверное, это подразумевалась как просьба. Хихикнув, я все же решила его послушать, и не пожалела, потому что кеджери действительно был восхитительным. Мы ели молча, смотря на огонь в камине, лишь иногда перебрасываясь короткими фразами. — Это было волшебно, — выдохнула я по окончанию запоздалого ужина. Дитрих довольно хмыкнул, и без меня прекрасно об этом зная.*****
Эмилия выглядела еще более бледно, нежели обычно. К аристократической бледности добавились еще и темные, ничем не скрытые, круги под глазами. — Прости, что приехала раньше, — улыбнулась краешком потрескавшихся губ Эмилия, садясь напротив меня, избегая смотреть мне в глаза. Да, она действительно приехала на полчаса раньше, но я даже не думала упрекать её даже ради шутки. — Что ты, я рада видеть тебя в любое время суток, — улыбнулась я. Жаль, что нужно дождаться остальных, чтобы попить чаю, — Как ты? — Все так же, — коротко ответила она и мы замолчали. Да уж, не клеится у нас разговор. Сегодня особняк в который раз был в полном моем распоряжением: Габриэль опять где-то пропадает, а Дитрих уехал куда-то по делам, предварительно позавтракав со мной. Конечно, завтрак пропускать нельзя, помню. — А как ты себя чувствуешь? — спросила она, комкая в руках носовой платок, вышитый золотыми нитями, — Шестой месяц беременности… Тяжело, наверное. — Да, — протянула я, с улыбкой поглаживая живот, — Моя дочь будет неспокойным ребенком, но я уже её люблю. Уже сейчас, закрывая глаза, я представляю её, мою малышку. Она будет красивой, с длинными алыми волосами, такими же, как у меня когда-то, вижу её с плюшевым мишкой руках, вижу её около своей кровати, когда ей приснятся кошмары. Я уже не могу дождаться её появления на свет. — Доктор Брикман, наверное, пристально следит за твоим состоянием, — уверенно произнесла Эмилия, но, наткнувшись на мой взгляд, тут же потупилась, — Т-то есть, я не это хотела… — Да что ж ты так всполошилась? Все же нормально. У моего супруга в последнее время слишком много дел, которые нельзя откладывать, — а еще у меня складывается впечатление, что он меня избегает. Старый дурак, разве так сложно поговорить со мной? — В-вот как, — Эмилия улыбнулась как-то очень натянуто и ненатурально, бледнея еще больше, хотя, казалось, куда уж больше, и так все вены на руках и на шее видно. Мне не нравится её реакция. Сейчас я должна сосредоточиться на задании Фантомхайва и выведать все, что она знает о делах графа Транси, а вместо этого я анализирую её поведение и пытаюсь разобраться в причине этого. Отогнав все эти мысли, многозначительно улыбаюсь и сажусь около неё, придвигаясь ближе. Эмилия удивленно посмотрела на меня, но не отодвинулась, лишь любопытно склонила голову. Так даже не интересно! Вздохнула и, стерев улыбку с лица, серьезно продолжила, взяв её за руку: — Ты же понимаешь, что ты можешь поговорить со мной о всем, что тебя беспокоит? Я постараюсь сделать все, что в моих силах. — Н-не нужно, правда, — улыбнулась она, пытаясь аккуратно высвободить руку с моей хватки, но я только перехватила её другую ладонь. — Эмилия, я же вижу, что тебя что-то беспокоит, — мягко сказала я, всеми силами стараясь не спугнуть её. Эмилия неуверенно улыбнулась, крепко хватаясь за мои ладони, и, взволновано закусив губу, начала: — Ты же знаешь о том, кто мой муж. Между нами нет ни грамма любви или хотя бы доверия. Думаю, если бы однажды я умерла от передоза, он бы даже внимания не обратил, впрочем, я бы, и сама была бы не против такого исхода, — Эмилия тихо рассмеялась, пока я поглаживала костяшки её пальцев, — Мой муж очень жестокий и гнилой человек, да и вкусы у него соответствующие. Она смотрела вперед пустым взглядом, видимо, вспоминая что-то. — Он любит жестокие игры, — наконец, прошептала она в трансе, — Он играет со своими жертвами и убивает, спокойно, потому что знает, что ему ничего не будет за это. Однажды… Дверь открылась и в комнату уверенным шагом зашла Френсис, выгибая одну бровь, стоило ей увидеть нас, державшихся за руки. Я едва сдержала обреченный стон, стоило понять, что Эмилия уже не будет говорить на эту тему. А ведь цель была так близко… — Случилось что-то хорошее? — скептически спросила Френсис, величественно садясь напротив нас с Эмилией, чинно сложив руки на коленях. — Френсис, душа моя, — пропела я, стараясь улыбнуться как можно более радостно, но, судя по подозрительному прищуру, Френсис уловила нотки фальши в моем голосе, — как дорога? Благополучно доехала? — Как видишь, — сказала она, придирчиво рассматривая мою прическу. Как хорошо, что я собрала волосы в пучок, иначе кары было бы не избежать. — Я-я выйду, мне нужно подышать свежим воздухом, — испуганно прошептала Эмилия и, не обращая внимания на наши взгляды, выбежала из комнаты. Мы с Френсис остались сконфужено сидеть в тишине, лишь иногда переглядываясь. В конце концов она вздохнула и, видимо, списав все это на очередную мою странность, просто махнула рукой. Со временем к нам присоединились Рейчел и Сьюзи. Что примечательно, приехали они вместе. Сьюзен тут же кинулась ко мне, восхищаясь моей инициативой, ведь она сама подумывала о том, что нам всем пора встретиться. Мы с Френсис, как одно целое, закатили глаза на этот детский лепет. Через несколько минут вернулась Эмилия, все такая же бледная, но какая-то посвежевшая. Только когда все уже расселись, я приказала нести чай с закусками. — О, чуть не забыла, — встрепенулась Рейчел и подала письмо. Спрашивать от кого не было смысла — печать семьи Фантомхайв красноречиво говорила об адресате. Что этому Псу еще от меня нужно? Я аккуратно взяла конверт и задумчиво посмотрела на девушек, не уверенная, стоит ли открывать его перед ними. Но Рейчел только улыбнулась и утянула любопытную Сьюзен в очередной разговор, Френсис красноречиво отвернулась, а Эмилия даже не обратила на это внимания, продолжая витать в своих мыслях, поэтому я решительно распечатала конверт, на секунду замерев, стоило услышать обращение сестры ко мне: — Кстати, Анна, почему ты меня не предупредила, что доктор Брикман наведает нас? Я так и замерла, смотря на Рейчел во все глаза. Просто… Что? Габриэль поехал к Фантомхайву? Зачем? — Это… было неожиданно и для меня: мой супруг решил это вчера, — отмахнулась я, и со стороны наверняка создавалось впечатление, что все нормально, но на самом деле я судорожно подбирала слова, не понимая, что творится вокруг меня. «Дьявольски прекрасная Анджелина, Я понимаю, что отправляю это письмо не совсем вовремя и надеюсь ты прочитаешь его сразу же, как Рейчел передаст его тебе. Извини, но перейду сразу к делу. Догадываюсь, что скорее всего ты уже пытаешься выполнить мое задание, но в последний момент план поддался изменениям, поэтому я освобождаю тебя от этого задания — знания графини Транси нам больше не нужны, так как у меня на руках новые сведенья. Надеюсь, ты не слишком расстроена.Твой друг,
Винсент».
Что происходит? Фантомхайв не тот человек, который будет менять планы в последний момент и вряд ли он дал мне задание выяснить, что знает Эмилия, забавы ради. Что случилось? Что изменилось? Все было нормально, пока к нему не поехал доктор. Как давно Габриэль задумал это? Что такого от него узнал Фантомхайв, раз принялся поспешно отменять решение? И, самое главное, почему никто не поставил меня в известность?! — Все нормально? — спросила Френсис, а Рейчел схватила меня за руку, кивая на следующие слова маркизы, — Ты побледнела. Все ли нормально? А я не знаю! Я не знаю, нормально ли все идет, по плану ли, потому что все почему-то решили утаивать от меня что-то! Это из-за того, что я беременна и они, доктор так точно, хотят оградить меня от переживаний? Так у них не получается, потому что из-за неопределенности я переживаю еще больше! Поняла, что девушки не зря забеспокоились, потому что у меня начали трястись руки и сбилось дыхание. Чтобы хоть как-то успокоиться, сделала глубокий вдох и выдох. Ладно, раз Фантомхайв отменил задание, значит я могу расслабиться и просто поговорить со своими гостьями, наслаждаясь компанией, как и раньше. — Да. Да, все нормально, просто голова закружилась — такое уже бывало, — махнула рукой я, улыбаясь, и, судя по тому, как расслабились мои гостьи, это была достаточно убедительная причина. Эмилия вдруг резко поднялась и, бросив, что скоро вернется, куда-то умчалась. — Странная она какая-то: то застывает, то бежит куда-то, — прокомментировала Сьюзен, распрямляя складки на платье, — Впрочем, она и во время обучения была такой, помнишь, Анджелина? Пожала плечами. Осуждать человека за его спиной, тем более с тем, которого считаешь приятелем, было гадко, а делать это со Сьюзи — тем более. Наконец, зашла Эмилия, неся чашку чая, а за ней слуги с закусками и напитками. — Я попросила приготовить тебе ромашковый чай, он хорошо успокаивает, — тихо сказала Эмилия, взволнованно облизывая губы, будто волновалась из-за того, что мне не понравится то, что она «покомандовала» моей прислугой. — Это очень кстати, — согласилась я, беря чашку и делая один осторожный глоток, задумчиво причмокивая, — Необычный вкус. Эмилия ничего не сказала, молча продолжая следить за тем, все ли я выпью. Надо же, сколько заботы от, на первой взгляд, холодной девушки. Мы разговаривали на отвлеченные темы: об Эдварде, о собаке Рейчел (Сьюзи пришла в восторг, особенно когда услышала имя. Хотя, она постоянно радуется по разным глупым причинам), о еде и о приемах. Оказывается, высшему обществу не хватает Мадам Рэд, которая стала символом успешно проведенного банкета. Я, кстати, этому очень удивилась, потому что не приложила никаких усилий для этого. Видимо, мой «титул» идет впереди меня. — У меня, кстати, скоро свадьба! — радостно пропищала Сьюзи, и тут же весело рассмеялась, когда Рейчел обняла её, радуясь за подругу. Насколько я помню, её женихом был Филип Морис, сын Марии Морис. Возможно, мужем он будет неплохим, но меня бы пугала сама мысль о том, что моей свекровью будет мадам М.М. Уж эта старая леди спустит Сьюзи с небес на землю. — Кстати, я беременна, — в никуда бросила Френсис, даже не смотря на нас. По-моему, она даже не обратила внимания на образовавшуюся тишину. А нет, вот уголок губ подрагивает. Теперь уже мы все поздравляли маркизу. Лично я делала это искренне, Рейчел, несомненно, тоже, Сьюзи воодушевилась еще больше, открыто хлопая в ладоши, а Эмилия… Она даже сейчас была в каком-то ступоре, смотря куда-то вниз, пальцами сминая салфетку на своих коленях. — Френсис, душа моя, — наигранно укоризненно начала я, тихо охнув, когда меня пнула дочь, — Как ты могла утаивать это от меня? Ты делаешь мне физически больно! Маркиза только укоризненно прикрыла глаза, хотя я видела, что она старается не улыбаться. Рейчел и Сьюзи улыбались и крепко держались за руки, будто пытаясь сдержать друг друга от повторных счастливых воплей. Болезненно промычала, когда почувствовала резкую боль внизу живота. Черт, действительно физически больно. А потом меня скрутило так, что я закричала, обхватывая живот руками. Будто издалека я услышала по-настоящему взволнованный голос Эмилии: «Кажется, у неё отошли воды» и паничное МакГрегори: «Да разве может это быть?! Она на шестом месяце!». А потом все смешалось в один круговорот криков и боли.*****
Открывать глаза было очень тяжело и чуть ли не физически больно, но я это сделала. Перед глазами все плыло, тела я почти не ощущала, а в голове был какой-то вакуум. Я нахмурилась, пытаясь вспомнить хотя бы что-то, но мысли разбегались во все стороны. — Анна, сестренка! — хрипло, будто сорванным голосом, прошептал кто-то, заключая меня в аккуратные объятья. Хотя, почему «кто-то»? Это была Рейчел, невероятно бледная и заплаканная Рейчел, — Ты не представляешь, как напугала нас всех! Я так испугалась, когда ты закричала! Это было так странно… Она всегда улыбалась, благословленная счастливой и беззаботной жизнью. Я не помню её такой заплаканной даже когда оказалось, что у неё аллергия на кошачью шерсть. — А что?.. — начала я. Воспоминания возвращались ко мне обрывками. Вот я с подругами в комнате, мы спокойно сидим и разговариваем, радуемся, тут меня скрутило и… Меня ощутимо передернуло, и я с широко распахнутыми глазами начала вспоминать все, что было дальше, осознавая, что именно случилось. Я еле нашла в себе силы вцепится в Рейчел и перепугано заглянуть ей в глаза: — Что с ним? Что с моим ребенком?! Сестра застыла, неловко отводя глаза, в которых был океан боли. Рейчел, почему ты молчишь? Почему ты плачешь? Рейчел, почему ты… Почему ты с жалостью смотришь на меня? С моим ребенком ведь все хорошо, просто дайте мне его на руки. Нет. Ну нет, не может быть. Не могла моя дочь… Мой ребенок… — Сестра, не молчи, не молчи, прошу тебя, — судорожно зашептала я, впиваясь ногтями ей в кожу, совсем не беспокоясь о том, больно ли ей. Говориговориговори! Рейчел судорожно сглотнула, зажмурив глаза. Я всхлипнула, глазами начиная искать жнеца. Пожалуйста, не надо… Я готова молиться, я готова поверить! Готова приклонить колени и уверовать: в Бога, в Дьявола, в кого угодно! Да что уверовать, я готова продать свою душу Дья!.. — С детьми все хорошо, — ответили мне и я забыла все, о чем я только что думала, стараясь сосредоточиться на словах Рейчел и удержать ускользающее сознания. — Детьми? — переспросила я, еле ворочая языком. — Да, — кивнула сестра, улыбаясь сквозь слезы, — Мальчик и девочка Близнецы. Мальчик и девочка. Близнецы. Мои дети и они живы. Они дышат, они со мной. Я рассмеялась и, если бы у меня остались силы, я бы обязательно прикрыла лицо руками, пряча свои слезы. Почему она так долго тянула, чтобы сказать мне это?! Рейчел погладила меня по мокрым волосам, нежно улыбаясь, хотя я видела, что сама она все еще плачет: — Спи, Анна, набирайся сил, все хорошо. — А дети? — слабо спросила я, пытаясь держать глаза открытыми. — Дети тоже спят, за ними ухаживают, я тоже присмотрю за ними. Спи. И я послушно закрыла глаза, плавая на грани сна и реальности. Я слышала, как встала Рейчел и как открылись двери, слышала тихий шепот: — Ты ей сказала? — Нет, она сейчас не в состоянии… не стоит… что… умер. Это был сон или явь?