Семь осколков

Блум все чаще снятся не то кошмары, не то странные видения, где она стоит в огромном блекло-голубом пространстве. Безграничном, без четких контуров и углов. Ни пола, ни стен, ни потолка, но… Фон? Одновременно и близко и далеко, не подойти. Она пыталась. Пугающий свет, растекающийся, словно из ниоткуда, не теплый, не холодный. Совершенно не дающий тени, ни от феи, ни на ней самой. Магии нет, звуков тоже. Пустота. И зеркало, огромное, в десятки раз выше нее, в вычурных завитках на раме, серое, почти дымчатое. Его поверхность едва заметно глазу двигается, по ту сторону бродят тени. Блум однажды решилась коснуться ее и ладонь тут же опалило ледяным холодом, боль затопило ее сознание, выбрасывая из этого странного места. А на следующую ночь, она снова была там. Отражения в зеркале пугали фею, терзая ее и без того измученное сознание, но не могла перестать всматриваться в четкие, пугающие видения. Тени насмешливо скалились, словно голодные звери, готовые вот-вот преодолеть хрупкую псевдо жидкую преграду и наброситься на нее. Сожрать. Иногда Блум видела себя в странной маске. Рисунок в идеальности повторяет черты ее лица, но искажает своей холодностью, неживым и неосмысленным взглядом. Пустым, пугающим до дрожи. Каждый раз видение менялось, добавляя настораживающие, а после и откровенно ужасающие, детали – все началось с нескольких капель крови на матовом фарфоре, потом ее стало чуть больше. В третьем или четвертом отражении фея заметила, что кровь идет, стекая отвратительными ручейками, из-под маски, визуально, словно чуть уменьшившейся, впившейся в кожу. Блум казалось, что она пожирала ее лицо, оставляя ужасные рваные кровоточащие раны, пытаясь… Стать ею? Заменить? От этих картинок передергивало даже Темную. Иногда маска начинает трескаться и осыпаться по крохотным осколкам, открывая изуродованную плоть, покрытую язвами и струпьями, под конец все осколки взлетали вверху и снова становились маской, каждый раз чуть меньшего размера. Блум тошнит от видений, все чаще она просыпается с громкий, пронзительным криком. От него стынет кровь в жилах у тех, кто рядом. Но фея молчит о причинах своих кошмаров. Она бы и рада поделиться, да только губы плотно, не по ее воле смыкаются, не давая произнести хоть слово, оставляя один на один с видениями. Блум снова стоит перед зеркалом, настороженно и затравленно всматривается в дымчатую поверхностью, но тени пропали, не скалятся в предвкушающих улыбках, не мелькают, то тут, то там. Нет кошмарной маски. Нет… Других картинок. Только до боли знакомый сводчатый ледяной зал и статуя посредине. Только нет больше второго постамента. Только хрустальный лед уже не сковывает полностью мага, сквозь небольшие бреши проглядывает то одежда, то живая кожа, то волосы мага. Пространство схлопывается резко, выбрасывая ее в реальность, но Блум успевает заметить, что за миг до этого, видение снова сменилось, рябь по поверхности остановилась, сделав ее гладкой-гладкой. И в отражение была она, настоящая, живая Блум, а рядом - Валтор…