Семь осколков

Блум не любит светлячков, откровенно боится этих насекомых. Ей всегда казалось, что в них таится опасть. Она была уверена, что именно они те самые блуждающие призрачные огни, по чьей прихоти сгинуло бесчисленное количество людей. Этот сон, вмиг стал кошмарнее, чем ее присутствие в пространстве с зеркалом. Тысячи небольших насекомых заполонили все, едва-едва, неравномерно, но все же освещая поляну. Выхватывая из тьмы то травинку, то притаившегося паука, то листья на ветках деревьях или корявые, скрюченные сучья. Они, издеваясь, летали перед ней, садились, запутываясь в волосах, вызывая тошнотворные ассоциации со снегом. Только без шепота, утопая в угрожающей тишине. Когда очередное насекомое зацепило ее щеку, Блум вскликнула, звук, почти не слышимый «вспыхнул» и погас, оседая пеплом на губах. Светлячки, перестав летать хаотично, начали сбиваться в два роя, по левую и правую стороны, образуя небольшой, чуть меньше метра коридор, позади феи, обернувшейся в ужасе, они стали стеной, не двусмысленно намекая, что ей предстоит путь только в одну сторону. Вперед, в пустоту, подчеркнутую насекомыми. Она, словно жертвенный агнец, медленно идет в пасть жадному хищнику. Блум идет, впервые за долгие годы, молясь то Богу, то Дракону, о милости. Целый месяц тишины, сладких грез и спокойных снов закончился так резко, что расслабившееся сознание оказалось совершенно не готово к такому. Даже Темная и та нервничает. Фея почти ежедневно, порою чаще, касалась метки, утопая в приятном жаре, согревающим не столько тело, сколько душу. Она бредет, благодаря за отсутствие звуков в этом кошмаре – насекомых все больше, они заполняют собой все, за их светом совершенно не видно окружающей местности. Блум уверена, что сошла бы с ума от оглушающего шелеста мириады тонких крылышек. Живой коридор стал чуть расширятся, тьма, скалясь отступает. Светлячков так много, что уже светло, почти как днем. На другой поляне кто-то есть, что-то мешает его увидеть, какая-то пелена. Но Блум точно знает, кто там стоит. Впервые со дня его заточения она чувствует Валтора, Пламя находят Пламя, их сила резонирует. «О, Дракон…» - как-то томно, странно тянет Темная, отступая в самые дальние уголки сознания Светлой половины. Фея начинает вспоминать, что совесть шептала, что не стоит так поступать с магом. Фея начинает вспоминать, что у «совести» был голос Темной. Фея начинает вспоминать, что Валтор обещал вернуться…