Фестиваль

Фанфики про яой… 5 глава. Я закрыл дверь за Саске и спросил, с какой стороны он будет спать. Заботливо предложил ему свою второю пижаму. Он вежливо отказался и сказал, что обойдется и без неё. Я удивился, но всё равно положил пижамку на кровать. — Можно посмотреть, что в твоей комнате есть? — — Да пожалуйста. Ты как хочешь, но я спать. — — Хорошо. — Я потянулся и лёг. Мне было интересно с чего Саске начнёт осмотр моей комнаты. Закрыв глаза, я думал о нём. По его направлению шагов было понятно, что он подошёл к моему рабочему столу, стоявшему напротив постели. Услышав грохот, я вскочил с кровати. — Что упала? Ты что уронил, Саске?! — — Не знаю, — он наклонился и заглянул под стол. — Это всего лишь учебники и тетрадки. — — А, ну ладно. Попрошу тебя, не роняй больше ничего ПОЖАЛУЙСТА! — — Хорошо, — сказал Саске, как мне показалось расстроенным голосом. Я услышал как этот рукожоп, чего-то взял на изучение. Потом он что-то прошептал, но я не расслышал что. Подойдя к окну в моей комнате, Саске открыл закрытые серые шторы. В тёмную, местами очень мрачную комнату, ворвался белый лунный свет, осветивший в раз всё помещение. Он оглядел мою достаточно большую комнату. Справа от моего столика стоял шкаф с одеждой, слева находился стеллаж с книгами, а над столом висели полки для всего. Напротив рабочего стола простаивала старая кровать. Слева и справа стояли небольшие тумбочки, с мелким мусором внутри. Окно во всю стену с лева от стола и кровати, а на противоположной стороне голая стена с дверью. После осмотра моей комнаты, я услышал шелест страниц какой-то тетрадки. Во время чтения Саске, то тихо-тихо смеялся, то пускал слезу, а иногда очень внимательно и даже пристально всматривался в страницы. Приоткрыв глаза, моему взору предстала очень красивая картина. Саске стоял озарённый светом полной луны в гробовой тишине с толстой тетрадью в руках. Внутри меня проскочила искра и мои глаза засияли, как два насыщенно голубых алмаза при свете фонарика. Я смотрел на него, не отрывая взгляда, боясь даже моргнуть и потерять такую красоту. Казалось, его волосы побелели от лунного света, тёмно-чёрные глаза засияли белизной, а его одежда, как-будто исчезла. Я готов был смотреть на Саске вечно. Но постепенно мои глаза опустились и остановились на тетрадке, которую держал Саске. Приглядевшись, я понял, что это мой личный дневник. В каком-то роде мне было даже приятно, что Саске были интересны моя жизнь и чувства, мои эмоции и характер. Но был в дневнике один разворот, который посвящён ему, где-то, что я писал, лучше не читать. Я бы с превеликим удовольствием забрал тетрадь, но мне было настолько лень, что даже рта открыть не мог. Я заметил, когда Саске перелистывал страницы, что если перевернуть ещё одну страницу, то он увидит все мои мысли о нём. Пока мой друг читал последние строки открытого разворота, я подумал, взвесил все за и против, решив что мы, ну же как бы, лучшие друзья и у нас не должно быть ничего секретного друг от друга, короче я не стал сильно переживать насчёт моих наисекретнейших записей. Честно, мне стало даже очень любопытно, как Саске отреагирует за этот разворот. Дочитав, он перевернул листик тетради. По его сиявшим глазам, мне стало понятно, что он был удивлён неожиданностью, увидеть в моём дневнике настолько глубокие мысли. Через пару минут он дочитал. Его лицо было как-то грустно и одновременно весело. Саске посмотрел на большую и круглую луну, мечтая или думая о чём-то очень важном для него. Из его прекрасных глаз потекли слёзы, но он загадочно улыбался. После он посмотрел на меня и наши взгляды встретились. Мне чудилось, будто его глаза кристально-серого цвета со слезами, смотрели прямо в душу, нет прямо в сердце. А чисто белый лунный свет предавал более сказочную, одновременно романтичную обстановку. Мы смотрели друг на друга, не зная сколько прошло времени. Мы как будто говорили друг с другом без слов, понимая одним взглядом, что другие люди могут говорить днями, неделями, месяцами или даже годами. Один только взгляд будоражил всё внутри и теперь нас связывало что-то большее, чем-то, что возможно описать словами. Было какое-то между нами невесомое притяжение. Когда дыханье спёрло и сердце билось сильно, Когда вся жизнь так просто ерунда, Когда плывёшь по океану чувств, Когда мечталось, всё-всё и навсегда! Хотелось говорить стихами, Хоть я не Пушкин, не поэт Я просто полюбил однажды, весь этот белый-белый свет! Те чувства что хранил годами, я их на волю отпущу И белой птицей улетаю, я вновь свободу обрету!