🎶Emma Louise - Jungle🎶
С каждым глубоким вдохом Ева приподнималась на носочках; с каждым выдохом сгибалась в колене, растягиваясь на станке. Тренировка дыхания одновременно способствовала разогреванию мышц и достижению внутреннего спокойствия. Этим утром Тереза Латимер, залетев в клас одной из первой, подскочила к задней парты Евы, куда отличница Санторини переместилась с первой, чтобы избегать лишнего внимания, и выпалила на одном дыхании: — Сегодня вместе физкультуры у нас тренировка. Нам нужно показать прошлогодний номер для отбора на весенние соревнования. — Я буду летать? Тереза приподняла подбородок, сжимая зубы, будто хотела броситься на Еву. Но потом кивнула, злобно посмотрев на одноклассницу, и отошла в сторонку. Больше вопросов Ева задавать не стала: последние три месяца научили её принимать, что дают, заглушая при этом страхи и сомнения. Все уроки она провела в собственной голове, одновременно представляя картину насмешек и пренебрежения, когда она придет на тренировку; но рациональный голосок твердил плюнуть на всех недоброжелателей и воспользоваться этим шансом, чтобы вернутся в команду, а значит и получить социальные баллы по окончанию. Мужчины часто занимающую позицию в обществе и при этом феминизм, борьба за гендерное равенство и толерантность достигают (или уже достигли?) критического уровня. Всё это предотвращает даже мысль о возможном насилии по отношении к мужчинам. Однако Марк Санторини не был мужчиной, когда подвергся домашнему насилию. Родители не принуждали его и не угрожали физической расправой, скорее склоняли психологически. Просто однажды когда Александр уехал на юридическую сделку в Париж, мать попросила Марка лечь с ней, потому что она якобы боялась ночной грозы. Всю ночь она прижималась к нему, гладила по груди и даже забрасывала ноги на него. Двенадцатилетний Марк боялся даже пошевелиться и до утра не сомкнул глаз. — Марк, прекрати, — младшая сестра часто хлопала его по рукам, когда он снова принимался их расчёсывать. Сперва юноша агрессивно расчёсывал после каждого интимного прикосновения матери, а после, увидев её презрительную реакцию на состояние его кожи, принимался делать это специально. — Мистер Санторини, — охранник коснулся его плеча, из-за чего восемнадцатилетний Марк дёрнулся, — простите, не хотел Вас пугать, Ваша мать ждёт вас в комнате встреч.***
Сегодня Ева не взлетела. Несмотря на договорённость с Терезой и собственные усилия. Девочки отвыкли, её мышцы отвыкли, голова кружилась на высоте, и все эти взгляды пронзали её насквозь. — Все получится, Ева, — девушка обернулась, уронив куртку, которую только что сняла с вешалки. Томми переступил через порог гардероба и поднял куртку, услужливо раскрывая перед девушкой. — Что получится? — Твоя гимнастика. Я сегодня тоже не справился — проплыл на 0,3 секунды дольше обычного рекорда. Потому что думал о тебе. — Тогда не думай обо мне, — хмыкнула брюнетка, просовывая руки в рукава, и снова поворачиваясь к нему, — по крайней мере, во время тренировки. — Не могу, — он весь напрягся как струна перед ней, — ты все время в моей голове. — Эй, пловец больше-не-номер-один, — откликнул товарищ Картера, — ты идёшь запить свою горечь поражения? Томми с улыбкой обернулся и кивнул другу. — Пойдёшь с нами? — парень снова взглянул на Еву с надеждой, — мы собираемся у меня или…хочешь, я зайду за тобой позже? Карие и зелёные глаза встретились. Прошло несколько секунд или минут. Затем Ева со вздохом опустила взгляд: — Не стоит нам… — она легонько прижала ладонь к груди Картера, — но спасибо за приглашение. Ева ещё долго ощущала его сердцебиение в своей ладошке, а перед глазами Томми ещё долго стоял взор глубоких зелёных глаз. И её манящие губы, которые были так близко.