24. Гладиаторский бой
— Эй, новичок! — Принца разбудил громкий шепот, донесшийся с верхних нар. Он не сразу открыл глаза — за окнами плыли сиреневые вечерние сумерки, солнце ушло, и спать хотелось до одури; но его снова окликнули, на сей раз настойчивее: — Новичок! Слышь! Хватит дрыхнуть, все равно побудка скоро! — На побудку и встану, отвяжись пока что, — проворчал Принц и перевернулся на другой бок. Маневр не сработал — его чувствительно толкнули в плечо, и сделал это явно не сосед сверху, а парень с ближайших нижних нар. — Просыпайся, разговор есть… Потом уж некогда будет лясы точить. Лука чертыхнулся и сел, кое-как протер глаза. Сверху немедленно свесилась круглая бритая голова и довольно дружелюбно подмигнула. Парень, сидевший на нижних нарах слева, чуть нагнулся вперед и протянул руку: — Привет. Я Стиви, меня все зовут Американец. Чемпион Лацио по греко-римской борьбе, в своем весе. — Я Лютый, — сообщила бритая голова. — Из бригады «Громовержцы», с Южной… Слыхал? — Я Принц из «Ядовитой бригады», — на автомате представился Лука и пожал протянутую ладонь. — Вам чего не спится, мужики? — Да вот хотим узнать, откуда ты к нам свалился, голубь сизый, — усмехнулся Стив. — Давно уже новеньких не поступало. Мы думали, все, кончились в Риме идиоты, одни мы остались… и тут вдруг ты. Еще один камикадзе. Принц не торопился с ответом. Ему было хорошо известно, как в мужских сообществах испытывают и проверяют новичков на прочность; за словами соседей мог скрываться обычный розыгрыш. Пауза была недолгой, Стив поинтересовался: — Контракт, небось, на три месяца подписал? Ладно, я и так знаю, что на три… Других здесь и не бывает. А хочешь, угадаю, на какой бумажке он был напечатан? — Ну? — На желтенькой… И сверху сиреневая рамочка. Пять страничек, а печать и подпись только на последней. И еще отдельно расписка, что ты понимаешь все риски контракта, и если что, никаких претензий не имеешь. Ведь так оно? Принц ограничился подтверждающим кивком; понимая, что судьба подкинула ему шанс разобраться в происходящем, он стал слушать с жадным вниманием. — Поздравляю, смертничек! Молоток просто! — Стив хлопнул его по плечу. — Не переживай: мы здесь все такие. На легкие деньги клюнули. — Легкие деньги легко даются, — угрюмо заметил Принц, подумав, что если бы он по-прежнему хотел легких денег, то вернулся бы к автомобильным кражам. — Мне работа позарез нужна. — Тише! А то дежурный прискачет… — предостерег Лютый, и Американец понизил голос: — Ну что ж, у каждого свой кусок сыра, вот только конец один. Колись, кто тебя надоумил? Ева — минетная королева? -Чего? — на секунду у Принца мелькнула дикая мысль, что мужик-владелец мастерской, с которым он встречался насчет работы, на самом деле — просто-напросто вербовщик, и, судя по тюремному прошлому, вполне мог иметь и прозвище «Ева», и почетное звание «минетной королевы». — Дааа, классная соска… — мечтательно прошептал Лютый. — Я тоже на нее повелся. Эх, знать бы заранее, что за ее губками — зубищи в три ряда… хотя, может, оно того и стоило… Принц потер лоб. Молчать дальше было просто глупо, но откровенничать с людьми, которые встретились ему впервые в жизни, и при этом знали куда больше, чем он — еще глупее. -Не знаю я никакой Евы! Меня…ээээ… — «похитили с улицы» — звучало совершенно по-идиотски, хотя и было чистой правдой, но эти парни, если узнают, наверняка просто оборжут его: ну надо же, такого бугая — и умыкнули, точно красну девицу! И он решил соврать, сочинил первое, что пришло в голову, думая почему-то про Белинду-белобрысую стерву: — Была одна дамочка… Я ей машину чинил. Она и свела с нужными людьми. — Значит, она! — не отставал Стив, должно быть, прочитавший правду на лице Принца. — Джентльмены предпочитают блондинок… да, Ева сюда многих заманила, что скрывать. — Погоди-ка, а что за «нужные люди»? — настороженно уточнил Лютый. — Стиви, ты смотри, не очень-то соловьем разливайся. Мало ли откуда он взялся. — Верно… — насупился Американец, и поглядел на Принца менее дружелюбно. — Может, ты и в самом деле из другой обоймы? А? — Объясни толком, из какой «другой» — тогда отвечу. Голос Принца был по-прежнему спокоен, но мускулы напряглись в инстинктивном ожидании атаки. Заболтать новичка, а потом, подловив будто бы на враках или на непростительной ошибке, навалиться кучей и начать месить почем зря — этот прием он тоже хорошо знал, и готовился бить первым. Стив с вызовом посмотрел ему в глаза: — Может, ты протеже одного из этих вонючих хренов, набитых деньгами, как крыса — блохами — Перуцци, Скалли, Гвиччарди? Хустино вот намекал, что насчет тебя есть особые распоряжения… Тут Принц сложил «два и два» и без подсказки сообразил, что Хустино — тот самый мужик, что привел его сюда, и что он здесь служит кем-то вроде надсмотрщика и спортивного тренера. Кое-что начинало проясняться, особенно с того момента, как прозвучала знакомая фамилия «Гвиччарди». Оставалось решить, выбрать, кто же из двоих Гвиччарди устроил ему такую подлянку — старший или младший? Император или Центурион?.. От Центуриона, конечно, можно было всего ожидать, но вроде как они свои проблемы с ним разрешили открыто и по-мужски… Бруно, хоть и взбрыкивал время от времени, все же вел себя достойно, и не только не мешал им с Маленой, но, наоборот, помогал, на многое закрывал глаза, так что идиотское условие — в течение года сохранять видимость семейной пары и «соблюдать приличия» — напрягало не так уж сильно… Когда на Бруно накатывало, они просто шли в спортзал, надевали боксерские перчатки и от души дубасили друг друга, пока кто-то из них — чаще всего Центурион, но бывало, что и Принц — не улетал в нокдаун… или выезжали на стадион, где пару часов гоняли мяч по футбольному полю, или устраивали заплыв на скорость в бассейне. После этого курили, обсуждали отвлеченные темы, не касавшиеся ни бизнеса, в котором Принц все равно ни черта не смыслил, ни женщин, которые -теперь это было ясно как день- Центуриона совершенно не интересовали, но находили другие точки соприкосновения… и неплохо понимали друг друга. В конце концов Лука стал недоумевать и спрашивать себя — почему их вражда была такой долгой и кровавой, неужели причина была только в болении за разные футбольные клубы?.. Раньше Принц скорее умер бы от жажды, чем выпил бы хоть глоток пива в компании завзятого лациале, теперь же такая щепетильность казалась глупой и смешной. Порою он смотрел на ситуацию глазами отца Джованни — и начинал верить, что все было предрешено свыше, что вражда и стычки с Бруно, и яростные футбольные драки, и страшная смерть бедняги Тощего, и тюрьма — были посланы ему не просто так… что это было условием, тренировкой души, испытаниями перед встречей с Маленой. Но то, что происходило с ним сейчас, не очень-то вписывалось в божественный план. Грубое насилие, клетка, жесткие рамки очень странного контракта, и бойцы, которых держали здесь явно не для игры в настольный теннис, могли означать, что он как-то резко исчерпал свой лимит везения. Особенно если его судьбой решил заняться Гвиччарди-старший… Принц не хотел быть здесь, не хотел драться, не хотел участвовать в непонятных развлечениях каких-то мутных людей, но пока что он ничего не мог поделать, ничего не мог изменить. Оставалось только ждать «особых распоряжений».***
— Так, не стоим, разминаемся! — голос Хустино гулко отдался под потолком спортзала и подстегнул парней бодрее тягать гантели и тянуть мышцы на тренажерах. Сам инструктор прохаживался взад и вперед по периметру помещения, посматривал на бойцов, на некоторых — особенно пристально, и что-то помечал в блокноте. Здесь не было окон, и вместо естественных источников света спортзал озаряли блеклые люминесцентные лампы; из-за них даже загорелые и смугловатые лица казались нездоровыми и бледными. Да и вся обстановка была мрачноватой — некоторые рекруты выглядели так, словно готовили их не к тренировочным спаррингам, а сразу на убой… по крайней мере, такое впечатление сложилось у Луки за время разминки. Недавняя беседа с Американцем и Лютым подготовила его к тому, что игра предстоит серьезная, и больше всего беспокойства вызывал намек на «особые распоряжения», якобы полученные Хустино насчет Принца. Но страха он пока что не испытывал… возможно, потому, что специально его никто не пугал. Бой без правил — это, конечно, серьезная тема, но едва ли окажется опаснее, чем стадионные стычки с полицией, противнее, чем тюрьма, и больнее, чем уличная драка с применением запрещенных орудий. Так что Лука не лез в бутылку, разминался по-честному и заодно прикидывал свои шансы в предстоящих спаррингах. Большинство парней в зале были с ним примерно в одном весе, но двое или трое выглядели как настоящие Гулливеры… или, точнее сказать, циклопы. Еще один, невысокого роста, но коренастый и с очень длинными руками, не по-хорошему напоминал Кинг-Конга. Принцу в красках представилось, что может сотворить этакий монстр в болевом захвате, и его собственная левая рука ответила тягучим нытьем, напоминая о давней травме… Наконец, опасным казался боец с азиатской внешностью, обманчиво хрупкий, но гибкий и подвижный, как кот. Лука подметил, какие красивые удары ногами он репетирует несколько напоказ, и насколько точны и лаконичны все его движения — залюбуешься. При условии, что самому не придется их отведать в ближнем бою… Но он чувствовал себя достаточно разогретым, чтобы не ударить в грязь лицом с технической точки зрения, и достаточно злым, чтобы подавить противника морально. Хустино, наконец, закончил писанину в блокноте, захлопнул его и по-хозяйски осмотрел гладиаторов. — Та-ак… ну что, с кого начнем? Кто сегодня самый смелый? Шаг вперед. Лука посмотрел по сторонам — никто не рвался принимать приглашение, наоборот, лица у большинства стали еще угрюмее, чем были. Лезть вперед, не разобравшись до конца в ситуации, было самонадеянной глупостью, но вместе с тем Принц понимал, что при отсутствии добровольцев «надзиратель» просто ткнет пальцем в тех, кого уже наметил под раздачу. И, скорее всего, он будет в этом списке, потому что новичков проверяют первым делом. Принц сделал шаг вперед. — Стой, куда, смертник!.. Жить надоело? — зашипел ему в спину Лютый, но было уже поздно. — Ааа, сам вызвался, приятель! — Хустино кивнул с довольным видом и указал на длинную скамью, стоявшую у противоположной стены: — Давай-ка пока вот туда. Так, кто еще готов составить компанию на добровольных началах? Из строя вышел боец-азиат, за ним, чуть поколебавшись — Американец. — Трое, отлично. Пока хватит. Посидите там. — тренер дождался, пока парни займут места по соседству с Принцем, и обратился к оставшимся, кого жребий не коснулся: — Сегодня у нас немного другой порядок. Мы никуда не пойдем, но к нам придут. Так что вы все живо соберитесь в кучку — и на ту сторону зала. Понятно? Распоряжения Хустино здесь не обсуждались: этот приказ был выполнен так же быстро и четко, как прочие. Теперь основная масса бойцов сгрудилась у дальней стены, между силовыми тренажерами, а трое добровольцев по-прежнему сидели на скамье в ожидании… чего? Лука не знал, но, судя по лицам азиата и Американца — они знали. И это знание их ни черта не радовало. Принц тоже ощутил в груди холодное острие тревоги… — Ну и что теперь? — негромко поинтересовался он у Стива. — Очередной раунд игры «Превращение в бифштекс», вот что. — буркнул тот. — Но сегодня, кажется, еще и с сюрпизами. Наверху что-то лязгнуло. Лука поднял глаза и с неприятным удивлением увидел опускающуюся сверху решетку. «А это еще здесь с какого хуя?» — но прежде чем он задал этот вопрос вслух, решетка успела достичь пола, отделив их скамейку от пространства зала, так что они оказались в своего рода клетке. Точно такая же клетка, но чуть побольше, замкнула внутри себя бойцов, не вошедших в тройку избранных. Это уже не лезло ни в какие ворота. Спарринги — они и есть спарринги, к чему столько церемоний, как будто их не к боям готовят, а снимают в боевике класса «кости и кровища»? Но Принцу не пришлось долго томиться в ожидании. Хустино достал из кармана рацию, включил ее и суховато сообщил кому-то: — Все готово. Они могут войти. Меньше чем через минуту одна из торцевых стен разъехалась надвое — за ней скрывалась лифтовая шахта. Из грузовой кабины появились трое, все, как один — вылитые коммандос из фильмов со Шварцем… да и сложены не хуже, чем Большой Арни. По достоинству оценить рельеф мускулатуры и объем бицепсов вновь прибывших бойцов позволяла и форма одежды: кроме камуфляжных штанов и спортивной обуви, на них были только защитные пояса и кожаные наручи. Лица выражали не столько свирепость, сколько безразличную отстраненность — ни дать, ни взять киборги. Такие запросто свернут шею, раздавят ребра и пойдут себе дальше. «Пиздец…» — именно это короткое и емкое слово пронеслось в мыслях Принца вместе с отчетливым пониманием, что все его предыдущие драки, даже самые жестокие уличные бои с лациале или ювентино покажутся сущей ерундой по сравнению с предстоящим спаррингом с любым из этих динозавров. — Понял теперь, куда попал? — мрачно усмехнулся Американец, наблюдавший за Лукой вместо того, чтобы изучать пришедших: для него они не были незнакомцами. — Ну и как тебе эти «девочки», нравятся? — Да… крутые телки… Я, конечно, ожидал красоток, но все ж не таких. Сиськи-то, похоже, ненатуральные. Поддержав шутку, Принц похвалил себя за присутствие духа, надеясь, что ни голосом, ни выражением лица не выдал, насколько страшно ему стало в действительности.***
Филиппо встретил брата и невестку на террасе, сидя — а точнее, полулежа — в колоссальном плетеном кресле; на таком троне не постеснялся бы сидеть и сам Цезарь, приехавший в гости к Клеопатре… Увидев Массимо, он расплылся в широкой хищной улыбке, помахал рукой и даже соизволил привстать, чтобы обняться: -Добрый вечер, Чума, добрый вечер! Ну наконец-то ты откликнулся на мой призыв и соизволил дотащить свою задницу в это прекрасное место… -Привет, Чумной доктор, Император Крыс! — беспечно улыбнулся Массимо и расцеловал брата в обе щеки: -А ты верен себе — говоря о сюрпризе, всегда делаешь его только себе… а опоздавшим достаются кости! -Ну уж и кости… разве на вечеринке в «Палладиуме» ты не получил свое мясо, и самые жирные куски?! Пресса целую неделю не могла успокоиться, только и писала, что про бенефис этого французика, с венецианскими витражами! — Да уж, славная была вечеринка… — Еще какая славная, хоть и обошлась недешево! С невесткой же Филиппо поздоровался сухо, едва кивнул головой и указал ей на соседнее кресло: — Присаживайся. Ваши с Массимо кроличьи коктейли сейчас подадут… Я как раз распорядился. Малена столь же сухо кивнула и устроилась на указанном месте; пока братья обнимались и любезничали, у нее была возможность хотя бы осмотреться по сторонам и понять, куда здесь могли увести или спрятать Луку. Огромная вилла, отстроенная, оформленная и обставленная в стиле классического места отдохновения богатого и знатного патриция, с виду не выглядела угрожающей — напротив, безмятежной, полной ленивой сибаритской роскоши…но в самой этой безмятежности и лени таилось что-то зловещее. Массимо присел рядом с ней и, поймав ее встревоженный взгляд, ободряюще улыбнулся: — Все будет хорошо. — Малена вздохнула и подумала, что не верит ему… и как Массимо Гвиччарди не старался казаться спокойным и веселым, этаким странствующим чародеем, которому море по колено, на фоне Филиппо Гвиччарди он выглядел всего лишь младшим братом… Посредником, что уже сыграл свою роль, и теперь время ей самой выйти на сцену. — Синьор Филиппо… — обратилась она к свекру, хотя руки и щея нервно напряглись, и во рту стало сухо, как в пустыне. -Я… хочу узнать, зачем вы пригласили меня?.. Ведь Бруно нет в городе… и я не вижу других гостей… Светлые тигриные глаза пристально оглядели ее, со злым любопытством, словно Филиппо видел Малену впервые и пытался понять, что она за птица… -Ты в самом деле думаешь, что свекор должен приглашать свою невестку лишь в качестве мебели для светских раутов? — Нет, но… — И, кажется, ты не особенно скучаешь по Бруно. Обедаешь с моим братом, завтракаешь со своим шофером… так почему бы и не поужинать в моей компании, в семейном кругу? — У меня были другие планы на вечер, но… вы умеете настаивать на своем, синьор Филиппо. Скажите пожалуйста — где Лука?.. Что… что вы собираетесь с ним сделать?.. Гвиччарди-старший слегка поморщился и укоризненно посмотрел на брата: он не сомневался, что это Массимо рассказал все Малене раньше времени, значит, сюрприза уже не выйдет, и воспитательный эффект будет совсем не тот… ну да ладно, шоу в любом случае отыграют до конца. — Терпение, моя милая… очень уж ты нетерпелива, и слишком живая стала в последнее время! Что, депрессия чудесным образом прошла? Ты больше не плачешь по своей маленькой дочке?.. Упоминание о Лизе, да еще в насмешливом ключе, было ударом под дых, и у Малены потемнело в глазах; но сейчас же потемнело и лицо Массимо, и голос прозвучал непривычно резко: -Малена, я уверен, что мой брат — и твой свекор — очень сожалеет о своих необдуманных словах, и сейчас же принесет тебе извинения… и заодно ответит на твой главный вопрос, потому что меня лично тоже очень интересует, куда подевался этот славный парень, Лука Корсо. Гвиччарди криво усмехнулся и изобразил что-то вроде полупоклона в сторону Малены: -Прошу простить… я в самом деле позабыл о приличиях и был несправедлив. Но ведь в нашем семействе я не единственный, кто забывает о приличиях… и о своих обещаниях, верно? -Я не понимаю ваших намеков, синьор Филиппо… — напряженно сказала Малена. — Если вы обвиняете меня и Луку… то…скажите прямо, что мы нарушили, и как… как вы собираетесь нас наказать?.. Вам ведь все подвластно, вы все можете… Массимо мне сегодня напомнил об этом не один раз. — Скажу еще раз: терпение, Малена. Мы сегодня развлекаемся в тесном семейном кругу… и поверь, я куда больше пекусь о твоем благе, чем ты полагаешь. — Неужели?.. — А сейчас ты невежлива! Массимо, не хочешь заставить ее извиниться? — Нет. Прекрати эту комедию, Филиппо. Прикажи своим стражникам привезти Луку из гладиаторского каземата, посадим его за стол, и все спокойно обсудим… Мы все ж не неаполитанцы, дорогой брат, а римляне! И мы не на Сицилии, к счастью… — Уж позволь мне самому решать, Чума, что и в каком порядке делать со своими людьми» — свирепо рыкнул Филиппо и нажал кнопку звонка, вмонтированную в панель стола. — Ужин сейчас подадут. И главным блюдом на нем будет не кровавый бифштекс — а гладиаторский бой! В тот же момент на стене ожил динамик переговорного устройства, и зажегся экран огромного телевизора, установленного у противоположной стены. — Ждем ваших распоряжений, синьор Гвиччарди… — проскрежетал в динамике чей-то хриплый неприятный голос. — Какова у вас степень готовности? — Номер один. — Прекрасно. Начинайте трансляцию.