Волк на холме

      Малена еще спала, когда Лука, выбравшись из-под одеяла, снял со спинки стула свои джинсы и ушел на кухню, чтобы без помех обследовать содержимое карманов. Он ругал себя последними словами за то, что, захваченный переживаниями, не провел эту процедуру сразу же, как получил свободу, а вместе с ней — и свою одежду. К счастью, его тюремщики оказались еще более небрежными, и то ли не обыскивали как следует, то ли просто не обратили внимание на клочок бумаги.       — Аааа, вот ты где! — Принц нащупал в заднем кармане плоскую картонку и нетерпеливо выхватил ее: да, так и есть, то, что нужно, и не порвалась, и не стерлась.       — «Джокер»… Автомастерская, гм… все услуги… прям так уж все?.. Ну хорошо, вот сейчас и проверим.       Не откладывая в долгий ящик, он снял трубку с телефона и набрал номер. Ждать ответа пришлось довольно долго — Лука хотел уже счесть попытку неудавшийся, когда на том конце послышался щелчок, и мужской голос сухо и коротко сказал:       — Слушаю.       Принц всего один раз разговаривал с «синьором Саабом», или — Грасси, как значилось на карточке — но сразу же узнал и ни на секунду не усомнился, что ему отвечает вчерашний собеседник… казалось, с тех пор прошли не одни сутки, а две или три вечности. Он словно в фантастическом фильме телепортировался из одной жизни в другую, заново ощущал свое тело, иначе думал, и как-то по новому чувствовал все, что происходит вокруг.       Это было отвратительное переживание… и если героя фантастики после перемещений во времени или через гиперпространство становилось так же гадко, завидовать их суперспособностям явно не стоило.       — Доброе утро… это Принц. Ну то есть Лука. Корсо. Мы говорили вчера насчет…       — Да, помню. — голос ожил, зазвенел от напряженного интереса. — Так ты выскочил?       — Выскочил. Вижу, вы тоже… — мрачно пошутил Лука, заодно напомнив себе, что этот мужик -неизвестно откуда взявшийся, но предложивший хорошую работу, несмотря на две его судимости — тоже у него на подозрении. Очень уж удачно он на своем «саабе» наткнулся на тот серый фургон в тесном переулке.       — Ну, мне особо-то никто не угрожал… так, ствол у башки поддержали для острастки, да и все. Это не настоящие бандюки, так, мелочь, обычные ребятки на зарплате.       — Вам-то, синьор, откуда знать?.. Если вы, конечно, с ними не заодно.       — Нет, не заодно, — собеседник коротко хохотнул. — Я бы даже сказал, наоборот… Ты поэтому звонишь? Концы ищешь?       — Вроде того.       — Вычислить, кто заказал, не сложно, если…       — Да я знаю, кто. Он особо и не скрывал.       — Мммм, как интересно… мне скажешь?       — Может, и скажу… — Принц немного подумал и рассудил, что, в общем-то, терять ему нечего, и совершенно не обязательно делать из случившегося страшную тайну. Его не изнасиловали, не покалечили, не повредили физически сколько-нибудь серьезно, ну, а моральные терзания не в счет. О них уж точно никому неизвестно. Он, правда, что-то там подписал насчет конфиденциальности, но это было до беседы с Филиппо Гвиччарди, и сам факт беседы с «боссом боссов» многое менял в условиях контракта. Как говорится, и ежу понятно.       — Может и скажу… если ваше предложение насчет работы еще в силе. И… если ваша автомастерская и впрямь такая расчудесная, как вы говорили.       — Хороший разговор, мне нравится. Ты сразу быка за рога хватаешь. Так, если желаешь, можем продолжить с того места, где нас прервали.       — Желаю. Когда и куда подъехать? — Принц оглянулся в сторону спальни, где отдыхало его главное в этой жизни сокровище и единственное богатство, и запоздало подумал, что должен сказать ей о своих планах, а не срываться в неизвестность, как только в голову стукнуло…       — Адрес на карточке видишь? Вот туда и подъезжай, а когда… давай через пару часов. Я как раз на перерыв закроюсь, ну и потолкуем без помех.       «На перерыв закроюсь», «потолкуем без помех» — все это были мирные, спокойные фразы, как и голос у синьора Грасси — мирный, спокойный… но вчерашний опыт, как впрочем, и все предыдущие истории подобного толка, не прошли для Принца даром. Он не то что бы впадал в паранойю, но умел читать между строк. В закрытой мастерской не будет никаких посторонних и случайных людей, но в то же время может оказаться кто угодно.       Значит, и толковать без помех можно каким угодно способом, в том числе с помощью ножей, железных прутьев и велосипедных цепей. Грасси знал Гвиччарди, говорил о нем жестко, резко, без прикрас. Но все это могло бы частью одной большой игры, фрагментом тонкого, многоходового плана… нельзя было исключать, что вчера его оставили в живых, целым и невредимым, зная, что грязную работу доделает Грасси — но зато Гвиччарди, отец Бруно и все еще свекор Малены — будет чист.       — Хорошо, я приеду. — Лука положил трубку и пошел в ванную, умываться и бриться.       Смотрел на себя в зеркало и усмехался над своей подозрительностью. В самом деле, что за бредовые мысли насчет вселенского заговора?.. То, что на него напали во время встречи с Грасси, просто совпадение. Будь у него в этот день другие планы, похитители подкараулили бы его возле дома, или у мастерской Змея, или на любом пустыре…       Гвиччарди не собирался его убивать: он хотел проучить невестку, проучить при помощи любовника, а мертвый любовник ничем уже не пригодится. А еще он, вероятно, хотел подать пример сыну-слабаку, как надлежит расправляться с мерзавцами, пятнающими честь… мдааа, вот кому в этой истории отведена самая презренная роль — так это Центуриону. В возрасте под тридцатник быть опекаемым папочкой, что шагу не дает ступить, сопли утирает и сам бьет плохих мальчиков… от такого и запить можно, и сторчаться за милую душу, и начать спать с мужиками, чтобы добрать маленько мужественности (что, видимо, Центурион и делает — как Лука начал подозревать в последнее время… да и неспроста Бруно так любил ближний бой, и получать как можно крепче и больнее во время тренировочных спаррингов).       Закончив приводить себя в порядок и даже полностью собравшись для выхода из дома, Принц вернулся на кухню и ощутил неожиданное желание: приготовить Малене завтрак. Сама эта идея так поразила его, что он замер с открытым ртом, бессмысленно уставившись на полку с кофеваркой, и пытался переварить, что же это с ним такое стало. Никогда в жизни, с самого детства, он не соглашался на «легкую» домашнюю работу, не брался подметать, мыть посуду или готовить, если поблизости была женщина, не важно, связанная с ним кровными или любовными узами, или та, которой он платил… Абсолютно все в этой жизни он умел делать сам, и делал, когда обстоятельства того однозначно требовали; другой вопрос, что Принц оставался твердым сторонником разделения обязанностей на мужские и женские. Мужские, с его точки зрения, были намного опаснее и труднее, требовали серьезных усилий, хотя, что греха таить. и вознаграждались лучше. От женских же он в большинстве случаев умудрялся отлынивать и в армии, и в тюрьме…       Красный, скачущий по поручениям Чинции как зайчик, вызывал в Принце множество чувств, от сожаления до презрения. Из него самого Чинс легко могла выжать деньги (любую сумму), или заставить чинить машину, или двигать мебель, а то и отлупить кого-нибудь, кто ей надерзил или не понравился… но за все время их романа, ни в статусе любовника, ни в статусе друга семьи, он ни разу не варил ей кофе и не готовил завтрака. Она, впрочем, тоже его не баловала подобными вещами — но ему и в голову не входило.       Так что же с ним случилось теперь? Неужели он вчера натерпелся такого страху, что, сам того не ведая, готов на себя передник повязать?.. Или ему так понравилось наблюдать, как Малена готовит ужин, а после было так хорошо с ней в постели, и он так сладко выспался на теплой груди любимой, что теперь точно заколдованный, и берега потерял?.. Мысли метались, как вспугнутая мошкара, а руки тем временем действовали: насыпали кофе в кофеварку, доливали воду, резали хлеб для тостов, наливали джем в стеклянное блюдце…       Малена услышала — точнее, он все-таки разбудил ее шумом воды, звоном посуды и чертыханиями, когда кофе просыпался на пол, или кусок хлеба разъехался под ножом — и вышла из комнаты, в удивлении спросила:       — Что ты делаешь? Почему не разбудил меня?.. — заметила, что он одет для выхода, и удивилась еще больше:       — Ты решил уехать так рано?.. А что же мне делать — оставаться или тоже уезжать?.. Я бы не очень хотела ехать за вещами одна…       — Ты и не поедешь одна, — возразил он, и, шагнув к ней, крепко обнял. — Нет, не поедешь, хватит… здесь тебе ничего не грозит. Никто не придет, у Моники больше нет ключа…       — Да я и не боюсь здесь оставаться… — улыбнулась она. — Просто мы все решили вчера… слишком быстро… и… может, тебе надо подумать еще?.. Ведь пока мы в Риме, Гвиччарди не оставят нас в покое. Ты… ты совсем не должен так рисковать, Лука… Я могу уехать от Бруно, могу оставить их дом в любой момент — и мне наплевать на журналистов, я просто вернусь туда, где жила до замужества. В этом нет ничего страшного или зазорного… но я не хочу быть для тебя опасной, я, Лука, не стою подобных рисков, и…       — Не говори ерунды!.. — резко прервал он, и головой встряхнул от возмущения: ну что такое женщина способна напридумать за две минуты, всего лишь потому, что он рано встал, решил сварить кофе и напланировал неучтенных дел!       — Малена, все так… и мы все правильно решили… черт возьми, да я за всю мою жизнь не делал ничего правильнее, детка!.. — Принц снова притянул ее к себе отвлекся, чуть не упустил кофе — но успел, футбольная реакция по-прежнему была идеальной. — Я ошибался в другом… согласившись сесть играть в покер с шулерами… и мы это исправим, Малена. А сейчас мне просто нужно сгонять по одному дельцу… кое с кем поговорить… насчет работы. Вот и все, милая. Я скоро вернусь.       — Хорошо, конечно, поезжай, — она покладисто кивнула, чувствуя, что сама начинает жить новой жизнью, и что эта жизнь, несмотря на все сложности и препоны, ей нравится… может, потому, что все вокруг в самом деле виделось и ощущалось живым, ярким, а не силуэтами из театра теней. — Я помню, Лука, ты вчера сказал мне… что хочешь повидать того синьора… Грасси, да?.. Какое-то знакомое имя, но не могу вспомнить, где я его слышала… ты ему уже звонил.       — Да… и он назначил мне встречу у себя в мастерской. — Принц все-таки доделал то, что собирался: разлил кофе по чашкам и поставил на стол тарелку с тостами и блюдце с вареньем. Вышло не так красиво, как он планировал, но все же неплохо. И Малена явно была ему благодарна: присела к столу, с удовольствием отпила кофе, надкусила тост…       Он сел рядом и взял свою чашку, но как-то так вышло, что они начали пить из одной, и есть один тост на двоих. Лука коротко рассказал Малене о своей беседе с Грасси — и оказалось, что посвящение женщины в дела, напрямую ее не касающиеся, тоже может быть приятным, и вовсе не таким глупым, как обычная болтовня за завтраком.       — Не волнуйся, это все не займет много времени, — пообещал он. — Просто у синьора Грасси, похоже, есть для меня заманчивое предложение… не хотелось бы его упустить.

***

      Как следовало из адреса, написанного на карточке Грасси, автомастерская «Джокер» располагалась на улице Фонтанеллато, недалеко от базилики Сан-Паоло — то есть совсем недалеко от Гарбателлы. Отправляясь туда на старушке- «Ямахе», Принц был уверен, что обернется быстро, и весь остаток дня они с Маленой будут заниматься более приятными вещами… он вообще не хотел терять ни одной лишней минуты из своей жизни, чего бы это ни касалось. Принудительные «гости» у Гвиччарди изменили его очень сильно и за рекордно короткий срок — даже быстрее и сильнее, чем роковой удар ножа возле стадиона в Милане.       Оставалось надеяться, что синьор Грасси, Бог знает сколько лет отмотавший в тюряге (и наверняка за дела посерьезнее, чем кражи магнитол), тоже ценит свое и чужое время на вес золота.       Снаружи автосервис выглядел довольно симпатично и совершенно безобидно: занимал два нижних этажа в светлом пятиэтажном здании, имел собственный внутренний двор, довольно просторный и чистый.По обеим сторонам двора располагались ремонтные ангары с современным оборудованием и дверями, управлявшимися дистанционно. Любой уважающий себя человек с деньгами не побрезговал бы оставить здесь свою тачку — и, судя по всему, мог быть за нее совершенно спокоен.       Это Луке понравилось: никаким явным криминалом в «Джокере» не пахло, и брезжил шанс получить по-настоящему хорошую работу…       Синьор Грасси не солгал и насчет сиесты: на дверях висела табличка «закрыто», с часами начала и окончания перерыва, и внутри не было ни души. Принц убедился в этом, когда его самого вместе с мотоциклом впустили на территорию после короткой беседы по домофону.       Грасси вышел ему навстречу из-за двери с надписью «Офис», и предложил не сидеть в душном помещении, а обсудить все во дворе, на свежем воздухе.       — Если хочешь кофе…       — Нет, спасибо. Давайте по делу.       — Ну, давай, — Чезаре усмехнулся. — Мы, помнится, с тобой на экскурсию собирались, когда нас грубо разлучили… вот и посмотри для начала, что да как.       — Да я уж посмотрел. Место годное. Машины — вижу — привозят как раз те, что надо… не кареты королевские, что с вертолетами искать станут, если что, ну уж и не полные гробы-развалюхи, что даром никому не нужны.       — Ммммм, молодец. Что еще видишь?       — Вижу, что оборудование отличное… все есть. И перекрасить можно быстро, и поменять все что надо, разобрать до винтика и заново собрать. Наверное, от клиентов отбоя нет.       — Не жалуемся.       — Офис у вас тоже… немаленький. Компьютеры… Я бы даже сказал, штаб, а не офис.       — Очень хорошо, Лука. Люблю таких сообразительных парней… Ну что, все еще хочешь ко мне на работу?       — Смотря что вы от меня хотите, сами понимаете, в таком сервисе, как ваш — работа работе рознь… Я делать много чего могу, соображаю быстро, сами сказали, но в покере вы меня не обжулите, блеф я вскрываю на раз.       — В тюрьме научился?       — И там тоже… но вообще у меня чуть звериное от природы, тем и жив.       — Как же вчера попался?       — Капкан он и есть капкан, синьор… но выскочил — сами видите.       Чезаре Грасси кивнул, посмотрел остро, внимательно, со смесью сомнения и удовольствия… так смотрят на хорошую, дорогую вещь, по случаю найденную на рынке, и вот, когда рука уже тянется к кошельку, все-таки хочется проверить — а не подделка ли, не дешевка ли?.. Грасси, как и Принц, считал себя удачливым человеком, но в той же мере был и подозрителен, и не готов был сходу поверить, что ему так фантастически повезло.       Белинда могла говорить что угодно, это было всего лишь мнение умной и амбициозной женщины, одержимой, ослепленной ненавистью, рьяно держащейся за сценарий мщения по определенному плану…       Лука Корсо, старый знакомый Бруно, соперник, противник, и… что-то вроде тайной страсти молодого Гвиччарди, по воле случая оказывается у него в доме. По той же воле случая — влюбляется в красавицу-жену, становится ее любовником. И… попадается. Обводит мужа, но сталкивается лбом со старым матерым хищником, который пугает его, грозит увечьями, унижает как раба… Насколько Грасси мог судить по тому, что услышал, методы воздействия Филиппо Гвиччарди на врагов и тех, кто ему досаждал, не изменились за четверть века.       И вот теперь этот молодой человек, гневный, как вулкан перед извержением, и злой, как дикий волк, намерен рассчитаться за поруганную честь… Его и уговаривать особенно не придется, Грасси чувствовал, ведь молодому человеку очень, очень нужны деньги, и очень, очень нужна девочка, ради которой он и полез во всю эту кутерьму.       Парень с криминальным прошлым, запутанным настоящим и туманным будущим, соблазнивший чужую жену, становится объектом мщения — и… получает мотив для ответного хода. Роман, теленовелла! Такого ни один бульварный писака не придумает! Так что Белинда, кажется, все-таки не ошиблась: им действительно повезло. Судьба послала и нужного человека, и нужные обстоятельства.       Но Луку Корсо нельзя было спугнуть, и не следовало хватать грубо. Достигнутый с ни успех надо закрепить и подкрепить. И… для начала в самом деле предложить ему работу. Легальную, с хорошей оплатой… на такую разве что круглый дурак не пойдет. Главное —намекнуть, что это все семечки, и настоящее дело, настоящие доходы — впереди.       «Когда мы лучше узнаем друг друга».       Они еще погуляли по двору, туда-сюда; Чезаре задавал аккуратные, наводящие вопросы… что ж, так и положено на серьезном собеседовании.       Лука ничего не скрывал — Грасси сопоставлял сведения, полученные от Корсо, с тем, чтобы ему известно от Белинды, и с тем, что успел накопать сам. Расхождения не было нигде. Труднее всего было побудить Принца к откровенности насчет вчерашней поездочки в фургоне, и всего дальнейшего, но Чезаре справился и с этим. Он задавал открытые вопросы, и Лука отвечал, как считал нужным, без неприятного чувства, что его тащат, как пса на веревке.       Школа гладиаторов в Капуе была хорошим поводом, чтобы поговорить на разные щекотливые темы: например, выяснить отношение Корсо к допустимости насилия, степень его готовности переносить боль и физический дискомфорт, а самое главное — ведущие мотивы, способные побудить этого интересного парня выйти за рамки… нарушить закон…       Напрямую Грасси пока что ничего противозаконного не предлагал — это была всего лишь вторая встреча, и первое настоящее собеседование — наоборот, подчеркивал, что у него тут все легально, комар носа не подточит, «и так будет и впредь, когда пойдут настоящие дела». Для тренированного уха это однозначность переводилось как: эй, парень, не ссы, задница твоя будет прикрыта со всех сторон, людей своих я берегу… а друзья и родственники ничего не узнают, если только ты сам языком трепать не станешь.       Через полчаса Чезаре еще раз предложил выпить — если не кофе, то пива — и на сей раз Лука не стал отказываться. Это было правильно, и Грасси поставил Принцу еще одно очко: парень хорошо чувствовал границы, знал, когда нажать, когда отступить…       Они не пошли в бар, в офисе у Чезаре был отличный большой холодильник, а в нем — все необходимое. Взяли по бутылке пива, открыли, чокнулись — этот жест тоже был понятен обоим, вроде как подписали трудовой контракт… с официальными бумажками еще предстояло разобраться, но сейчас важно было обозначить главное: Корсо согласен поработать на Грасси. Сколько? Месяц —два, ну, может быть до осени, если до тех пор не найдется настоящего дела.       Грасси тоже понял — у парня свои планы, четкие, оформленные, а двух-трехмесячная фора нужна сейчас, чтобы подкопить деньжат на переезд и на свадьбу. Так что и от «настоящего дела» Луке будет отказываться не резон. Он уходит от Гвиччарди, а Гвиччарди так просто не отпускают то, что однажды посчитали своим, и, черт возьми, в нынешних условиях ему очень не помешает официальное прикрытие и легальная работа по основной специальности.       Грасси радовался, как ловко сумел подловить этого угрюмого мускулистого красавчика — достаточно было открыто признаться, что сидел в тюрьме, и столь же открыто признаться, что у него счеты со старым Гвиччарди, и зуб на него… Сработало намного лучше самого изысканного вранья. Правда — наилучшее оружие, если употреблять ее разумно и в точно дозированных количествах.       Чезаре только напрягало присутствие в Риме Массимо Гвиччарди, и его косвенное участие в этой мутной истории с похищением… самое главное, что им с Массимо ни в коем случае нельзя встречаться, иначе вся затея полетит в тартарары. Массимо вообще не надо знать, что он на свободе… и значит, Лука не должен проболтаться, даже случайно.       Так что, допивая пиво, Чезаре еще раз заострил внимание Принца на том, что лучше бы ему держать язык за зубами, не хвастать ни новой работой, ни тем более понимающим щедрым работодателем — ни друзьям, ни, упаси Бог, своей девчонке.       «Работаю в мастерской» — и на этом все.       Принц подумал, что Малену это «работаю в мастерской» должно устроить, тем более, что он сразу скажет — план на Терни в силе, мастерская -лишь подстраховка, и пусть ей даже в голову не входит, что они будут жить на ее деньги.       Два-три месяца… он навалится на заказы, потом обстряпает с Грасси «настоящее дельце» (всего одно), заработает настоящих денег, которых хватит на переезд, и еще много на что… они с Маленой поселятся в центре, он вступит в дело с Красным, и может, Малена даже подружится с Чинс… а потом у них родится собственный ребенок, и вся эта дикая история с кланом Гвиччарди забудется, как страшный сон.