We are the Imperial Navy!

      Тяжеленные бронированные створки лязгнули, но с места не сдвинулись. Гидравлика дико подвывала, что-то в глубине механизмов щелкало и опасно поскрипывало. Из-под потолка, скрытого в полумраке огромного ангара, вдруг посыпалась какая-то токсичная гадость, фосфоресцирующая в полумраке всеми оттенками зеленого цвета. Такой сюрприз заставил пару закованных в пустотные бронескафандры востроянцев опасливо сдвинуться в стороны от неизвестной флоры, растёкшейся по палубе мерзкой кляксой.       Короткий окрик сбоку подействовал на бойцов отрезвляюще, и спустя миг растерявшиеся было солдаты вскинули свои лазганы. Два ярко-алых луча беззвучно ударили в кляксу, и вверх устремились клубящиеся облачка пара. Непонятное существо исчезло, оставив после себя лишь почерневший след на ферропластовом полу, кое-где изъеденном ржавчиной.       Фрейзер устало вздохнул, покосившись на сопровождающих. Идея заграбастать отличных бойцов, вначале показавшаяся столь хорошей, при реализации столкнулась с множеством совершенно незапланированных проблем. Список нерешённых вопросов первостепенной важности рос буквально не по дням, а по часам. В свое оправдание новоявленный капитан мог лишь сказать, что ранее никогда не пытался выполнять обязанности главного каптенармуса, старшего помощника и казначея одновременно. С другой стороны, в будущем объяснять это придется явно не настроенным на понимание ксеносам, пиратам-отступникам или еретикам, которые уж точно никого щадить не станут…       Потому и приходилось крутиться, словно дикая белка в колесе, за двое суток оббежав всю станцию. Необходимую канцелярию нужно было выправить хотя бы в минимальных объемах. Пришлось подписать кучу бумажек, разругаться и тут же примириться с начальником абордажной партии Халемнетской базы Флота, согласовать поставки со снабженцами и раз пять подтвердить свои полномочия, чтобы, наконец, официально взять востроянцев под командование.       Вот только последних нужно было ещё чем-то кормить, снабжать и где-то размещать. Обычно с этими вопросами разбирался вовсе не капитан космического корабля, а его многочисленные помощники. Увы, пока что такой подход казался совершенно непозволительной роскошью. Как итог, за прошедшие с момента назначения трое суток Фрейзер поспал не более десяти часов и держался почти исключительно на оксе и лёгких стимуляторах. Впрочем, за Оксолосвенной стоило поблагодарить востроянцев, среди которых нашелся настоящий умелец, готовящий действительно превосходный заменитель привычного кофе... — Cholerna kosmiczna bzdura! — Экспрессивно высказался один из бойцов, шарахаясь от очередного комка слизи, рухнувшего с потолка.       Ещё одна проблема возникла, откуда не ждали. В быту востроянцы разговаривали на языке, отдаленно напоминающем смесь суржика и старославянского, с вкраплениями польского и чешского, изъясняясь на низком готике с ярко-выраженным акцентом. Это тоже осложняло взаимопонимание, а также отодвигало возможность подслушать, о чём болтают подчиненные, на неопределенное время. Впрочем, Фрейзер всегда мог спросить у того же Михайло Радуловича, но сейчас отвлекать господина майора от командования было контрпродуктивно.       Наконец, техножрецы, до того насиловавшие полумертвый когитатор многочисленными механодендритами и попутно разбиравшие один из боковых технических стендов, прекратили свое занятие. Из устройства сыпанули искры, вокс захрипел помехами, а датчики скафандра уловили кратковременный рост концентрации озона. Створки отдельного космического дока, в котором до поры до времени и скрывался «Защитник», медленно и печально поползли в стороны, осыпая трухой быстро отбегающих назад, насколько это было возможно в неудобных пустотных скафандрах, востроянцев и техножрецов. — Тектрий, что там у вас? — нахмурившись, поинтересовался попаданец, наблюдая, как створка замерла на месте, не пройдя и половину пути. — Возникли некоторые… Сложности, — механический голос техножреца звучал, словно из бочки. — Полноценное восстановление на месте невозможно. Проход разблокирован на пятьдесят три процента. Дальнейшие работы прямо сейчас малопродуктивны. — Принято, — бросил в вокс Николас, в очередной раз пожалев об отсутствии систем терморегуляции в стандартных пустотных скафандрах. Впрочем, что выдали на складе, то и приходилось носить, обливаясь потом в этих парилках.       Капитан быстро прошел вперед, туда, где около прохода рассредоточились востроянцы, на ходу кивнув майору Радуловичу, давая свое «высочайшее дозволение» на начало следующего этапа операции. Очередное канцелярское выражение, въевшееся за время заполнения бумажек, вызвало волну раздражения и недовольный вздох. Резко захотелось оказаться как можно дальше от Халемнетской базы Флота в целом и от представителей Администратума в частности.       Наверное, адмирал Дрейк думал, что агент Инквизиции планирует окопаться где-нибудь в штабе, и потому целенаправленно спихнул Фрейзера к чёрту на куличики. Теперь, ознакомившись с бюрократическими механизмами Администратума, попаданец и сам буквально мечтал свалить в космос, подальше от "мудрых" указаний начальства и въедливых конторских крыс.       Повинуясь приказу майора, бойцы быстро и довольно слаженно проникли внутрь, разворачивая мощные полустационарные фонари и осматривая часть огромного, вытянутого помещения.       Космический док внушал. Как снаружи, так и внутри, эта громада в форме параллелепипеда вытянулась почти на шесть километров от станции, достигая при этом двух километров в ширину и трёх в высоту. Правда, вместе с величием и гордостью за достигший таких высот в космическом строительстве Империум Человечества появлялось еще чувство брезгливости от огромного количества непонятно откуда взявшейся тут флоры, представляющей собой что-то вроде кислотного мха.       Настоящие гроздья рыжеватых бриофитов гнездились в углах и технических нишах, покрывали магистральные трубопроводы и переборки отсеков. За годы, прошедшие без вмешательства человека, здесь образовалась удивительная самодостаточная биосфера. Среди мхов и лишаев обитали примитивные червеобразные и биоты, с течением лет мутировавшие под воздействием радиации, остаточных варп-эманаций и излучения отработанных топливных элементов.       Тот самый случай, когда несоблюдение правил консервации привело к очень неприятным последствиям...       Группа вышла на одной из верхних технических галерей ангара. Шесть ярусов охватывали внутренние стены дока по периметру, облегчая доступ к замершему в жестких тисках гигантских космических «стапелей» сторожевому крейсеру. Конструкция дока была рассчитана на космические корабли размерами вплоть до линейного крейсера, а потому отсюда, с шестого яруса, открывался вполне нормальный вид на замерший чуть ниже корабль.       Вытянутый корпус орудийной секции, в передней части увенчанный носовым тараном, сменял центральный жилой блок, который, в свою очередь, плавно расширялся в реакторную группу. Двигатели модели «Юпитер III», стандартные для всех легких крейсеров, построенных на базе «Неустрашимого», ощетинились десятью огромными соплами, дюзы которых за годы эксплуатации покрылись ржаво-кислотными потеками. Пыль и кремниевые отложения скрывали черноту опаленного плазмой феррокрита и адамантия.       Над всем этим великолепием почти на двести метров возвышалась командная надстройка корабля. Сейчас капитанский мостик вызывал у Фрейзера двойственные чувства: пришелец из далёкого прошлого испытывал жалость, а осколок личности лейтенант-коммандера сочился праведным возмущением. Большинство фигур имперских святых и героев, украшающих обзорную галерею, просто и незатейливо сняли со своих мест, обнажив тонкие шпили антенн, авгуры систем наведения и связи.       Негативное ощущение только усилилось, стоило взглянуть на оба «крыла» мостика, где располагались каюты старшего командного состава. Изысканную лепнину варварски ободрали вплоть до комбинированных бронеплит корпуса, когда-то серовато-черного, а ныне рыжеватого и почерневшего. От парадного золочения не осталось даже воспоминаний. Над потрепанной конструкцией тёмной громадой высились помещения Купола Обсервации, ныне покинутые и безжизненные, внушающие холод и безразличие... — Господин капитан? — голос майора Радуловича отвлек Фрейзера от созерцания потрепанного жизнью и людьми корпуса космического корабля.       Попаданец обернулся, обнаружив рядом командира востроянцев и Тектрия, который взирал на сторожевой крейсер с нечитаемым выражением аугментированного лица, свободного от дыхательной маски. Рядовые контрабордажники и младшие техножрецы уже рассредоточились вдоль галереи, готовые двинуться дальше. — Да, сейчас, — Фрейзер перещелкнул вокс на общий канал. — Спускаемся на пятый уровень. В лифты не лезть, не факт, что они до сих пор корректно функционируют. Тектрий, ваша задача активировать основные реакторы дока или хотя бы определить, в каком они состоянии. Майор, обеспечивайте общую безопасность и смотрите в оба. Варп его знает, что тут могло скрыться в герметичных помещениях. Всё, выдвигаемся.       Обычной практикой при расконсервации имперских кораблей, длительное время простоявших в доках, считалась принудительная разгерметизация. Такой подход позволял быстро и надёжно убить большую часть незваной органической живности, за прошедшее время расселившейся в полутьме коридоров или мутировавшей из совершенно, на первый взгляд, безобидных представителей флоры. С другой стороны, этот метод не являлся панацеей. Для начала надо было определить, проводили ли на самом крейсере полную стерилизацию перед тем, как законсервировать корабль, или же ограничились минимальными мерами, просто заблокировав грузовые и пустотные трюмы вместе с неиспользуемыми отсеками.

* * *

      Фрейзер с болью смотрел на то, что осталось от орудийной палубы крейсера. Вернее на то, что от нее не осталось, и вот тут все было очень грустно. Вместо ровных рядов макроорудий, которых на корабле имелось по шесть единиц на борт, чернели провалы артиллерийских казематов, закрытые временными, судя по виду, заглушками в глубине орудийных масок. Создавалось впечатление, будто неизвестному варвару потребовались исключительно стволы, а про автоматику систем наведения и подачи боеприпасов этот самый вандал просто-напросто забыл. Как итог, крейсеру зверским и, откровенно говоря, глупым образом выбили один из ключевых компонентов вооружения.       Башенные установки лэнс-излучателей, размещенных над верхней палубой, к счастью, оставили на месте. Однако, судя по нагару и внешнему виду стволов, снимать их не стали исключительно по причине низкого остаточного ресурса. Теперь Фрейзеру стали понятны обтекаемые формулировки в древних отчетах, наполненных предупреждениями относительно «частичной разукомплектации» и «низкой боеспособности» корабля. Чудо еще, что плазменные двигатели не выдрали. С другой стороны, движок мог быть убит настолько, что его даже не стали каннибализировать для поддержания боеспособности и ремонта других крейсеров класса "Защитник". — Хоть бы турели ПКО оставили, — пробормотал Фрейзер, наблюдая за тем, как полтора десятка сервиторов вместе с техножрецом возятся над панелью, управляющей открытием ангарных створок.       Сбоку устроились на полу востроянцы, готовые, тем не менее, быстро вскочить и встретить любую угрозу шквалом лазерных импульсов, как они это уже сделали при осмотре реакторной. Тогда всё закончилось скоротечным боестолкновением с мутировавшими животными, напоминающими помесь крысы и таксы.       Твари, внешне не особо крупные, поперли толпой, но тут же напоролись на залпы моментально среагировавших востроянцев. Прочная броня, абсолютное превосходство в огневой мощи и грамотное командование майора позволили группе без потерь отступить к узкому ремонтному шлюзу, где техножрецы накрыли мутантов раскалённым прометием сразу из нескольких огнеметов.       Где-то сзади громко, с надрывом, закашлялись. Один из бойцов неосмотрительно снял шлем и теперь давился собственным завтраком, вдохнув аромат не чищенной восемь веков выгребной ямы. Атмосфера в отсеках, как ни странно, осталась, но дышать ей мог только крайне непритязательный человек.       У Фрейзера не было ответа на вопрос, почему офицеры, ответственные за консервацию корабля, не откачали кислород из дока, как того требовали инструкции и предписания. Возможно, что это была чья-то халатность, а может быть, во всем виноват неизвестный последователь Темных Богов, решивший таким незатейливым образом вывести сторожевой крейсер из строя…       В любом случае узнать правду сейчас не представлялось возможным, так как с момента постановки корабля в док минуло уже более восьми столетий. Судя по архивам, последний человек, некогда ответственный за консервацию "Защитника", предстал перед Золотым Троном три века назад. Приходилось работать с тем, что осталось, благо реакторный отсек зачистили довольно быстро.       Поступили просто, зато эффективно. Открыли переходные шлюзы и выпустили всю атмосферу внутрь основной части дока, где и находился космический корабль. Пахло всё это отвратительно, потому что установки циклической регенерации и очистки воздуха перестали функционировать очень давно даже по меркам Империума. Несмотря на это неудобство, существ, которые обжились в технических коридорах и коммуникационных тоннелях, резкий перепад давления просто-напросто размазал.       В итоге сейчас техножрецы, подчиненные Тектрию, занимались реанимацией реакторов и пытались привести в порядок энергетические магистрали и распределительные узлы, чтобы запитать хотя бы внутреннее освещение в доке. О включении ремонтного оборудования, вроде расположившихся под потолком козловых кранов и механических захватов, приходилось только мечтать.       С техножрецами, кстати, получилось достаточно интересно. Согласно Уставу Боевого Флота Готического Сектора, все техножрецы космического корабля находились в прямом подчинении старшего технопровидца судна, составляя общий совет Машинариума. Сам старший технопровидец являлся неоспоримым лидером среди Механикус и имел право вето на коллективные решения остальных слуг Омниссии, будучи суровым надзирателем и арбитром одновременно. Ему вменялось предотвращать малейшие склоки между подчиненными, следить за должным почитанием Лекс Механикус и поддерживать техническое состояние корабля на высоком уровне. При гибели старшего технопровидца, данный титул автоматически переходил к самому опытному из его учеников. В свою очередь, назначенный новым старшим технопровидцем был обязан подчиняться капитану космического корабля, принося ему обет верности.       Как раз это и произошло с Тектрием. Трансмеханик, будучи в тот момент чуть ли не единственным выжившим техножрецом «Хранителя Оберона», принес соответствующий обет тогда, когда подтвердил притязания Фрейзера на капитанский трон. В итоге получилась довольно необычная ситуация: старший технопровидец должен был последовать за своим капитаном к новому месту службы.       Таким образом, именно Тектрий и возглавил относительно небольшой пока что коллектив техножрецов, приставленный к «Защитнику», чье гордое имя еще только предстояло узнать. При списании в резерв суда Имперского Флота лишались прежних названий, приобретая лишь длинные цифро-буквенные номера.       На данный момент коллектив техножрецов уже развернул вокс-станцию и готовился приступить к трансляции бинарных гимнов для пробуждения и успокоения духов машин вначале дока и реакторов, а затем и крейсера. Фрейзер не стал мешать этому процессу, который казался совершеннейшей дикостью для одной из частей его новой личности. На то было две причины: во-первых, звуки ритуальных песнопений привлекали внимание местных мутантов, позволяя без лишних трудозатрат сократить популяцию местной фауны; во-вторых, капитан здраво рассудил, что лезть к религиозно-фанатичным киборгам с идиотскими требованиями было безумством.       «Защитник» поражал в первую очередь своими габаритами. Николас ранее не имел возможности оценить подавляющие размеры имперского корабля, стоя в десятке метров от адамантиевого корпуса, но сейчас...       Представьте себе десять одноподъездных девятиэтажных домов, поставленных один на другой, и вас потрясёт высота только лишь орудийной секции крейсера. Затем увеличьте эту конструкцию в полтора раза, и осознаете, сколь огромны жилой блок и капитанский мостик. Развернув всё это на боковую грань и увеличив ещё в десять раз, вы будете поражены воистину титанической длиной космического корабля…

* * *

      Броневые плиты с натужным гудением поднялись, открывая вид на очередной узкий коридор космического корабля. Однотонный темно-серый цвет стен с бурыми подтёками ржавчины, неработающее освещение и могильный холод вакуума... беспокоили. Такая нездоровая атмосфера заставляла востроянцев крепче сжимать свои лазганы и даже, казалось, тревожила совершенно невосприимчивых к подобным психологическим воздействиям техножрецов.       Отряд уже почти сутки медленно и печально продвигался к капитанскому мостику сторожевого крейсера. Основная причина задержки была заключена в нежелании как Фрейзера, так и Тектрия взрывать или резать внутренние переборки, демпфер-буферы и противоабордажные перегородки. Последующий ремонт всего этого превратился бы в бесконечное и, увы, почти бессмысленное дело.       Как итог, пришлось сначала вслепую искать резервные генераторы жилых палуб, а затем находить и чинить перегоревшие распределительные узлы энергетических магистралей. Потом, когда из-за такой самодеятельности едва не вспыхнул пожар, импровизированный консилиум Механикус решил подать энергию от реакторов самого дока, для чего пришлось перетаскать и подключить почти десять километров кабелей.       А ещё параллельно с этим нужно было подбирать коды доступа к загерметизированным отсекам, что также требовало времени. Хорошо ещё, что в банках данных Тектрия нашёлся примерный ключ шифрования, соответствующий тому промежутку времени, когда крейсер и отправили на консервацию.       Тем не менее, на данный момент было пройдено около трех четвертей всего расстояния до броневой рубки корабля. Отряды востроянцев, сопровождавшие основную группу Механикус, вместе с которой продвигался и Фрейзер, сменялись уже трижды. Бойцы в тяжёлой пустотной броне не отходили от техножрецов и капитана ни на шаг, бдительно следя, чтобы никакая мутировавшая мерзость не сожрала дражайшее начальство. Предосторожность майора, организовавшего сопровождение, пришлась как нельзя кстати: уже дважды откуда-то из отнюдь не лишенных атмосферы трюмов выскакивали крайне уродливые существа, напоминающие смесь шимпанзе и крысы.       Как удалось выяснить, отправив туда пару сервочерепов, под центральными жилыми отсеками крейсера сформировалась своя замкнутая экосистема, в которой выделилась основная пищевая цепь. Это, в общем-то, было обычным делом для Империума Человечества, но до глубины души поразило того, кто буквально месяц назад ходил по земле Древней Терры. Он вполне обоснованно считал, что на космическом корабле обязана царить едва ли не стерильная чистота.       А ведь потом все это предстояло ещё зачищать...       В отличие от других имперских капитанов, которые к существованию так называемых Темных Трюмов относились вполне спокойно, почти никогда не покидая мостика и офицерских кают, новообразованная личность Николаса Фрейзера требовала как можно быстрее покончить с рассадником заразы и коррозии. Впрочем, огнеметы должны были неплохо справиться с этой проблемой, а пока несколько сервиторов под командованием техножреца заблокировали наиболее пострадавшие отсеки.       Не то чтобы Фрейзер считал, что временно закатать в рокрит две палубы — отличная идея, но выбирать не приходилось.

* * *

      Свет появился внезапно.       Слишком уж неожиданно после мрака, ставшего привычным за прошедшее время. В то время как люди, чьи глаза не были заменены на бионику, разразились многоголосой руганью, ослепнув на несколько мгновений, противоударные плафоны центрального освещения мигнули и тускло засветились. Пока основные реакторы крейсера не были активированы, все системы корабля работали в энергосберегающем режиме. — О-о-о-отставить разговорчики! — Едва проморгавшись, рявкнул сержант-востроянец на тихо матюкающихся подчиненных и обернулся к Фрейзеру: — Прошу простить этих blbec'ов, сэр!       Николас скрыл улыбку и кивнул, для себя отметив, что некоторые слова и выражения совершенно не изменились даже десятки тысяч лет спустя.       Боевая рубка крейсера довольно сильно отличалась от таковой у «Хранителя Оберона». По форме самый безопасный командный пункт «Защитника» походил на треугольную пирамиду с одной из граней, перпендикулярной основанию. Такая конструкция не была типичной для имперского кораблестроения, но позволила конструкторам существенно нарастить толщину броневой цитадели рубки с минимальными потерями защищённого пространства.       Капитанский трон традиционно расположился в центре помещения, окруженный рабочими местами для старшего помощника, главного канонира, техножреца и, судя по всему, комиссара. Из-под потолка к массивному подголовнику тянулись бесчисленные кабели, предназначенные для связи с тактическим когитатором крейсера. Широкие подлокотники охватывали трон, стилизованные под крылья гигантской аквилы. В них были встроены голографические проекторы, вокс-кастер и главная управляющая консоль, а также терминал наведения орудийных систем.       Фрейзер с интересом осматривался, обходя помещение. Большинство поверхностей было покрыто толстым слоем пыли, которая взметалась в воздух при каждом шаге. Фильтро-вентиляционные установки пока не работали, и мириады пылинок мерцали в тусклом освещении боевой рубки...       Всё это вызывало у Николаса стойкое ощущение нереальности происходящего.       Под возвышением разместились ещё двенадцать стендов с когитаторами, вокс-станциями и панелями авгур-радаров. В отличие от более крупных кораблей, здесь управление ключевыми системами было сконцентрировано в одном месте. С одной стороны, такой подход облегчал работу офицерам мостика и упрощал командование кораблем, но с другой, в случае уничтожения боевой рубки, сторожевые крейсера типа «Защитник» становились глухими и слепыми мишенями...       Тектрий, до того момента копавшийся в когитаторе, ловко воткнул сразу несколько механодендритов в разъемы и отошел в сторону. — Господин капитан, — механический голос вывел Фрейзера из задумчивости, — получен прямой доступ к тактическому когитатору корабля. Требуется подтверждение личным идентификационным ключом.       Николас неторопливо подошел к панели и вытащил требуемое из нагрудного отсека скафандра. Цилиндрическое ребристое яйцо, по форме напоминавшее гранату, было выполнено из адамантия и при текущей гравитации весило около килограмма.       Основание ключа с тихим щелчком вошло в нужный разъём, и через мгновение руническая клавиатура засветилась ярко-зеленым. Пока система оживала после сверхдолгого сна, капитан очистил экран когитатора от пыли. Наконец, строчки бинарного кода сменились окном, запрашивающим подтверждение пароля.       Выполнив требуемое, Фрейзер пробежался глазами по появившемуся на экране тексту и улыбнулся под шлемом, понимая, что этого все равно никто не заметит. — Ну здравствуй, «Страж Бездны», — разнесся по помещению приглушенный и измененный динамиками голос…