* * *
Пожалуй, наиболее частыми ассоциациями с варпом и передвижением в нем у офицеров и матросов Имперского Флота будут головная боль и постоянное подспудное напряжение, а также изматывающая неизвестность. Когда находишься на борту космического корабля, пересекающего кишащие мириадами демонов области подпространства, именно изматывающее ожидание и давящее напряжение являются теми факторами, которые открывают внешним силам пути внутрь защищенных многометровой броней исполинов. Кто-то не может сдержаться от попыток расслабиться наиболее приятным способом из возможных, кто-то, не до конца осознавая, чем это грозит остальным, готов заигрывать с силами столь же могучими, сколь и коварными, ища в темных гримуарах и древних свитках имена созданий, способных даровать глупцам кратковременное ощущение всемогущества. Вот только расплата за такие деяния наступает очень быстро, а души неудачников усиливают извечных обитателей варпа, заодно позволяя демоническим отродьям просачиваться внутрь защищенных сиянием поля Геллера пространств. И ведь зачастую нет никакой необходимости в прямом искушении или соблазнении различными пороками. Куда чаще для того, чтобы свершить коварный замысел, хватает лишь почти беззвучного шепота и странных снов, подчиняющих слабые сознания своей воле. А потом какой-нибудь никчемный матрос с нижних палуб, про существование которого до того в лучшем случае знали только его товарищи по несчастью, да пара-тройка младших офицеров, с легкостью раскидывает боевую группу безопасников и, добравшись до мерзкого ножа, покрытого черными дрожащими знаками, вскрывает себе глотку, впуская на борт судна очередное кошмарное порождение Имматериума. Все-таки хорошо, что на «Страж Бездны» прислали именно Иоганна с его Боевыми братьями. Более двух сотен переживших весь кошмар и ад Белатиса мужчин, каждый из которых собственноручно рубился в ближнем бою с еретиками и предателями, а затем и преодолел многочисленные проверки… Николас был вполне согласен с Деячем, на полном серьезе заявившим, что это едва ли не дар свыше. Как бы то ни было, но Иоганн к выполнению своих обязанностей корабельного капеллана и Исповедника Братства приступил со всем возможным тщанием и рвением. Ежедневные общекорабельные молитвы в утреннюю и вечернюю вахты, когда весь экипаж бодрствовал, а боевые смены на постах сдавали свои обязанности сменщикам, позволяли консолидировать и воодушевить экипаж, а также продемонстрировать всем единство и нерушимость внутренних уз и традиций Имперского Флота. В ночные часы, когда сменившиеся боевые вахты отправлялись в зыбкий и наполненный странными видениями тревожный сон, по жилым палубам и отсекам выходили на патрулирование боевые группы закованных в броню востроянцев, СБ-шников и пустотников, сопровождаемые также минимум одним членом Боевого братства Белатиса. Оснащенные широким спектром различного вооружения, подобные отряды в зародыше гасили любые конфликты и всяческие признаки неповиновения, а спокойные и мудрые духовники в светлых рясах словом и шоковой дубинкой обращали отдельных индивидуумов к истинной Вере в Бога-Императора. Все же господин Исповедник оказался достаточно умен, чтобы предварительно уточнить у всех заинтересованных сторон их мнения, вежливо покивать на просьбы и требования, а затем и учесть графики дежурства личного состава. Как итог, на стол к Фрейзеру лег уже заверенный начальниками различных служб документ, четко регламентирующий мероприятия духовные, а также обосновывающий частичную переработку общекорабельного графика. Весьма впечатленный этим Николас заверил документ собственной подписью и теперь с удовольствием мог оценить внушительные результаты работы Иоганна Девана. В остальном же на борту все было в относительном порядке, насколько это слово применимо к путешествию сквозь слои первородного Хаоса Неделимого. Пара небольших конфликтов среди пустотников была подавлена в самом начале оказавшимися поблизости отрядами службы безопасности. Зачинщиков на пару дней засунули в корабельный карцер, после чего отправили туда на стажировку наиболее фанатичных богословов из имеющихся на борту. В итоге страдальцам, столь опрометчиво развязавшим драку, пришлось несколько суток выслушивать священные тексты, безостановочно изливаемые им на головы. Признаться, поначалу Николас хотел применить методику инквизитора Рахака, но с сожалением обнаружил, что под рукой просто нет достойной коллекции священных песнопений. Вернее, такая подборка была, но её хватило бы только на пять, максимум шесть часов непрерывной трансляции, чего, на взгляд коммодора, на практике познакомившегося с этим методом, для полного исправления и осознания прегрешений было совершенно недостаточно. Тогда Николас решил уточнить у подчиненных, не имеется ли у них чего-то подобного, но затея привела к неутешительным результатам. То, что нашлось у пребывавшего в состоянии перманентной депрессии Ланге, по большей части перекликалось с имеющимся уже у Фрейзера, а то, что мог предложить Иоганн, относилось к довольно специфическим разделам теологии Империума и не привело бы к ожидаемому результату. Впрочем, нет худа без добра. Теперь господин комиссар оказался загружен еще и поиском достойных музыкальных композиций, а также в довесок еще и литературой для обеспечения досуга нижних чинов. Николас этим не ограничился и, тщательно обдумав идею а затем переговорив с исповедником, повесил на Ланге создание программы духовно-патриотического воспитания экипажа. Собственно, главная цель этой самой программы уже была выполнена, так как у Адама просто не оставалось времени на рефлексии и прочие самокопания, ибо помимо основных обязанностей на него нагрузили гигантский кусок работы. Да, Николас понимал, что это временная мера и что рано или поздно ему придется поговорить с комиссаром, чтобы вернуть его в чувство, наконец! Но спешить в этом вопросе было нельзя, да и Фрейзер не был уверен в собственном ораторском мастерстве, чтобы пытаться экспромтом изменить душевное состояние выпускника Схолы Прогениум, который повидал в своей жизни слишком много различного дерьма.* * *
— До реактивации варп-двигателя осталось два часа ровно, — доложил Тектрий, продолжая просматривать с бешеной скоростью проносящийся по экрану когитатора текст. — Принято, — кивнул Николас, а затем щелкнул тумблером, вызывая Радуловича: — Господин майор, объявляйте желтую тревогу. Экипажу — занять посты согласно боевому расписанию! — Слушаюсь, — откликнулся с той стороны востроянец, отключаясь. Секунда, другая, и вот по помещению боевой рубки проносится характерный приглушенный звон баззеров боевой тревоги. В отличие от никогда не спящего сердца космического корабля, на жилых палубах и в многочисленных отсеках этот вой, постоянно меняющий тональность, подобран таким образом, чтобы разбудить даже смертельно уставшего человека, и теперь тысячи людей из числа резервной боевой вахты вскакивают с коек и, на ходу приходя в себя, бегут по километрам коридоров и узких боевых галерей. Десятки тысяч ног барабанят по напольному покрытию палуб, и в то же время оживает часть отключенных на данный момент систем. Николас откинулся на спинку капитанского трона, а затем скользнул в совершенно иное измерение, позволяющее совершенно иначе воспринимать этот мир. Здесь, в прямом подключении к тактическому когитатору, корабль воспринимается как огромное, полуживое существо, живущее своей собственной жизнью, подчиняющееся своим собственным законам, но действующее так, как надо уже ему, Фрейзеру. Внешний корпус мелко вибрирует от многочисленных нагрузок и давлений, поля Геллера, надежными объятиями охватывающие громадину корабля, пожирают огромные объемы энергии, а сенсоры ближнего радиуса действия трансформируют сводящие с ума картины варп-пространства до формы, воспринимаемой человеческим мозгом, и при этом не несущей какого-либо вреда подготовленному сознанию. Нагрузка на электронную компоненту корабля довольно велика, но схематично прорисовывающиеся течения и муссоны, воронки и завихрения, а также характерные алые области, окружающие корабль со всех сторон, показывают, с чем приходится иметь дело Навигаторам, рискующим выйти в варп в то время, когда в океане Имматериума бушует шторм. Команды из шпилей несутся напрямую на мостик, и экипаж лишь выполняет их, отрабатывая маневровыми двигателями и проскальзывая между сходящимися волнами совершеннейших противоположностей, готовых разорвать любое препятствие на их пути. Иногда полностью уклониться от потустороннего шквала эмоций невозможно, и тогда пиковая нагрузка на поля Геллера резко возрастает, чтобы схлынуть затем так же быстро, как увеличивалась считаные секунды назад. И тут остается только воздать хвалу конструкторам и техножрецам, заложившим в четырехкилометровую громадину столь огромные запасы конструкционной прочности и скрытых резервов. Да, прямого удара разбушевавшегося Имматериума поля Геллера вряд ли выдержат, но пока Навигатор раз за разом уводит крейсер от потрясающих межреальность проявлений воли Темных Богов, и Император хранит экипаж от всех тех ужасов и кошмаров, которые таит в себе варп, а броневые створки на обзорных окнах боевых галерей опущены и зафиксированы так, чтобы ни одна живая душа не смогла поднять их без прямого приказа капитана космического корабля. Долгое пребывание здесь негативно сказывается на самочувствии в реальности, и потому когда Фрейзер вырывается из беззвучного информационного кокона тактического когитатора, на сознание и тело наваливается давящая тяжесть и противное головокружение. В глазах на мгновение темнеет, грудь простреливает болью, но Николас через силу делает вдох, и симптомы перенапряжения отступают. А ведь Навигатор вынужден проводить в куда как более худшем состоянии значительно большее время, а не только выводя корабль из верхних слоев Имматериума, перед тем как пробить в пространстве межреальности прокол, достаточный, чтобы имперский крейсер покинул бушующий океан Эмпиреев. В отличие от аналогии с океанами древней Терры, варп, будучи совершенно непостоянным и, вдобавок, дополнительно взбаламученным последствиями огромного числа ритуалов, на глубине был гораздо опаснее, чем около «поверхности», но вот путь из глубин слоев Имматериума к его границе отличался от обычного перелета куда как большими рисками вляпаться в очередное паранормальное дерьмо. В таких условиях оставалось только молиться о том, чтобы Навигатору хватило силы воли, духа и здоровья на то, чтобы вывести корабль отсюда. И ведь перелет происходил относительно «неглубоко»… В этой ситуации от Николаса мало что зависело, и итог путешествия был совершенно непредсказуем, колеблясь в зависимости от несчетного числа факторов и особенностей течений варпа конкретно в этой области Имматериума. Но зато в силах Фрейзера было сделать так, чтобы в случае экстренного прерывания прыжка корабль вышел в обычное космическое пространство как можно более удачно, и чтобы при этом, Император упаси, на борт не просочилась какая-нибудь потусторонняя зараза. Потому и опускались по всему кораблю многочисленные переборки, потому и начинали действовать тревожные протоколы и директивы, написанные по опыту тысячелетий перелетов через океан Эмпиреев. Вот и сейчас дополнительные гермодвери в задней части рубки с шипением опустились, отрезая помещение от остального корабля. Точно так же сейчас блокировались и реакторные отсеки, и жилые палубы, и каюты офицерского состава, и многочисленные орудийные казематы. Даже нахватав на борт демонов, крейсер должен был сохранить боеспособность и быть готовым к тому, что сражаться с еретиками, ксеносами и прочими врагами Империума придется, имея в собственных трюмах незапланированный десант.* * *
Момент перехода из Имматериума в Материум отпечатался в мозгу Николаса ярким пятном воспоминания. Просто в один миг корабль вдруг содрогнулся, резко дернулся вперед, а освещение тревожно мигнуло. Сенсоры ушли на перезагрузку, резервные и неиспользуемые при перелете в варпе широкополосные ауспексы начали считывание информации из окружающего пространства, чтобы можно было как можно быстрее определиться с текущим местоположением космического корабля относительно наиболее крупных небесных тел, а также предотвратить гипотетическое столкновение с теми или иными объектами, которых в космосе всегда хватало, кто бы что ни говорил на этот счет. Перемигивающаяся аппаратура, напряженное ожидание и, наконец, первые доклады от операторов систем наблюдения за космическим пространством. Надо признать, весьма успокаивающие доклады. Во всяком случае, конечной точки путешествия «Страж Бездны» достиг. Правда, насколько точно крейсер вышел из варпа и сколько времени придется провести на борту до достижения орбиты Слейда, ещё только предстояло выяснить путем точных измерений. Финальные расчёты всегда проводились в точке завершения варп-прыжка. — Сэр, пространственное отклонение от прогнозируемой точки составляет около сорока двух пустотных единиц, — наконец, доложила Вентурини, сидящая за своим рабочим местом впереди и правее капитанского трона. — Почти в иголочное ушко!.. — удивился кто-то из присутствующих на мостике. Николас был полностью согласен с подчиненным. Действительно, столь небольшое относительное пространственное отклонение как ничто иное доказывало уровень опыта и квалификации навигатора, направленного сюда по рекомендации господина адмирала. Все же Дрейк знал, кого стоит послать на «Страж Бездны», ну, а проблемы… Их вполне можно было решать. — Господа, поздравляю вас с завершением первого и, я уверен, далеко не последнего удачного варп-прыжка, — чуть привстал с трона Николас, привлекая внимание присутствующих. — Благодарю за службу! — Во славу Императора и Имперского Флота, сэр! — весело и залихватски улыбнулся один из молодых лейтенантов, присутствующих на мостике, почти сразу же, впрочем, смутившийся от собственной наглости и слегка покрасневший. Смех, негромкий, но такой успокаивающий и искренний, неожиданно снял давящее чувство неизвестности. Напряжение спадало, отступая перед внезапным улучшением эмоционального состояния, и Фрейзер понял, что, как и абсолютное большинство присутствующих на мостике крейсера, растягивает губы в скупой улыбке. Впрочем, ситуация требовала возвращаться в реальность и командовать. — Радулович, обратитесь к экипажу от моего имени, — произнес Николас в вокс. — Сегодня всем положена двойная порция суточного рациона. Они хорошо поработали. — Слушаюсь, господин капитан, — в голосе майора чувствовалось облегчение. — Сэр, определена конечная точка маршрута, а также темпоральное отклонение, — доложили с радарного поста. — Ориентировочное время прибытия на геостационарную орбиту Слейда — трое суток. Темпоральное смещение положительное, составляет четыре десятых и не выходит за пределы нормы. — Прекрасно! — коммодор не скрывал своего удовлетворения. — Господа, мы прибыли на место всего-то на четыре дня позже, чем нам было назначено! Великолепный результат! В самом деле, при перелетах через бушующее варп-пространство, да еще и при том, что для текущего экипажа данное путешествие и вовсе было первым, столь малое отклонение от предполагаемого времени прибытия могло бы считаться настоящим чудом. Бывали случаи, когда куда как более подготовленные экипажи прибывали к конечной точке перелета спустя годы, а то и десятилетия, находя на местах цветущих миров или громадных кузниц Адептус Механикус лишь выжженные пламенем Экстерминатусов или испещренные последствиями хаоситского вторжения планеты. Доклады поступали со всех сторон, уведомляя, что первый варп-прыжок обновленного корабля завершился весьма удачно. Критичных повреждений не было, обновленная конструкция внутренних помещений с достоинством встретила испытание Имматериумом и с честью выдержала удар, равно как и прочие компоненты корабля. Экипаж, наконец получивший возможность выдохнуть и перевести дух, настроение имел весьма бодрое и воодушевленное, а многоопытные пустотники, не раз и не два летавшие по океанам Эмпиреев, и вовсе пребывали в состоянии счастья. Еще бы, ведь не надо было куда-то бежать, что-то экстренно чинить и кого-то убивать, да и в жилых блоках все было спокойно.* * *
Фрейзер в который уже раз перечитал то самое сопроводительное послание, покосился на лежащую на краю стола информационную подборку по штрафной колонии и устало потер разъемы подключения к капитанскому трону. Кожа там онемела, лишилась чувствительности и ощущалась довольно странно, отвлекая от работы. К этому прибавлялась странноватая «ватность» пальцев и сниженная подвижность кистей рук. Нет, Николас, конечно, знал, что у перелетов через варп есть свои специфические последствия и эффекты, но не предполагал, что они могут выражаться подобным образом. Впрочем, голова не болела, блевать не тянуло, да и общая вялость не донимала. Наоборот, капитан был довольно свеж и бодр, а потому, разобравшись с ежедневной «текучкой», приступил к повторному ознакомлению с тем, что из себя представляла система Слейд. В центре планетной системы расположился белый карлик, пребывающий в таком состоянии уже более, ориентировочно, нескольких миллионов лет. Сжавшаяся до своих текущих размеров звезда, лишенная собственного источника термоядерной энергии, более не могла обогревать своим теплом одиночный газовый гигант, саму штрафную колонию, а также пару планет-спутников, скользящих в космическом пространстве. Согласно наблюдениям и исследованиям имперских астрономов, когда-то Слейд был классической системой из двух малых связанных звезд, так называемых красных карликов, которые отличались от иных небесных тел небольшой массой и относительно низкой энергетической активностью, тем не менее достаточной для того, чтобы обеспечивать теплом остальные космические объекты. Примерно тогда же в системе существовало не менее пяти планет, минимум одна из которых являлась вполне пригодной для жизни после минимальной терраформации. А потом по какой-то причине, вероятно, из-за глобального катаклизма системного масштаба, один из красных карликов по неизвестной причине выпал из связки и взорвался, уничтожив два крупных небесных тела и, вместе с тем, изменив постоянные орбиты остальных планет в системе, а заодно пройдясь по ним хорошим таким метеоритным дождем. По итогам этого деяния, вторая звезда в системе достаточно быстро изменила свое состояние, что повлекло гибель абсолютно всех живых организмов на единственной на тот момент обитаемой планете, а также сдуло в космос любые намеки на атмосферу или гидросферу. Но и теперь, спустя миллионы лет, Слейд медленно угасал. Среднегодовая температура на планете не превышала минус шестидесяти градусов по стандартной шкале, лишь у экватора достигая «каких-то» минус двадцати. Постоянные ветра продували лишенную какого-либо намека на местные биологические объекты каменную глыбу, а так и не восстановившаяся до конца атмосфера не могла защитить тех, кто был вынужден выживать на поверхности планеты, от прямой космической радиации и электромагнитного излучения со стороны белого карлика. Все это усугублялось также тем, что в варпе планета отображалась далеко не самым лучшим образом, окруженная, по словам астропатов, малопонятной сероватой пленкой, искажающей её местоположение и затрудняющей идентификацию этого места. Мало того, псайкеры здесь начинали испытывать весьма неприятные ощущения, а некоторые при этом утверждали, что нечто подобное они ощущали при отдаленном контакте с париями. Феномен сей изучали весьма активно и довольно-таки давно, но результатов, применимых на практике, добиться не смогли, а потому ограничились тем, что назвали происходящее особенностью данной звездной системы и рекомендовали ограничить её посещение. Вот только у Империума на этот счет было свое собственное мнение, а потому Слейд превратился в штрафную колонию строгого режима, прекрасно подходя под все те критерии, которыми руководствовались Адептус Арбитрес при выборе мест лишения свободы. А уж когда здесь обнаружили родиус… Николас отложил отчет и потянулся за стилом. Стоило записать кое-что, а также проследить, чтобы ни госпожа Ниро, ни новоприсланный Зарен Арвалий Цедд не вздумали прогуляться по местным равнинам, а то ведь откинут копыта, и останется корабль без Навигатора и астропата. А вообще, пускай лучше и вовсе на орбите посидят. Так оно всем спокойнее будет…