***
Непривычная маска, герметично закрывавшая лицо, мешалась и вызывала сильное желание почесаться, натирая область вокруг глаз и подбородка. Вега поправил гофрированный шланг, выступающий из нижней части неудобного шлема. Недлинная конструкция уходила к поясу штрафника, где в отдельном кармане располагался патрон регенерации воздуха. По заверениям раздававшего их медика, одной такой штуковины хватало на один час активного ведения боя, а затем патрон кончался и надо было или заменять его, или умирать в муках, добирая последние крупицы кислорода. Внешне эта небольшая и неказистая штука, от которой сегодня зависели жизни тысяч таких же, как он, напоминала то ли банку из-под консервов, то ли крак-гранату. Некоторые остряки, подметив последнее, уже отпустили пару шуточек насчёт того, чтобы никто не перепутал, что бросать в противника, а что оберегать всеми силами. Скват, до сих пор оставшийся со сводным штрафным миллениалом, пресек шуточки почти моментально. Хватило одной-единственной фразы. — Если бы такое на Ксальдра Онем у нас было, может быть, и не полегли бы там три моих лучших родича. А теперь заткнулись и проверили, у всех ли плотно фильтры зафиксированы? Кто вздумает сдохнуть из-за криворукости, будет драить сортиры у подножия Золотого Трона, это я вам обещаю! Желание что-то там спрашивать или зубоскалить отпало у бойцов практически моментально. По достоинству оценив хмурый вид их временного командира, а также общую мрачность прибывшего в усиление штрафникам взвода каких-то очень круто экипированных солдат, бывшие заключенные прониклись и пошли готовиться к бою. Доставшаяся им для обороны позиция, на взгляд Веги, отличалась преизрядной дерьмовостью. Длинное и, главное, высокое помещение вплотную примыкало к общей галерее этой палубы, кольцом проходящей вокруг центральных грузовых отсеков корабля. Потолок резко уходил вверх, теряясь во тьме, освещение почти не функционировало, а четыре прохода от примыкающих к внешней обшивке отсеков скалились черными провалами. Востроянцы, которыми оказались те самые круто экипированные бойцы, разместились наверху, устроив позиции за парапетом той самой галереи. Камень и ферросталь усилили баррикадами из того, что попалось под руки, а с помощью мешков быстро застывающего феррокрита удалось даже оборудовать нечто вроде стационарных огневых точек с бойницами для тяжелого вооружения. Вот только заключенные должны были принять на себя первый удар внизу, на баррикадах перед коридорами. При этом имевшееся вооружение совершенно не впечатляло, а гранат не было вообще. Вега, оценив перспективы, пошел к своему нынешнему начальнику. В итоге получил четыре ящика горнопроходческой взрывчатки, тихой сапой вывезенной с поверхности Слейда, и предупреждение о том, что если он решит всех тут взорвать, то его в любом случае из-под земли достанут. Тем не менее, имелись и хорошие новости. Атмосферу из примыкающих непосредственно к бронекорпусу отсеков тут уже откачали, а сами отсеки частично заварили или заблокировали техножрецы, сервиторы и штрафники. Выходящие в общую галерею проходы превратились в настоящие «коридоры смерти» для почти любого врага. Вот и сейчас, например, несколько добровольцев, до того занимавшихся подрывом породы в шахтах планеты-каторги, вместе с востроянскими саперами и под бдительным руководством хирдмана Фраара, тщательно минировали там всё и вся, готовя незваным гостям дополнительные сюрпризы. Кроме того, на позициях заключенных буквально из воздуха появились тяжелые болтеры. Особенным шоком для Веги, да и для всех остальных штрафников, стало то, что востроянцы приволокли с собой мельта-бомбы и теперь совершенно спокойно минировали ими все условно-опасные направления. Хотя, казалось бы, вот четыре коридора, чего думать… Корпус корабля мелко вздрагивал от залпов бортовых орудий и иногда немного сотрясался от резких маневров, но к этому все давно привыкли. Как мрачно пробурчал Фраар, на данный момент пустотные щиты уверенно держали удар. — Глядите, бегут! — Крикнул кто-то из заключенных. И в самом деле, добровольцы-минеры, возглавляемые скватом, быстро возвращались на позиции. Вибрация палубы под ногами тоже немного изменилась, а в звуки работы многочисленных механизмов вплелись новые ноты. Словно злые серые шершни, гнездящиеся в трубах мануфакторумов проклятого Странивара, некстати всплыла мысль. Вега аж встряхнулся от неприятных воспоминаний, стараясь отвлечься. — Всё! Бросай кирки, хватай лазганы! — Проорал скват, в лихом прыжке с грохотом перемахивая через импровизированные баррикады. — С мостика сообщают: к нам гости! Много! Бойцы с матом и руганью шарахнулись в стороны, пропуская своих товарищей и востроянцев на позиции. Сыто клацали свежесмазанные затворы автоганов, вылетали из гнезд пломбы и фиксаторы, блокирующие спусковые механизмы. Раньше за такое можно было быть расстрелянным, как за попытку бунта, но теперь все плюнули на условности и просто готовились встречать незваных гостей. Слева на бруствер взгромоздили тяжелый стаббер. Мощный ствол качнулся из стороны в сторону, словно жало гигантского радиационного скорпиона, и замер в ожидании, пока его расчет склонился над своим оружием. Со всех сторон смолкли шутки, нервные смешки и мат. Позиции погружались в напряженную, гнетущую предбоевую тишину. Нервы у всех были на пределе. Вдруг захрипели старые, едва работающие динамики громкой связи, установленные под потолком помещения. Сиплый голос полковника прерывался помехами и каким-то шелестом, но был достаточно неплохо различим. — Напоминаю особо одарённым! Ваши ошейники активированы! Всякий, кто оставит позиции без приказа, сдохнет, лишившись башки. Рекомендую поверить мне сразу, так вы проживете подольше. Помните, мясо, только смерть в бою избавит вас от грехов перед Империумом!.. Вега скривился. Слова полковника совершенно не воодушевляли, а очень даже наоборот. Нужно было что-то делать, иначе найдутся идиоты, которые решат проверить сказанное. В том, что трусы всё равно побегут, заключенный не сомневался, а потому включил динамики своего скафандра на полную мощность, радуясь, что их миллениалу вообще выдали герметичное снаряжение и какую-никакую связь. О важности координации подчинённых в условиях боевых действий бывший бандит знал на собственной шкуре. Да и моральный дух стоило поддержать... — Братишки, полковник, конечно, гнида, но он наша гнида! — Вскочил в полный рост Вега. — А вот те мрази, что к нам щас летят, они, сука, гниды уже не наши! Они нас щадить, кормить и вооружать не станут! Просто порвут во славу своих божков, да рванут дальше. Братва! Вы все здесь видели, что творится, когда такое дерьмо прорывается в реальный мир! Не остановим их тут, и завтра сдохнет в десять раз больше народу! — А какое мне дело до того народу? — Удивился кто-то из зэков. — Мне он что дал? Может, я солдат, али ополченец? Не-е-е, братка, шутишь. Бандиту плевать за что умирать! Главное, чтоб лавэ имелось! — Да пусть даже и за лавэ! — Вега понимал, что собравшийся здесь жжёный и битый жизнью народ на сказочки не клюнет: — Нам за каждого трупака башлять обещали. Всё в общак! Погибших доля на похороны идёт, а остальное между собой поделим честь по чести! Главное — здесь удержаться! А ежели дрогнем, побежим, сдохнем все, как собаки! Ну, братва, вы с кем? — Да куда ж мы отсюда денемся? — Весело и зло ответили ему. — А подыхать, так с музыкой! Чтоб запомнили как следует! Штрафники подхватывали эти слова, матерились, поминали начальство, раззадоривали себя перед боем, целенаправленно накачиваясь злостью и куражом, чтобы задавить липкий, въедающийся в нутро страх. — Хорошо сказал, — хмыкнул скват на внутренней командирской волне небольшого подразделения. — Далеко пойдешь. И добавил, немного подумав: — Если не убьют, конечно.***
— Приготовиться! — Зычная команда разнеслась над позициями, и всё живое здесь замерло, будто окаменев. Где-то в десятках метров слышались странные хлопки, удары и скрежет, словно кто-то ржавым и старым напильником медленно пилил адамантиевые прутья гигантской клетки. Звук был такой, что даже дешевые шлемы не могли полностью заглушить его. Противное шарканье и скрежетание впивалось в уши, терзая какие-то струны в глубинах зачерствевших, сухих душ. Вега громко сглотнул, ощущая, как вмиг пересохли губы. Возникло нестерпимое желание провести рукой по лицу, словно сбрасывая липкую пелену не страха, нет, но давящего, терзающего ожидания чего-то страшного и неотвратимого. Самое поганое время перед боем, когда секунды становились минутами, а минуты растягивались в часы… Но вот очередные особо громкие хлопки отгремели, и в коридорах там, в пугающей тьме, установилась тишина. Мрачная, давящая, холодная пустота. А затем миг, другой, и в динамиках звучит хриплое, напряженное дыхание сотен штрафников. — Что там? — Собственный голос показался Веге чуждым и безразличным. — Пусто всё, босс, — откликнулись из-за стаббера. — Ни варпа не видно, только темнота! И в этот самый миг… — Движение! — Громкий и внезапный, несмотря на долгое ожидание, возглас доносится откуда-то из-под верхотуры галереи: — Всем огонь! — Огонь! — Дублирует команду Вега, и в тот же миг перед ним разворачивается настоящая феерия. Огненные струи трассеров мчатся к проходам. Воздух разрезают сотни злых, жужжащих пуль. Громыхают многочисленные стволы автоганов, заходятся глухим лаем стабберы, басовито рычат тяжелые болтеры, и во всё это вклинивается визгливое, отрывистое шипение хеллганов. Рубиновые росчерки уносятся в пустоту, корежа тела неизвестных пока что врагов. С громкими хлопками детонируют мельта-бомбы и мины, собирая богатую жатву. Несколько мощных прожекторов светят прямо в проходы, чтобы ослепить штурмующих. Одновременно с этим громыхают ракетометы… И Вега видит. Серые, размывающиеся фигуры мечутся под перекрестным огнем, издавая чуждые, нечеловеческие вопли. Они быстры. Очень быстры и, вместе с тем, слишком живучи, потому что штрафник видит, как пули тяжелого стаббера рвут на куски одну из непонятных тварей, а та, не обращая никакого внимания на огромные раны, несётся прямо на позиции обороняющихся. — Сверху! — Истошно вопят откуда-то со стороны. — Потолок! Вега поднимает голову вверх, только чтобы увидеть проворно перебирающихся прямо по отвесным поверхностям тварей. Они карабкаются прямо по потолку, не обращая никакого внимания на заградительный огонь, а затем прыгают на обороняющихся сверху. Истошные вопли и крики звучат со всех сторон, к этому добавляется противное стрекотание и хруст… На расчет тяжелого вооружения слева приземляется один из странных, пугающих монстров. Время словно размывается, замедляясь, и Вега получает возможность как следует рассмотреть сцену расправы над бывшими заключенными. Наводчик стаббера, до того стрелявший прямо в проход, успевает заметить тварь, и даже переводит ствол своего орудия в сторону, но поздно. Слишком поздно. Сгорбленная низкая фигура приземляется прямо на позицию и выстреливает во все стороны потоком противных щупалец, хлещущих по обороняющимся и сбивающих людей на палубу. Уродливые руки, увенчанные пугающих размеров когтями, вскидываются, а затем опускаются на тело наводчика. Его истошный вопль прерывается, не успев начаться, когда тварь распахивает огромную, словно мешок, пасть, а затем одним движением откусывает заключенному голову. Второй номер пытается убежать или хотя бы уползти, но его лодыжку обхватывают сильные щупальца и тянут, тянут завывающего в ужасе человека прямо к пасти монстра, жаждущего людской плоти. Вега словно приходит в себя после ступора и вскидывает автоган. Длинная очередь на весь магазин, такая, какой хватило бы, чтоб с гарантией пробить даже усиленный нагрудник Арбитрес, вязнет в прочной шкуре и гипертрофированных мышцах чудовища, которое с упорством тянет к себе прежнюю жертву. Штрафник заполошно оглядывается в поисках более мощного оружия, заполошно проклиная про себя Императора, командование, тварей и еретиков разом, но не может найти ничего… Ему остается только смотреть на то, как тварь сейчас сожрёт такого же бывшего заключенного, как и он сам. И сделать тут уже ничего нельзя. Удивительно, но заряжающий, вопящий от боли, пересекается взглядом с ним, с Вегой. В его взгляде боль, страх, паника, если не ужас. Но вдруг там появляется понимание. Словно бы озарение охватывает пожираемого заживо человека, и Вега видит совершенно ясно и отчетливо на расстоянии почти в десять метров в полумраке и за стеклом шлема, как губы обреченного растягиваются в злой улыбке. Он не слышит щелчка вылетающего из пазов предохранительного кольца, и не может видеть, как прогорает запал, но результат взрыва крак-гранаты в полуметре от пасти твари демонстрируется совершенно отчетливо. Теперь уже не узнать, как этому проныре удалось добыть запрещенное к раздаче штрафникам оружие. Может просто украл ещё на планете, подобрав с трупа охранника, а может и обменял на что-то уже здесь, на корабле. Гораздо важнее другое. Удивительно, но тварь, истошно визжащая и сучащая обрубками своих щупалец, всё ещё жива. Да, она напоминает кусок мяса, нафаршированный осколками, а механическая шестилапая платформа расколота и судорожно дергается, но монстр до сих пор не сдох… Вега бросается вперед быстрее, чем успевает осознать и обдумать своё действие. Он буквально прыгает к телу твари, вгоняя на место опустевшей обоймы новую, а затем всаживает ствол автогана в кровавое месиво торса неизвестного монстра. Оружие прыгает и трясется от отдачи, в лицо Веге летят какие-то ошметки и кровь, сам он орет что-то нечленораздельное, но продолжает стрелять. До последнего патрона, что называется, «до железки», пока оружие не клинит. И только тогда он осознает, что чудовище, наконец, сдохло… Со всех сторон звучит заполошная стрельба, грохочут взрывы гранат, заходятся грохотом стабберы и болтеры. Наверху, в темноте боевой галереи, светло как днём на поверхности планеты из-за шквала лазерных лучей кроваво-рубинового цвета. Потоки смертельной энергии полосуют тела монстров, отбрасывают их назад, испаряют части гротескных тел, вырывая громадные куски плоти. Кто-то из штрафников не выдерживает и с истошным криком бросается назад, к стене. Он пробегает десяток метров, а затем голова несчастного улетает вверх, в то время как из обрубка шеи быстрыми, частыми толчками бьёт тёмная, плохо различимая в полумраке кровь. Полковник не солгал, им действительно некуда было отступать. — Baruk khazad ai-menu! — Громкий и хрипящий голос сквата, измененный динамиками его шлема, разносится над позициями: — Стоять насмерть! Сбоку на палубу падают сцепившиеся в смертельных объятиях востроянец и монстр. Они катятся по феррокритовому покрытию, полосуя один другого когтями и тяжелым тесаком. Щупальца скользят по броне, не в состоянии зацепиться за отдельные элементы, когти бессильно царапают нагрудник, а сам боец хрипит что-то на родном языке да наносит в тело твари удар за ударом. Всё это Вега обдумывает ещё в движении, прыгая на тварь сверху всем весом, вцепляясь в противную скользкую и холодную кожу, да начиная буквально руками рвать загривок монстра. Отродье внизу бьется в судорогах, пытаясь скинуть нежданного наездника, но заключенного это только злит и раззадоривает. Вспоминая про заточку, он выдергивает верное оружие и начинает быстро бить сверху в то место, где у обычных людей располагалась шея, а у твари наличествовала пасть. Разделываемый с двух сторон монстр, наконец, не выдержал и сдох, получив ранения, несовместимые даже с его улучшенным организмом. Вега рухнул на палубу, откатываясь от тела твари и тут же пытаясь вскочить на ноги. Что-то ударило его в спину, и заключенный снова рухнул вниз, на скользкое от человеческой крови и странной темной жижи монстров покрытие. Рванул в сторону, поскальзываясь и едва не падая, но стремясь как можно дальше убраться от ещё одного монстра, что сейчас приземляется за его спиной. Грохот выстрела в паре метров от ушей оглушает и едва не вырубает заключенного. А когда Вега промаргивается, то видит, как выбравшийся из-под туши сдохшего монстра востроянец переламывает чудовищных размеров обрез, вгоняя в камору новую… Осколочную гранату?! Грохот выстрела и последовавший за этим взрыв швыряют штрафника назад, с силой прикладывая о баррикаду. Перед глазами всё плывёт, Вега поднимается и шарит руками по полу в поисках оружия. Со всех сторон звучат крики, мат и проклятья, истошно вопят раненные и тоскливо, обреченно подвывают умирающие, которым никто не облегчит их страдания. Наконец, он нащупывает приклад чего-то массивного, а спустя мгновение передергивает цевье кинетического помпового дробовика. Чья-то оторванная с мясом кисть до сих пор держится за рукоять оружия, с нечеловеческой силой насмерть вцепившись в ферропласт ложа. Штрафник тратит несколько мгновений на то, чтобы оторвать ненужный груз, а затем разворачивается к позициям в поисках противника. — За мной! — Орёт проносящийся мимо скват, лязгающий сочленениями силовой брони. — Впёред! Вега бросается следом, увлекаемый этим криком, краем глаза успевая заметить работающий цепной топор в руках Фраара да забрызганное вражеской кровью забрало шлема. Но затем смотреть по сторонам становится совершенно некогда. Скват рубит мерзко визжащую тварь цепным топором, с каждым ударом погружая скрежещущие зубья оружия всё глубже в плоть. Другой монстр, уже лишившийся где-то части конечностей и с зияющей в центре торса дырой, выпрыгивает сбоку. Отродье не успевает ничего сделать, потому что Вега вбивает заряд керамической картечи в грудную клетку существа, опрокидывая его на палубу. Больше тварь не встанет, она и так атаковала на пределе. Сверху приземляются востроянцы, спускаясь на тросиках встроенных в их броню лебедок. Они сходу вступают в бой, отстреливая тварей слаженными залпами, концентрируя огонь двух-трёх хеллганов на одной цели и буквально распыляя отродий на куски. Заключенные, бившиеся с отчаянием и яростью обреченных, неожиданную подмогу оценили и с утроенной ненавистью рванули вперёд, на тварей. Страх смерти уступал, рассеиваясь словно дым, перед жестокими, первобытными инстинктами, требующими рвать и убивать. Больше, сильнее, яростнее… И хлестала на палубу звездного галеона кровь. И хрипели умирающие, в последнем рывке подрывая себя и монстров гранатами. И орали что-то неразборчивое штрафники, выхватывая засапожные ножи, кастеты и заточки, кидаясь на тварей в слепой ненависти и злобе. А затем монстры вдруг закончились…***
Галеон весь содрогнулся от попаданий, и майор схватился за поручень ограждения, чтобы не полететь на пол. Освещение под потолком капитанского мостика мигнуло, замерцав, а затем, словно обдумав происходящее, вернулось. — Три попадания в носовую оконечность. Разрушены отсеки на третьей и четвертой палубах ютовой секции, с Н-54 по Р-12. Массовые разгерметизации. Нам разнесли основной распределительный узел. Прогнозируются временные перебои с энергоснабжением третьей и пятой батарей ПКО верхней полусферы… — Ожидаемое время исправления повреждений? — капитан «Воздающего» был совершенно спокоен. — Не менее получаса при задействовании аварийных команд трюмно-пожарных дивизионов, сэр, — лейтенант тараторил и быстро сглатывал, пряча неуверенность и волнение. — У вас есть пятнадцать минут, — хозяин корабля развернулся к гололитическому экрану и замолк, вглядываясь в многочисленные обозначения. Корабли-соперники зависли в неком подобии паритета. Легкому крейсеру хаоситов удалось в лихой атаке прорваться на дальность пуска абордажных капсул, но результатов это не принесло. Непонятных тварей встретили, как самых желанных «гостей», быстро, пусть и не бескровно истребив вторженцев. Вторая волна абордажников и вовсе наткнулась на потоки плазменного шлейфа из двигателей галеона, сильно поредела и смешалась, утратив темп, целостность и организацию. Некоторые штурмовые лодки отвернули назад, другие же попытались прорваться, попадая под огонь орудий противокосмической обороны. Да, несколько катеров всё же смогли прорваться к корпусу корабля, но судьба их была предрешена. Высадившиеся слишком далеко от того места, где на борт судна проникли твари, обычные штурмовики не имели шансов пробиться через подготовленную оборону и все полегли в запутанной паутине отсеков, загнанные в ловушки и разделенные. Ну, а телепортированная напрямую к мостику штурмовая спецгруппа и вовсе оказалась под шквальным огнём различных турелей, сходу потеряв половину численности. Против такой плотности болтеров, лазеров и огнемётов не помогала никакая броня или щиты, а мины и ручные гранатомёты довершили разгром. Немногие выжившие предпочли самоубийство плену и пыткам. Отборная сотня востроянцев, встретившая незваных гостей в лучших традициях родного мира, потерь убитыми не имела. У еретиков пока получилось только расковырять пустотные щиты звездного галеона, но на любые попытки сблизиться капитан корабля лоялистов отвечал разворотом на сорок пять градусов и неполным бортовым залпом, разнося корпус «Несущего ад» в хлам. Потому и приходилось отступникам держаться точно по носовой оконечности галеона, не влетая в сектора обстрела бортовых макро-орудий «Воздающего». — Как думаете, сэр, чего нам ожидать от них дальше? — Поинтересовался Картер, малосведущий в космических боях. — В прошлом бою нашему противнику выбили почти все зубы, — капитан корабля кривовато улыбнулся. — Сейчас они могут стрелять только из макро-орудий в башнях на верхней палубе. Рано или поздно снаряды у них закончатся, и вот тогда можно будет ожидать самоубийственного рывка для повторного абордажа. — Это… Несколько успокаивает, — пробормотал полковник. — Вряд ли у них остались ещё капсулы или штурмовые лодки. — Ваши люди неплохо справились, — капитан, видимо, решил, что сейчас можно было уделить немного времени для беседы. — В какой-то момент я уже готов был ожидать худшего. Они проявили похвальную стойкость для штрафников. — Позволю себе заметить, без господина майора и его людей, а главное, их весьма занимательных идей всё прошло бы куда как… Напряженнее, — не стал кривить душой Картер. — Однако текущая ситуация весьма обнадеживающая, не так ли? Капитан не ответил, вместо этого замерев беззвучно, словно изваяние. Вероятно, в эти секунды он отдавал какие-то приказы подчиненным, скрытым под толщей переборок и километрами отсеков звездного галеона. Картер взглянул на экран своего инфопланшета и удовлетворенно кивнул. Первая стадия боя стоила защитникам всего-то полутысячи погибших или тяжело раненных. Ничтожная цифра для противостояния с таким противником, особенно если помнить, что абсолютное большинство убитых составляли вчерашние заключенные, многие из которых сдохли только потому, что вздумали сбежать или проявили малодушие во время сражения. — Сэр, корабль противника начал сближение, — сообщил один из операторов авгур-станции. — Вижу. Рулевой! Экстренный разворот левым бортом к противнику на тридцать четыре градуса! Канониры, накормите подонка гневом Императора! — Они всё же решились, — удовлетворенно произнес полковник. — Капитан, я направлюсь к своим людям. В этот раз они бросят на нас всё дерьмо, которое скопилось в их карманах. — Ступайте, Картер, — буркнул капитан, на этот раз не отвлекаясь от командования кораблем: — Постараемся сделать всё, чтобы к вам долетело как можно меньше этих уродов.***
— Быстрей, быстрей, варп вас всех побери… — Хрипел сорванным голосом в гарнитуру вокса скват. Остатки четвертого сводного штрафного миллениала, как официально именовалось подразделение Веги, неслись по погруженным в полумрак коридорам скрипящего, трещащего и постанывающего корабля. Звёздный галеон пережил особо мощный удар и теперь приходил в себя, всячески выражая недовольство происходящим, и заставляя тех букашек, которые сновали в глубинах темных отсеков, вжимать головы в плечи и молиться, чтобы корабль не развалился раньше времени. Пятнадцать минут назад хаоситы, вконец отчаявшись, пошли на таран… Вега свернул в очередной проход, краем глаза отмечая сорванные мощным ударом переборки. Свистели и шипели искореженные трубы систем охлаждения, из-под потолка вырывались струи азотной смеси, а сам проход быстро покрывался инеем, в то время как в углублениях рельефного покрытия палубы скапливался конденсат. Под ногами похрустывал только сформировавшийся ледок, а некоторые из заключенных уже падали на ферросталь, поскользнувшись или оступившись на скользкой поверхности. Их осталось около половины. Всего чуть более пяти сотен штрафников, способных сражаться. Ещё две сотни были ранены или имели разгерметизированные, а то и вовсе изорванные скафандры. Их оставили на поле закончившегося боя, помогать раненным и собирать трупы. Вега уже жалел, что его скафандр оказался на диво прочным, а сам он не сообразил вовремя проткнуть его своей заточкой или одним из валяющихся под ногами клинков. А теперь, пока галеон скрипел адамантиевыми «ребрами» силового набора да гулко хлопал декомпрессиями отдельных отсеков и локальными перепадами давления, выжившие в том бою заключенные рвались к верхним палубам. Туда, где и произошло касание двух кораблей, нанесшее и галеону, и вражескому легкому крейсеру тяжелые повреждения. Туда, куда в эти минуты отступники сбрасывали последних своих солдат… Тяжелое дыхание сотен быстро бегущих мужчин звучало словно глухое шипение. Кого-то уже вывернуло прямо в маску шлема. Таких блюющих оставляли приходить в себя позади, но хитрецам, желавшим избежать нового боя, важно было избежать затаптывания. Веге, бегущему в начале колонны, это однозначно не светило. Очередной одинаковый коридор свернул, и в этот самый момент голова колонны затормозила, едва не уткнувшись в опущенную из-под потолка броневую переборку. — Тормозим, бля! — Заорал на общем канале Вега. — Тут тупик! — В сторону, в сторону! — Надрывался скват, чья фигура в силовой броне быстро добралась до переборки. — Не толпимся, не затаптываем никого! Ждать приказа! Хирдман уже подключался с помощью наладонника к панели когитатора сбоку от прохода, и, пока неожиданно выдалось несколько свободных минут, штрафники привалились к стенам по обе стороны прохода, отдыхая и переводя дух. Вега сжал двумя руками ложе подобранного дробовика, на переднюю часть которого он прицепил снятый с трупа другого неудачника штык-нож. Приятная тяжесть оружия успокаивала и внушала некоторую уверенность, а потому штрафник решил, что по возможности попытается оставить оружие себе. Со всех сторон щёлкали затворы различных стволов, шипели проверяемые патроны регенерации воздуха, сыто клацали наполняемые тупоносыми, дешевыми пулями обоймы оружия. Со щелчками вставали на место энергетические батареи хеллганов. Никто не желал тратить время зря. Вега пожалел только о том, что взять с собой тяжелые болтеры не было никакой возможности. Тяжелая поддержка под рукой могла бы пригодиться… — Всем проверить скафандры! — Зычно гаркнул скват, закончив копаться в панели когитатора. — Следующий отсек разгерметизирован, но вроде более-менее цел. Держитесь за что-нибудь, когда начнется декомпрессия. Пройдем опасную зону быстро, но шансы сдохнуть по глупости велики! Так что не разочаровывайте меня, мясо! Всё поняли? — Сэр, да, сэр! — Рявкнула в ответ со стонами и руганью поднимающаяся на ноги толпа. — Отлично! А теперь приготовиться! — Скват ухватился за какую-то трубу. — По моей команде!.. С шипением, переходящим в вой, переборка резко поехала в сторону, открывая вакууму дорогу в очередной, уже загерметизированный с одного конца коридор. Декомпрессионная волна рванула Вегу за скафандр, стараясь утащить его за собой, но штрафник вцепился в торчащий из стены обломок трубы и удержался. Правда, ноги заключенного уже не держали, а само тело плавно взлетело, влекомое невесомостью. Вега лишь крепче сжал пальцы, моля Императора о том, чтобы ремень дробовика не слетел с руки, на которой висел. — Это ещё что такое? — Как-то удивленно-обреченно поинтересовались в канале вокса, теперь хрипящем статикой и помехами: — Это что ещё такое, я вас спрашиваю? Вега аккуратно повернул голову и… Замер, в шоке уставившись на пространство перед собой. Пола не было, равно как и потолка. И стен, и коридора вообще. Вместо стандартной секции впереди перекручивались смятые, словно в руках неведомого великана, конструкции бронекорпуса, а слева и справа тянулся глубоко вспарывающий борт звездного галеона разлом. На три палубы вниз и вверх уходил громадный каньон, созданный неизвестной силой… Один из штрафников, подлетевший ближе к краю, вдруг замахал руками, пытаясь привлечь внимание. Он явно кричал что-то, но вакуум и отсутствие у него вокса не давали разобрать ни слова. А затем тело заключенного дернулось раз, другой, третий и обмякло прямо в пространстве. Руки, до того державшиеся за товарища, разжались, и фигура человека медленно поплыла куда-то вверх, в то время как из глубоких пробоин в спине погибшего вырывался воздух. — Вперед, все вперед! — Заорал на общем канале скват, пихая пытающихся влезть обратно в отсек зэков наружу: — Или все здесь поляжем! Ещё несколько штрафников уже погибли от продольного огня невидимого отсюда противника, и дальше это число будет только нарастать. Вега оглянулся в поисках какого-то укрытия, оценил дистанцию до другого края провала и, прокляв про себя командование, Императора и отступников, оттолкнулся ногами от трубы, за которую держался. Тело штрафника стремительно, словно пробка из бутылки, вылетело наружу, в пустоту космоса. Видя, что он несётся к другому краю провала, заключенный вцепился в тело ещё одного погибшего и, используя его, словно щит, попытался осмотреться. Лазерные импульсы и вспарывающие пустоту вакуума пули, оставляющие за собой тонкие шлейфы пузырьков какого-то газа, неслись с верхних уровней пролома. А сверху, прямо из космического пространства, падали на корпус корабля десятки и сотни одинаково маленьких фигурок. Тело, которым он прикрывался, содрогнулось от попаданий, и Вега понял, что его уносит куда-то вбок. Вцепившись одной рукой в импровизированное укрытие, заключенный попытался другой остановить беспорядочное вращение. Ему совсем не хотелось вылетать в открытый космос, на верную смерть. К тому же в скафандре уже стремительно потеплело. Климат-контроль тут почти отсутствовал, а изоляционный материал не мог полностью защитить тело носителя от перегрева. Однако все попытки остановить вращение были тщетны. Понимая, что еще немного и его просто вынесет за пределы космического корабля, Вега в отчаянии развернул дробовик стволом от себя и выпалил в пустоту. Чтобы спустя миг с руганью полететь обратно к кораблю, словно получив хороший пинок под зад. Сильно болела едва не вывихнутая отдачей кисть, проклятый дробовик норовил улететь куда-то в пустоту, удерживаемый только за ремень, а тело перед штрафником снова начало содрогаться от попаданий. Но всё это было не важно, ведь остальные бывшие заключенные, оценив предложенный вариант действий, сиганули прямо в пустоту, используя отдельные обломки и трупы в качестве укрытий, а теперь массово «гребли» по космосу в сторону противника, прикрываемые примагнитившимися вокруг импровизированного шлюза востроянцами. Солдаты вели плотный огонь на подавление из своих хеллганов, прижимая противника и не давая врагу вести ответный огонь. Лишенные отдачи лазеры позволяли стрелять без опасений улететь в космос от случайного залпа, а беззвучно хлопающие в вакууме гранатометы посылали на позиции противника шквал легких осколочных гранат. Тело перед штрафником снова затряслось от массовых попаданий, планомерно нагреваясь и начиная весьма существенно припекать, но наученный горьким опытом Вега лишь ещё раз жахнул из дробовика назад, стараясь, тем не менее, не попасть по своим товарищам. А затем его буквально вынесло прямо на позиции противника. Отпихнув в сторону изорванный пулями и почти сожжённый лазерными импульсами труп, штрафник оттолкнулся от перекрученного куска ферропласта, торчащего прямо из пролома. Его бросило вниз и в сторону, спасая от участи быть хорошенько прожаренным, и в этот момент очередная граната, выпущенная из легкого гранатомета, попала особенно точно. Хлопок разрыва взвился прямо на импровизированной позиции противника, и обстрел почти стих. Вега долетел до какого-то декоративного парапета, украшенного черепами и превышавшего его рост раза в полтора, а затем обернулся. Лучше бы он этого не делал. Ледяная громада Слейда, окутанная плотными белыми облаками, распростерлась прямо перед ним огромным белым пятном в половину неба. Мелкая россыпь далеких звёзд загадочно мерцала и перемигивалась разными цветами, а какие-то бледно-серые «облака», о сути которых бывший заключенный не знал ничего, клубились в пустоте… Шок и осознание того, что он действительно в космосе, вокруг миллиарды километров пустоты, а у него воздуха на десять минут, накрыли Вегу с головой. Эти мысли едва не вырвали его из реальности, но в этот момент рядом с ногой штрафника вонзился очередной лазерный импульс, и бывший заключенный мигом вывалился в реальность. Секунда на анализ ситуации, а затем вверх, в пустоту, устремился ребристый цилиндр крак-гранаты, отправленный в полет мощным броском. Обстрел тут же стих, потому что обороняющиеся, не будь дураками, гранату увидели и спрятались за укрытия. Вега на миг прикрыл глаза, выдохнул и с силой оттолкнулся от покрытого сколами и шрамами корпуса космического корабля, взлетая над парапетом. Он оттолкнулся ногой от бортика и буквально перелетел через бруствер вражеской позиции, начиная стрелять сразу же, как увидел первую цель. Неизвестный в красно-черном скафандре, усиленном бронепластинами, умер моментально, получив заряд картечи в верхнюю часть груди. Керамические поражающие элементы вспороли защитный материал и убили отступника декомпрессией за пару мгновений. А Вега уже передернул цевье своего оружия и выстрелил снова, опять совершенно беззвучно, снимая ещё одного еретика. Попадание отбросило врага на спину, перевернув и запустив в полет самого штрафника, но бывший заключенный действовал по отработанной схеме, выстрелив себе за спину. А потом добравшаяся до цели волна заключенных захлестнула оставшиеся позиции врага. Нельзя не упомянуть и потери штурмующих. В этот раз они заплатили высокую цену. Кто-то из штрафников не уделил должного внимания своему скафандру и погиб почти сразу же из-за микротрещин и пробоин. Кто-то упустил из виду запас своего воздуха и теперь задыхался в пустоте, хрипя и пуская кровавые пузыри. Кто-то просто неудачно подставился под шквальный огонь обороняющихся, полностью подавить которых востроянцам не удалось… Но всё это теперь было не важно, потому что остатки четвертого сводного миллениала продолжали продвигаться по поверхности звёздного галеона, уничтожая всё и вся на своем пути. Они рвались к легкому крейсеру противника, темной громадой зависшему прямо над верхней палубой корабля-оппонента. Капитан еретиков совершил очень большую глупость, когда пошел ва-банк, стремясь как можно быстрее высадить остатки своих абордажников прямо на звездный галеон. Теперь пришла пора расплатиться за это.***
— Заряд! — Кричит подрывник, вбивая в проплавленное прямо в красноватой броне корабля отверстие вытянутый цилиндр белого цвета: — Все нахер отсюда! Вега вжимается в темный корпус вражеского крейсера, дожидаясь своей команды и моля Императора сохранить ему жизнь до конца этого сумасшедшего дня. Вокруг него, сцепившись неким подобием страховочного троса, цепляются за поверхность хаоситского крейсера остатки четвертого сводного миллениала. Чуть больше сотни человек, вооруженных в основном трофейными лазганами, снятыми с тел погибших абордажников, ждут команды на штурм. — Подрыв! — Командует на общей волне скват, живой и даже не поцарапанный. Звук детонации совершенно не слышен, но Вега видит, как накладной заряд вырывает из обшивки вражеского корабля сноп обломков да редкие языки тут же гаснущего при контакте с вакуумом огня. Металлолом улетает куда-то в космос, и в этот момент оживает сраная турель противо-космической обороны сбоку, стараясь в бессильной ярости дотянуться до мелких букашек, ломающих корпус крейсера еретиков. — Штурм! — Ревут на общей волне десятки голосов, и цепочка скованных страховочной цепью штрафников вламывается внутрь корпуса вражеского корабля. У них не было каких-то планов или приказов. Связь глобального уровня сдохла ещё три часа назад, когда Вега сотоварищи отбивались от абордажников на корпусе звездного галеона. То, что осталось, работало только на небольшом удалении. Не было у штурмующих и подготовки, навыков, а также опыта абордажа вражеских кораблей. Зато всего этого с лихвой хватало у всё ещё живых востроянцев, уже проникающих внутрь вскрытой обшивки легкого крейсера. Ну, а штрафники компенсировали эти недостатки яростью, злобой и природной хитростью, выкручиваясь, изворачиваясь и побеждая. — Вперед! — Приказал своим, теперь уже точно своим подчиненным Вега. — Добьем уродов! — Да-а-а-а-а!.. — В ярости выдохнула влекомая общим порывом толпа. Они побеждали. Это чувство витало в пространстве и пустоте, укрепляло дух и питало ярость бойцов. Незримое ощущение общности и причастности к тому, что куда как более сильный враг сейчас бился в агонии, сметало барьеры и останавливало трусов, воодушевляло слабых, подчиняло непокорных. Вега влетел в проем, с ходу вскидывая ствол верного дробовика и готовясь открывать огонь навскидку. Но это не потребовалось, потому что немногочисленных местных, присутствовавших в отсеке, убило разгерметизацией. А теперь востроянцы уже вскрыли следующую переборку, и из коридора вылетали новые трупы, облаченные в лохмотья темных цветов, или же обряженные в безлико-черные скафандры. Скорее всего, это было мясо темных трюмов да обычные матросы. — Мы внутри, — подлетел штрафник к сквату, зависшему сбоку от прохода. — Что дальше? — Не знаю, — буркнул закованный в силовую броню, усеянную оспинами попаданий, хирдман. — Мне не доводилось брать на абордаж такие корабли. — Но что-то же надо делать? — Не сдавался Вега. — Мы заменили патроны регенерации воздуха, но новые тоже скоро закончатся. — Все под контролем, — бросил протискивающийся в проход сержант востроянцев. — Теперь нам примерно известно, где мы. Трое командиров склонились над небольшим экранчиком наладонника, изучая примерную схему конструкции легкого крейсера класса «Несущий Ад». — Мы проникли на борт вот здесь, — закованный в усиленную перчатку бронескафа палец сержанта ткнулся в точку на карте. — Почти прямо под их двигательным отсеком. Выше будут орудийные палубы, где всё разнесло прямыми попаданиями ещё в прошлом бою, а затем начнутся мостик и командный пункт. — Врагов там будет как грязи, — буркнул Вега, с сомнением рассматривая схему. — Нам не привыкать, — пожал плечами, что в силовой броне выглядело довольно странно, скват: — К тому же от нас никто и не требует пробиваться напрямую на мостик. Захватим двигательные отсеки, и улететь отсюда эти уроды однозначно не смогут. — Штурмовать вражеский корабль сотней бойцов? — Изумился штрафник. — Ты спятил? — Не сотней, а ста двадцатью тремя, — педантично поправил его востроянец. — К тому же, вражеский экипаж сильно поредел и не готов сопротивляться. Они куда больше внимания уделяют попыткам спасти свой корабль. — Мне это не нравится… — Зачем вообще ты тогда сюда полез? — Возмутился скват. — Потому, что мне приказали! — Огрызнулся Вега, а потом добавил: — Ничего другого не оставалось. Шансов выжить там, внизу, у нас не было! — Не разводи панику, прорвёмся…***
— Прорвемся, значит? — Злобно поинтересовался в пустоту штрафник, вжимаясь в скрытые в полумраке энжинариума механизмы. — Не дрейфь, братан, — неожиданно хмыкнули в воксе. — После сегодняшнего пиздеца и сдохнуть не жалко! Вега подавил желание сплюнуть и мрачно уставился в темноту галереи, расчерчиваемую частыми выстрелами. А ведь начиналось всё так хорошо… Расчищая дорогу в толпе насмерть перепуганных людей, оборонявшихся рабочими инструментами и бесполезными сейчас пистолетами, он наслаждался каждым мгновением бойни. Матросня и рабы из темных трюмов бежали от них, но падали и падали, погибая от залпов дробовиков, стрекота автоганов и шипящих выстрелов лазерного оружия. Их гнали, словно скот на бойню, и многие убегающие просто падали под ноги толпе, затаптываемые насмерть. Так сладко было вновь ощутить эту власть. Власть над человеческими жизнями, возможность безнаказанно убивать ещё и ещё, разя врагов и вымещая на них весь страх, всю ту злобу, которую штрафник копил месяцами на Слейде. Когда отряд ворвался в другой отсек, где находились какие-то механизмы, Вега открыл огонь по сервиторам. Люди успели сбежать несколькими секундами раньше, но несчастные лоботомированные рабы не получили приказа отступать. Сержант востроянцев выбил дробовик из рук опьяневшего от крови заключенного, приводя Вегу в порядок, и с тех пор штрафник старался более-менее сохранять контроль. Это очень помогло, когда за очередным поворотом штурмовиков встретил шквальный огонь нескольких болтеров и стабберов, разя атакующих одного за другим. Вега тогда едва успел броситься в сторону, уходя с линии огня, но многим его подчиненным так не повезло. Заминка была недолгой. Востроянцы быстро подорвали боковую стену и вышли в тыл защитникам, перебив и какого-то мелкого шестеренку-предателя, и его рабов, посмевших противостоять возмездию. С тел своих погибших собрали патроны регенерации воздуха, у убитых врагов позаимствовали автоганы и болтеры, и ещё немного сократившийся отряд рванул дальше. Крушить и убивать всё на своем пути. Здесь не было союзников и не надо было беспокоиться о сопутствующем ущербе. Они просто рвались вперед, уничтожая любое сопротивление и минируя за собой проходы, подрывая некоторые механизмы и учиняя полнейший хаос в тылу еретиков. Да, это нравилось Веге куда больше, чем кровавая мясорубка ближнего боя при контр-абордаже, когда от неминуемой смерти его отделяли считанные мгновения. Не все из тех, кто не успел бежать, пытались вступить в бой. Десятки рабов и слуг застыли, окаменев от ужаса и тупо глядя на пробегающих мимо бандитов, насильников и убийц, явившихся из худших кошмаров человечества. Люди стояли, разинув рты, бормоча бессмысленные литании и бесполезные молитвы своим темным покровителям, провожая взглядами явившихся по их души мстителей. Вега с иронией отметил для себя, что как бы имперская пропаганда ни демонизировала предателей, ничто человеческое рядовым культистам и еретикам чуждо не было. Они так же боялись, когда привычный для них мир рушился, разлетаясь на осколки, и также тряслись в ужасе, столкнувшись с силой и безжалостностью. Но потом кровавый марш-бросок по хаоситскому кораблю столкнулся с яростным сопротивлением шестеренок-предателей и их слуг, закрепившихся в машинариуме крейсера. Штрафникам очень повезло перехватить одну из групп ещё на подходе. Гротескные механические фигуры мигом познакомились со шквалом лазерных импульсов и крак-гранат, не успев применить своё собственное вооружение, а отряд абордажников разжился мельтаганами и несколькими огнеметами. Шанс опробовать новое приобретение выдался сразу же, когда из очередного прохода хлынула толпа культистов-оборванцев, возглавляемая орущим что-то про милость Темных Богов проповедником. У такой огромной массы народа, которая насчитывала не менее тысячи обезумевших фанатиков, хватило бы сил на то, чтобы прорваться в ближний бой и разорвать вторженцев, но вот справиться с потоком раскаленного прометия они были не в силах… Воющие от боли фигуры, охваченные пламенем, метались по проходам, страдая от чудовищных мучений и умирая одна за другой. После этой стычки огнеметы пришлось выбросить из-за исчерпания запасов инициирующей смеси, а к автоганам кончились боеприпасы. Радовало то, что батареи лазганов и мельтаганов можно было заряжать прямо на ходу. Просто вскрыли с помощью ножа, трофейного багра и какой-то матери один из распределительных узлов, подключившись напрямую к энергетической сети корабля, когда выдалась спокойная минута. Тогда же перевязали и оставили там раненых, забаррикадировав отсеки и отдав соратникам часть тяжелого вооружения. Тащить дальше болтеры и стабберы с минимумом боеприпасов смысла не было. Они просто тормозили движение. Но теперь абордажники уперлись в машинариум и вынуждены были замедлиться, а потом и вовсе остановиться. На массированный штурм не было ни сил, ни возможностей, ни взрывчатки с боеприпасами. Скват и востроянцы сейчас вроде как пробивались в обход, пытаясь найти возможность ударить с тыла, но Вега понимал, что время упущено и надо уходить либо вверх, к орудийным палубам и мостику, либо прорываться назад. Сопротивление организовавшихся предателей возрастало с каждой минутой. — Отходим, — вывернул из прохода сбоку скват. — Там не пробиться. Только людей положим! — Ща, — проорал в ответ штрафник. — Сюрприз им напоследок оставим. Он развернулся к двоим своим подчиненным и кивнул, резко двинув шлемом, покрывшимся сеткой трещин после очередного падения. Подрывники-добровольцы в ту же секунду показали, что приказ они поняли верно. Мощный взрыв обрушил пол палубы вниз, а заодно частично обвалил потолок, заволакивая коридор густыми клубами пыли и частично заваливая проход. — Вот теперь отходим, — приказал своим Вега, подхватывая почти лишенный боеприпасов дробовик и отступая назад по проходу. — Хера с два они отсюда в ближайший час выберутся. — Что у вас с боеприпасами? — Поинтересовался на бегу сержант-востроянец. — Две обоймы на брата, десяток гранат, немного взрывчатки, — сообщил Вега, выяснив вопрос. — Минут на десять боя, — перевел для себя полученную информацию востроянец и скривился: — Плохо, может не хватить… — На что не хватить?! — С нарастающим подозрением проорал штрафник…***
— Чтобы вы сдохли в муках с такими идеями!!! — Вопил Вега, пока трясущийся и постоянно скрипящий грузовой лифт тащил семь десятков уцелевших абордажников куда-то на верхние палубы крейсера хаоситов. — Не ссы, бандит, прорвемся! — Проорал в ответ скват, отвлекаясь от увлекательнейшего процесса стрельбы по живым мишенями. Снизу его возглас, видимо, тоже услышали, а потому прямо в дыру в полу лифта ударил шквал выстрелов из пистолетов и автоганов. Вега лишь плотнее вжался в скрипящее и искрящее из-за трения о стенку лифтовой шахты ограждение. Преследователи не отставали, наплевав на потери, и в последние полчаса ситуация решительно выходила из-под контроля. — Получите, твари! — Проорал сержант, опуская прямо в дыру в полу ствол ручного ракетомета, судя по богатым инкрустациям и куче черепов, трофейного. Грохнул выстрел, противотанковая ракета умчалась вниз, а затем внизу бабахнуло особенно сильно, кто-то взвыл. Сам лифт дико затрясло. — Ну, во всяком случае, мы оторвались от преследования! — Весело заметил скват, предпочитая пропускать мимо ненавидящие взгляды всё ещё живых штрафников. Лифт ещё раз дернулся, проскрипел что-то протяжное, а потом, наконец, замер. Мелодичный женский голос, сообщивший о достижении нужного уровня, прозвучал в раздолбанной и изрешеченной попаданиями кабине, среди заляпанных своей и чужой кровью оборванцев, шесть часов назад бывших солдатами Империума Человечества… Кто засмеялся первым, Вега вспомнить потом не мог. Но тогда они, все шестьдесят восемь всё ещё живых бойцов, сидели там, на грязном полу, в паре сотен метров от капитанского мостика вражеского легкого крейсера, и тупо истерически ржали, пытаясь выплеснуть напряжение и сбросить давящую обреченность. Смертельно уставшие люди в заляпанных кровью скафандрах были безразличны к смерти. Старуха с косой слишком часто за этот день проходила мимо. Они привыкли. — Ну пошли, что ли, — отсмеявшись, произнес скват, поднимаясь на ноги. — Добьем этих уродов! — Да-а-а!.. — В едином порыве выдохнула толпа, устремляясь вперед. В последний бой…***
Когда прямо в порядки продвигающихся по коридору бойцов влетела, размазываясь в воздухе, серая тень, Вега даже не понял, что произошло. Уставшее сознание было затуманено, мозг отупел и не мог реагировать так же быстро, как и в начале боя, а руки с усилием держали тяжелеющий с каждым новым шагом дробовик. Но то, что произошло далее, разом вернуло штрафника к реальности… Фонтан крови ударил из отрубленной точно над кадыком головы идущего впереди бойца. Тело убитого только начало заваливаться назад, когда непонятный противник метнулся в сторону, чтобы буквально вскрыть панцирь замешкавшегося востроянца. Его изумленный возглас оборвался, переходя в хрип умирающего, а новый враг уже устремился вперед, нанося удары странной, вытянутой плетью-семихвосткой, концы которой мерцали серебром и тьмой. Один из кончиков непонятного оружия только по касательной задел грудь Веги, но чудовищная боль пронзила, казалось, каждую клеточку его тела. Волна пламени пронеслась по телу, заставляя его распахивать рот в мучительном спазме, заходясь в истошном, беззвучном крике и страдая. Это были не плети родного подулья, не шипящие раскаленные инструменты палача банды-конкурента, и не шоковые дубинки надзирателей-шестеренок на Страниваре. Квинтэссенция боли и страданий охватила и поглотила его одним-единственным небрежным касанием, погружая в пучины агонии. Штрафник оказался отброшен к стене, но почти не почувствовал этого. Его тело билось в судорогах, в то время как нервные окончания буквально плавились и шипели, терзая ослабленный и уставший разум. На краткое мгновение Вега даже потерял сознание, но затем снова вскинулся, приходя в реальность. Тело накрыла вялая, преступная слабость и непокорность. Любое движение требовало дополнительных усилий, а конечности ощущались, словно набитые синтетическим заменителем. По всему пространству коридора лежали тела в разной степени комплектации. Где-то, где неизвестный противник прорывался, используя своё основное оружие, оставались кровавые пятна, да валялись расчлененные и обезглавленные тела штрафников и востроянцев. Где-то, где главную угрозу представляла только плеть врага, стонали и ворочались, приходя в себя, такие же счастливчики, как Вега. Слева донесся громкий лязг. Он повернул голову и увидел… Скват, закованный в силовую броню, вращал свой цепной топор, отбиваясь от наседавшей на него твари. Теперь штрафник получил возможность оценить внешний вид своего противника, и он ему не понравился. Безукоризненно элегантный и обтягивающий комбинезон черного цвета, усеянный шипами и лезвиями, облегал высокую женскую фигуру, подчеркивая нечеловеческую грацию и пластику своей хозяйки, а также не оставлял простора для фантазии. В другое время Вега, может быть, уделил бы этому больше внимания, но его никогда не привлекали бледные, словно смерть, и тощие как жерди представительницы прекрасной половины человечества. А уж эта мразь и подавно не вызывала в нём ничего, кроме глухой ненависти и жажды удавить тварь собственными руками. Слишком многих его братьев она убила сегодня. Было видно, что это существо просто играет со скватом, словно с добычей. Силовая броня давала своему владельцу силу и живучесть, но не прибавляла ловкости и скорости, а в этом бою было критично именно последнее. Потому Фраар отступал, уйдя в глухую оборону, да старался минимизировать наносимые ему повреждения. Вега с немым восхищением отметил выдержку воина, раз за разом игнорирующего удары той самой плетью, которая отправила самого штрафника в нокаут и едва не вырубила. Скват же, казалось, вообще не обращал на это внимания, глухо рыча сквозь зубы на непонятном, гортанном и отрывистом языке, под смех двигающейся вокруг жертвы… Ведьмы? Да, пожалуй именно это слово наиболее точно характеризовало противницу Фраара. Раз за разом непонятная мразь осыпала сквата градом ударов, чередуя атаки и заливисто хохоча, словно искренне наслаждаясь схваткой. Для этой твари происходящее было не более, чем развлечением. Развлечением, которое уже забрало жизни трёх десятков отличных парней. Ненависть к суке в тот момент стала тем самым катализатором, который заставил Вегу двигаться. Впрочем, сержант востроянцев успел раньше, и теперь целился в тварь из лазгана. Штрафник зашарил рукой рядом с собой в поисках дробовика, раз за разом натыкаясь на какой-то металлический инструмент, которым был вооружен один из атаковавших их до этого культистов, чтобы поддержать соратника огнем, но проклятое оружие оказалось придавлено к полу трупом ещё одного бывшего заключенного. Матерясь сквозь зубы, Вега смог освободить оружие из-под мертвеца, но было уже поздно. Востроянец выстрелил, и луч рубиново-красной энергии вонзился в то место, где мгновение назад стояла ведьма. А спустя ещё секунду Фраар улетел к стене коридора, получив мощный удар. Сама же ведьма нечеловечески быстро рванулась к новому противнику, заливисто хохоча и что-то выкрикивая на своем языке. Вега успел заметить развевающуюся черную косу, в которой блестели вплетенные в волосы металлические штыри, а также парные зазубренные клинки, которые атакующая держала обратным хватом, вскинув над головой. Тварь сократила дистанцию и ударила, всаживая лезвия своего оружия точно под рёбра сержанта и моментально убивая его. Вега, отстраненно отметив это, передернул цевье дробовика. Ведьма, невероятным образом услышав этот звук сквозь стоны раненных и умирающих, начала разворачиваться, но штрафник уже выстрелил. Раз. Другой. Третий. Осечка… Вега передернул цевье дробовика, точно помня, что у него в запасе есть ещё один выстрел. Золотистый бок латунного тупоносого патрона улетел во тьму, и он направил ствол на ксеноса. Удивительно, но ведьма была всё ещё жива, пусть ей и не пришлась по вкусу керамическая картечь. Она стояла на одном колене, покачиваясь из стороны в сторону, в то время как из многочисленных рваных ран на её теле бежали струйки густой, нечеловеческой черной крови. Штрафник выстрелил ещё раз, и тварь опрокинулась на спину, выронив клинки. Однако бывший заключенный не удовлетворился этим. Отбросив в сторону бесполезный теперь дробовик, он зашарил руками в темноте, ища что-то, что гарантированно добьет варпово отродье. Ладонь легла на рельефную, такую знакомую и привычную рукоять. На миг замерев, Вега жутко оскалился и надавил на руну активации. С тихим жужжанием тяжёлый бур пришёл в движение, раскручиваясь всё быстрее и быстрее. Штрафник тяжело поднялся, удерживая столь привычный ему инструмент, и шагнул к почти мёртвой твари. Один, второй, третий шаг. Со стороны он, наверное, выглядел, словно Ангел Мщения, ступивший на залитую кровью палубу и несущий возмездие во славу Императора. Вега не задумывался об этом. Вся его суть сейчас взвилась, требуя пойти и окончательно убить эту мразь. Ведьма лежала на спине, широко раскинув руки и захлебываясь собственной кровью. Её черные глаза, лишенные зрачков, безразлично взглянули сквозь штрафника, когда тот приблизился. В глаза бросилось длинное, заостренное ухо, и бывший заключенный вспомнил, как в далеком детстве священник на проповедях рассказывал прихожанам о мерзких ксеносах, жаждущих уничтожить человечество. Тварь всё ещё была жива. Вега видел, как двигается, в попытках вдохнуть, грудная клетка ведьмы. Именно она и стала его целью. — Сдохни, мразь! — Прохрипел штрафник, поднимая визжащий на максимальных оборотах бур, а затем и опуская его прямо в центр грудины ведьмы. — Waele elghinn… — Едва слышно прошептала ксенос перед тем, как из её глотки хлынул поток темной крови, а голова в агонии катнулась на бок. — Waele streea.…****
Три десятка выживших скопились у броневых переборок перед капитанским мостиком. Вега мрачно осмотрел своих подчиненных, составлявших лишь жалкую горсть от того миллениала, который вступил в сражение в этот день. Ненависть к отступникам, убившим так много хороших парней, с которыми штрафник делил пайку и план выработки, заставляла скрипеть зубами и злобно скалиться. — Они ответят за все, — только и сказал он, разворачиваясь к переборкам, а затем скомандовал подрывникам из числа добровольцев: — Рвите! Грохот последовательного подрыва сразу четырех мельтабомб — последней взрывчатки, оставшейся у отряда абордажников — вывернул тяжелые створки наружу, словно кошмарный цветок. Броня оплавилась и стекала на пол палубы, с шипением застывая и охлаждаясь, а внутрь уже летели последние из имевшихся у штурмовиков гранат. — Впёред! — Приказал более-менее оклемавшийся и накачанный обезболивающим по самые брови Фраар, первым шагая в разверзшийся на той стороне ад. И они пошли… Двадцать девять штрафников, шестеро востроянцев и один скват вломились на капитанский мостик корабля словно волна, сокрушающая всё на своем пути. Разум Веги превратился в машину уничтожения, методично отмечая новые и пораженные мишени. Цель, цель, цель, ещё цель… Подобранный с тела мертвого сержанта хеллган плевался злыми, ненавидящими лучами кроваво-красной энергии. Регулятор мощности был выкручен на максимум, и потому каждое попадание испаряло тела вместе с броней. Шквал импульсов корежил консоли и разносил сервиторов и выбирающихся из-за кресел и рабочих мест людей, убивая, убивая, убивая… Обороняющиеся пытались было отстреливаться и даже сразили нескольких атакующих, но залпы из трофейных мельт и дробовиков разорвали личную охрану капитана корабля на куски за считанные мгновения. Столь велика была ненависть и ярость штурмующих, что штрафники не обратили ни малейшего внимания на потери, в ожесточении продолжая убивать любого, не носившего серого скафандра или востроянской брони. Скват, крича что-то на своем языке, сошёлся в рукопашной с огромным мутантом в кирасе и с мощным клинком, а затем тремя движениями разобрался с врагом, вогнав цепной топор тому точно в грудь. Пытавшихся убежать офицеров расстреляли в спины, астропата еретиков, убившего троих абордажников своими способностями, распылили на атомы залпами мельт, а затем всё закончилось. Только единственный выживший обитатель мостика отбросил от себя разукрашенный инкрустациями пистолетик и что-то истошно вопил, уползая в сторону… Вега не обратил внимания на вопли, надвигаясь на визжащего в ужасе подонка. Он не реагировал на окрики сквата и остальных штурмовиков и пропускал мимо ушей увещевания своей будущей жертвы. Привёл его в чувство только несильный удар в ухо. — Ты что творишь? — Проорал скват, лишенный шлема, сверкая расширенными из-за гроксовой дозы обезболивающего глазами. — Совсем спятил? — Я его убью… — Спокойно произнес Вега, пытаясь шагнуть дальше. — Не мешай мне. Он видел перед собой врага. Последнего живого врага, которого надо было уничтожить, чтобы всё это закончилось. Заключенный и сам не знал, что двигало им в эти мгновения. Вега просто хотел ликвидировать последнюю угрозу. — Это Лотту, дурья твоя башка! — Рявкнул Фраар, — Он командовал всеми этими уродами! Он знает слишком много, и он будет говорить! Скват видел, что штрафник пропускает его слова мимо ушей, а потому решился. — Ты. Убьешь. Его. После. Допроса, — раздельно выговорил хирдман, удерживая Вегу за плечи: — Понимаешь? — Понимаю, — в глазах штрафника мелькнуло что-то, а затем он оскалился так, что даже привычный ко всему скват отшатнулся: — Я убью его чуть позже…