***
Находясь в конфронтации с другими крепостями Адептус Механикус, мир-кузница Мезоа был исключительно воинственным и бескомпромиссным сторонником Имперского Кредо. Его верность Империуму и Человечеству была доказана сотни раз, наиболее известным образом проявившись во время темных событий Ереси Хоруса. Тогда, почти десять тысячелетий назад, изолированный, отрезанный и блокированный флотами Легионов-Предателей, этот мир-кузня не просто сопротивлялся вражескому вторжению во время Мезоанской кампании. В те мрачные времена он одержал победу как над флотом самого Магистра Войны, так и над силами своего давнего соперника — мира-кузницы М’Пендекс. Трижды еретики обрушивались на нерушимые орбитальные укрепления Мезоа, и трижды отступали с позором, потеряв на подступах к планете десятки только лишь крупных кораблей. Кровавые штурмы сменялись годами бесконечных осад, проводимых Четвертым Легионом Предателей по всем правилам военного искусства. В то время как флот Железных Воинов неудержимо продавливал орбитальные бастионы, рейдовые группы Двадцатого наносили удары по инфраструктуре. Атакам подвергались склады готовой продукции, оранжереи, автоматические фермы, гидропонные комплексы и мануфакторумы. Применяя излюбленную тактику, альфа-легионеры стремились посеять хаос и страх в сердцах верных служителей Омниссии. Даже высочайшее положение в иерархии Механикус не спасало от хирургически-точных ударов Астартес, и Пентархия Архимандритов несколько раз полностью изменила свой состав. Уже давно покинув этот сектор пространства, сам Хорус попросил своих последователей наконец спуститься в мир-кузницу и уничтожить его. Планируя новый рывок к Солнечной системе, Луперкаль прекрасно понимал, что не может оставить за собой никаких слабостей, если хочет завоевать трон своего отца. На самом деле, тот приказ был так широко распространен и услышан столь многими, что несколько иллюстрированных копий рукописи до сих пор существовали в большом Имперском архиве Терры. Просьба Хоруса была передана в крепость Великой Армады Империалис Порт-Моу, которая рано пала перед Магистром Войны. Инцидент с предательством, позже ставший весьма знаменитым, позволил Архипредателю заполучить себе идеальную стратегическую базу. Здесь флоты, верные Хорусу, пополнялись и ремонтировались, готовясь к следующему этапу галактической гражданской войны. Оставалось лишь сокрушить укрывшихся за бастионами мира-кузни лоялистов… Десять тысяч лет назад еретикам не удалось это. Совместными усилиями Саламандр, Механикус и Рыцарского Дома Герметикон войска предателей были остановлены в зонах развёртывания, а затем и отброшены обратно на орбиту, в то время как заполучившие контроль над магнитными полями магосы направили саму природу против Архиврага. Громадные сгустки раскалённой магмы и титанические каменные болиды обрушивались на отступающих еретиков подобно метеоритному дождю. Даже космические корабли на орбите Мезоа не избежали этой участи, и многие из судов Четвертого, Четырнадцатого и Двадцатого из Легионес Астартес безмолвными глыбами замерли над поверхностью непокорённого мира! Мезоа и по сей день остается квинтэссенцией промышленного производства и военной мощи, сконцентрированной за сотнями орбитальных защитных платформ и оборонительных станций. Мир-кузница всё также продолжал выполнять древние клятвы, добровольно возложив на себя задачу по поставкам громадного перечня ресурсов в Порт-Моу, снабжая размещенные там линейные силы Боевого Флота Готического сектора всем необходимым, начиная с макро-орудий или снарядов к ним, и заканчивая адамантиевыми бронеплитами. Кроме того, Архимандриты Пентархии внесли свой вклад в укрепление обороны Империума, добавив в арсеналы Имперского флота весьма оригинальную систему вооружения: гибридное лэнс-орудие паттерна Мезоа, которое жертвует дальностью стрельбы, увеличивая бронепробиваемость до совершенно фантастических величин. И это не говоря уже об элитных полках Отпрысков Темпестус — Лямбда-Львов, с гордостью несущих на своей броне древние символы, относящиеся к простейшему лингва-технис. Теперь, почти через сотню веков, преемник Хоруса обратил свой взор на цитадель, не покорившуюся армиям его отца. Понимая, что прямой штурм Мезоа будет стоить ему слишком дорого, Абаддон избрал другой способ. Разоритель решил удавить мир-кузню в кольце блокады, направив пиратские эскадры для перехвата конвоев, везущих продовольствие для осаждённого мира-кузни. Рейдовые группы хаосопоклонников не рисковали приближаться на дальность стрельбы оборонительных орудий, зато стремились нанести максимальный урон десяткам транспортных кораблей ежемесячно доставлявших в Мезоа продовольствие и ресурсы, необходимые Адептус Механикус для производства вооружения и боеприпасов.***
— Вместо того, чтобы встречать противника на дальних подступах, Имперский Флот теперь вынужден пассивно сидеть в обороне, собственноручно отдав инициативу пиратам, хаоситам и ксеносам, — Фрейзер скривился, словно от зубной боли. — Как итог, окраинные миры частично блокированы, а некоторые, вроде той же Платеи, варп бы её побрал, и вовсе потеряны для нас. — Но мир-кузня в любом случае должен получать необходимые ему ресурсы, — логично заметил Ланге, — а значит, система конвоев тут поставлена на высоте. — Это так, — кивнул Николас, потирая иссечённую мелкими шрамами щёку: — Но с другой стороны, абсолютное большинство операций за пределами треугольника Мезоа — Литор — Нумитор возложено на плечи малых групп. Что, в свою очередь, означает продолжение нашей эпопеи на Слейде, только теперь уже в куда больших масштабах. Когда подкреплений нет и не будет, командование где-то далеко, а задача ставится по принципу «умри, но сделай». — Обычный вторник Боевого Флота Готического сектора, сэр, — нервно хмыкнув, вставил свои пять копеек Уилкинсон. — О, лейтенант, — переключился на подчинённого Николас, — нам всё же дали коридор? — Да, сэр. Надеюсь, доберёмся до внутреннего кольца орбитальных доков примерно за полчаса, если не возникнет задержек… — Они уже возникают, Джек. Местный «трафик» слишком плотный. Никогда раньше такого не видел… Проблема пришла откуда не ждали. Как и всякий мир-кузня, Мезоа буквально кишел мелкими внутрисистемными кораблями вроде малых — меньше километра в длину — буксиров и рудовозов, лихтеров и балкеров, а также прочей трудно идентифицируемой мелочи. Вникать в то, что прямо сейчас пролетало, а вернее «проползало» по левому крамболу, Фрейзер не слишком хотел. Ну, а поскольку количество этих самых «помех со всех сторон» убывать не собиралось, «Стражу Бездны» пришлось медленно и печально тащиться к орбитальным докам на двадцати процентах мощности. — Вот ведь трудоголики… — Не могу не согласиться с вами, сэр. Надеюсь только, что задержек с ремонтом корабля не будет. — Надежда умирает последней, Адам. И не спрашивайте меня, кто это сказал. Авгуры дальнего обзора были отключены от греха подальше, чтобы не забивать когитаторы огромным количеством разнотипных малогабаритных целей. Все четверо штурманов корабля корпели над прокладкой курса, временно подключившись к тактическому когитатору. И если в иных условиях построение трёхмерной модели маршрута не являлось чем-то сложным, то здесь и сейчас требовалось учесть ещё и действия остальных участников «космического движения». Фрейзер мысленно усмехнулся, чувствуя себя водителем нагруженного до предела КаМАЗ-а, движущегося в потоке со скоростью улитки. Причём от действий самого Николаса сейчас почти ничего не зависело. Справа по курсу «Стража Бездны» виднелась титаническая конструкция атмосферного дока то ли двадцатой, то ли уже тридцатой серии. Коммодор не слишком хорошо разбирался в типах внутрисистемных ремонтных сооружений, но его внимание привлекла не сама инсталляция, а кормовая часть громадного корабля, частично выпирающего в космос. — Господа, прошу обратить внимание, — обратился Фрейзер к старшим офицерам вокруг, — линкор «Царь Невский», паттерн «Оберон». Если мне не изменяет память, был потерян во время атаки на орбитальные доки Странивара в самом начале войны. — Знаю ту историю, сэр, — кивнул Уилкинсон, последние полчаса занятый в работе капитанского мостика исключительно эпизодически. — На его борту погиб сам Полный Адмирал Хаассер. Я слышал, что он, увидев нечестивые торпеды еретиков, летевшие точно в орбитальную верфь, приказал своим корпусом закрыть орбитальную инсталляцию, сохранив миллионы рабочих и техножрецов! — Что-то вроде этого, — кивнул Николас, про себя ещё раз отметив эффективность имперской пропаганды. Будучи одним из внештатных агентов Инквизиции, коммодор в своё время ознакомился с реальным ходом событий в том сражении. Предыстория была как всегда неприятная, но в какой-то мере поучительная. Имевший некоторую слабость перед сладкими наливками Хаассер прибыл на борт линкора сразу после бала в офицерском собрании и, пребывая слегка «под градусом», приказал немедленно преследовать отступающие рейдеры проклятого Буля Сирла, после чего закономерно нарвался на торпедный залп почти в упор. В итоге Имперский Флот лишился одного из немногих боеспособных на тот момент линкоров, а отмеченный меткой Нургла еретик одержал одну из самых значимых побед в начальном периоде Готической войны. Однако милость фортуны обманчива, и уже в прошлом году Сирл столкнулся над Гелией IV с эскадрой Империума, в состав которой входил прославленный крейсер «Лорд Солар Махариус», под командованием пока что не слишком известного Леотена Семпера. Еретики потеряли крейсер, а также получили очень тяжелые повреждения и уползли зализывать раны. — Не уверен, что Механикус успеют вернуть этот корабль в строй до конца войны, — произнёс лейтенант, рассматривая изображения громадных дюз линкора. — Вернут, не сомневайтесь, — качнул головой Николас. — Как бы нам ни хотелось обратного, но сейчас мы слишком далеки от победы, а здешние верфи и ремонтные доки известны своей производительностью. — Вы считаете, что война продлится более пяти лет?! — Я считаю, что в лучшем случае нас ожидает десятилетие сражений высокой интенсивности, — мрачно буркнул Фрейзер, заставив лейтенанта поперхнуться воздухом, а прислушивающегося к разговору Ланге удивленно вскинуть бровь. Иногда в предзнании не было ничего хорошего. Особенно учитывая то, что Николас не мог объяснить источник столь шокирующих сведений. Насколько проще было бы просто сдать всю известную — хоть и весьма скупую — информацию тому же Хорсту, но личность Фрейзера не хотела умирать в застенках Инквизиции, а менее фатальный исход Николас, будучи реалистом, не рассматривал. — А вот это что за корабль? — вырвал коммодора из размышлений вопрос Ланге. Николас бросил взгляд на ближайший из многочисленных экранов, всмотрелся в изображение, а затем скупо улыбнулся. Про этот корабль он мог рассказать многое, ведь когда-то ещё мичман Фрейзер, выпускник Флотской Академии Агриппы, перед высокой комиссией защитил доклад о действиях этого корабля в одном из конфликтов прошлого. Он был прекрасен. Он просто… был. Хорошо защищённый нос и множество сверхмощных плазменных двигателей выдавали в нём продукт марсианских верфей, а огромный золочёный имперский орёл, венчавший носовую оконечность, делал этот корабль похожим на своего собрата — «Императора». Ещё одна особенность — вертикальный «стабилизатор» между основными двигателями, несущий несколько дополнительных маневровых двигателей, бросалась в глаза далеко не сразу, напоминая класс «Апокалипсис». Но достаточно было взглянуть на длинные ряды крупнокалиберных орудий, протянувшиеся вдоль всего борта корабля, как сомнений в паттерне этого судна не оставалось. — Перед вами, Адам, подлинная квинтэссенция могущества Имперского Флота, — Николас и сам не заметил, как перешёл на лекторский тон: — А именно линкор класса «Воздаяние», нареченный «Кровавым ястребом». На данный момент один из самых опасных кораблей линейного флота Готического сектора. Восемь с половиной километров первозданного гнева Императора, закованные в многометровый адамантиевый панцирь бронекорпуса. По три батареи тяжелых макро-плазменных орудий с каждого борта, одного залпа которых достаточно, чтобы разорвать легкий крейсер на куски! И это не говоря уже о восьмизарядном торпедном аппарате в носовой части… — Кажется, вы восхищаетесь этим кораблём, — заметил Ланге. — Да, пожалуй, — не стал отрицать Фрейзер. — Паттерн «Воздаяние» — наиболее удачная по соотношению цены и эффективности модель, а скорость производства этих линкоров даже внушает некоторый оптимизм. Но я бы не стал менять «Страж Бездны» на эту громадину. Скорость и манёвр зачастую более необходимы, чем пушки и броня. — Думаю, некоторые из офицеров не согласились бы с вами, — довольно экспрессивно заметил Уилкинсон. — Всякий корабль по-своему прекрасен, — философски ответил Фрейзер. — Но моя душа принадлежит исключительно крейсерам… Посмотришь на них снаружи — все строгое, неприступное, холодное, в чём-то даже зловещее. И кажется, что люди там всегда в синяках от постоянных ударов локтями и коленками о железные углы и выступы брони — острые, как лезвия топоров. Но попади внутрь, и тебя ласково охватит уютное тепло человеческого жилья, удивит обилие света, убаюкает почти музыкальное пение двигателей и элеваторов. Ты научишься засыпать под бойкую стукотню механизмов и тихое шипение систем вентиляции, чтобы потом, вернувшись на планету или космическую станцию, вскочить от внезапной тишины, ибо тишина крейсерам несвойственна… Крейсера переняли свое название от слова давным-давно мёртвого языка Древней Терры — «крейц», или же «крест». Сама суть этих кораблей заключена в названии класса, к которому они принадлежат. Их наипервейшая задача — перекрещивать курсами обширные космические пространства, выслеживая добычу и атакуя, защищая окраинные миры и проводя конвои, сражаясь в линейных баталиях и торжествуя на парадах да смотрах. По сути дела, крейсера Империума — это стойкие труженики космической войны. Универсальные корабли, созданные для того, чтобы выполнять громадный перечень задач, поставленный Имперскому Флоту в начале сорок первого тысячелетия. Фрейзер озадаченно сморгнул, выныривая из философских размышлений. Коммодор знал, что иногда слишком погружался в воспоминания, выпадая из реальности, но стремился не допускать подобного в боевой или близкой к таковой обстановке. Это было нехорошо, если не сказать плохо. Отсутствие концентрации на выполняемой задаче вело к ошибкам и, как следствие, к поражению. Кроме того невозможность сосредоточиться была наименьшим из того, что требовалось Николасу перед неминуемой встречей с Инквизицией. В том, что Хорсту или присланным им агентам потребуется как можно скорее вызнать все подробности случившегося на Слейде, Фрейзер не сомневался ни на миг. — Сэр, входящий вызов с корвета «Бернард Ги»! — Pomyani govno… Перешлите на тактический когитатор по закрытому каналу, — приказал Фрейзер, подавив тяжелый вздох.